Глава X. Вечная весна

Снежане потребовалось несколько дней, чтобы окончательно принять то, что произошло. Правда время от времени она ловила себя на том, что стоит перед окном, уставившись на низкие облака, ожидая, что Теймхнин вернётся. Каждый раз ей приходилось напоминать себе, что его больше нет, что он счастлив и в покое там, куда эльфы уходят в загробной жизни. И всё же – следующим утром она снова смотрела из окна.

Постепенно она сдалась – может для неё это всё и не имело особого смысла, поскольку она полюбила призрака, но может статься это и была та цена, которую ей приходилось платить за спасение своей семьи. Она размышляла, что же делать дальше – вернуться ли к своей семье? Примут ли они её? И хочет ли она этого? Она не была уверена, что таверна так и останется заколдованной, что значило, что когда-нибудь у неё закончится еда. А кроме того, будучи столь молодой, ей совсем не улыбалось прожить остаток жизни в одиночестве – так что в любом случае ей пришлось бы покинуть таверну. Вспомнила она и про горного короля – вполне может быть, что она ещё испытает на себе его гнев, или же Рагнеда вновь заявится к ней, теперь, когда Теймхнина больше не было и некому было её защитить. Правда почему-то эти мысли её не пугали – как будто всё это больше не было реальным и не касалось её. К тому же, был ещё и её преданный спутник – глаз-баюн. Если она решит возвращаться в обычный мир, она не сможет взять его с собой. А после похода в Стражгород она точно знала, что он упрямо последует за ней, куда бы ни было, как бы она не уговаривала его остаться. И вообще, после всего, что они пережили вместе, оставлять его одного казалось неправильным. В конце концов, она решила остаться в таверне до весны. Горные тропы и так были опасны – не имело смысла рисковать ещё больше, отправляясь в путь зимой. Кроме того, она наконец совсем не боялась этого дома – казалось, даже часы с маятником наконец приняли её. Она даже осмелилась протереть их от пыли.

В первый день весны, когда начался новый цикл жизни, в дверь постучали. Снежана вздрогнула, и удивлённо посмотрела на дверь – она не ожидала ничьего прихода. Она не ожидала, что кто-то вообще найдёт дорогу к этому проклятому месту. После того, как ещё раз постучали, она направилась к двери, чтобы открыть, но остановилась перед ней – её сердце понеслось вскачь. Несколько раз она протягивала руку к дверной ручке и каждый раз снова отдёргивала её, не решаясь открыть. Вдруг она услышала музыку – простую и безмятежную мелодию. Наконец, Снежана собралась с духом, открыла дверь и вышла на крыльцо. Первое, что ей бросилось в глаза, была белоснежная берёзка. Её молодые листочки, только что распустившиеся, казалось, светились в лучах утреннего солнца. Под деревцем, на небольшом камне, сидел эльф и играл на гитаре. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся ей. Он был молод, с волосами цвета воронова крыла и яркими изумрудно-зелёными глазами – весьма живой и весьма знакомый. Её колени вдруг ослабели и ей пришлось прислониться к косяку, чтобы не упасть. Снежана стояла молча, слушая как он играет, по её лицу текли слёзы. Чистые, сладостные слёзы счастья.

Труден и опасен путь через горы, окружающие долину Эльфийских Слёз. Множество легенд и сказок рассказывают о нём. Говорят, что не стоит идти по нему ранней весной – многие путешественники теряются в тумане в это время. Остерегайся, странник, если выйдешь к одинокой таверне, манящей призрачным светом окон и заправляемой странной четой – молодой человеческой девушкой и её эльфийским спутником – ибо твоё сердце и душа подвергнутся суду. И горе тому, чьё сердце покажет хоть налёт зла или предательства, ибо не найдёт он пути из тумана.