Июнь 1991 года, Пенсильвания, США
– Ну и чем займемся? – Андрей опять зевнул, рискуя вывихнуть челюсти. Матери разбирали вещи, а оба подростка били баклуши на открытой веранде дома Рыковых.
– Можно на озеро смотаться, – вяло произнес Олег, но не пошевелился, развалившись в плетеном кресле.
– А можно взять машину, сгонять в центр и выпить пива в баре, – пробормотал Андрей, лениво опуская длинные ресницы и искоса следя за реакцией приятеля. Которая оказалась вполне ожидаемой – но с нюансами.
– Возникает два вопроса. Первый – на чьей машине мы поедем. Второй – что будет, если нас заметут копы. Употребление алкоголя несовершеннолетними, вождение в нетрезвом состоянии и без прав. Если и не выдворят из страны, то предкам вставят по самое не могу.
Орлов расхохотался.
– Buddy, мы таскаемся сюда пятый год – ты хоть одного копа в округе видел?
– Представь себе, видел!
– Когда это?
– В день Независимости, в городе. Он разводил парад.
Орлов чуть с кресла не упал.
– Да ладно! Он давно на пенсии. Ну что, поедем?
– А твоя мать машину даст?
– А кто ее спрашивать будет?..
…Этот городок существовал полностью за счет туристов. В нем жил персонал, обслуживающий дачный поселок, и на каждом шагу взгляд натыкался на сувенирные лавки, битком набитые традиционными индейскими штучками, и на дешевые забегаловки. Единственный приличный супермаркет «К-март» располагался чуть поодаль, в торговом комплексе. Там же – неизменные Макдональдс, Баскин Роббинс и Бостон чикен. Лето в Поконо Лейк – не высокий сезон. Настоящая жизнь закипала в этом убогом городишке только с наступлением холодов, когда на ближайшие холмы выпадал снег, и начинали съезжаться лыжники. А летом, напротив, все замирало, и населению приходилось кормиться за счет редких дачников – таких, как семьи Орловых и Рыковых.
Убедившись, что Валерия занята, они нырнули в синюю орловскую мазду и помчались в город. Пошатались по торговому комплексу, слопали по стаканчику мороженого, и решили, что готовы к «светской жизни». Они давно облюбовали небольшую пивную с бильярдом неподалеку от автобусной станции. Только раньше там на них посматривали косо и ничего, кроме кока-колы, не наливали. Но за этот год они оба вытянулись, даже возмужали, и редко кто давал им пятнадцать лет. Надеялись, прокатит и здесь. Ан нет. Чернокожая барменша потребовала у них удостоверения личности, а когда мальчишки замялись, не моргнув глазом, налила им безалкогольного пива. Разочарованно вздохнув, они взяли свои стаканы и уселись в углу, ощупывая глазами девчонок, которых в баре было немало.
Их особое внимание привлекла одна из них – темноволосая, высокая, в шортах, настолько высоко обрезанных, что открывались идеальной формы ягодицы. На ее длинных ногах красовались узорчатые ковбойские сапожки со скошенными каблуками и широким голенищем, придававшие ей бесшабашный вид. Она приплясывала посередине зала, красивая и лихая, держа в руке стакан с пивом. Она танцевала не для зрителей, а только для себя, но когда заметила двух мальчиков, не отрывавших от нее голодных глаз, вконец разошлась. Ее движения стали напоминать танец стриптизерши у шеста – шест этой красотке заменяли то стул, то стойка бара.
– Эй, Кэти, полегче, – крикнула ей барменша, – у меня приличное заведение!!
Девушка усмехнулась, отчего выражение ее красивого личика стало чуть загадочным, перестала танцевать и подошла к стойке, жестом попросив себе налить.
– Спорим, я ее склею! – выпалил вдруг Орлов, стараясь избегать полного иронии взгляда приятеля. Тот лишь ухмыльнулся, всем видом демонстрируя собственное превосходство.
Андрей вскочил со стула, чуть не опрокинув на Олега недопитое пиво, и рванулся к девушке. Кэти, похоже, ждала его, прислонившись спиной к барной стойке.
– Тебя можно угостить пивом? – спросил он, чувствуя, как покрывается холодным потом. Ни одна девчонка за всю его жизнь не производила на него такого впечатления. Даже Деми Мур в «Привидении». Он смотрел этот фильм пять раз. А сцена с гончарным кругом снилась ему ночами – с эротическим продолжением.
– Почему нет? – прищурилась красотка и чуть нагнулась вперед. Орлов понял, что джинсовая рубашка, завязанная узлом на гладком животе, надета прямо на голое тело. На ней не было лифчика! Круто! Перед ним была ее грудь – круглая, влажная после танца.
– Тебя зовут Кэти? – спросил он, моля Бога, чтобы голос не сорвался от напряжения. С ним что-то происходило – и то ли это, что он столько раз с нарочитым цинизмом обсуждал с приятелями? Если с этого восторженного трепета все начинается, как пережить то, чем все заканчивается?!
… Минут через пять они обо всем договорились. Андрей, смущенный и красный, вернулся к столику и открыл было рот, но Рыков его опередил:
– А как ты доберешься обратно?
– Она на машине. Обещала меня подбросить.
– Ну смотри, – Олег поднялся с расшатанного стула, доставая ключи от машины, – удачи тебе, Казанова. Потом расскажешь…
…«Форд Фалькон» шестьдесят восьмого года, громоздкий и обшарпанный, явно взятый напрокат, Кэти остановила неподалеку от озера, в месте, где обычно не бывало народа. Несколько секунд она рассматривала юношу.
– Ну? – наконец с нетерпением произнесла она. – Чего ты ждешь?
Андрей сглотнул слюну и нерешительно протянул руку к ее рубашке, так же робко дотронулся до ее груди. Кэти улыбнулась. Она сама развязала довольно тугой узел, и рубашка упала с ее плеч. Это было шоком. Он впервые видел так близко обнаженную женскую грудь, и она показалась ему верхом совершенства. Как же стучало – нет, грохотало – его сердце! Словно молот по наковальне. Она, видя растерянность юноши, сама взяла его руку и, приложив к одной из грудей, правильной полусферической формы, слегка сжала ее. И тут Орлова словно прорвало. Он опрокинул ее на сиденье и стал жадно, словно насильник, срывать с нее остатки одежды.
– Эй, эй, – Кэти тихо засмеялась. – Подожди. Не так быстро.
Обескураженный, мальчик замер: – Что-то не так?
– Может, поцелуешь меня для начала? – снова улыбнулась она.
– Да… прости, – Он неловко ткнулся ртом в ее губы.
– Уже лучше, – промурлыкала Кэти, – Гораздо лучше…
Когда все закончилось, она стала быстро одеваться. Его это удивило и несколько покоробило.
– Мне пора, – извиняющимся тоном сказала она, – мне надо на работу.
– Но как же так, – искренне, по-детски огорчился он, – мы же…
– Мы встретимся еще, – погладила она его по щеке, – в другой раз.
– Когда? – спросил он нетерпеливо. – Дай мне свой номер телефона!
– Посмотрим, – лукаво улыбнулась Кэти. – Давай я тебя подвезу. Я же обещала. Ты живешь в поселке? Мне как раз в ту сторону.
Они ехали четверть часа, а когда миновали въезд в поселок, Андрей стал показывать ей дорогу, не замечая, что она поглядывает на него все с большей и большей тревогой. Когда же Кэти остановила машину напротив коттеджа, который снимали Орловы, то растерянно захлопала ресницами, полуоткрыв рот.
– Ты хочешь сказать, что здесь живешь?
– Ну да, – кивнул Андрей. – Что, не нравится? Не Кэмп Дэвид, конечно, но ничего, жить можно…
– Значит, именно у вас я работаю с сегодняшнего дня, – констатировала Кэти и вылезла из машины. Она вытащила из багажника объемную сумку.
– Вот это да! – Андрей последовал за ней, не скрывая растерянности. – Ты что, наша… как это… служанка?
Кэти, казалось, его не услышала:
– А мне обещали, что я буду работать у русских…
– А я и есть самый настоящий русский, – излишне резко произнес Андрей и добавил на родном языке, – поди, первый русский в твоей постели!
Она обернулась и смерила его ехидным взглядом.
– Между прочим, я изучаю славистику в Гарвардском университете. Слышал про такой?
Андрей опешил.
– Ты знаешь русский?
– Ну, это громко сказано, – рассмеялась она. – Я больше специалист по старославянской письменности.
Он потрясенно молчал, машинально взяв у нее тяжелую сумку.
– Ни хрена себе, – потом выдавил он, – почему ты не сказала?..
– Не сказала – что? – она удивилась его наивному вопросу. – Ты один здесь живешь?
– С мамой, – смутился он.
– С мамой? – Кэти всплеснула руками. – Да сколько ж тебе лет?
– Шестнадцать, – Орлов неудержимо краснел от своего наглого вранья, а уши, всегда выдававшие его, начинали пылать.
– О Боже! – Кэти схватилась за голову. – Меня же теперь могут привлечь за совращение малолетних!
– А мы никому не скажем, не правда ли? – услышали они голос, и оба повернули головы.
В нескольких шагах от них Олег с интересом наблюдал за неуверенно озиравшейся Кэти, и за Андреем, в смущении топтавшимся рядом.
– Твой приятель? – кивнула в его сторону Кэти и приветливо улыбнулась: – Тоже русский?
– Да, у нас тут небольшой десант, – Олег тоже улыбнулся ей в ответ. Орлова укололо мучительное чувство. А Рыков продолжал смотреть на Кэти, не отводя голубых глаз.
– Что читаешь? – кивнула она на книжку в мягкой обложке. Олег держал ее, заложив пальцем страницу, на которой, видимо, остановился перед триумфальным появлением Андрея.
– «The Catcher in the Rye», – ответил тот. – Читала?
– Это входит в обязательную программу средней школы, – сообщила она.
– Я читаю для себя, а не для программы.
– И как? – поинтересовалась Кэти. – Что ты думаешь о Колфилде?
– Думаю, он придурок, – презрительно дернул углом рта голубоглазый, но, чуть подумав, добавил: – несчастный придурок.
– Почему?
– Потому что он мыслит, как придурок и поступает, как придурок.
– А как бы поступил ты?
– В каком случае?
– Например, когда его достает Экли?
– Я б его убил. Мир бы только выиграл, если б такой кусок дерьма исчез с лица земли, – он говорил совершенно серьезно, без тени улыбки, но, увидев, как вытянулось ее милое личико, быстро добавил: – Я пошутил. Я бы его игнорировал – на что он мне сдался?
– Я бы точно убил этого идиота, – Орлов решил, что ему пора вмешаться. Да по какому праву Рыков так долго разговаривает с его, Орлова, девушкой?
– Ну, ясное дело, ты бы его прикончил. You’re a prince, Ackley kid, -снисходительно посмотрел на него Олег. – Ты – герой! – присовокупил он по-русски.
– Отлично! – Кэти пришла в восторг. – У меня будет великолепная практика!
– Говорят, языки лучше всего учить в постели, – криво усмехнулся Орлов.
– Так говорят дураки и неучи, – покачала головой Кэти. – Иностранные языки лучше всего учить в университете… или в стране языка. И тебе не идет быть циничным, мой мальчик!
– Я не твой мальчик, – с издевкой произнес Орлов, с внезапной неприязнью глядя на нее, – и не лучше ли тебе приступить к работе?.. Если не хочешь иметь дела с моей маман.
– Хам, – отчеканила Кэти и прошла в дом.
– Полностью согласен, – кивнул Рыков и повернулся к нему спиной…
…Но еще не успел спуститься вечер, как Андрей, не сумев с собой совладать, остановил Кэти в коридоре и под шум пылесоса обхватил ее за плечи – властно, словно был ее хозяином. И она, удивительное дело, оттаяла. Но как же он смог забыть ее, Кэтрин Макларен, длинноволосую красавицу с высокой грудью и тонкой талией? Она же – почти точная копия Катрин…
Они подъехали к зданию аэропорта.
– До свидания, – Зубов вышел из машины. – Вас отвезут домой.
– А можно мне с вами? – умоляюще произнес Орлов. – Я не могу так сидеть и ждать. Я с ума схожу от неизвестности…
Зубов от изумления открыл было рот, но его опередил Виктор.
– Простите, Андрей Юрьевич, – сказал он вежливо, но твердо, – это исключено. Тем более, вы не в лучшей форме. Не волнуйтесь. Уверен, с Катрин все будет в порядке.
И прежде, чем Орлов успел что-либо ответить, он захлопнул дверь машины, и та, отъехав от бордюра, повезла Орлова обратно в Москву.
– Эк ты с ним, – фыркнул Зубов.
– Только его нам там не хватало, – буркнул Глинский и торопливо направился в здание аэропорта. Зубов, не ожидавший от напарника такой прыти, еле за ним поспевал.
– Нам нужно к стойке регистрации, – заявил Виктор.
– Зачем? – удивился Зубов. – Мы пройдем через VIP-зал. Там нас ждут из линейного отдела.
Но Виктор не успел ему ответить. Навстречу от стойки регистрации к ним направлялся Сергей Булгаков. Так вот оно в чем дело, оказывается!
– Это еще что? – спросил Зубов, искоса взглянув на Глинского. – Твоих рук дело?
– Да, – прямо ответил тот. – Именно так.
– Ты совсем спятил, генацвале, – констатировал Зубов. – Сейчас же скажи ему, чтоб уматывал отсюда!
– Он все равно не умотает, – отрезал Глинский, – и потом, он имеет полное право лететь, куда считает нужным. У нас свобода передвижения, ты забыл? Если мы его не возьмем, он самостоятельно отправится, и каких дров при этом наломает – неизвестно. А так хоть под контролем.
– Мать твою, – в сердцах бросил Зубов, – ты соображаешь, что делаешь? Ты втягиваешь гражданское лицо в кровавую кашу. Еще неизвестно, чем там все закончится.
– Скажи ему об этом сам, – злорадно посоветовал Глинский, – если у тебя язык повернется.
– Повернется, – твердо ответил майор. Булгаков стоял рядом и спокойно ждал, когда закончится их перепалка.
Но, встретившись с ним взглядом, Зубов понял, что не может найти слов. И как убедить остаться человека, у которого садист убил беременную жену, а теперь захватил возлюбленную и неизвестно что с ней делает? Хотя – почему же неизвестно? Очень даже известно. Зубов сжал челюсти:
– Черт с вами. Поехали. Но, во-первых, в Питере командовать буду не я, а местные опера, а, во-вторых, вам все равно не разрешат участвовать в операции.
– Это уже другой вопрос, – каменным голосом ответил Сергей и добавил: – Главное – найти Катрин, остальное – неважно.
