«И была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: „Поищем себе князя, который владел бы нами“. И пошли за море к варягам. Сказали им славяне: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами“. И овладел всей властью — Рюрик». Вот, собственно, и все, что мы достоверно знаем о происхождении одной из самых крупных и влиятельных династий в нашей истории, — несколько строчек в летописи. Об ином мы можем только догадываться. Почему пришлось идти за властью к чужакам? Из какого рода был тот самый Рюрик? Да и существовал ли он на самом деле? Ответам на эти вопросы можно посвятить отдельную книгу. Мы же примем на веру историю о викинге, ставшем первым русским князем.

В соответствии с летописью в 862 году Рюрик пришел на славянские земли с двумя братьями — Синеусом и Трувором. Сначала он занял Ладогу, затем перенес столицу в Новгород, а в Полоцк, Ростов, Белоозеро разослал своих «мужей». Двух своих бояр, Аскольда и Дира, отправил на юг, в Царьград, но те осели в Киеве. В 879 году Рюрик умер, оставив единственного сына, малолетнего Игоря. До его совершеннолетия бразды правления взял в свои руки то ли родственник Рюрика, то ли просто воевода из его дружины Олег. По другой версии, он не мог быть регентом при сыне Рюрика, слишком уж долго тянулось это регентство (более тридцати лет). Так или иначе, в 882 году Олег убил Аскольда и Дира и захватил Киев. Именно он назвал этот город «матерью городов русских». Согласно «Повести временных лет», Олег умер от укуса змеи, вылезшей из черепа его любимого коня.

Взошедший на киевский престол после Олега сын Рюрика Игорь является первой более или менее достоверной фигурой в истории Руси. О нем упоминают не только русские летописцы, но и зарубежные историки — Симон Логофет, Лев Грамматик и др. Игорь получил власть после смерти своего «воспитателя» в 912 году. А уже через год рядом с князем мы видим другую харизматическую личность, повлиявшую на ход истории не меньше, чем сам Игорь. Речь идет о княгине Ольге.

Откуда взялась эта уроженка Пскова со скандинавским именем? По одной из версий, ее сосватал для своего воспитанника Олег еще в 903 году. Другая версия более романтична. Игорь отправился на охоту и выехал к реке. Переправиться на другой берег не было никакой возможности, но именно там, казалось князю, его ждала добыча. Вдруг он заметил лодку, которой правила прекрасная девушка. Та согласилась переправить князя на другой берег. Игорь пытался приставать к Ольге (это была она), однако получил вежливый, но твердый отказ. Чтобы заполучить красавицу, князю ничего не оставалось, как официально посватать ее.

Олег был талантливым полководцем. Игорь, имевший такого учителя, все же большой славы на ратном поприще не снискал. Его первый поход на Византию (941) стал для русского войска настоящей катастрофой. Практически весь флот Игоря (а византийский хронист называет невероятную по тем временам цифру — десять тысяч судов) был сожжен так называемым «греческим огнем». Чудом уцелевший Игорь с позором вернулся в Киев. Поход 943 года оказался более удачным. Между Русью и Византией был заключен довольно выгодный для Киева договор. Именно в тексте этого документа впервые встречается выражение «Русская земля».

Удача, улыбнувшаяся было Игорю, отвернулась от него уже через два года. В 945 году князь отправился за данью к древлянам, получил ее и направился обратно в Киев. Дальнейшее до сих пор является загадкой для историков. Считается, что Игорь на полпути решил, что дани он собрал слишком мало, и вернулся к древлянам за добавкой. «Повадился волк к овцам ходить — так перетаскает все стадо. Лучше нам убить его!» — решили жители древлянской столицы Искоростеня. Почему князь решился на такой необдуманный поступок да еще и не позаботился о своей безопасности, взяв с собой лишь небольшое войско? Непонятно.

Когда это случилось, сын Игоря и Ольги Святослав был еще очень мал. Однако и он принял участие в печально известной расправе, которую учинила над древлянами мстительная Ольга. В поход на непокорных княгиня взяла и малыша. Перед началом битвы Святослав, едва державшийся в седле, первым бросил копье в сторону убийц отца. «Князь уже начал бой, последуем, дружина, за ним!» — воскликнули воеводы. Киевляне победили. Неудивительно, что впоследствии Святослав стал отважным воином. Это ему принадлежит знаменитое предупреждение-приглашение к бою «иду на вы!»

Благодаря встрече Святослава с византийским императором Иоанном I мы можем представить себе князя, как его описал хронист Лев Диакон: «среднего роста и весьма строен, имел широкую грудь, плоский нос, голубые глаза и длинные косматые усы. Волосы на его голове были выстрижены, за исключением одного локона — знак благородного происхождения; в одном ухе висела золотая серьга, украшенная рубином и двумя жемчужинами. Вся наружность князя представляла что-то мрачное и суровое. Белая одежда его только чистотой отличалась от других [одежд] русских». «Он передвигался и ходил, как пардус (гепард), и много воевал. Во походах же не возил за собой ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и, зажарив на углях, так и ел. Не имел он и шатра, но спал, подостлав потник с седлом в головах. Такими же были и все прочие его воины», — гласит русская летопись.

До возмужания Святослава Киевом правила Ольга. Да и после того, как в 964 году Святослав принял власть из рук матери, она оставалась управлять столицей. А Святослав был князем-воителем, мечтавшим расширить границы и без того немалого государства. В 965 году он завоевал земли вятичей (на юго-западе Европейской России), взял хазарскую крепость Саркел, разгромил и его столицу — каганат Итиль. Поход на запад тоже принес ему победу. В устье Дуная Святослав поставил город Переяславец и даже хотел сделать его своей столицей. «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — там середина земли моей! Туда сходится все хорошее: из Греции золото, поволоки, вина и разные плоды, из Чехии и Венгрии серебро и кони, из Руси меха и воск, мед и рыбы». Этим мечтам не суждено было сбыться. Напуганная силой и близостью русского войска Византия заключила договор с печенегами. Те в 968 году выступили на Киев, и Святослав был вынужден бросить все и спасать столицу Руси.

Князь бывал слишком жесток с врагами. В походе 970 года на Болгарию он пленных не брал. Именно эта жуткая привычка заставила болгар покориться ему. Погиб Святослав в бою с печенегами у острова Хортица. Из его черепа кочевники сделали чашу для пиров.

Еще при жизни Святослав разделил земли между сыновьями: Киев достался Ярополку, Новгород — Владимиру, древлянские земли — Олегу. После смерти отца братья незамедлительно начали междоусобную войну. Ярополк убил Олега, а Владимир скрылся от вероломного брата в Швеции. Оттуда князь вернулся в свою вотчину с многочисленными варяжскими войсками, вернул себе Новгород, потом взял и Киев, убив Ярополка. Началась эра Владимира.

В летописях жизнь Владимира представлена в двух крайностях: жестокость и разврат до принятия христианства и апостольская святость — после. И то, и другое, естественно, сильно преувеличено, дабы показать, что может сотворить вера даже с таким неприкаянным язычником, как Владимир. Вот некоторые факты из его дохристианской жизни. Еще в 976 году Владимир посватался к дочери полоцкого князя Рогнеде. Та не пожелала стать женой сына рабыни (мать Владимира действительно служила ключницей у Ольги, хоть и была знатного происхождения). Задетый за живое будущий апостол не нашел лучшей мести, чем убить отца Рогнеды, а ее сделать своей наложницей, одной из восьмисот, как гласит летопись («Был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц»). Также у князя в течение жизни было шесть жен. Последняя из них — византийская царевна Анна — стала одной из причин принятия Владимиром православия. А дело было так. Киевский князь понимал, что государство, в котором каждое племя верит во что хочет, непрочно. Необходима была единая религия. Мусульмане сразу же не приглянулись князю, поскольку их закон не позволял пить. «Вино есть веселие для русских, не можем без него», — таким был основной аргумент князя. Католики показались ему мрачны. Иудаизм вряд ли мог способствовать укреплению государственности, ведь сами-то евреи не смогли сохранить свою землю. Оставалось православие, привлекавшее пышностью и благолепием константинопольских храмов. Последним доводом в пользу православия послужил следующий случай. В 988 году Владимир осадил богатый греческий город Херсонес (Корсунь) и лишил его воды. Греки были вынуждены сдаться. Опьяненный легкой победой Владимир отправил посланцев к византийским императорам Василию и Константину, грозя: не отдадите за меня свою сестру Анну, и с Константинополем будет то же, что случилось с Херсонесом. Неожиданно Владимир получил миролюбивый ответ. Цари предлагали князю принять христианство и тогда уж «получить руку царевны и Царствие Небесное» в придачу, на что Владимир и согласился. Когда к нему в Херсонес явилась Анна и священники, киевский князь ничего не видел — у него воспалились глаза. «Крестись и исцелишься!» — посоветовала ему Анна. Так и случилось.

С того времени в летописях о князе говорят совсем в другом духе: его называют равноапостольным. Теперь широта души его выливается не вакханалиями, а всенародными пирами, на которых всякий мог утолить голод. А тем, кто не мог попасть на пир, князь, согласно легенде, отправлял угощения прямо домой! Он отменил казни и наказывал провинившихся только денежным штрафом. Детей богатых горожан Владимир обязал обучать грамоте (стране нужны были свои собственные, а не приезжие священники). Теперь благодарный народ стал называть Владимира не иначе как Красно Солнышко.

Но все же князь допустил одну очень серьезную ошибку. Видимо, Владимир забыл, сколько братской крови было пролито когда-то за киевский престол. В 995 году он разделил Русь между сыновьями, и раздоры начались еще при его жизни. Владимир умер, готовясь к выступлению на собственного сына Ярослава, ослушавшегося отцовской воли.

Ярослав Мудрый (978–1054) был сыном той самой Рогнеды, так что, по-видимому, к отцу особо теплых чувств не испытывал. Поставленный княжить в Новгород, он отказался платить Киеву дань. Отец, как было выше сказано, наказать ослушника просто не успел. После смерти Владимира кровь Рюриковичей снова полилась рекой. Великим князем стал старший из Владимировичей — Святополк, незамедливший убить троих своих братьев — Бориса, Глеба и Святослава. Ярослав не стал дожидаться такой же плачевной участи и пошел с новгородцами на брата. В ходе борьбы Киев переходил то к одному, то к другому. Только в 1019 году Ярослав утвердился в Киеве окончательно, но междоусобные распри продолжались: на его земли посягали то племянник, полоцкий князь Брячислав Изяславович, то младший брат Мстислав Тмутараканский. Хватало и внешних врагов. Ярославу пришлось провоевать все свое княжение. «Он был хромоног, но ум у него был добрый и на рати был храбр», — говорится о нем в летописи. Князь был очень образованным по тем временам человеком — сам читал книги. Годы его правления обогатили Киев такими жемчужинами, как храм Святой Софии, Золотые Ворота и множество монастырей. Ярослав создал в Софийском соборе великолепную библиотеку, при нем открылось много школ. Киевская Русь понемногу становилась грамотной. Ярослав Мудрый считается автором самого древнего русского свода законов — «Русской правды». Брак с дочерьми Ярослава считали за честь представители виднейших европейских династий. Всем известна Анна Ярославна, жена Генриха I Французского. Ее сестра Елизавета была замужем за норвежским принцем Гаральдом Смелым, а Анастасия — за Андреем I Венгерским.

В завещании Ярослав призвал своих сыновей избегать междоусобиц и жить в любви и согласии.

«Тяжела шапка Мономаха!» — не раз говорили себе цари, правившие неспокойной Русью. Кто же он, первый владелец этого знаменитого головного убора? Великий князь киевский Владимир Всеволодович Мономах (1053–1125), один из самых положительных героев нашего рассказа — смелый и справедливый. «Любя охоту, часто ловил зверей с отцом, — вспоминал он молодые дни в „Поучении детям“. — Своими руками в густых лесах вязал я диких коней сразу по нескольку. Два раза буйный вол метал меня на рогах, олень бодал, лось топтал ногами, вепрь сорвал меч с бедра моего. Медведь пронзил седло; лютый зверь (очевидно, лев или тигр) однажды бросился и повалил коня вместе со мной. Сколько раз я падал с лошади! Дважды разбивал себе голову, повреждал руки и ногу, не дорожа жизнью в юности и не щадя головы своей». Его мать была греческой царевной, дочерью императора Константина Мономаха, отсюда и второе имя Владимира. Существует, однако, и другая легенда. Владимир якобы воевал с генуэзцами за Крым и в честном поединке убил генуэзского князя (прозвище Мономах обозначает «единоборец»).

«Князь-государственник» — так можно было бы охарактеризовать Владимира Мономаха. Но как это ни странно, заполучить киевский престол он никогда не стремился, довольствуясь малым и ратуя за общее благо многочисленных русских княжеств. Княжить ему довелось с детства. Уже в тринадцать лет Владимир был отправлен в Ростов. С молодости он избегал розни и междоусобиц, беспрекословно подчиняясь старшим князьям.

Его отец Всеволод, занимавший киевский престол, умер в 1093 году. Каково же было удивление князей, большинство из которых тайно или явно стремились получить «мать городов русских» в свои руки, когда Владимир, в ту пору князь черниговский и смоленский, не стал претендовать на Киев. Он призвал на киевский престол старшего — своего двоюродного брата Святополка Изяславича. Летописец так передает размышления Владимира: «Если сяду на столе отца своего, то придется мне воевать со Святополком Изяславичем, так как стол этот прежде принадлежал отцу его». Этим мудрый князь Владимир предотвратил бессмысленное пролитие крови. Мономах и впредь уходил от ненужных столкновений. В 1094 году он без боя оставил Чернигов заручившемуся поддержкой половцев Олегу Святославовичу. Владимир понимал: не время теперь ссориться русским князьям, пора объединяться перед лицом постоянной и неотвратимой опасности — половецкими набегами.

С половцами Мономах был непримирим и не раз участвовал в походах против них. В неудачном бою при Стугне (1094) потерял брата и едва не погиб сам. В том же году Владимир Мономах едва не лишился сына. Эта история стала легендой: к князю с предложением мира явились два половецких хана, и Владимиру пришлось отдать в залог верности собственного сына Святослава. Киевский же князь через своего посланника Славяту посоветовал Мономаху убить половцев. Ночью Славята проник во вражеский лагерь, освободил княжича и убил одного из половецких князей, другой же попал в западню и расстался с жизнью следующим утром. Следовало ожидать мести. В 1097 году в городе Любече собрались князья Святополк, Мономах, Святославичи (Олег, в междоусобице убивший сына Мономаха Изяслава, Давид и Ярослав), князь волынский Давид Игоревич, галицкие князья Володарь и Василько Ростиславичи. Съезд — во многом благодаря Мономаху — принял решение прекратить вражду между князьями и сплотиться для обороны Русской земли от половцев. Каждый из них должен был владеть своей законной вотчиной и не пытаться расширять свои владения за счет других. Задумка была хороша, однако тотчас же после Любецкого съезда братоубийственная вражда закипела с новой силой, доброе начинание Мономаха было сорвано. Однако это не помешало в апреле 1103 года князьям под предводительством Владимира объединиться и наголову разбить половцев в урочище Сутень. Затем последовали победы под Луб-нами, при притоке Дегея и при реке Сальнице. Половецкие князья стали бояться Владимира Мономаха и всячески избегать столкновений с ним.

В 1113 году умер Святополк. Киевляне собрали вече и избрали князем Владимира. Мономах снова отказался от подобной чести, считая себя по родству далеко не первым в очереди на киевский престол. И лишь когда длительное безвластие в столице привело к пожарам и мятежам, Владимир вынужденно принял приглашение киевлян.

Киевская Русь времен правления Мономаха — одно из немногочисленных светлых пятен в истории нашей земли. Прекрасный полководец, он надежно защитил Русь от половецких набегов. Русские князья не смели разжигать междоусобицы, так как великий князь не щадил нарушителей мира и спокойствия внутри страны. Был создан свод законов, так называемая пространная «Русская Правда», регулировавшая отношения между должниками и заимодавцами, князьями и боярством, вопросы наследования и т. п. Развивались культура и искусство, строились храмы, при монастырях закипела литературная деятельность — началось составление печерского Патерика, летописей, житий святых. До нас дошли и труды самого Мономаха: «Поучение своим детям», являющееся выдающимся литературным памятником того времени. Умер Владимир Мономах 19 мая 1125 года. Летопись гласит: «Слава его прошла по всем странам, особенно же был он страшен поганым; был он братолюбец и нищелюбец и добрый страдалец (труженик) за Русскую землю. Духовенство плакало по нем как по святом и добром князе… весь народ плакал по нем, как плачут дети по отце или по матери».

На фоне колоритнейших фигур Владимира Красна Солнышка, Ярослава Мудрого, Мономаха, последующие Рюриковичи будут казаться мелкими, незначительными пешками на шахматной доске истории. Киевская Русь, страна, которую привыкла уважать Европа, стараниями этих князей канула в небытие. Но есть и среди них правители, достойные нашего внимания.

Юрий Долгорукий (ум. в 1157 году), сын Владимира Мономаха, известен как основатель Москвы. Тем не менее, как это ни странно, этот город основал не он. В 1147 году Юрий пригласил князя Святослава Ольговича в эти земли на пиршество: «Прииде ко мне, брате, в Москов!» Это упоминание в летописи и считается отправной точкой для истории столицы России. Поселение здесь существовало давно и принадлежало, согласно легенде, некоему боярину Степану Кучке. Он в чем-то провинился перед росто-во-суздальским князем, за что и был казнен, а Москва досталась Юрию. Долгоруким он был прозван летописцами уже после смерти за то, что часто пытался расширить свою вотчину за счет южных княжеств. Конечно, главной его целью был киевский престол, достававшийся Юрию трижды, хотя в общей сложности Долгорукий не пробыл киевским князем и трех лет. Он был умен, но жаден и жесток, поэтому киевляне невзлюбили князя Юрия и, скорее всего, отравили его.

Сын Юрия Долгорукого Андрей гораздо меньше отца тяготел к «матери городов русских». Его влекло на север. Когда Юрий стал киевским князем, Андрею достался Вышгород, однако княжеский сын вскоре самовольно покинул этот город и отправился в Суздальскую землю. Летопись гласит, что его подвигла на такой поступок икона Божьей Матери, хранившаяся в вышгородском монастыре. Эта икона вдруг стала двигаться по ночам. Андрей, недолго раздумывая, взял святыню и отправился на север. Неподалеку от Владимира кони, везшие икону, остановились и ни за что не хотели сдвинуться с места. Явившаяся во сне Андрею Богородица повелела основать на этом месте церковь, а икону отвезти во Владимир. Князь так и поступил. А рядом с новой церковью возвел свою резиденцию — Боголюбово (отсюда и прозвище). Более того, Андрей постарался превратить Владимир в Киев. Здесь появились и Золотые Ворота не хуже киевских, и величественные каменные соборы. А вот «первоисточник своего вдохновения» Андрей не пожалел. Когда в пылу очередной междоусобной свары за великокняжеский престол Андрей захватил Киев (1169), «мать городов русских» подверглась невиданному доселе разграблению. Два дня опустошали город суздальцы, смоляне и половцы. Киев горел, церкви и монастыри были разграблены. Самому Андрею Боголюбскому Киев не был нужен (в это время уже зарождалась новая Русь, Владимирская, промежуточное звено между Русью Киевской и Московской). Для удовлетворения же собственного тщеславия Андрею было достаточно того, что он сам «назначил» киевского князя.

Властолюбию Андрея не было пределов: еще в 1162 году он выгнал из своего княжества мачеху, греческую царевну Ольгу, а также всех своих сводных братьев. Не питал он уважения и к боярам. При всем этом Андрей Боголюбский оставался чрезвычайно набожным человеком, возносившим молитвы и днем, и ночью. В 1174 году князь Андрей был убит заговорщиками в селе Боголюбово.

О судьбе правнука Юрия Долгорукого стоит рассказать подробнее — это не кто иной, как Александр Невский, князь новгородский (1236–1251) и великий князь Владимирский (1252–1263), которому довелось жить в сложное, неспокойное время.

В 1223 году Русь столкнулась с неведомой дотоле силой, пришедшей из бескрайних азиатских степей: на нашу землю вторглись монголы. Разобщенные княжества не могли противостоять новому врагу. В 1240 году пал и был разрушен Киев, колыбель древнерусской государственности. Великая Русь превратилась в пустыню. Великокняжеский престол был закреплен теперь за Владимиром. Почти все русские князья стали вассалами ордынского хана, были вынуждены приезжать к нему в столицу (Сарай), чтобы получить так называемый ярлык — подтверждение их княжеской власти. Первым этой унизительной процедуре подвергся отец Александра Ярослав Всеволодович.

С другой, западной, стороны тоже было неспокойно. 9 декабря 1237 года папа римский объявил крестовый поход против православной Руси и язычников финнов. В июле 1240 года шведские войска под предводительством ярла Биргера на ладьях вошли в Неву. «Выходи против меня, если можешь сопротивляться. Я уже здесь и пленяю землю твою», — такое послание получил от Биргера Александр Ярославович. Но удача оказалась на стороне русских. По легенде, перед боем ижорскому старейшине Пелгую было видение: ладья с двумя витязями. «Брате Глебе, — сказал один другому, — вели грести да поможем мы сроднику своему Александру Ярославичу». Как нетрудно догадаться, это были святые князья — страстотерпцы Борис и Глеб. Победа русского воинства обросла впоследствии еще не одной легендой. По одной из них, например, после боя было найдено «многое множество избиенных от ангела Господня» врагов там, где прямой битвы не было. А заносчивый Биргер получил от Александра «печать на лице острым своим копием».

5 апреля 1242 года крестоносцы на льду Чудского озера решили снова попытать счастья в битве с русскими. Но силы небесные снова поддержали Александра — в его житии говорится о помощи «полка божьего в воздуси». Впрочем, подмога подоспела не только «сверху», но и «снизу». Лед Чудского озера не выдержал тяжелых доспехов тевтонских рыцарей. Исход битвы всем известен.

Благодаря этим победам Александр получил прозвище Невский и стал народным героем, воплощением русской доблести. Однако в отношениях с Золотой Ордой Александр придерживался совсем иных принципов. Он забывал о гордости непобедимого полководца и превращался в искусного дипломата, всегда готового на компромисс ради блага своей земли. Александр понимал, что этого врага разобщенная Русь не одолеет. Батыю ничего не стоило стереть с лица земли не один русский город, поэтому великий князь нередко был вынужден лично подавлять восстания своего народа против монгольского ига. В 1262 году во Владимире, Переяславле, Ростове и многих других городах поднялся мощный бунт. Золотая Орда уже готова была занести над непокорными свой карающий кулак, но тут к хану явился Александр и сумел уладить дело миром. Более того, русские войска были освобождены от обязанности участвовать в следующем походе монгольского хана. Но радостных вестей Александр домой не довез: в дороге он заболел и умер, успев перед смертью принять монашеский сан, а впоследствии был причислен к лику святых.

Такой же политики в отношениях с Золотой Ордой придерживался и его внук Иван Данилович Калита, князь московский (с 1325), великий князь владимирский (с 1328). Он сам собирал дань для хана (по одной из версий именно поэтому его и назвали «калита» — т. е. кошель), подавил в Твери восстание против ханского баскака (военачальника) Чолхана. Результатом подобной лояльности стали, во-первых, отдых «от насилья татарского» и «тишина велия по всей земли», во-вторых, великий владимирский престол для самого Калиты. О своей выгоде русские князья забывали редко, может, поэтому иго надолго задержалось на Руси? Лишь внук Калиты Дмитрий осмелится изменить отношения Руси с Ордой. Но обо всем по порядку.

Когда отец Дмитрия, князь московский и великий князь владимирский Иван Красный, умер (1359), наш герой был совсем ребенком и едва ли мог рассчитывать на то, что ордынский хан отдаст ему великое княжество владимирское, тем более что в столицу Орды за главным ярлыком уже ринулись великовозрастные претенденты на владимирский престол. Так бы и остался Дмитрий на задворках истории, если б не московское боярство, представители которого не хотели терять высокий статус Москвы. Стараниями бояр юный князь отправился в Орду и получил желанный ярлык. Однако как раз в это время Золотая Орда раскололась на две части, и у Руси оказалось сразу два монгольских хозяина, раздававших одни и те же земли лояльным князьям, поэтому за Владимир Дмитрию пришлось бороться еще долго.

Наиболее кровопролитной стала междоусобица между Дмитрием и Михаилом Тверским, неоднократно приводившим на русские земли литовское войско своего зятя Ольгерда. Война эта шла с переменным успехом. В конце концов Михаил привез из Орды ярлык на великое княжение, с ним приехал и ханский посол Сарыхожа. Однако владимирцы не пустили в город великого князя Михаила. Дмитрий же переманил посла на свою сторону, задарив его богатыми подарками. Золото помогло князю повлиять и на Мамая (темник хана Абдула), в итоге великокняжеский престол остался за Дмитрием. К тому же ему удалось выкупить и сделать своим заложником сына своего заклятого врага Михаила Тверского (Иван Михайлович удерживался в Орде за долги).

Но теплое отношение Мамая к Дмитрию вскоре сменилось немилостью. Михаил не унимался и в 1372 году снова разгорелась война Москвы с Тверью. Неизвестно, какие дары получил Мамай на этот раз, но великокняжий ярлык неожиданно достался Михаилу. Последний на радостях двинулся было на Москву, но потерпел такое поражение, что вынужден был навсегда отказаться от притязаний на Владимир и признать Дмитрия своим старшим братом. Мамаю очень не понравилось такое ослушание. В отместку начались набеги, несколько раз был разорен Нижний Новгород. В 1378 году Мамай направил войско на Москву. Дмитрий встретил противника на берегу реки Вожи (Рязанский край) и разгромил его. Мамай был в ярости и стал готовиться ко второму «Батыеву нашествию». Вскоре его войско достигло огромных размеров. Дмитрию же удалось собрать под свои знамена всех русских князей, кроме ставшего на сторону Мамая Олега Рязанского.

15 августа в Коломне собралась немыслимая по тем временам рать — сто пятьдесят тысяч воинов. Перед выступлением Дмитрия благословил Сергий Радонежский. 6 сентября русские воины стояли уже на берегу Дона. А утром 8 сентября рать Дмитрия готовилась к бою за Доном у Непрядвы. Две могучие силы столкнулись на Куликовом поле. И настолько велика была сеча, что многие воины пали не от вражеского меча, а от тесноты и удушья. По легенде Дмитрий сражался в одежде простого воина, и, когда битва утихла, его долго не могли найти и с плачем искали уже среди погибших. Как гласит «Повесть о Мамаевом побоище», князя обнаружили еле живого под ветвями упавшего дерева. Хотя его доспехи были порублены, сам Дмитрий остался цел и невредим. Русь одержала победу, однако цена была высока: русское воинство было фактически истреблено.

Вскоре власть в Орде получил потомок Чингисхана хан Тохтамыш. Чтобы сбить спесь с Дмитрия Донского, он выступил в поход на Москву. Князь не успел собрать войско (да и не из кого было), обратился за помощью в Переяславль, а затем в Кострому. Здесь его и застала весть о том, что он опоздал — Москва разорена. Князь вернулся и за свои деньги похоронил всех погибших, число которых было немалым — 24 тысячи человек.

После победы на Куликовом поле, как это ни абсурдно звучит, положение Руси стало намного хуже. Дань была непомерна, города разорены. Чтобы пополнить казну, Дмитрий даже ходил в поход на богатый Новгород, проявив там страшную жестокость.

В 1389 году он умер тридцати девяти лет от роду, свою вотчину передав сыну Василию, не советуясь с ненавистной Ордой. Князя Дмитрия канонизировала Русская православная церковь.

Москва стала новым центром Руси. В дальнейшем же ее положение только укреплялось. В настоящую столицу русского государства Москва превратилась при Иване Васильевиче (1440–1505), которого не зря называли «собирателем земли русской». Во время его княжения Москве были подчинены Новгород, Ярославль, Тверь, Верея, Вятка, Пермь, Новгород-Северский, Стародуб, Гомель, Брянск, Торопец, Мценск, Дорогобуж, Вязьма. Историк H. М. Карамзин так писал об этом правителе: «Отселе история наша приемлет достоинство истинно государственной, описывая уже не бессмысленные драки княжеские, но действие Царства, приобретающего независимость и величие. Раз-новластие исчезает вместе с нашим подданством; образуется держава сильная, как бы новая для Европы и Азии, которые, видя оную с удивлением, предлагают ей знаменитое место в их системе политической». Однако главным достижением Ивана было свержение трехсотлетнего татаро-монгольского ига.

В 1480 году в Москву за данью явились послы хана Ахмата. Иван Васильевич пригласил их к себе и у них на глазах разорвал и растоптал портрет хана, приказав затем убить всех послов, кроме одного. Выживший был отправлен домой с посланием для хана. Иван требовал оставить Москву в покое, в противном случае обещая сотворить с Ахматом то же, что и с несчастными его слугами. Естественно, взбешенный хан пошел войной на Москву. Враги встретились 5 октября 1480 года на реке Угре, течение которой разделяло приблизительно равные армии. Никто не решался начать битву. Так воины простояли пять дней, и 11 ноября 1480 года войска хана Ахмата отступили. В историю эта несостоявшаяся битва вошла как «стояние на реке Угре». Наконец-то Русь вздохнула свободно.

В следующем веке внук и тезка Ивана Васильевича сделал для процветания своей страны гораздо меньше, скорее даже наоборот — ухудшил ее положение. Однако запомнили потомки именно его — Ивана Грозного. Детство этого человека было не счастливым. Неудивительно, что из маленького Вани вырос грозный и жестокий правитель. Отец его умер, когда мальчику было три года, мать прожила на пять лет дольше. Маленький государь оказался в атмосфере интриг и дворцовых переворотов.

На самой своей вершине власть зыбка, сегодня ты пан, завтра пропал. Видимо, эту истину Иван уяснил с детства, поэтому, достигнув совершеннолетия, молодой правитель стал делать все, чтобы как можно сильнее укрепить свою власть. Вначале он титуловался великим князем, затем стал царем (от византийского «цезарь»). Иван Грозный провел ряд реформ, целью которых было усиление централизации государства. Был принят новый Судебник, а также сборник постановлений «Стоглавого» собора. Военные успехи Ивана Грозного также были значительны: он покорил Казанское и Астраханское ханства. Поначалу править ему помогала Избранная рада, состоявшая из четырех советников (А. Ф. Адашев, князь А. М. Курбский, митрополит Макарий, священник Сильвестр). Такая «демократия» продолжалась одиннадцать лет. В 1560 году царевы помощники попали в опалу — понемногу стал проявляться болезненно-своенравный характер царя. Только больное воображение могло породить такое явление, как опричнина. Представьте себе одетых во все черное всадников, к седлам которых привязаны метлы (чтобы измену выметать) и… собачьи головы (чтобы измену выгрызать). Опричники не подчинялись ни церковной, ни судебной власти — никому, кроме царя, но не порядок несли они в города и села, а насилие, погромы, страх. В 1570 году Иван Грозный заподозрил, что Новгород хочет выйти из-под его «царственной длани» и присоединиться к Литве. Царь сам возглавил поход опричников. Пострадали все поселения, которые он встречал на своем пути. В самом Новгороде погибло около пятнадцати тысяч человек (ровно половина населения города).

Впрочем, когда в 1571 году над царствованием Иоанна нависла серьезная угроза (крымский хан Девлет-Гирей осадил и сжег Москву), его «добры молодцы» оказались беспомощны. Поэтому в следующем году опричнина была отменена, однако плачевные последствия этого царского изобретения еще долго напоминали о себе.

При всей своей жестокости Иван Васильевич был хорошо образованным человеком, он прекрасно владел пером (переписывался с английской королевой Елизаветой и даже хотел на ней жениться), писал церковную музыку. При его содействии в Москве были заложены основы книгопечатания, началось строительство храма Василия Блаженного. В те моменты, когда ярость покидала его, это был набожный и жалеющий обо всем содеянном человек. В 1578 году Иван запретил казни. Имена всех казненных были внесены в поминальные списки, об их душах возносили молитвы в монастырях по всей стране.

Но вдруг ярость снова накрывала его с головой, и уже ничто не могло сдержать царя. Жертвой такого приступа 9 ноября 1582 года стал его сын Иван. Он был убит ударом посоха в висок. Любимым женам царя приходилось не легче. Первая, Анастасия, судя по всему, была отравлена в 1560 году. Мария умерла в 1569 году. Марфа Собакина (помните Марфу Васильевну из комедии «Иван Васильевич меняет профессию»?) царствовала всего две недели и скончалась по неизвестной причине. Двум Аннам, Колтовской и Васильчиковой, а также неофициальной супруге Василисе Мелентьевне еще повезло: их «всего лишь» постригли в монахини. А вот красавица Мария Долгорукая живьем оказалась в проруби («царь зело вскручинился, что не имела она девства»). В 1580 году царь обвенчался с Марией Нагой, матерью Дмитрия, убитого в Угличе. Умер царь в 1584 году при довольно странных обстоятельствах. После вскрытия его могилы многие историки пришли к выводу, что он был отравлен.

Последним Рюриковичем на русском престоле стал слабоумный сын Ивана Грозного Федор. Он умер в 1598 году, не оставив потомства. Но засохла лишь одна ветвь могучего дерева — московская. Представители же других ветвей обрели к тому времени звучные фамилии (Волконские, Горчаковы, Долгоруковы, Оболенские, Одоевские, Репнины, Щербатовы), стали отнюдь не последними людьми на Руси, но никогда не правили.