Это положение таким же образом, как и предыдущее, доказывается из королл. пол. 12 этой части.

Этим, полагаю, я показал, почему люди руководствуются больше мнением, чем истинным разумом, и почему истинное познание добра и зла возбуждает душевные движения и часто уступает всякого рода похоти. Отсюда и произошло это изречение поэта. «Вижу лучшее и одобряю, а следую худшему». Это же, кажется, имел в виду и Экклезиаст, когда сказал: «Кто умножает знание, тот умножает печаль». Но я говорю это не с той целью, чтобы вывести из этого заключение, что гораздо лучше быть невежественным, чем знать, или что в деле умерения аффектов глупый человек ничем не отличается от умного, но потому, что необходимо знать как силу, так и бессилие нашей природы, чтобы мы могли определить, что разум может сделать и чего не может при умерении аффектов. И я сказал, что в этой части речь будет идти только о человеческом бессилии; ибо о силе разума над аффектами я положил говорить отдельно.