Фиби вернулась в совсем другой Лондон. Улицы запружены людьми в военной форме, светомаскировка улиц и домов. По вечерам в городе отключали уличное освещение, и с наступлением темноты Лондон погружался в кромешную тьму. Все стекла в окнах жилых домов были заклеены крест-накрест полосками бумаги.

Съемки кино почти приостановились, а если и велись, то весьма спорадически, от случая к случаю. Многих актеров и других членов съемочных групп мужского пола уже успели призвать в армию. Тем не менее агент умудрился отыскать для Фиби крохотную роль в новом кинофильме. Мрачная история о том, что может случиться в небольшой деревушке, если там вдруг десантируются вражеские парашютисты. Душераздирающие подробности ужасали своей натуралистичностью. Но разве не этого боятся все они сейчас в глубине души? Состав исполнителей был очень сильным, плюс красивые декорации. Все обещало зрительский успех и хороший прокат.

Огромным успехом у зрителей пользовался и новый фильм Чарли Чаплина «Великий диктатор», повествующий о восхождении Гитлера к вершинам власти. Но, конечно, самый сокрушительный успех выпал на долю американской ленты «Унесенные ветром» с целым созвездием звезд первой величины в главных ролях: Кларк Гейбл, Вивьен Ли, Лесли Говард. Эпический роман Маргарет Митчелл, повествующий о событиях Гражданской войны на юге США, перенесенный на экран уже в цветовом исполнении, в одночасье заполнил все кинотеатры Лондона. Зрители буквально ломились на просмотр, и фильм крутили безостановочно, по несколько сеансов в день. Фиби посмотрела «Унесенных» три раза и была очарована и сюжетом, и персонажами, и тем, как красиво снят сам фильм. Наверняка, думала она, после такого оглушительного успеха киноэпопеи поднимется спрос именно на костюмное кино. Ну и, конечно, на триллеры. Как жаль, что ее молодость уже в прошлом! Но все же она вполне еще может претендовать на сносные роли второго плана.

Фиби страшно скучала по внуку. Квартира казалась ей непривычно пустой. Китти работала сутками напролет, Билли томился в ожидании открытия нового театрального сезона. А Лондон между тем замер в ожидании начала уже реальных военных действий, собираясь с силами к решительной схватке с врагом. Фиби старалась воспользоваться любой возможностью, чтобы навестить своих в Шотландии, вплоть до того, что даже ехала туда на перекладных или отправлялась на машине с представителями киностудий, колесящими по стране с премьерными показами новых кинокартин. Для таких целей киностудиям выдавали дополнительные талоны на бензин, и случалось, что изредка ее тоже подсаживали на колесо.

Розовощекий малыш рос, прибавлял в весе, радовался новым игрушкам, а еще больше – самой бабушке. На пару дней к ним заглянула Примми. Она, по ее словам, трудилась сейчас в министерстве иностранных дел. Примми сделала себе короткую стрижку и модную завивку, представ перед ними в новом для себя облике. Калли очень обрадовалась подруге и с гордостью продемонстрировала ей сына. Но в остальном она хандрила. Вестей от бельгийских друзей почти не было. Почта работала нерегулярно. На Рождество она получила лишь одну поздравительную открытку от Марти. И никаких новостей от Ферранда.

Каролина подыскала няню для сына. Наняла дочь одного из местных фермеров по имени Джесси Диксон. Девушка оказалась на редкость трудолюбивой и заботилась о малыше с материнской нежностью. А у самой Каролины появилось время для того, чтобы начать работать в местных комитетах, занимающихся организацией самых различных мероприятий, связанных с начавшейся войной. Преданная няня в два счета разбалует мальчишку, тревожилась Фиби, наблюдая, как Джесси хлопочет вокруг Дезмонда. Надо бы попридержать ее рвение!

Калли активно трудилась и в составе комитета Женской добровольной службы по оказанию помощи армии. Заявок из вышестоящих армейских инстанций на их контингент добровольцев пока еще не поступало, но все это лишь дело времени, рассуждали они, и только. Впрочем, работы и без того хватало. Женщины-добровольцы трудились в благотворительных клиниках, занимались распределением продуктовых карточек и противогазов, этих мрачных атрибутов современных войн. Сама же Каролина даже не стала примерять детский противогаз на своего сына.

– Ему после такой резиновой маски всю жизнь будут кошмары сниться! – решительно отказалась она от экспериментов по защите сына на случай возможной газовой атаки. Ее любимый «Борис» тоже поступил на военную службу: машину использовали в качестве «Скорой помощи» при срочных вызовах, а также как средство передвижения для доставки эвакуированных. Сейчас они регулярно получали небольшое количество бензина на обслуживание машины, а умение самой водить машину очень пригодилось Калли в нынешних условиях.

Незаметно подошел первый в жизни Дезмонда день рождения. Ему исполнился годик. Фиби умудрилась раскопать на чердаке старую лошадку-качалку, на которой когда-то качалась и маленькая Калли. Качалку починили, привели в божеский вид и преподнесли в качестве подарка имениннику. В свое время Калли просто обожала свою лошадку. Расписанная темно-серой краской, гнедая в яблоках лошадка была еще великовата для сынишки, но ее поставили в детской возле окна в полной боевой готовности. Скоро малыш уже сможет самостоятельно качаться на ней.

Глядя, как внук радуется подарку, Фиби невольно вспомнила свое собственное детство. Ее дни рождения сопровождались гораздо более скромными подношениями. Мысли ее невольно перекочевали на брата. Кажется, пора восстановить отношения с Тедом. Долгие годы она все оттягивала этот момент, но война в одночасье все изменила. Кто знает, что ждет их впереди? Она отыскала адрес брата и, не став уведомлять его о своем приезде на случай, если он вдруг воспротивится ее визиту, неожиданно для всех появилась на пороге его дома. Она даже пренебрегла рекомендациями властей не разъезжать по стране без крайней надобности.

При виде брата Фиби испытала самый настоящий шок. Она увидела перед собой совсем изможденного старика. Ей стало неловко за то, что она живет в такой роскоши, а брат ютится в жалкой лачуге на окраине города.

Никакой радости при виде сестры брат не выразил.

– Вот наконец-то прибыла наша Королева Фей! – бросил он презрительным тоном. – Явилась не запылилась! – Тед внимательно обозрел Фиби с ног до головы. – Гордишься собой, да? Подослала к нам свою девчонку! Решила на меня спихнуть всю грязную работу, так, выходит? Как же, как же! Ко мне в гости нагрянула дочка Джо! Слышали вы такое? Твои выдумки годятся для дураков! А я – воробей стреляный. На твои сказочки не поведусь.

– Тед, перестань нервничать! Тебе нельзя! У тебя грудь больная! – засуетилась вокруг него жена. – А вы проходите и садитесь! Она же тебе родная сестра! Одна плоть! Нельзя так! – упрекнула женщина мужа. – Рада с вами познакомиться! Меня зовут Хильда.

– Да, Каролина рассказала мне о вас. Сказала, что вы приняли ее очень тепло. – Фиби немного помолчала. – Мне жаль, что я так долго не поддерживала с вами связь.

– Жаль?! Вы только посмотрите на нее! Ей, видите ли, жаль! Да ты и слова такого не знаешь, как «жалость». Оговорила перед девчонкой моего брата Джо, очернила перед ней его память. Он ведь, бедняга, с того света не сумеет постоять за свое доброе имя! – снова разбушевался Тед. – Разве тебя для того растили и воспитывали, чтобы ты обманывала людей? Наши родители, упокой, Господи, души их! – были добрыми и честными людьми. А ты в кого удалась? Все твои театральные штучки! Фиглярничала всю жизнь на сцене, привыкла притворяться, вот у тебя крыша-то и поехала в конце концов. А еще стала и нос драть. Дескать, мы тебе уже и не родня! Зачем с такими людишками знаться, когда я порхаю среди всяких важных господ? А на самом деле ты как была хористочкой, танцовщицей варьете, так ею и осталась. Поди какой-нибудь военный заделал тебе ребеночка, вот и все дела. Я прав? Так что не строй тут из себя даму! Я с такими женщинами не знаюсь! – Тед сердито отвернулся к огню.

– Да, я виновата! – склонила голову Фиби. – Но вот решила, что пришла пора нам снова стать семьей. То, что я делала, и то, как я себя вела… Я думала, так будет лучше для нас с дочерью. Намерения у меня были самыми благими, а получилось, как получилось. Все тайное, как известно, рано или поздно становится явным. И не всегда добрые намерения оборачиваются добрыми поступками.

– То есть девчонка тебя обставила, да? Убежала и оставила тебя ни с чем, да? Тебе фук от дочурки, да?

– Нет, с ней все в порядке. Родила здоровенького мальчика… Знаю, сестра из меня получилась никудышная, но сейчас у меня есть возможность помочь вам обоим.

– Мне от тебя ничего не надо!

– Ты еще не дослушал меня до конца! Я смогу арендовать для вас небольшой домик в северных пригородах Лидса. Там и воздух не такой грязный, как в городе, и не такая сырость, как здесь.

– Поздно мне уже сниматься с насиженного места. Нам и здесь неплохо!

– Ты, Тед Бордман, ничуть не лучше меня! Упрямец и гордец! Не хочешь думать о себе, так подумай хотя бы о жене! Она что, не заслужила шанса на более достойную жизнь?

– Перестаньте грызться, вы, оба! – рявкнула вдруг Хильда. – Спасибо за такое щедрое предложение! – сказала она, обращаясь к Фиби. – А ты, – повернулась она к мужу, – поступай как знаешь! Не хочешь ехать, сиди здесь! А я поеду одна! – она незаметно подмигнула Фиби. – Ой, мое белье на плите уже кипит-перекипит! Знаете что? Давайте-ка мы выпьем по чашечке чая и потолкуем как люди. Без этих криков и воплей. У меня и так голова раскалывается от боли! Расскажите-ка нам лучше о своем внуке!

Родители Примми помогли найти подходящий коттедж в Фар-Гедингли, одном из пригородов Лидса. В двух шагах мясная лавка, бакалейная лавка, кинотеатр неподалеку, хорошее автобусное сообщение с городом. Почему она не сделала этого раньше, корила себя Фиби. Но, во всяком случае, сейчас брат хотя бы снисходит до разговора с ней.

Война лишний раз показала им всем, как, в сущности, хрупка человеческая жизнь и как наивно загадывать о будущем в такое неопределенное время. Слава богу, у Фиби были некоторые средства, позволяющие облегчить жизнь своему брату. Она надеялась, что этот ее жест доброй воли хоть как-то примирит их и растопит тот лед отчуждения, который образовался за те долгие годы, пока они не общались. Вскоре пришло письмо от Хильды с новым адресом на конверте. Она благодарила Каролину за фотографии Дезмонда, которые та послала им, и расхваливала на все лады новое жилье.

Весной 1940 года ситуация резко обострилась. Немцы осуществили блицкриг, вторгшись на территорию Бельгии и Голландии. Потом последовал разгром британских войск под Дюнкерком. Все лето страна жила в ожидании вторжения немецких войск на Британские острова. Хотя внешне жизнь в Лондоне шла своим чередом. Народ, стараясь забыть об ужасах войны, предавался танцам на балах, кинотеатры ломились от публики. И так продолжалось до тех пор, пока немцы не стали регулярно, каждую ночь, бомбить Лондон.

Фиби была занята на съемках нового фильма, а потому безвылазно сидела в Лондоне. Очень скоро она привыкла и к вою противовоздушных сирен, и к канонаде ответных артиллерийских залпов (пушки были установлены по всему городу, даже в парках), и к слепящим огням прожекторов, обшаривающих каждый миллиметр ночного неба. Разве что нехватка сна валила с ног от усталости. Спать в бомбоубежище, в плотном кольце десятков, сотен людей, Фиби категорически не могла. Она не могла заставить себя даже вздремнуть хотя бы с полчасика. Земля над ними содрогалась от разрывов мощных авиационных бомб, выли пожарные сирены, глухо рокотали самолеты, волнами наплывающие на город со своим смертоносным грузом на борту. Это было страшно. И Фиби из последних сил старалась не поддаваться панике, помнить о том, что она – британка и обязана сохранять хладнокровие в любой ситуации.

Но вот, сбросив смертельный груз, самолеты неприятеля улетали прочь. Пошатываясь от напряжения и пережитого ужаса, Фиби выбиралась из бомбоубежища наверх, жадно вглядывалась в ночное небо, вдыхала в себя прохладный воздух, пахнущий порохом, озиралась по сторонам, видела, как пожарные сбивают пламя с поврежденных труб газопроводов, слышала, как трезвонят проносящиеся мимо кареты «Скорой помощи», как завывают пожарные машины, и сердце ее снова наполнялось ужасом и тоской. Сколько несчастных уже навеки погребены под этими полыхающими от огня завалами, думала она, разглядывая оранжевые всполохи пожаров над ночным небом Лондона.

Каждый налет оставлял свои ужасающие следы на теле города. Седой туман стелился густыми клубами по пустынным улицам города, он пах дымом, смрадом и тленом. Каждое новое сентябрьское утро несло новые смерти и новые страдания.

К счастью для Фиби, ее квартира пока еще не пострадала. Но в один из таких безрадостных дней к ней явился Билли, весь в слезах. Он принес ужасную новость. Бомба попала в тот госпиталь, где работала Китти. Прямое попадание. Китти как раз занималась эвакуацией больных в бомбоубежище. От нее не осталось даже тела, которое можно было бы оплакать и предать земле.

Шок от известия был столь сильным, что в первую минуту Фиби даже не смогла расплакаться. Две ее лучшие подруги ушли в мир иной, и теперь она осталась одна. Что-то в ней в тот день тоже умерло навсегда.

Китти всегда была для нее опорой, она была в ее жизни той силой, которой Фиби подпитывалась, когда сама слабела духом. Сколько дельных, сколько нужных советов получила она от подруги за долгие десятилетия их дружбы, советов, которые не раз выручали ее в трудной ситуации. К кому ей теперь обратиться за помощью? Кто поддержит ее в трудную минуту? Кто посочувствует ей? Когда Билли, наконец, ушел, она дала волю слезам. Слезы лились рекой, а она сидела и оцепенело разглядывала свою пустую квартиру, все еще не в силах поверить в то, что произошло. Какой смысл ей и дальше жить среди этой разрухи? Разве мало она насмотрелась на чужое горе? Разве сама она не пережила такое же горе, потеряв столько любимых и дорогих ее сердцу людей? И после всего этого политики еще толкуют о каком-то там мифическом гуманизме, думала она со злостью. Собственная беспомощность, бессилие изменить то, что происходит, приводили в неистовство. Внезапно Фиби почувствовала себя старухой, одинокой, никому не нужной старухой.

Спустя неделю после поминальной службы по Китти и ее медсестрам, погибшим вместе с нею в результате бомбежки, авианалеты на город возобновились с новой силой. От попаданий бомб пострадали даже Оксфорд-стрит и несколько других центральных улиц Лондона. И снова начались бессонные ночи в бомбоубежищах. Фиби, закутавшись в плед и прижимая к себе сумочку с документами, вслушивалась в оглушительные взрывы, от которых закладывало уши и готовы были лопнуть барабанные перепонки. А рядом с ней сидел какой-то старик и меланхолично наигрывал на губной гармошке полузабытые песенки, популярные еще в ту, прошлую войну. Сколько раз она сама пела их, выступая на фронте.

Но вот налет закончился, люди потянулись на выход. Фиби тоже вышла со всеми остальными на улицу и тут же поняла, что окружающий ландшафт изменился до неузнаваемости. Так и есть! Бомба попала прямо в их дом. Четырехэтажный жилой дом в мгновенье ока превратился в груду металла и дымящихся развалин. Кое-где еще виднелись разбросанные пожитки, остатки мебели. То, что еще вчера было родным домом для многих людей, превратилось в чудовищную, фантасмагоричную скульптуру на фоне зияющего провала.

– Назад! Назад! – кричали военные из оцепления. – Туда нельзя! Прорыв газопровода!

Все уничтожено, впрочем, ничего такого, о чем стоило бы горевать. Слава богу, Каролина заставила ее привезти в Далраднор старые семейные альбомы, записные книжки, драгоценную шкатулку с письмами Артура. Вовремя же она успела сделать это. И вот сейчас у нее нет дома, нет ничего, кроме того, что на ней. Да еще сумочка с документами. Слез снова не было. Да и о чем плакать? Подумаешь, вещи! Дело наживное. За этот ужасный месяц она потеряла свою лучшую подругу, которую уже никогда не вернешь.

– Ступайте сюда, дорогая моя! – ласково проговорила ей женщина в униформе. – Я сейчас отведу вас в холл и напою чаем. У вас шок.

Она закутала Фиби в одеяло и сунула в руки чашку с горячим сладким чаем. И Фиби двинулась, как пьяная, к очереди на оформление регистрации.

– У вас есть где жить, милая? – участливо осведомился у нее чиновник, ведущий запись. Фиби отрешенно помотала головой. Но тут же вспомнила.

– У меня есть дочь! – объявила она громко. – Я поеду к ней!

– Это куда? Нам нужно выправить все бумаги по новому месту вашего проживания.

– Далраднор-Лодж, Шотландия. Крышу над головой они мне дадут.

– Но не сегодня! – последовал ответ. – Пока мы можем подыскать вам отель.

– Тогда, пожалуйста, отель «Кавендиш», что на Джермин-стрит. Если он еще пока цел… – Фиби непроизвольно вздохнула. Когда-то она была так счастлива там вместе с Артуром. Может, и теперь его дух все еще ожидает ее в том номере.