Глава третья. Зелёная столица

Город был просто огромен. Он сразу подавлял приезжих своими размерами и количеством обитателей. Я бывал в своей жизни в крупных городах — в Ростове-на-Дону, в Краснодаре, был и в Москве однажды проездом. Не уверен насчет Москвы, но вот то, что Холфорд крупнее Ростова и Краснодара вместе взятых — это факт.

Архитектура во внешних районах Зелёной Столицы Империи была странная — помесь средневековой крепости и сельских домиков. В Холфорде практически не было многоэтажных зданий, только одно- или двухэтажные. Ну, по крайней мере, мы не заметили более высоких строений в районах, примыкающих к крепостной стене. Дома были сплошь деревянными, плотно прилегающими друг к другу. Крыши домов были крыты соломой, обожжённой черепицей или деревянными плитками. Во многих местах крыши противоположных домов смыкались над дорогой — насколько узенькими были улицы. Мы более часа ходили по улицам и рассматривали этот огромный город-муравейник. Люди жили своей жизнью — дети играли друг с другом, из пекарни доносился запах свежего хлеба, плотники крыли крышу вырезанными из древесины ажурными плитками, женщина тащила вёдра с водой из ближайшего колодца. У большинства домов был огороженный небольшой задний дворик, где хозяева вели подсобное хозяйство — держали кур и уток, выращивали на крохотных грядках какие-то овощи, растили мелкий плетущийся виноград.

На каждой улице через двадцать — двадцать пять домов обязательно стояли маленькие гостиницы или корчмы, где можно было выпить и недорого перекусить. В большинстве из таких заведений имелись комнаты внаём, но свободных помещений нигде не было. Мы прошли уже более двух десятков мест, но нигде не нашлось ни единой свободной комнаты. Когда уже начало темнеть, и на улицах фонарщики стали зажигать коптящие масляные фонари, мы всё же отыскали место для ночлега. В двухэтажной гостинице «Боевой Единорог» имелась одна небольшая комнатка с двумя кроватями. Рыжий толстый хозяин гостиницы запросил с каждого из нас по три цехина за одну ночь, что явно не соответствовало стоимости этой убогой комнатки без мебели. Но мы не стали спорить, опасаясь остаться вообще без ночлега.

Рыжая веснушчатая девчонка лет восьми, явно дочка хозяина, постелила нам не новое, но всё-таки стиранное и отглаженное постельное бельё. Я заплатил ей пару менок и обещал ещё столько же за дельный совет — что из приготовленного у них в гостинице на ужин стоит есть, а что лучше и не пытаться?

— Рыбу жареную не берите и уху не заказывайте, — с готовностью ответила девчушка. — Мамка сегодня рыбу купила самую дешёвую, с тухлым запахом уже. И каша перловая пригорела сильно, это я не доследила и от мамки за это розгами уже получила. А пиво отец всегда разбавляет по-чёрному. Остальное у нас нормальное, мясо вообще свежее, сегодня только утром соседи корову закололи.

Я заплатил обещанные монетки, глаза у ребёнка засияли.

— Меня Миля зовут. Может, вам ещё что-нибудь рассказать про наш город — как куда пройти, какие здесь обычаи и цены, какие новости? Вы не местные, а я всё вокруг знаю, — предложила шустрая малявка.

За следующие полчаса мы получили поистине огромный объём информации о городе, местонахождении Академии Магии, расположении всех казарм городской стражи и Торгового района, ценовом сговоре хозяев гостиниц в это районе, предстоящем через два дня большом празднике середины лета, имеющемся запрете на передвижение ночью по городу после третьего вечернего удара колокола и вплоть до самого утра, а также многое другое. Всё это было сильно разбавлено сопутствующей информацией о соседских мальчишках и девчонках, их сложных и запутанных взаимоотношениях, но всё равно представляло для нас большую ценность и, бесспорно, тянуло на серебряный цехин. Получив монетку, рыжая болтушка радостно взвизгнула от восторга и побежала хвастаться перед соседской детворой.

Мы воспользовались советом и вкусно поужинали. За едой Ленка рассказала нам про то, что сама знала о защитной магии Священной рощи вокруг Холфорда. Одним из элементов магической защиты города было выявление разнообразных метаморфов — существ, умеющих принимать облик сожранных ими жертв и под видом этих людей проникать в охраняемые города и посёлки. Внешне выявить метаморфа практически невозможно — он идеально подражает поведению своей жертвы, копирует походку, жестикуляцию и даже акцент, скорость и интонацию речи. В далёком прошлом эти опасные хищники терроризировали целые регионы, постоянно меняя места обитания и оболочки. Доверять нельзя было никому — родной брат, соседский ребёнок или любимая девушка могли в любой момент внезапно преобразиться в зубастого монстра и стремительно напасть, не оставляя растерянной жертве шансов на спасение. Но маги, в конце концов, научились ментальными заклинаниями выявлять этих хищников по несоответствию их потока мыслей с мыслями людей, дварфов, эльфов. Со временем это заклинание было усовершенствованно также для выявления переодетых демонов из других миров. И постепенно вокруг крупных городов повсеместно были установлены такие ловчие контуры, выявляющие и сразу без лишних формальностей убивающие опасных тварей.

— Вот о чём ты думал, Пузырь, когда сработало заклинание? — поинтересовалась Фея.

— Я, если честно, думал в тот момент о том, что со спрятанным глубоко в рюкзаке плейером и бодрящей рок-музыкой из скрытых шапкой наушников идти было бы легче и веселее, — признался Петька. — Обдумывал, чисто теоретически, могут ли обнаружить Серые Пограничники на переходе в Лесу Между Мирами плейер внутри сумок и насколько должно хватить комплекта батареек…

— Да уж! — только и смог, смеясь, выговорить я. — Странно, что это заклинание не зависло вообще! Из всех твоих слов, наверное, оно могло распознать только слово «шапка»!

— Потом у меня стала кружиться голова, а затем я почувствовал резкий толчок и окрик Феи «дыши, балбес!!!». Я едва не упал, хорошо успел за телегу руками схватиться. А как вы прошли сами?

— Я думал, что здесь очень красиво, представлял другой лес и сравнивал с хвойными деревьями Священной Рощи, и ощущение внимания ко мне сразу исчезло, — рассказал я про свой способ.

— Сложно, вот так, по заказу сравнивать два леса, — подумав, сказал Пузырь. — Всё равно фальшь будет чувствоваться. А ты, Фея, о чём думала?

Ленка внезапно покраснела и отказалась отвечать. Пузырь, наблюдавший за ней, рассмеялся:

— Понятно. Тогда мне кажется, что самый верный для меня способ — это думать о девушках! Это естественно для молодого парня, и в любых мирах одинаково.

— Пошляк ты, Пузырь, но мыслишь в правильном направлении, — улыбнулась Фея.

В этот момент раздался гулкий протяжный звук далёкого колокола.

— Заведение закрывается, все должны расплатиться и покинуть зал до второго колокола, — привычно начал торопить посетителей хозяин таверны.

Мы расплатились и пошли умываться и спать. Я про себя отметил, что между первым и вторым ударами колокола проходит около пятнадцати минут. Вскоре после второго удара колокола в дверь гостиницы заглянула городская стража. Я как раз шёл от умывальника на первом этаже в нашу комнату на втором этаже и находился в это время на лестнице в тени. Просто ради любопытства — заметят или не заметят? — я постарался слиться с окружающей тенью. Патруль состоял из четырёх вооружённых короткими копьями солдат в кожаных доспехах под предводительством, видимо, более старшего по званию десятника в серебристой кольчуге. Они внимательно обшарили глазами зал, осмотрели также лестницу, убедились, что все посетители разошлись, и посторонних нет. Хозяин таверны, не задавая лишних вопросов, пересыпал горсть монет из своего кошелька в кошелёк десятника, затем налил пять кружек тёмного пива. Солдаты, не спеша, выпили и покинули таверну, не расплатившись.

Когда солдаты ушли, рыжий хозяин запер дверь на улицу изнутри на массивный брус, продел сквозь дужки на двери и косяке пеньковую верёвку, запечатал узелок расплавленным на свечке сургучом. Потом он подошёл к своей стойке и вдруг четко произнёс:

— Вот ведь скоты! Ни совести у них, ни чести. Каждый день одно и то же, хоть бы кто этих солдат наказал!

— Проблемы со стражей? — участливо спросил я.

Я подумал, что этот здоровый мужик потеряет сознание от испуга! Он взвизгнул, как маленькая девчонка при виде мыши, и одним резким прыжком обернулся, растерянно обшаривая взглядом своё заведение. Я медленно вышел из тени на свет и повторил свой вопрос.

— Нет, нет, никаких проблем. Это я… про другое совсем.

Трактирщик немного прошёл в себя и уже с грозным видом проговорил:

— Только чтоб в моём заведении никаких глупостей, знаю я вас!

— О чём речь? — не понял я.

— Да про вас, про вашу воровскую гильдию. Ссориться я, конечно, не хочу с вами. Но и допустить не могу, чтобы моих постояльцев обворовывали в моём заведении. Не для того я вам отступные плачу.

Я был сильно удивлён тому обстоятельству, что меня приняли за вора. Вроде ни одеждой не походил, не крал ничего и не использовал воровской сленг.

С чего ты решил, что я состою в воровской гильдии? — поинтересовался я.

— С чего решил? Только воры могут так прятаться в тени! — выпалил хозяин таверны недовольно.

— Не только воры. Следопыты тоже умеют скрываться, — поправил я. — А я как раз следопыт, лесной охотник. Только сегодня пришёл впервые в Холфорд. Деньги у меня есть, собираюсь поселиться в какой-то гостинице на долгий срок. Но только не в этом квартале — здесь все только и говорят про ценовой сговор хозяев всех гостиниц возле восточных городских ворот…

— Кто такое говорит? — опять струхнул рыжий толстяк.

— Многие говорят, — не стал я выдавать дочку трактирщика. — Да я и сам уже убедился в сговоре, обойдя сегодня соседние гостиницы.

— И что ты собираешься делать? Жаловаться страже? — осторожно поинтересовался трактирщик.

— А ты хочешь мне что-то предложить? — улыбнулся я.

— Хочу, ведь не я придумал всем установить одинаковые цены. Это руководство нашей гильдии так решило. Я же хочу показать тебе другую комнату — она побольше вашей, поудобнее. И оплату я буду меньше брать, если на долгий срок. Она угловая на втором этаже, пойдём, покажу!

Что-то в его тоне меня насторожило. Я согласился пойти за хозяином таверны, который взял тяжёлый канделябр с тремя свечками и быстро пошёл по тёмному коридору к противоположной лестнице. Я чуть задержался и, когда трактирщик скрылся за углом, быстро расстегнул чехол на поясе, зарядил арбалет и нащупал рукоятки метательных ножей внутри куртки.

Трактирщик ждал меня, угодливо открыв дверь дальней комнаты. Я быстро прошёл вперёд в комнату, при этом обратив внимание на то, что дверь изнутри обита толстым плотным войлоком. Ткань должна была заглушить звуки борьбы, если хозяин действительно задумал преступление. Я был готов в любой момент действовать, но быстрого нападения не случилось — хозяин всё с той же фальшивой улыбкой стоял у двери, держа бронзовый канделябр в руке. Может, я в нём ошибся, и это всего лишь добродушный толстяк, привыкший чуть обжуливать постояльцев, но не способный на откровенное убийство?

Я осмотрелся в комнате, оставаясь при этом настороже. Комната была больше той, где сейчас спали Фея и Пузырь, и обставлена неплохой мебелью. Изящный столик, пара резных стульев, высокий шкаф для одежды, широкая кровать, стены обиты цветными гобеленами. Я подошёл к окну — двойная рама запиралась изнутри, но прямо под окном была черепичная крыша соседнего дома. При определенном старании щеколду можно было открыть снаружи, просунув тонкий нож в щель рамы. С другой стороны, это был запасной выход или вход для меня самого. Определённо, комната мне понравилась, и я был готов снять её.

В этот момент я услышал, как трактирщик тихо прикрыл дверь и задвинул засов. Что ж, я не ошибся — этот рыжий толстяк решил избавиться от меня, заманив в эту дальнюю комнату. Я, не оборачиваясь, улыбнулся сам себе и взялся за рукоятку арбалета. От двери до окна семь шагов, ударить меня по затылку канделябром он сможет шагов через пять-шесть. Послышался слабый скрип — первый шаг, второй… На четвертом я резко шагнул в сторону и развернулся, хищный клюв моего арбалета смотрел прямо в ухо толстяку, занесшему уже руку для удара. Я полностью предугадал действия этого проходимца, ошибся только в деталях — стукнуть он меня собирался не канделябром, я гибкой оплетённой дубинкой, наверняка с тяжёлым наполнителем вроде свинцового прута. Сейчас этот гад замер, боясь пошевелиться и с ужасом рассматривая широкий наконечник «охотничьего» болта, направленный ему в голову.

— Так, так, так… Вот чем промышляют тихие хозяева гостиниц по ночам — убивают неосторожных постояльцев! Оружие на пол, руки за голову, встать на колени! — скомандовал я.

Толстяк выронил своё оружие, рухнул на колени и заревел:

— П… Пожалей, не убивай! В… виноват я, прости, не убивай! Не знаю, что на меня нашло!

Я подобрал дубинку и отошёл подальше от стоящего на коленях и трясущегося от страха толстяка. Осмотрел ещё раз комнату, которая едва не стала местом моего убийства.

— Как звать тебя? — поинтересовался я у хозяина гостиницы.

— М… меня? В… в… Василий, — трактирщик стал заметно заикаться.

— Василий? — я рассмеялся, это имя было распространенным у меня дома, но я не ожидал встретить его в чужом мире.

— Д… д… да.

— Вот что, Василий. Встань с колен, убивать я тебя не буду, можешь успокоиться. Но если ещё хоть раз ты попытаешься причинить вред мне или моим друзьям, пощады не будет. Когда ты говорил, что только члены гильдии воров могут скрываться в тенях, ты ошибся. Есть еще один орден, более тёмный и опасный, который также учит своих адептов подобному умению. Орден Ассасинов. Ты ведь слышал про такой?

— Д… да, — Василий, уже вроде почти успокоившийся, опять стал трястись и заикаться.

— Так вот. Не искушай судьбу. Когда ты решил напасть на меня, у тебя не было ни единого шанса. Я мог убить тебя не одну сотню раз, самыми разными способами, — при этих словах я снял свой плащ, показав Василию арсенал из метательных ножей и ножны от двух мечей. Это тебе понятно?

— П… понятно.

— Это хорошо. Ты привёл показать мне эту комнату. Мне комната понравилась, я готов снять её на долгий срок. Сколько ты хочешь оплаты за неё?

— Три менки в день, господин. Или цехин в день, если с питанием, — как только вопрос дошёл до денег, Василий сразу пришёл в себя.

Я достал из внутреннего кармана один золотой империал и показал Василию, его глаза сразу загорелись.

— Я хочу снять эту комнату сразу на год, до праздника середины лета следующего года. С питанием для меня и, возможно, моих гостей. С хорошим питанием, а не той тухлой рыбой, что сегодня у тебя была на ужин. Договорились?

— Да, господин. Я лично прослежу, чтобы в любой момент вы и ваши гости были сыты и довольны.

Я передал золотой империал толстяку, а потом, подумав, достал ещё один.

— Василий, я не совсем спокойный постоялец. В моё отсутствие комнату не нужно убирать, и вообще от греха подальше отдал бы ты мне все дубликаты ключей. Возможно, я буду надолго исчезать, возможно, буду приходить или уходить позже третьего вечернего колокола. Не волнуйся и не тревожь понапрасну городскую стражу. Более того, я хочу, чтобы ты вообще никому и никогда не рассказывал обо мне — не сообщал, когда я отсутствовал или присутствовал, и даже тот факт, что я здесь у тебя живу. Это понятно?

— Понятно, не волнуйтесь, буду нем, как могила.

— Вот и прекрасно, Василий. Видишь, со мной лучше дружить, чем враждовать, — сказал я, отдав жадному хозяину гостиницы второй империал.

Василий отдал мне два ключа от этой комнаты и клятвенно заверил, что больше ключей нет. Я запер дверь и в прекрасном настроении пошёл по тёмному коридору к своим друзьям. Всё вышло даже лучше, чем можно было ожидать — я был обеспечен жильём в Холфорде на целый год вперёд, а хозяин гостиницы, которого я хорошенько припугнул, будет вежливым и нелюбопытным.

Когда я вошёл к друзьям, Пузырь уже крепко спал, а Фея сидела на кровати:

— Ты где так долго был? — поинтересовалась она.

— Да с хозяином гостиницы общался насчет комнаты, хотел снять на долгий срок. Но не вышло, завтра нужно будет из этой маленькой комнаты съезжать. Кстати, за завтрак я вперёд заплатил за всех троих.

— Понятно. А я вот сижу и не могу уснуть. Переживаю — завтра ответственный день. А вдруг меня не возьмут завтра в школу магии? Что я буду делать тогда?

Я подошёл к ней и, помедлив секунду, сел рядом на кровати, обнял Ленку и поцеловал. Как ни удивительно, Ленка не отстранилась. Наоборот, она сильнее прижалась ко мне.

— Всё завтра у тебя получится, Фея. Мы с Пузырём пойдём вместе с тобой и будем поддерживать тебя, — успокоил я её. — Сейчас ложись спать, тебе нужно выспаться перед ответственным днём.

Ленка кивнула и накрылась одеялом. Я поправил одеяло и молча сидел рядом с девчонкой еще минут двадцать, пока не убедился, что наша боевая подруга уснула. Потом долго ещё стоял у маленького мутного окошка, разглядывая две убывающие луны. Затем разделся, подвинул к стене недовольно ворчащего сквозь сон Пузыря и, наконец-то, прилёг. Уснул я мгновенно, едва коснувшись головой подушки — день был очень насыщенным.

* * *

Назавтра мы встали бодрые и готовые к подвигам. Умылись, собрали вещи и спустились в зал. Не успели мы сесть за стол, как жена трактирщика вынесла дымящиеся тарелки с вкусно пахнущим супом, свежий хлеб, нарезанное мясо, какую-то зелень. Пузырь был весьма удивлён такой обходительностью, но Фея объяснила ему, что я уже заранее заплатил за завтрак.

После завтрака мы вышли на улицу. Куча местной детворы стала наперебой предлагать свои услуги гидов по городу, но мы остановили свой выбор на уже знакомой нам рыжей дочке трактирщика. Польщенная нашим доверием, рыжая босоногая малявка показала язык остальным конкурентам и уверенно повела нас по лабиринту узеньких улочек в сторону Академии Магии. Через полчаса ходьбы по огромному городу я уже полностью перестал ориентироваться в этом человеческом муравейнике. Что же касается Пузыря и Феи, то они уже давно не следили за дорогой, разглядывая местные достопримечательности.

Город был очень пёстрым и разнообразным — районы более дорогих красивых домов сменялись кварталами бедноты, а местами и вообще откровенными трущобами. В каких-то местах Холфорд был очень чистым и ухоженным, в других же районах на нашем пути встречались горы мусора выше моего роста. В этих омерзительных кучах даже днём копошились жирные крысы, а вокруг вечным зловонным потоком текли канализационные воды. В одном из таких мест Пузырь обратил внимание на группу золотарей, стоящих по колено в вонючей жиже и помятыми вёдрами собирающих эту муть в большую бочку на колёсах. У многих золотарей на шеях были бронзовые ошейники.

— Это что — рабы? — поинтересовался Пузырь у нашей проводницы.

— Те, которые с ошейниками, это рабы. Остальные свободные, — ответила девчонка.

— Не думал, что в Холфорде есть рабы, — искренне поразился Пузырь.

— Во внешних районах города рабов почти нет, так как мало кто из жителей может их купить. Но во внутреннем городе рабов очень много. Там живут люди богатые, у каждого хозяина много рабов.

Вскоре наша проводница вывела нас на широкую дорогу, которая привела нас к крепостной стене внутренней части города. И я сразу же понял, почему Холфорд называют Зелёной Столицей — стены внутреннего города были выполнены из природного камня серо-зелёного цвета. Это смотрелось очень необычно и красиво.

В воротах охранники выдавали всем входящим кожаные бирки жёлтого цвета. Находиться посторонним без бирки во внутренней части города было запрещено, также запрещено было оставаться во внутреннем городе после захода солнца. При выходе эти бирки полагалось сдавать. Наша проводница уверенно повязала себе на запястье жёлтую бирку на кожаном ремешке, и мы все последовали её примеру.

Когда мы прошли ворота и оказались во внутреннем городе, я остолбенел. Это был совсем другой город! Многоэтажные дома с круглыми колоннами, целиком построенными из малахитово зелёного камня, великолепные дворцы с высокими башнями, ухоженные парки, выложенные серо-зелёным камнем мостовые.

— Красота-то какая! — восхитилась стоящая рядом Фея. — Мальчики, я страшно хочу здесь жить.

— Да, теперь я уверен, что не зря мы так далеко шли в Холфорд. Такая красотища стоит того, чтобы её увидеть любой ценой! — обычно сдержанный в своих эмоциях Пузырь не мог скрыть своего восхищения.

Мы пошли через парк, любуясь по пути лепными фонтанами, статуями и стройными рядами подстриженных конических деревьев, на которых вместо привычных листьев или хвои были гроздья мелких зелёных шариков. Впереди показалось огороженный высокой решётчатой оградой огромный, просто монументальный, замок с многочисленными высокими шпилями и подвесными ажурными мостиками между башнями. Самые высокие из башен симметрично лепились в центре этого огромного сооружения.

— Это и есть Академия Магии, — пояснила нам проводница. — С вас три менки.

— Мне жутко! — призналась Фея. — Сейчас будет решаться моя судьба…

Мы подошли к воротам, Фея взяла висячий молоточек и, решившись, трижды постучала. В воротах на уровне лица открылось маленькое окошко.

— Что нужно? — раздался грубый хриплый голос привратника.

— Я пришла поступать в школу магии, — ответила Фея.

Дверца тут же закрылась. Мы с Феей переглянулись, Фея пожала плечами. Но тут послышался звук отпираемого засова, и одна половинка двери приоткрылась. Из-за двери вышел горбатый жутковатый старик с кривой палкой в руке.

— Приёмные экзамены в этом году Две Руки назад закончились. Следующие экзамены только будущим летом, тогда и приходи. Или учись за деньги, если сможешь.

— Но как… мы так далеко шли… а с кем я могу поговорить по поводу экзаменов? — Фея вцепилась в собирающегося уже захлопнуть ворота старика.

— Поговори с руководителем приёмной комиссии, высшим магом Баш-Доуландром. Я пропущу тебя к нему, но только одну, без сопровождающих.

— Фея, удачи тебе! Не сдавайся без борьбы! — крикнул Пузырь.

— Фея, узнай, сколько стоит платное обучение, — добавил я.

Но Ленка нас, похоже, уже не слышала — она зашла в ворота, дверь за ней тихо закрылась. Мы сели на аккуратную белую лавочку неподалеку и стали ждать возвращения нашей подруги. Время шло, а Ленка всё никак не выходила. Пузырь с каждым часом всё заметнее нервничал и ворчал, что ему самому тоже нужно устраивать своё будущее, а он теряет время.

— Пузырь, я подожду здесь Ленку и посторожу её сумки, а ты сам сходи и узнай насчет своего поступления в городскую стражу, — предложил я, в конце концов. — Возьми в качестве проводника вот эту рыжую, но только обязательно возвращайся сюда до захода солнца, иначе мы потеряемся в этом огромном городе.

Я дал нашей рыжей спутнице пять менок:

— Отведи Пузыря к казармам городской стражи и подожди его, сколько потребуется. Потом приведёшь его обратно сюда, получишь после этого ещё три менки.

Петька не стал возражать и ушёл за малявкой в сторону выхода из внутреннего города. Я сидел на лавочке, от скуки наблюдая, как раб в позолоченном ошейнике метлой подметает дорожки в парке. Другие рабы неподалёку подстригали деревья огромными ножницами. Чуть дальше группа рабов прочищала забившиеся трубы в фонтане. Складывалось впечатление, что во внутреннем городе живут только рабы — я за всё время наблюдений не заметил никого из свободных людей. Разве что за исключением охранников — несколько раз мимо меня, чеканя шаг, проходил патруль из элитных солдат в дорогом красивом обмундировании.

Я заметно проголодался и уже подумывал спрятать свой рюкзак и сумки Ленки в ближайших кустах и ненадолго отлучиться в поисках еды, когда наконец-то появился Петька с рыжей девчонкой. Петька шёл налегке, оставив где-то свои тяжёлые сумки. Когда он подошёл поближе, я заметил, что Пузырь сияет от радости и его просто распирает от желания поделиться новостями.

— Ну, давай, рассказывай! — сразу попросил я.

— Идти совсем недалеко оказалось отсюда. Пришли мы, там большая огороженная забором территория, напоминает воинскую часть. Я подошёл к воротам, там стояли двое вооружённых копьями охранников в кольчугах, открытых остроконечных шлемах, у каждого на левой руке небольшой круглый щит с каким-то гербом сложным. Я сообщил, зачем пришёл.

Один из охранников подошёл ко мне и без всякого предупреждения сильно ударил меня кулаком в живот. Я скривился лицом, конечно, но устоял на ногах. А когда он ещё раз попытался меня стукнуть, я перехватил его руку, ушёл корпусом влево и бросил охранника через бедро. С каким грохотом он упал! Я встал в стойку — думал, что драка продолжится, но лежащий на спине солдат улыбнулся мне и сказал, что я гожусь для службы в их отряде. После чего другой охранник сказал мне проходить внутрь и искать кого-нибудь из сержантов.

Я прошёл внутрь и сразу нашёл одного сержанта — наполовину седой мужик проводил занятия по фехтованию деревянными тренировочными мечами с большой группой новобранцев. Ну, я подошёл к нему и чётко доложил, что прибыл для прохождения воинской службы в городской страже Холфорда. Сержант приказал мне раздеться до пояса, посмотрел на мои мышцы и удовлетворенно сказал, что наконец-то в этом году хоть один не дохляк прибыл. Сержант спросил меня — имею ли я хоть какой-то опыт сражений, на что я с гордостью ответил, что работал охранником караванов у дварфов и отражал нападения бандитов. И даже сказал, что в бою уже убивал врагов, но пока только гоблинов.

И меня сразу записали новобранцем в третью роту четвёртого полка, мы называемся «Кабаны». Сегодня меня отпустили попрощаться с родными и близкими, а с завтрашнего утра я приступаю к службе. Будет полное обеспечение — еда в столовой три раза в день, казённое обмундирование, оружие. Оклад мне назначили пока всего один цехин в день, но потом, если покажу себя с лучшей стороны, обещали добавить.

— Поздравляю, Пузырь. Ты смог поступить на службу, как хотел.

— Спасибо, Серый. Но, знаешь… мы ведь теперь какое-то время будем очень редко видеться. Нас отпускают за пределы военного городка только в Большой Выходной, это раз в десять дней. Но потом, через десять Двойных Рук, это сто дней, нам доверят патрулирование города. Тогда я почти каждый день буду в городе, и мы сможем часто видеться.

— Понял, Петька. Давай тогда договоримся каждый Большой Выходной непременно встречаться в определённом месте Холфорда и проводить весь день вместе — ты, я и Ленка.

— Давай, конечно! Кстати, вон Ленка идёт.

Ленка действительно вышла из ворот Академии Магии, рассеянно постояла немного, потом заметила нас, вяло улыбнулась и подошла к нам.

— Полный облом! — выпалила она, на глазах у неё были слёзы.

— Что, не взяли тебя? — расстроился Пузырь.

— Не то что не взяли, но…

* * *

И Ленка стала рассказывать. Она, как ей посоветовал привратник, пошла внутрь искать высшего мага Баш-Доуландра, который отвечал за приём новичков. Более часа она бродила по пустым коридорам, не встретив ни единой души — у учеников были каникулы, большая часть обучающихся разъехались по домам, другие, видимо, были чем-то заняты. Потом коридоры наполнились народом в разноцветных мантиях, но стало ещё хуже. Кто-то из учеников пренебрежительно отказывался с ней разговаривать, другие отпускали глупые остроты, а третьи давали советы по поводу местонахождения Баш-Доуландра.

Пользуясь советами учеников, Ленка дважды пешком взбиралась на высоченные шпили, прождала кучу времени перед одной закрытой дверью, забрела в какой-то огромный тёмный зал, где за ней местные шутники захлопнули дверь. Хорошо, на этот раз у Феи сработало заклинание «Свет», и она смогла найти другую дверь в противоположном конце зала… Ленка, сжав зубы от обиды, продолжала:

— Потом до меня окончательно дошло, что все их советы — это всего лишь издёвки учащихся над забредшей в их школу посторонней беспомощной девчонкой. И когда опять какой-то мальчишка в серой мантии с умным видом посоветовал мне взбираться на очередную высоченную башню, я не выдержала. Заклинание управления разумом вырвалось само собой и сработало сразу и бесповоротно. Шутник с остекленевшими глазами стоял передо мной. Я, не удержавшись, из мести приказала ему скинуть свою мантию и вести меня к великому магу Бан-Доуландру. Адепт в потёртых подштанниках смотрелся настолько нелепо и смешно, что вокруг сразу собралась толпа учащихся в разноцветных мантиях. Так мы и шли по коридорам — впереди шагающий, как зомби, парень в нижнем белье, за ним я с его мантией в руках, а за нами еще человек сорок хохочущих адептов. Парень вывел меня из здания и подошёл к сторожке у ворот, из которых я пришла. И только тогда я всё поняла…

— Привратник и есть великий маг? — догадался я.

— Да! Именно так. Он, видимо, тоже решил поиздеваться надо мной. Я подошла к старику, который блаженно с закрытыми глазами сидел на лавочке и курил длинную трубку. Он, не открывая глаз, поинтересовался — нашла ли я великого мага Бан-Доуландра? Я ответила, что нашла, и обратилась к нему по всем правилам. Маг открыл глаза, посмотрел на мальчишку в подштанниках, улыбнулся и мгновенно снял моё заклинание. Парень пришёл в себя и сразу убежал, даже свою мантию не стал забирать у меня.

— «Контроль гуманоида», магия разума, третий уровень, — сказал старик удовлетворенно. — Что ещё умеешь?

— Обнаружение жизни, свет, контроль гуманоида — эти заклинания получаются уверенно. Щит от стрел редко, почти никогда, — ответила я.

— Прекрасно, если любые два из этих заклинаний сможешь повторить на приёмном экзамене в следующем году, ты будешь сразу принята в Академию Магии.

— А как насчёт этого года… Есть ли какие-то возможности? — сквозь невольно проступившие слёзы поинтересовалась я.

— Набор в этом году окончен. Принимать учеников сверх установленного правителем лимита Академия Магии не в праве. Если человек не прошёл по конкурсу, но обладает несомненными магическими способностями, он может учиться заочно или на платной основе.

— Заочно это как? И сколько стоит обучаться платно? — у меня появилась искорка надежды.

— Заочно это сидеть дома, приезжать раз в год в Холфорд и сдавать экзамены сразу за два семестра. Заочное обучение стоит сто корольков в год. Платное очное обучение — ты учишься вместе с остальными учениками, посещаешь такие же лекции и контрольные работы. Но, в отличие от остальных, ты платишь за свое обучение. Стоит платная форма обучения пятьсот корольков в год, деньги необходимо внести до начала учебного года, то есть через сорок один перст.

Ленка закончила свой рассказ и, всхлипывая, утирала слёзы.

— Этот вредный старик раздавил мою мечту…

— Пятьсот золотых… сорок один день… — прикидывал я вслух.

— Серый, не хочешь ли ты сказать, что мы где-то сможем добыть такие огромные деньги? — скептически спросила Фея.

— У меня денег практически нет, сразу предупреждаю, — сказал Пузырь. — Точнее, есть меньше двух цехинов, но этого мало. За сорок дней я получу четыре золотых, осталось найти где-то еще четыреста девяносто шесть корольков.

— У меня шесть корольков и восемь цехинов, я только утром сегодня пересчитывала. Осталось найти где-то четыреста девяносто корольков. Ерунда, в общем… — горько усмехнулась Фея.

— У меня несколько побольше вашего, — с этими словами я достал большой кошелёк, где у меня было золото и горсть серебра.

Фея начала пересчитывать монетки, но я остановил её.

— Это ещё не всё, — из внутреннего кармана куртки я извлёк маленький кошелёк. — Фея, здесь пять империалов.

— Сколько? — Ленка недоверчиво развязала тесемку и высыпала себе на ладонь пять больших золотых монет. — Откуда они, Серый?

— Неважно. Это честно заработанные мной деньги. Возьми всё себе и заплати часть за платное очное обучение, у нас будет сорок один день, чтобы найти остаток суммы.

Ленка взяла монеты и побежала к привратнику. Через полчаса она вернулась.

— Я заплатила все деньги, там набралось всего на триста восемь корольков. Привратник был очень удивлён, но записал условно меня в ученицы, сегодня мне выдадут серую мантию. Я могу жить до осени в Академии Магии, мне дадут место в женском корпусе общежития. Я также вместе с остальными учениками могу посещать летние занятия — там учат грамоте, так как почти никто из поступивших не умеет читать. Есть также математика, история и физкультура.

Выходить за территорию Академии нам разрешено в Малый Выходной в пределах внутреннего города, и в Большой Выходной — без ограничения. Но до начала осени мне нужно как-то найти ещё сто девяносто две золотых монеты… Иначе меня отчислят, и аванс не вернут. Жуть.

Пузырь рассказал Фее о своих успехах, Ленка была так счастлива за него, что с визгом повисла у Петьки на шее, а счастливый Петька раскружил её. Потом мы договорились встречаться каждый Большой Выходной с раннего утра возле этой самой лавочки и проводить выходной день вместе. После чего мы крепко обнялись все втроём, пожелали друг другу удачи и разошлись по своим делам — Фея захватила свои сумки и скрылась внутри ворот Академии, Пузырь пошёл в сторону казармы, а я взял свой рюкзак и пошёл искать бегающую где-то рядом по парку рыжую дочку трактирщика, чтобы она отвела меня в Торговый квартал.

Нашёл её купающейся в городском фонтане. Купалась она нагишом, совершенно не стесняясь посторонних. Я подождал, когда она оденется, отожмёт и расчешет волосы, после чего мы вместе пошли в Торговый квартал, искать улицу Жестянщиков. Обшарив все свои сумки и кошелёк, я отыскал лишь три менки, которые я сразу отдал своей проводнице.

* * *

Из огромного особняка купца Иллиа я вышел уже вечером — этот молодой, но парализованный ниже пояса человек живо интересовался судьбой своего младшего брата и всеми подробностями битвы с разбойниками на речной переправе. Иллиа собрал своих родственников, соседей и охранников и много раз просил меня в мельчайших деталях рассказать о нападении разбойников и смерти двух купцов. Меня просили описать по памяти сбежавших бандитов, а когда я сообщил им про отличительный знак разбойников — татуировку в виде спиралевидной змейки — то купцы долго о чем-то совещались и спорили между собой.

Мне часа два пришлось рассказывать и отвечать на вопросы. Когда же я неосторожно упомянул, что встретил потом одного из разбойников в горном форте, то… короче, пришлось мне до вечера расписывать все детали. Причём, судя по всему, Иллиа хотел ещё найти дварфов из отряда Суртака и также расспросить их. В конце концов, купец отсчитал мне десять золотых корольков и послал одного из своих слуг проводить меня до моста через реку.

Рыжая дочка трактирщика не дождалась меня и давно ушла домой. А может, просто посчитала, что у меня не осталось уже денег и ждать меня бесполезно. Кто знает? Так или иначе, я оказался в непростой ситуации — я не знал обратной дороги через этот человеческий муравейник. Какое-то время я стоял у моста через широкую реку. По этому мосту мы точно переходили с рыжей дочкой трактирщика, поэтому я перешёл по мосту на другой берег широкой Стреминки — реки, на которой стоит Холфорд. Место было очень красивым в багровом свете красного заката, но мне было в тот момент не до созерцания речных красот.

Уточнив у местных жителей дорогу в сторону восточных ворот, я пошёл в указанном направлении. Идти пришлось через портовый район — очень неприветливый, наполненный выползшими под вечер группами агрессивно настроенных малолетних «гопников» и всякой другой шушеры. Раза три мне пришлось бегом спасаться от банд шпаны, а один раз даже вытащить мечи, чтобы отпугнуть приставучего пьяного отморозка.

Когда же солнце село, стало ещё опаснее — на улицах появились более взрослые представители криминальных профессий. Небольшие отряды вооруженных мрачных типов курсировали по улицам, а возле ярких фонарей появились полуобнаженные девицы под охраной внушительных громил. Укутанные плащами с капюшонами непонятные личности спешили куда-то по своим делам, в которые лучше было не вникать, если желаешь сохранить здоровье и жизнь.

Но самыми опасными были другие — они прятались в тёмных закоулках, поджидая неосторожных прохожих. Я уловил какое-то движение справа и в последний момент чудом уклонился от удара дубинкой по голове. Болезненный удар пришёлся по предплечью правой руки, и я в очередной раз за сегодняшний вечер бросился бежать. Свернул в подвернувшийся спасительный переулок и укрылся за штабелем пустых ящиков.

Я достал арбалет, скривившись от боли в руке. Рука дрожала, точно выстрелить я бы не смог. Но погони, к счастью, не было. Однако этот случай подсказал мне, что имеет смысл сменить тактику передвижения по ночному городу. До этого я избегал тёмных закоулков и старался держаться наиболее освещенных широких улиц, полагая их более безопасными. Отчасти это было верным, но на освещённых улицах я сам был слишком заметным, привлекая ненужное внимание местного преступного мира.

Теперь я сам постарался слиться с тенью. Я шёл в темноте, задерживаясь в наиболее тёмных местах для изучения обстановки и быстро пересекая освещённые участки. Вскоре мои движения стали естественными и плавными. Как когда-то в диком лесу, я стал невидимым и наслаждался своей незаметностью. Я понимал, что скрываться мне удается только в самых тёмных тенях, но и это было здорово. Я издалека пару раз замечал притаившихся в густой тени разбойников и благополучно обходил их по другим улицам.

Вскоре совсем стемнело, раздался первый гулкий удар колокола. Затем второй. Затем третий. А я по-прежнему не представлял — где нахожусь, но упрямо плыл в тени в выбранном направлении. Я вышел из портового района в более благополучные кварталы. Один раз я заметил приближающийся свет факелов ночной стражи и, перепрыгнув через невысокую оградку чьего-то огорода, переждал ночной патруль в кустах каких-то ягод.

Была глубокая ночь, на небе среди облаков пробивались частые звёзды. На улицах кроме меня не было ни одного человека. Стояла почти полная тишина, лишь редкие поскрипывания сверчков нарушали эту абсолютную тишину. Тем резче прозвучал испуганный вскрик совсем неподалеку и последовавший за этим удар и звук упавшего тела. Мне стало очень жутко, но я решил всё же посмотреть — можно ли чем-то помочь бедолаге. Я осторожно забрался на низкую покатую крышу какого-то сарая. Тот крик раздался позади соседнего дома, на соседней улочке. Я, несколько поколебавшись, беззвучно перепрыгнул на черепичную крышу этого близко стоящего дома и огляделся, сжимая рукоятку арбалета в ноющей от боли правой руке.

Какая-то возня была слышна внизу совсем рядом, у самой стены дома. Я, присев на корточки, прополз вперёд, вытянул голову и посмотрел вниз. И увидел лежащего на земле лицом вниз мужчину с раскинутыми в сторону руками, а нам ним склонившуюся закутанную в длинный плащ фигуру. Присмотревшись, я понял, что этот незнакомец пьёт кровь из шеи своей жертвы! И ещё я понял одну важную вещь — я четко видел своим ночным зрением расплывчатый силуэт тёплого тела лежащей на земле жертвы, но не видел силуэта ночного хищника.

Я уверен, что не вскрикнул от осознания ужаса происходящего, не вздрогнул и по-прежнему был хорошо скрыт тенями. Фактически, для любого человека я был невидим. Однако ночной хищник вдруг перестал лакать кровь, на секунду замер, а затем безошибочно повернул свою голову вверх в мою сторону. У него было белое лицо с перепачканным тёмной кровью ртом и устрашающими длинными клыками. Вампир!

Мы встретились с ним взглядами. Вампиры, как известно, нечеловечески сильны, быстры и смертельно опасны. Несмотря на сковывающий моё сердце леденящий ужас, я не отвёл взгляд и даже встал на крыше во весь свой рост, понимая, что прятаться дальше смысла нет. У вампира были жёлтые глаза с узкими чёрными вертикальными зрачками. Я усмехнулся про себя — раньше я из фильмов ужасов думал, что у вампиров глаза красные. Хотя какая разница!

Но, как ни странно, разница существовала — этот смешок разорвал сковывающие моё сердце оковы страха. Я плотнее обхватил арбалет, прикидывая — куда нужно целиться в вампира. В сердце? А работает ли сердце у нежити? Может в голову?

— Боишься? Это правильно… — раздался тихий шипящий голос ночного хищника, но мне почудились в этом голосе нотки неуверенности.

— Да нет, не боюсь, как ни странно, — удивил я вампира своим ответом. — Просто не ожидал встретить тебя здесь. А ещё эти глаза…

— Какие глаза? — несколько растерялся мой собеседник.

— Твои глаза. Во всех рассказах мне говорили, что у вампиров глаза красные, как рубины. А у тебя жёлтые, как янтарь.

— Ну, извини, что разочаровал… — при этих словах вампир привстал и запустил руку внутрь плаща.

— Не советую! — не знаю уж, какое оружие у него было припрятано — кинжал или что-то другое, но я поспешил предостеречь вампира от необдуманных действий, направив ему в лоб свой арбалет.

— Глупец! Как ты смеешь угрожать мне, хозяину этой ночи! Ты не сможешь убить истинного вампира, — голос вампира опять стал тихим и шипящим.

— Магическим оружием смогу, наверное. Но меня совершенно не интересует твой прах в качестве трофея.

— Да, арбалет у тебя неплохой. Чего же ты хочешь? — вампир явно колебался, моё необычное оружие смущало этого ночного охотника.

— Ничего, я просто изучал этот город, когда встретился с тобой.

— Ну, тогда оставь меня в покое и иди своей дорогой, — посоветовал мне вампир.

Я понял, что мне только что дали разрешение на жизнь. Победить вампира у меня шансов не было ни единого, но и опытный старый вампир, видимо, дорожил своей шкурой и тоже не горел желанием получить болт из неизвестного магического оружия. Безрассудные вампиры вообще встречаются крайне редко — ведь прожить сотни лет, не вызвав подозрений соседей и не погибнув от рук фанатиков-охотников или разъяренных местью родственников жертв можно лишь при условии исключительной аккуратности, выдержки и разумности поступков.

— Хорошо, я ухожу. Но я новичок в этом городе, на улицах никого, не подскажешь ли — в какой стороне Восточные ворота? — рискнул я спросить дорогу у хищника.

— Ну, ты и нахал… — протянул вампир и даже усмехнулся, затем махнул рукой в сторону. — Иди в том направлении, там широкая дорога ведёт прямо к городским воротам.

Я поблагодарил разумную нежить за совет и быстро ушёл от опасного собеседника. Совесть по поводу оставленного без помощи неизвестного мужчины меня не мучила — я понимал, что ничем помочь ему бы не смог. Хотя Пузырь на моём месте, наверняка вступился бы за беспомощную жертву…

Вскоре я действительно нашёл широкую мощёную дорогу и смог, в конце концов, сориентироваться. Ещё через полчаса я уже стоял у закрытых на ночь дверей «Боевого Единорога». Стучаться я не стал. Вместо этого я обошёл здание, залез на забор и, балансируя руками на манер канатоходца, по забору добрался до замеченной мною вчера черепичной крыши. Ещё минут тридцать у меня ушло на попытки открыть ножом щеколду окна.

В конце концов, засов подался. Я открыл раму и залез в свою комнату, закрыв за собой окно. С наслаждением скинул тяжёлую сумку и плащ. Разделся, не чуя ног от усталости, и повалился спать.

* * *

Когда на следующее утро я, разбуженный голодом, спустился из комнаты в зал, трактирщика на какое-то время охватил ступор — он наверняка расспросил поздно вернувшуюся дочь про её похождения и был уверен, что я нахожусь вне его заведения. Василий сам лично принёс мне завтрак и, не сдержав любопытства, поинтересовался — когда я успел вернуться.

— Поздно ночью пришёл, дела были, — ответил я небрежно.

Я молча пообедал, а затем задал интересовавший меня вопрос:

— Скажи, Василий, а много в Холфорде вампиров?

— Давно не слышно было про вампиров, — ответил, внезапно посерев, трактирщик. — А что с вампирами-то не так?

— Сегодня ночью неподалёку от твоего заведения встретил одного вампира, прямо возле тела жертвы. Нос к носу почти столкнулись, еле живым от него ушёл. Ты, Василий, про вампира особо панику не поднимай, но не забывай дверь на ночь закрывать на всякий случай, — посоветовал я.

— Конечно, конечно… — Василий мелко затрясся и трусцой побежал предупредить свою жену.

Я отдал хозяйке таверны постирать свои грязные вещи, разменяв один золотой для оплаты её труда, а потом полдня проспал, компенсируя ночную прогулку. Потом до позднего вечера тренировался в своей комнате — работал с двумя мечами, метал кинжалы в деревянную мишень правой рукой и с двух рук, кувыркался, тренировал растяжку и прыгал через верёвочную скакалку. Тренировался я на совесть, до седьмого пота, поскольку отчётливо понимал, что грань между жизнью и смертью в Эрафии может быть очень зыбкой. Случайная встреча с каким-нибудь хищником в лесу или бандитом в городе может стать роковой. Об этом красноречиво свидетельствовал огромный чёрный синяк на моём правом плече.

На следующее утро я, чистый и отглаженный, отправился на встречу с друзьями. В проводницы мне набивалась дочка хозяина таверны, но я отказался — нужно было самому учиться ориентироваться в огромном городе. Я, действительно, без особых трудностей дошёл до ворот во внутренний город, получил жёлтую бирку и нашёл знакомую лавочку. Там уже сидел Пузырь в толстой кожаной безрукавке и холщовых штанах, на поясе с бляшкой в виде морды волка в чехле висел знакомый мне топор. Мы с радостью кинулись друг к другу, как будто не виделись много лет.

— Ну, как ты, Серый? Я весь вчерашний день переживал за тебя — ведь ты остался без денег совсем в чужом городе, да ещё и без места для ночлега! Серый, пошли к нам в охранники — ребята весёлые, дружные, будешь всегда сыт, одет и обут.

Я поблагодарил друга за заботу и сказал, что подумаю над его предложением. Но, скорее всего, откажусь — хочу быть охотником. Буду жить в лесу в палатке, охотиться, рыбачить, собирать ценные растения и возвращаться в Холфорд только на Большой Выходной, раз в десять дней.

Вскоре ворота Академии Магии открылись, и из них в город потянулась вереница адептов. Преимущественно, мантии у них были серого цвета, но встречались и красные, и жёлтые, и коричневые, и синие. Мы усиленно искали глазами Фею среди них, но пришлось ждать довольно долго, прежде чем наша подруга в серой длинной мантии вышла к нам. В руках она несла какую-то потёртую книгу.

— Привет, мальчики. Я решила вынести самую ценную для вас из всех книг библиотеки Академии Магии, — Ленка с гордостью показала замусоленный том в скромной серой обложке.

— Что это? — поинтересовался Пузырь.

— Это местный букварь, дурачок! Будем сегодня вместе учиться читать.

День стоял очень жаркий, и я предложил друзьям для начала пойти на речку — выкупаться, там же на пляже начать обучение грамоте.

— Хорошая идея, — поддержала меня Фея. — Сегодня большой городской праздник, весь день ярмарка и представления циркачей где-то в городе, а ближе к вечеру будет парад. Я уверена, что почти все будут на празднике, и нам никто не будет мешать. А к параду мы придём, уж больно хочется посмотреть на местный парад!

Я по памяти довёл друзей до речки. Как Фея и предполагала, народу вообще не было. Мы искупались, а потом Ленка начала объяснять нам то, что поняла сама за вчерашний день. В азбуке Холфорда, западном варианте написания Всеобщего языка, было семьдесят две руны. Из них двадцать две руны-звука, шесть рун-исключений, три руны препинания, руна обращения… всё это делилось на три цикла….

Короче, мы с Пузырём схватились за головы. Но в итоге, всё-таки смогли понять смысл десятка самых распространённых символов. Больше Фея и сама ещё не знала. Потом мы купались, загорали, рассказывали о событиях предыдущего дня. Я объяснил друзьям, что после нашего расставания я отнёс письмо купцу, получил обещанную награду и нашёл место для ночлега. После чего думал о своём будущем, тренировался драке на мечах и стрельбе. Свой синяк объяснил своей неловкостью при обращении с мечом. Как и Пузырю, я рассказал Ленке, что хочу стать охотником — либо вольным одиночкой, либо найду компанию таких же, как я.

Затем Пузырь рассказал нам о первом дне службы — завтраке из гречневой каши с молоком, изнурительной тренировке по бегу до самого обеда, обеде из каши, хлеба и молока. Потом у Петьки были занятия по фехтованию на деревянных мечах.

— Сержант Баллак у нас мастер меча, он один может легко отбиться от четверых учеников. Я трижды выходил на тренировку с ним, и трижды получал мечом в грудь! Зато большинство других учеников я смог победить, меня даже сержант похвалил, — хвастался Пузырь своими успехами.

Фея же рассказала, что её поселили на третьем этаже одной из башен в комнате с двумя другими девчонками, только что поступившими в Академию Магии, как и она сама. Одну из девчонок звала Свеллина, она была родом из лесного посёлка, расположенного в паре дней пути от Зелёной Столицы. Свеллина неоднократно спонтанно проявляла способности к Магии Воды, что и подтвердила на экзамене. Вторую девчонку звали Кара, она была столичной жительницей, родом из богатой аристократической семьи, магом в четвёртом поколении.

— Мне Кара очень не понравилась. Заносчивая, капризная, склочная… Ей папаша подарил по случаю поступления в Академию Магии волшебную палочку с навершием из настоящего огранённого рубина! Так из-за этой палочки Кара нам со Свеллиной за два вечера все уши уже прожужжала. Гордится тем, что этот рубин стоит пятьсот корольков. И вообще, мол, волшебные палочки рядовых магов обходятся без кристаллов-усилителей. Но с кристаллом-усилителем заклинания становятся мощнее и разрушительнее, но только тонко чувствующий потоки магии волшебник способен управиться с кристаллом, и кристалл для резонанса подбирается идеальный, без изъянов…

Ближе к вечеру мы вдоволь накупались, загорели до покраснения кожи и заметно проголодались. Мы оделись, подождали, пока Фея просушит и расчешет свои длинные волосы, и пошли в сторону гремящей вдалеке музыки. По дороге я купил себе и друзьям сладкие пирожки с яблочным повидлом и прохладного квасу. Потом, оставив себе три золотых монетки и несколько медяков, остальные деньги вручил Фее:

— Держи, Ленка, — заплати ещё часть за свою учёбу.

Ленка поблагодарила меня и спрятала деньги поглубже во внутренние карманы своей мантии, опасаясь городских воров. Потом мы вышли на широкую оживлённую улицу, битком набитую народом. Горожане предвкушали весёлое зрелище, шутили, смеялись, а также бранились и толкались за лучшие места. Пройти в первые ряды было просто нереально. Я осмотрелся по сторонам, но даже все соседние крыши и деревья были облеплены горожанами. От соседей по толпе мы узнали, что вскоре по улице пройдет парадным маршем элитный дворцовый полк тяжёлой конницы, затем в параде будут участвовать все расположенные в Холфорде полки. А между ними по улицам пойдут клоуны, дрессировщики с животными, жонглёры и музыканты.

— Пузырь, а как же ты? Почему не участвуешь в параде? — поинтересовалась Ленка.

— Я ещё новобранец, не заслужил пока. Да и не все даже опытные солдаты от полков участвуют, только самые лучшие! — с заметным оттенком зависти проговорил Пузырь.

Тут вдалеке прогудели трубы, и народ сразу заметно оживился. Задние ряды стали напирать на передние в попытках пробиться вперёд. То и дело то в одном месте, то в другом возникали спонтанные потасовки и мордобои. Мы же наоборот, опасаясь быть затоптанными в этой давке, поспешили отойти назад.

Раздались дикие восторженные вопли, вверх полетели цветы и шапки, многие люди подпрыгивали, стараясь хоть на мгновение заглянуть через головы впереди стоящей толпы. Гулко дрожала земля, раздавалось конское ржание и звуки рожков — видимо, по улице действительно парадом шла тяжёлая конница. Мы ничего не видели. Разве что над толпой несколько раз промелькнули флажки на кончиках копий. Мы постояли ещё какое-то время, но толпа не расходилась.

— Пошли отсюда, ребята, всё равно в такой толпе мы ничего не увидим… — попросила Фея. — У меня уже голова от криков разболелась!

Мы погуляли ещё немного по городу, хотели пройти во внутренний город, но туда сегодня вечером простолюдинов не пускали — там были свои отдельные праздники для богатых горожан. Охранники ворот пропустили только Фею, показавшую жетон ученицы Академии Магии. Мы попрощались с Ленкой, и вдвоём с Пузырём медленно дошли до его казармы.

— На следующий Большой Выходной обязательно опять там же встретимся! Нужно всем вместе придумать, как помочь Ленке набрать недостающую сумму, — прощаясь со мной, проговорил Пузырь.

Я медленно побрёл обратно по огромному чужому городу. Город как будто вымер — практически все горожане веселились на празднике. А мне было грустно и одиноко, не с кем было даже словом обмолвиться. Возвращаться так рано в свою комнату совершенно не хотелось, и я опять пошёл в сторону праздника. По дороге размышлял о том, что мои друзья благополучно устроились — Фея поступила в Академию и будет среди таких же магов, как она сама. Пузырь также нашёл своё место в этом мире, он очень вскоре заведёт себе друзей среди солдат и будет счастлив. А мне надо бы начать поиск таких же, как я сам.

Эх… понять бы ещё — кто я на самом деле? С этими мыслями я неожиданно вышел к оживлённому месту праздника — на небольшой площади сотни горожан танцевали и пели, в стороне небольшой оркестр наигрывал на необычных струнных инструментах какую-то весёлую мелодию. Присоединяться к празднованию мне почему-то совсем не хотелось, настроения не было. Я отошёл в сторону от площади к длинной каменной стене какого-то большого здания. В стене для укрытия от непогоды были сделаны неглубокие ниши, там можно было находиться в стороне от сутолоки. Солнце уже село, у стены был полумрак. Я зашёл в ближайшую нишу и постарался слиться с тенью.

Я стоял какое-то время, без особой цели наблюдая за танцующими горожанами. Постарался отвлечься и обдумать, что же я буду делать завтра? Но отвлечься не получалось. Какое-то смутное беспокойство не давало спокойно течь моим мыслям. Как будто чужой взгляд или какое-то внимание ко мне со стороны невидимого наблюдателя, совсем как ранее в таверне на горном перевале. Я несколько раз внимательно осмотрел танцующих жителей, но вроде бы никто из них даже не смотрел в мою сторону. Музыкантам тоже было не до меня, даже и сидели они спиной ко мне… Что же такое? Может, нервы просто шалят?

Мне даже на какой-то миг показалось, что чужой взгляд осматривает меня именно сзади. Я обернулся — нет, просто показалось. В нише никого кроме меня не было, я отчётливо мог видеть каждую трещинку в камнях. Я на всякий случай посмотрел вверх, но и там спрятаться было невозможно. Когда же я практически полностью себя успокоил и собирался разворачиваться обратно в сторону танцующей толпы, то краем глаза заметил какое-то смутное движение сбоку. Сразу же внимательно посмотрел в том направлении — всё нормально, никого в нише по-прежнему не было, в тени видна старая каменная кладка. Тень хоть и густая, но естественная. Или… это вовсе не тень, а край одежды? Я проследил глазами вверх вдоль границы этой подозрительной тени и вдруг встретился взглядом с немолодым мужчиной, который с насмешливой улыбкой, скрестив на груди руки, стоял и смотрел на меня. Как можно было не замечать — человек среднего роста в широкой шляпе и сером плаще стоял со мной рядом в нише стены! Совсем близко, до него можно было дотронуться рукой при желании!

— Ну, наконец-то заметил! — рассмеялся незнакомец густым смехом, заметив, что я испуганно отшатнулся в сторону. — Не бойся меня, я специально позволил себя обнаружить. Захотелось с тобой пообщаться. Меня зовут Вик Терьер.

Мой собеседник не двигался и по-прежнему держал руки скрещенными на груди. Я чуть успокоился и даже убрал руку с ножен с метательными кинжалами.

— Меня зовут Серый Ворон, — сообщил я.

— Приятно познакомиться! Ты принадлежишь к какой-либо группировке? Или ты одиночка? — задал странный вопрос Вик.

— Группировке? Извини, не понял вопрос. Я пришёл в этот город два дня назад всего. Про какие группировки идёт речь? — не стал я скрывать своего невежества.

— Значит одиночка. Тебе ещё предстоит много тренировать свои навыки — я тебя легко заметил, значит и стражники так же смогут тебя обнаружить. А тюрьма в Холфорде — место очень неприятное…

— Какие навыки? — я стал догадываться, о чём говорит собеседник, но решил уточнить.

— Какие? — мой собеседник опять стал смеяться. — Воровские, конечно! Только не пытайся отпираться, что ты вообще не в теме, а прятаться в тенях тебя учила покойная бабушка в далёком детстве!

— Отпираться не буду. Только никто меня не учил, само собой получается иногда.

— Вот видишь, мальчик, ты рождён для ночной жизни! Даже без тренировок ты смог добиться многого, а если тебя обучить, то ты сможешь стать высококлассным вором! Подумай сам, какие открываются огромные перспективы! Вор вообще не знает, что такое отсутствие денег, деньги прилипают к нему со всех сторон. На, кстати, возвращаю, у своих не беру! — с этими словами Вик протянул мне три золотых монетки и горсть мелочи.

Я ощупал свой кошелёк на поясе и обнаружил, что он пустой. Ссыпал монеты обратно и спросил у Вика:

— Ты можешь обучишь меня основам своего ремесла?

— Не я, этому учат более опытные наставники. Если интересно, приходи завтра на рассвете к северному входу на Золотой мост через Стреминку. Если тебя спросят «как рыбалка прошла сегодня?», ответишь «мою сеть какая-то сволочь прошлой ночью порвала». А потом делай всё, что тебе скажет этот человек.

У меня сразу возникла масса вопросов к Вику, но он лишь улыбнулся, запахнул свой плащ поплотнее и пошёл куда-то быстрым скользящим шагом вдоль самой стены здания. На четвёртом-пятом шаге контуры мужчины стали расплываться, и ещё через пару шагов я полностью потерял его из виду. Это было какое-то волшебство — я продолжал отчётливо видеть затенённую стену, каждый кирпичик и каждую трещинку. Но вот идущего вдоль стены человека я не мог обнаружить даже своим новым зрением. Определённо, такой навык стоил того, чтобы ему обучиться!

* * *

На следующее утро, когда за окном было еще темно, меня разбудил робкий стук в дверь. За дверью стояла босоногая рыжая дочка трактирщика, в короткой курточке и необычной по форме шапке, какую изображают в фильмах про Красную Шапочку.

— Мама сказала, что ты просил себя рано утром разбудить и проводить до Золотого моста. С тебя три менки. Даже четыре — на улице дождь и сыро.

Я быстро умылся, собрался, позавтракал и вышел в дождливое туманное утро. Необычно серьёзная для своего возраста малышка, зевая на ходу, топала босяком по лужам. Я в очередной раз поразился — насколько хорошо она ориентируется в этом огромном городе. По своему небольшому опыту прогулок по городу я выяснил, что большая часть улочек и неказистых переулков заканчивается в итоге тупиком. Однако девчонка без сомнений пропускала какие-то повороты и улицы, уверенно сворачивая в другие такие же на вид кривые и грязные переулки. И каждый раз дорога оказывалась верной!

Уже через двадцать минут мы вышли к берегу Стреминки, и вскоре в туманной дали показался длинный мост. Это был тот самый мост, по которому я уже ходил.

— Вон тот мост называется Золотым, — пояснила моя проводница. — Иди к нему по берегу, не заблудишься. Дальше я не пойду — там живут очень злые собаки, они мою подругу сильно искусали.

Я расплатился с девчонкой и пошёл в сторону моста. Если собаки тут и водились, то в дождь они где-то прятались. Без приключений я дошёл вдоль набережной до моста. Золотым, видимо, мост называли из-за покрывавшей деревянный мост жёлтой краски. Возможно, когда-то он и выглядел золотым. Но с годами краска облупилась и потускнела. К тому же, я ещё в прошлый раз отметил, что и сам мост нуждался в капитальном ремонте — перила с левой стороны практически по всей длине моста отсутствовали, во многих местах в прогнившем настиле зияли дыры, сквозь которые была видна медленно текущая тёмная вода.

На мосту в это раннее дождливое утро было немало рыбаков — как мужчин, так и женщин. Кто-то из них с короткими удочками сидел на маленьких складных табуретках, другие изредка доставали из воды и проверяли связанные из гибких прутьев круглые ловушки с какими-то вонючими приманками внутри. Я побродил у моста по противоположному берегу и с удивлением в одной из рыбачек узнал черноволосую девушку, вместе с которой мы пришли в Холфорд. Кажется, её звали Каришка. Она в коротком плаще с капюшоном стояла у перил моста с коротким удилищем в руке. Она меня тоже узнала и кивнула мне головой, как старому знакомому. Я решил подойти к ней.

— Доброе утро, Каришка! Как клёв сегодня?

Каришка напряглась, помолчала немного и неожиданно ответила:

— Да с удочкой много не наловишь. А мою сеть какая-то сволочь прошлой ночью порвала…

— Что? А… — меня осенило. — Я не тот, кого ты ждёшь. Но мы, похоже, по одному адресу собираемся.

— Тогда не стой, как истукан. Ты привлекаешь внимание, — проворчала девушка.

Я достал из кармана рюкзака леску, колокольчики, быстро соорудил три «донки». В качестве наживки использовал обычный хлеб, смоченный в воде и перемешанный с найденным в рюкзаке засохшим кусочком сыра. И надо сказать что, не смотря на такую спонтанность рыбалки, клёв сразу пошёл неплохой! За полчаса я выловил полтора десятка рыбин и лишился одного крючка — какая-то особо крупная добыча сумела порвать прочную японскую леску.

Возле нас стали собираться другие рыбаки — интересовались необычным способом ловли, приманкой, колокольчиками, крючками… Я охотно отвечал, продолжая на глазах изумлённых рыбаков вытаскивать и складывать в садок одну рыбину за другой. А вот Каришка от обилия народу вокруг явно чувствовала себя не в своей тарелке:

— Пойдём отсюда скорее, — шепнула она мне. — Или ты всерьёз собираешься здесь рыбачить?

— Да, нужно сваливать. Но только естественно, не вызывая подозрений, — шёпотом согласился с ней я.

Каришка собрала удочку и громко произнесла:

— Ну, хватит уже рыбачить. Дорвался! Обо мне совсем не думаешь, я замучаюсь столько рыбы чистить! Пойдём домой уже, я промокла в этой сырости.

Рыбаки посмеялись и стали отпускать замечания по поводу ленивой сестры. Я вытянул садок, дал воде стечь, и запихнул садок в свой рюкзак. Смотал снасти, аккуратно сложил в жестяную коробку и закрыл в кармашке рюкзака. Потом вместе с Каришкой мы отошли подальше от остальных рыбаков.

— Как звать-то тебя? — спросила девушка.

— Серый Ворон.

— Это же не настоящее имя, а какое-то прозвище! — скривила губы Каришка. — Я говорю про нормальное человеческое имя, а не кличку.

— Это и есть моё имя. Я из лестных жителей, у нас дома так принято. У моих друзей тоже такие же имена — Фея, к примеру. А парня, у которого ты кошелёк украла, зовут Пузырь.

— С чего ты взял? Ничего я не крала… Хотя… какая разница! Да, это я была. Но у меня всё равно уже тех денег не осталось, так что и не надейся их вернуть.

В это время какой-то старый грязный бомж с примитивной удочкой из пеньковой верёвки, привязанной к хворостине, остановился рядом с нами и пьяным простуженным голосом поинтересовался:

— Эй, молодёжь! Как рыбалка прошла сегодня?

Мы с Каришкой переглянулись и практически хором ответили:

— Мою сеть какая-то сволочь прошлой ночью порвала.

— За этим зданием стоит крытый фургон, забирайтесь внутрь и ждите. Я пока остальных претендентов соберу, — неожиданно трезвым и молодым голосом ответил «бомж».

Я пошёл первым, а Каришка ещё какое-то время наблюдала за удаляющимся от нас нетвёрдой походкой мужчиной.

— Вот это актёр! — восхищённо выпалила она в итоге.

В повозке никаких лавочек не было, но зато толстым слоем было рассыпано свежее душистое сено. Я забрался внутрь и прилёг на сухую траву. Вскоре внутрь залезло еще шестеро мальчишек, всем на вид от десяти до пятнадцати дет. Последней к нам забралась Каришка.

Мы довольно долго сидели молча, с откровенным любопытством разглядывая друг друга. Никто не решался заговорить первым. Потом один из более старших пацанов c щербатой улыбкой толкнул рукой в бок своего соседа и громко, чтобы все слышали, произнёс:

— Прикинь, с нами тёлка будет! А я думал, что по ночам нам скучно будет.

— Да, повезло. Позабавимся! Нужно очередь разыграть будет, — в тон ему ответил длинный босоногий парень с запущенным лишаём на голове.

Остальные парни засмеялись при этих словах и стали отпускать в адрес Каришки пошлые комплименты и предложения. Девчонка отвернулась от остальных и никак не реагировала на приставания. В этот момент у фургона появился «бомж», только он уже успел переодеться в сельскую одежду и снял фальшивую грязную бороду. «Селянин» залез внутрь и раздал всем чёрные повязки на глаза.

— Это для вашей же безопасности, — сообщил он. — Не вздумайте повязки снимать и не пытайтесь подглядывать. С вами поедет наблюдатель, слишком любопытных заколет сразу же без разговоров.

На мои глаза «селянин» затянул плотную непрозрачную повязку. Я прислонился спиной к стенке фургона и далее уже на слух пытался представить — что происходит вокруг, и куда нас везут. Ребята вокруг сидели тихо, как мышки. Рядом со мной в рюкзаке периодически прыгала живая рыба. Изредка сквозь плотную ткань доносились голоса утренних прохожих либо крики далёких петухов. Одно колесо нашей телеги чуть слышно поскрипывало. Телега много раз поворачивала, меняя направление движения. Но в целом, как мне показалось, мы ехали в западном направлении. И реку мы точно не пересекали.

Поездка была долгой, мы ехали более часа. Но потом что-то изменилось — колеса телеги выехали с грунтовой дороги на брусчатку, застучав металлическими ободами по камням. А потом к стуку колес добавилось и эхо — мы въехали на огороженную территорию. Протяжно заскрипели ворота, пропуская нас. Мы въехали в какое-то закрытое помещение — это я понял по усилившемуся эху. Потом глухо лязгнули запоры, и мы остановились.

* * *

Незнакомый мужской голос сказал нам снимать повязки. После полной темноты повязки мои глаза непроизвольно щурились и слезились от света, хотя в помещении было не очень светло, скорее даже стоял сумрак. Закрытая большая комната с каменными стенами, свет исходил от нескольких факелов. Позади были глухие железные ворота без признаков запоров. С другой стороны находилась деревянная дверь с окошком для наблюдения. Мы спрыгнули с повозки. В комнате рядом с нами стояли трое вооружённых короткими мечами мужчин атлетического сложения, в кожаных безрукавках и кожаных же штанах. Все трое были обуты в высокие шнурованные сапоги, у всех на лицах имелись маски.

— Стройтесь в очередь, подходите поодиночке, у кого есть оружие — выкладывайте на этот стол, — приказал один из тройки охранников. — Не волнуйтесь, ваши вещи вам вернут перед выходом в город.

Мальчишки поодиночке стали подходить к столу. Только у одного из них в рукаве был спрятан короткий нож, у остальных оружия не было. Каждого из них потом охранники обыскали, проведя руками по бокам и проверив сумки и котомки. Но, по большому счету, вещей у мальчишек почти не было. Каришка отдала свою сумку на досмотр, но там оказалось только сменное бельё, деревянная резная кружка и свёрток с едой — булка хлеба и сушёные фрукты.

Когда же до меня дошла очередь, я расстегнул плащ и начал выкладывать на стол свою амуницию — сначала чехол с арбалетом вместе с напоясным патронташем с арбалетными болтами и металлическими шариками. Потом отстегнул и положил на стол пару ножен с двумя длинными мечами. Среди охранников начались нервные смешки. Когда же я снял плащ и выложил на стол шесть метательных ножей, то раздались удивленные и уважительные возгласы:

— Ну, ты даёшь!

— На войну что ли собрался?

— Готов поспорить, что это не всё!

Я выложил на стол два кинжала и сказал:

— В сумке гибкая дубинка, раскладной ножик со многими лезвиями и обычный кухонный нож. Вроде ничего не забыл.

В этот момент мой рюкзак неожиданно зашевелился на столе, отчего охранники дружно отпрыгнули в стороны.

— Это рыба, которую я сегодня утром наловил на мосту, где место сбора было. Нужно было не выделяться от собравшихся там рыбаков, и я начал тоже рыбачить. А рыба, как назло, попёрла на приманку. Не выкидывать же при всех — вокруг слишком много рыбаков столпилось…

Все рассмеялись.

— Да ты, я посмотрю, к любому делу подходишь с ответственностью. Не признаешь середины — если что-то делать, то по полной. Если вооружиться, то сразу арсенал. Если рыбачить — то чтобы целая сумка улова.

— Коль любить, так королеву! Воровать, так миллион! — весело согласился я.

Но моя шутка ожидаемого отклика не возымела. Почти сразу я сообразил, что собравшиеся просто не знают такого числа, как «миллион». Нужно быть осторожнее в выражениях, в который уже раз подумал я про себя.

— Рыбу я отдам нашему повару, не пропадать же добру! — усмехнулся один из охранников, в котором я уже определил старшего из этой тройки.

Меня обыскали, но больше оружия не было. Когда же охранники собирались уже пропускать нас внутрь, Каришка, которая до этого успешно прошла досмотр, вдруг вернулась к столу.

— Совсем забыла! — сообщила она, сняла с пальца и положила на стол широкое серебряное кольцо.

Она нажала на кольцо, и из него как коготь выдвинулась вверх раскрывшаяся серединная часть — полукруглое тонкое и чрезвычайно острое изогнутое лезвие длиной сантиметра четыре. Начальник охраны молча дал увесистый подзатыльник своему подчинённому, который досматривал девушку.

Мы прошли за деревянную дверь, спустились по винтовой лестнице глубоко вниз и оказались в большом прямоугольном хорошо освещённом зале, из которого в разные стороны уходили казавшиеся бесконечными полутемные коридоры.

— Приветствую собравшихся в единственной в Западной Столице Школе Воров! — в центре зала стоял высокий лысый человек в богатом халате, на лице у него была маска с прорезями для глаз и губ. Он замолчал, ожидая нашего ответа.

Мы нестройно поздоровались и замолчали, ожидая продолжения.

— Меня зовут Тиберий Тихий, на время вашего обучения я буду вашим куратором. По поводу поселения, питания, расписания занятий и по другим житейским вопросам можете обращаться ко мне. Также я через полгода буду обучать вас умению входить в доверие к незнакомым людям и умению спаивать собеседников. С другими преподавателями я также вас сейчас познакомлю.

Из тёмного коридора вышло четверо людей в масках: двое мужчин и двое женщин.

— Дилль Быстрые Пальцы, — представил Тиберий невысокого и сгорбленного седого мужчину в светлой куртке до самой земли. Будет преподавать у вас карманное воровство и навыки шулерства в азартных играх.

— Властелина Шустрая, — в центр зала вошла рыжая длинноволосая женщина в обтягивающем кожаном костюме с многочисленными вырезами. — Ваш преподаватель атлетики и уличного боя.

— Диккенс Безбожник, — на свет вышел человек явно аристократического рода, в богатой расшитой золотом дворянской одежде, коротком синем плаще и с пустыми ножнами на поясе. — Специалист по вскрытию замков, а также установке и снятию любых типов ловушек.

— Тень, просто Тень. Ваш преподаватель скрытности, — из коридора плавной походкой вышла высокая женщина в тёмных свободных одеждах, кожа её рук была необычного светло-серого цвета.

После этого без всяких дальнейших разъяснений четверка преподавателей, так и не проронив ни звука, удалилась в один из коридоров. Тиберий подождал, когда они скроются из виду, и продолжил:

— Сейчас вы пройдете в свободную от других обучающихся групп территорию подземелья, разместитесь и позавтракаете. Потом с каждым из вас по отдельности поговорит начальник охраны школы и разъяснит правила поведения. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не оказалось. Тиберий проводил нас по тёмному коридору до запертой глухой металлической двери и постучал условным сигналом: удар, быстрый двойной стук, потом несколько секунд тишины, затем опять двойной стук, затем размеренно три одиночных удара. Скрипучую дверь открыл человек в маске с кинжалом в руке.

— Занимайте любые понравившиеся комнаты, — указал Тиберий на ряд одинаковых отсеков. — Скоро вас позовут на обед. После обеда поодиночке можете проходить вон в ту дверь в противоположной стене, там вас уже давно ждёт начальник охраны. А он человек суровый, ждать не любит…

Я зашёл в первый попавшийся отсек. Маленькая комнатка два на три метра, стены — голый холодный кирпич. Всю одну стену занимает широкая скамейка без каких-либо признаков постельного белья. В центре комнаты маленький колченогий столик, на одной стене висит на металлическом крючке на удивление яркая масляная лампа. Земляной пол покрыт слоем несвежей соломы. Дощатая дверь в щелях с палец толщиной запирается изнутри на массивный деревянный брус. Я кинул свой рюкзак на деревянную скамейку и присел рядом. Да… обстановка была просто спартанская. Даже в тюрьмах у меня дома, скорее всего, условия получше.

Я вышел обратно в коридор. Там уже собрались остальные мальчишки. Как ни странно, они были просто в восторге от школы — жильё, бесплатная еда, приключения… Я познакомился с ними. Все они, кроме длинного лысого парня по прозвищу Дым-Чума, были местными столичными беспризорниками. Эти пятеро пацанов были давно знакомы между собой и были членами одной «стаи», как они называли свою группу. Жили они где придётся — в тёплое время года в порту на пустующих речных складах. Зимой же ребятам приходилось туго — приходилось клянчить деньги у ворот храмов, чтобы оплачивать обитание в грязной ночлежке вместе со взрослыми вечно пьяными бомжами, которые регулярно отбирали деньги и избивали более слабых подростков.

Вожаком стаи сейчас был Сулик — невзрачный на вид пацан с колким жестоким взглядом. Он не отличался ростом или силой, но был лидером и мозговым центром группы. Правой рукой Сулика был самый сильный и взрослый из членов группы, парень с лишаем на голове по кличке Денька Дурень. Самыми младшими были двое братьев Минис и Кортис — они всю жизнь, сколько себя помнили, жили на улицах города. Ещё был Денька Длинный — худой высокий парень с кривой неправильно сросшейся левой рукой. Он долго одиночкой жил на улицах города, но однажды позапрошлой зимой был жестоко до полусмерти избит шпаной из торгового района. Его чуть живого с переломанными обеими руками холодным снежным утром нашли Минис и Кортис, помогли добраться до ночлежки и выкормили. С тех пор Денька Длинный прибился к стае и стал незаменимым в периодически возникающих драках с другими бандами за территорию, отличаясь жестокостью и бесстрашием.

На что ребята жили? Когда как. Если повезёт, подрабатывали в порту или на складах, иногда подворовывали на рынке или в портовом районе, бывало и попрошайничали или обчищали карманы у пьяниц. Не брезговали и грабежами, отлавливая своей стаей забредших случайно на их территорию подростков из других районов или припозднившихся одиночных прохожих. Ещё совсем недавно в их стае было семь членов, но в конце весны их прошлого лидера зарезали в драке подростки из другой похожей группы. Ещё была одна девчонка, но она пропала — либо была схвачена и продана куда-то жестокими работорговцами, либо решила стать проституткой в одном из борделей Холфорда, либо ушла в поисках лучшей жизни в другой район города.

Шестым парнем был лысый крепыш по прозвищу Дым-Чума. Он всего Две Руки назад пришёл в Холфорд, бросив дом в поисках приключений. Пробовал работать охранником в богатых районах, но, несмотря на высокий рост и крепкие мускулы, его нигде не взяли на работу. Когда же деньги кончились, пришлось ему учиться воровать. Но вскоре при попытке незаметно обчистить карманы одного богатого горожанина, тот обнаружил вора и начал звать стражу. Лишь своевременное вмешательство незнакомца помогло Дым-Чуме сбежать, этот же незнакомец рассказал про Школу Воров, место встречи и пароль.

Тут нас позвали на завтрак, и мы прошли в соседнюю комнату. Там нас ждал накрытый длинный стол и два ряда стульев, тарелки с горячим овощным супом, свежий хлеб и чуть сладкий ягодный кисель. Я голодным не был, но доел быстрее остальных — Каришка ела медленно, а парни не столько ели, сколько болтали между собой и подкалывали сидящую отдельно от них Каришку. Я встал, вымыл за собой тарелку под струей воды из стоящего на высоком табурете бочонка, и первым пошёл общаться с начальником охраны школы воровства.

* * *

Это был карлик. Не дварф, не гном, а именно человек очень низкого роста. Он был одет в кожаный костюм с огромным количеством кармашков. И в отличие от всех служащих школы он был без маски. У него были тонкие, похожие на детские, руки и удивительно белая кожа, давно не видевшая солнечного света. На белом морщинистом лице неприятно смотрелись тёмные зрачки, окруженные покрасневшими то ли от дыма, то ли от постоянного сумрака белками.

Взгляд этого человека вызывал дрожь. Жестом указав мне садиться на низенький стул посреди комнаты, карлик обошёл меня, закрыл дверь и остался стоять за моей спиной. Шло время, а карлик всё молчал. Я тоже молчал, не решаясь заговорить первым.

— Тебе приходилось убивать разумных существ? — задал вдруг совершенно неожиданный вопрос стоящий за моей спиной собеседник.

— Да, но только для защиты своей жизни, — признался я.

— И как это — ощущать, что чужая жизнь в твоей власти, а потом отнимать её? Что ты испытывал, когда убивал? — продолжил допрос карлик.

— Первым был гоблин. Мы попали в засаду, и вооруженные гоблины бросились на моего друга, не заметив меня. Что я чувствовал… разочарование, наверное. Да, скорее всего, это было именно разочарование — я не попал выстрелом в голову, и противник оставался жив. Дальше был скоротечный бой, и гоблины меня почти пленили. Лишь вмешательство ещё одного моего друга спасло меня, тогда же я убил второго гоблина. На этот раз было облегчение. Облегчение, что всё обошлось, а я остался жив…

— А люди? Что ты чувствуешь, когда убиваешь таких же, как ты сам?

— Сначала ничего… Это был также бой, на нас напали бандиты. Точнее, они долго не отличались от остальных людей в караване. До самого последнего момента. И я запоздало сообразил, что они атакуют — к этому времени бандиты уже начали убивать. Особо размышлять над своими чувствами было некогда. В том бою я убил четырёх человек, всех издалека выстрелами из арбалета. Уже под конец боя, когда я понял, что мы побеждаем, пришло ощущение силы и торжества.

— Почему ты хочешь стать вором? — задал следующий вопрос карлик.

Я понимал, что я сильно отличаюсь по одежде, по поведению, по уровню образования и по десяткам других признаков от остальных поступающих в школу воровства. Попытки скрывать это различие с моей стороны будут выглядеть фальшиво — у меня всё равно не получится отвечать так же, что отвечают другие мальчишки. Поэтому нужно, наоборот, подчеркивать своё отличие от остальных. Я постарался расслабиться и дать своим мыслям течь свободно. Это было очень непросто. Я понимал, что меня внимательно изучают.

— Почему я хочу стать вором? Потому что давно по своим чувствам знаю, что могу им стать. Наше общество боится воров, точнее их необычных способностей. Именно поэтому фальшивая мораль общества порицает воровство. Эта мораль специально навязана нам власть имущими, которые таким способом хотят огородить свою власть от тех, кто способен ослабить их или даже занять их место. Нам с детства навязывают, что брать чужое — плохо, обманывать — плохо. Я много раз в душе понимал, что могу легко обмануть собеседника или стянуть кошелек, и меня не поймают. Но я всю жизнь сдерживал свои естественные порывы. Но однажды не сдержался и разом получил почти двести золотых монет — да я за всю жизнь не получил бы столько в нашем посёлке другим способом. И тогда я убедился, что путь вора может приносить много денег и этот путь может быть моим. Признаюсь, я совершенно не искал эту школу. И в Холфорд шёл просто за компанию, вместе со своими друзьями. Но вчера во время праздника я встретил человека по имени Вик Терьер, он предложил мне прийти сюда учиться. И как будто сразу сошлась головоломка, которую долго безуспешно решал — всё встало на свои места, и я понял, что именно ради этого я проделал такой длинный путь в столицу!

Наступило долгое молчание. Карлик за моей спиной молчал и как будто ожидал чего-то. У меня впервые возникло подозрение, что мы находимся в комнате не одни. Действительно, дальняя стена комнаты была погружена в полумрак, и там при желании мог находиться кто-то ещё. Но даже если там и присутствовал кто-то третий, обнаружить его я не смог.

— Почему ты думаешь, что сможешь получать множество золотых в Холфорде? И где ты думаешь искать такие ценности? — нарушил тишину карлик.

С его словами я почувствовал облегчение, как будто с моих плеч упала незримая тяжесть. Я понял, что мои ответы на предыдущие вопросы были весьма неожиданными для экзаменатора (или нескольких), но всё же в итоге удовлетворили. И теперь пошла уже формальная часть.

— Почему думаю? Потому, что другого пути у меня нет. Я должен помочь своему лучшему другу заплатить за обучение в Академии Магии. Для моего друга, а точнее это подруга, поступление в Академию Магии является сейчас самым важным в жизни. Только ради нашей подруги и её мечты мы втроём оставили дом и совершили такой дальний поход в столицу. Мы рисковали жизнью, прошли через массу испытаний и дошли до Холфорда. Мы даже смогли заплатить большую часть денег за обучение. И теперь уже никакие препятствия не остановят от того, чтобы собрать остаток суммы. Где искать такие ценности? Я побывал во внутреннем городе — там всё напичкано роскошью и деньгами. Да, есть отгораживающая внутренний город стена, есть охрана, наверное, есть ловушки и масса трудностей. Но способ найти можно, я абсолютно уверен. Кроме того, есть рынки, есть отдельный Торговый квартал, есть портовые и городские склады. Была бы голова на плечах, было бы желание — а деньги найдутся! И не сотни золотых, а многие тысячи. Да, мне пока не хватает умений и навыков. Именно поэтому я и нахожусь в этих стенах — я готов учиться, как никто другой.

Карлик наконец-то вышел из-за моей спины. Он прошёлся по комнате, заложив руки за спину, потом сел на стул напротив меня:

— Школа даст тебе знания, Серый Ворон. Сможешь ли ты их взять — это зависит уже только от тебя. Не всем ученикам хватает способностей и старательности, чтобы закончить учёбу и пройти итоговые испытания. Но закончивший Школу Воров становится официально членом Гильдии Воров. Состоять в Гильдии — огромная честь для любого вора. Гильдия будет заботиться о тебе в случае беды, поможет с лучшими жрецами-лекарями в случае травмы. Воров из Гильдии в нашей Империи не казнят, и даже в императорских тюрьмах мы по мере возможностей помогаем своим. Гильдия поможет реализовать украденный товар, подберет напарников для сложных операций, найдет интересные и выгодные задания. Взамен от каждого ученика школы или своего члена Гильдия требует соблюдать всего три простых правила.

Первое правило: не убивать без самой крайней нужды. Мы — не убийцы. Вор, который начинает убивать, обречён. Любое убийство нужно будет очень дорого искупить — деньгами или выполнением поручений. Убийство стражника наказывается во многие разы строже — ведь каждый такой поступок рвёт нашу непрочную сеть из манипуляций, подкупов и личных привязанностей, при помощи которой мы можем контролировать императорских судей, чиновников и солдат. Убийство же члена Гильдии Воров не прощается никогда ни при каких условиях.

Второе правило: быть честным перед Гильдией. У нас везде есть глаза и уши, Гильдия знает почти всё про своих членов. Любая ложь перед Гильдией будет неминуемо рано и позже выявлена. Ложь, как и убийство, нужно будет дорого искупить. А предателям Гильдии, выдавшим страже наши убежища и имена членов Гильдии, пощады не будет нигде.

И третье, последнее правило: любой ученик или член Гильдии Воров должен делить свою добычу с другими братьями. Ученик отдает на нужны школы одну десятую часть от любой добычи. Член Гильдии отдает на нужды школы и Гильдии одну пятую от добычи. Это правило священное, оно действует уже много столетий и тысячи раз доказало свою полезность. Не стоит пытаться его нарушить — обман неминуемо будет выявлен, а нарушитель строго наказан.

Прежде чем начать обучение, ты обязан дать клятву соблюдать эти три простых правила. Да не мне (прервал он меня). Сегодня вас всех отпустят в город, чтобы вы смогли завершить свои срочные дела. Завтра ты должен в храмовом районе найти храм Белла, бога воров, и принести клятву у его алтаря. Потом завтра на закате будь на том же самом месте сбора, что и сегодня утром. Паролей не нужно, к тебе подойдут и скажут, что делать.

После этого карлик задал мне еще несколько заурядных вопросов о жизни, поинтересовался — когда и через какие ворота я прибыл в город, как зовут моих друзей, и с кем я общался в городе. Потом сказал мне позвать следующего учащегося, и что я могу быть пока свободен.

* * *

Вещи мне вернули в целости и сохранности. Дальше опять была тёмная повязка, и опять та же телега с одним поскрипывающим колесом. Телега отвезла нас обратно в портовый район. Не к Золотому мосту, но совсем недалеко от него.

Уже вечерело, я и не заметил, как день успел так быстро пройти. Я попрощался с мальчишками и Каришкой и пошёл вдоль речки в сторону восточных ворот. Стоял тёплый летний вечер, в реке с радостными визгами плескалась и резвилась малышня. Я отошёл чуть в сторону и тоже с удовольствием искупался в речке. Когда уже начало совсем темнеть, я оделся и пошёл обратно в гостиницу «Боевой Единорог» по берегу Стреминки.

На этот раз мне, действительно, встретилась большая стая бродячих собак. Несколько кобелей из стаи были весьма крупными и агрессивными — прыгали вокруг меня, злобно лаяли. Наверное, со стороны это должно было выглядеть жутко. Но, насколько я понимал их лай, серьёзно нападать они не собирались, просто демонстрировали свою силу и храбрость перед имеющимися в стае суками. Я не обращал на собак особого внимания, уверенный, что они не нападут. Так, собственно, и вышло.

Когда я уже отошёл от собак довольно далеко, они вдруг опять стали на кого-то истошно лаять. Я оглянулся — высокая фигура в кожаной безрукавке короткими перебежками от укрытия к укрытию двигалась вслед за мной. Может, конечно, и не за мной, но я решил не рисковать — свернул в первый же тёмный переулок и постарался скрыться в тени. Потом бесшумно забрался на забор, перепрыгнул на соломенную крышу одноэтажного домика и прислонился к печной трубе.

Высокий человек быстрым скользящим шагом подошёл к переулку, в который я свернул с набережной, и остановился в нерешительности. Он был совсем близко, при желании, я мог бы спрыгнуть ему на плечи.

— Куда же ты делся, хитрец? — донесся до меня его недовольный шёпот. — Всё равно ведь не скроешься от меня!

Человек постоял ещё минуту, затем вынул из внутреннего кармана безрукавки и одел тёмную маску с прорезями для глаз. Он медленно пошёл по тёмному переулку, внимательно оглядываясь по сторонам. В одной руке у него появилась деревянная дубинка. Он явно охотился за мной.

Я тихо достал и зарядил арбалет. С расстояния всего в пять-семь метров убить этого преследователя можно было всего одним выстрелом, но я посчитал, что это было бы чрезмерным. Ведь пока что ничего плохого мне он не сделал. К тому же, он мог быть из Гильдии Воров, и тогда убийства мне бы не простили. Я убрал арбалет и достал гибкую тяжёлую дубинку. Подождал, когда незнакомец отойдет подальше, и тихо спрыгнул на землю. Потом, бесшумно сливаясь с тенями, я начал красться за ним.

Пройдя метров пятьдесят, незнакомец остановился. Я понял, почему он был уверен, что я никуда не скроюсь от него — переулок дальше заканчивался глухим тупиком, спрятаться беглецу было негде. Тем не менее, мой преследователь не уходил и внимательно смотрел вперёд на растущие у забора невысокие кусты — он явно знал, что человек с определёнными навыками может скрыться в сумраке даже на ровном месте, а тем более за таким укрытием.

О том, что выслеживаемая им добыча сама успела превратиться в охотника, незадачливый мужчина так и не понял. Я осторожно подошёл к нему и, размахнувшись, со всей силы стукнул незнакомца по голове своей дубинкой. Он, не издав ни звука, тяжело рухнул на землю. Я сразу же обыскал его, но добычи практически не было — два цехина и три медяка. Оружия, кроме неказистой деревянной дубинки, у него также не было. Я сорвал с лежащего на земле тела маску и пригляделся — нет, я никогда ранее не видел этого человека. Зачем он следил за мной? Предположив, что он мог быть одним из бандитов, с которыми мы пересеклись ранее, я достал кинжал и распорол рукав его куртки. На плече, действительно была татуировка, но не в виде свёрнутой спиралью чёрно-зелёной змеи, а в виде двух вложенных колец с непонятными мелкими рунами по ободкам. Если этот символ что-то и означал, то я не имел ни малейшего представления об этом.

Оставив обездвиженного преследователя валяться на земле, я вышел из переулка и направился в сторону своей гостиницы. Шёл я, не торопясь и знакомясь с городом, в котором мне предстояло жить. Особенно меня интересовали склады и богатые дома — а такие тоже изредка встречались посреди бедных кварталов, резко выделяясь на общем фоне. Но в каждом случае присутствовали высокие заборы и внушительная охрана. Похоже, владельцы этих особняков хорошо представляли, как защищаться от воров.

На этот раз я вполне уверенно дошёл до района гостиницы. Кажется, я постепенно всё лучше и лучше ориентировался в этом человеческом муравейнике. После встречи с непонятным преследователем я на всякий случай, прежде чем заходить на ночлег, проверил наличие «хвоста» — в ярком месте около уличного фонаря свернул за угол, быстро обежал вокруг отдельно стоящего домика и тихо скрылся в густых затемнённых придорожных кустах. Я прождал минут десять — всё было чисто, никто меня не преследовал.

В гостинице я отдохнул, вкусно перекусил и оставил большую часть вещей и оружия. Утром пошёл в храмовый район почти налегке — с собой взял лишь непривычно пустой рюкзак с запасной одеждой и дубинкой, на поясе арбалет и пара метательных ножей. На этот раз я отказался от помощи проводника — более-менее я уже представлял расположение городских кварталов, да и не хотелось мне, чтобы болтливая дочка хозяина видела, что я иду в храм Белла — бога воров.

Храмовый район был во внутреннем городе, и я в очередной раз поразился — насколько разительно отличаются внешняя и внутренняя части города. Опять, как и в предыдущие разы, по дороге я не увидел ни одного богатого обитателя внутреннего города — попадались только редкие прохожие из внешних кварталов с желтыми бирками, нечастые патрули городской стражи и многочисленные рабы в серебряных или медных ошейниках.

По дороге в храмовый район я опять вышел к реке — нужно было перейти длинный кованый мост, изящной дугой перекинутый с берега на берег. У входа на мост также стояла стража. Я не торопился переходить через реку и сначала прошёлся по набережной. Набережная усиленно охранялась городской стражей — через каждые метров пятьдесят стояли внимательные охранники. В дополнение к этому небольшие отряды по четыре-пять человек постоянно курсировали по берегу. Через каждые двадцать шагов на гранитной набережной стояли фонари — вне всякого сомнения, их зажигают по ночам. Похоже, богатые обитатели внутреннего города постарались максимально отгородить себя от встреч с простолюдинами — они выходят из своих роскошных домов только после заката, когда посторонние уж покидают богатые кварталы, а все входы во внутренний город охраняются стражей.

И всё же одну возможную лазейку я заметил — начало длинного кованого моста через Стреминку уходило далеко вглубь на берег, и мост уже на довольно приличной высоте проходил над набережной. Чисто теоретически, тёмной ночью можно было по мосту проползти поверх стражи на набережной и, не проходя стражу у выхода с моста, спрыгнуть в сторону.

Не знаю уж, почему мне в голову лезли такие криминальные мысли, раньше за собой подобного не замечал. Хотя, признался я сам себе, мне было очень интересно попробовать свои возможности в воровской ремесле. Но обчищать медяки из карманов бедняков или отлавливать припозднившихся пьяниц — это не для меня, противно и как-то низко. А вот проникнуть в охраняемый, как настоящая крепость, богатый дворец — это действительно трудно, почти невозможно. Такое задание — это серьёзный вызов моим способностям. Обмануть по пути стражу, обойти все ловушки, суметь открыть замки и, забрав крупную добычу, исхитриться незаметно выйти — вот это интересно, это именно то, чему я хотел научиться.

Я прошёл по мосту на противоположный берег. Храмовый район сверкал богатством и чистотой даже по сравнению с противоположным берегом внутреннего города. Район был совсем небольшим. Круглая площадь метров триста в диаметре с дюжиной крупных каменных статуй в центре, по периметру площади возвышались двенадцать таких разных по форме, цвету и архитектуре зданий. Каменная плитка на площади была разных цветов, образуя расходящиеся от центра цветные сектора — белый, зелёный, красный, оранжевый… Я прошёл в центр площади, там перед статуями богов молились около сотни человек. У одних статуй народ толпился, у других было по одному-два человека, у остальных же вообще никого не стояло.

Люди произносили свои молитвы хоть и тихо, но вслух. Я прислушался к их словам и вскоре определил статую Латандера — бога здоровья, статую Гизли — богини материнства, статую Дерфы — богини урожая и плодородия. Возле этих статуй было больше всего молящихся. Прислушавшись к словам дряхлой старушки, я определил статую Мораны — богини смерти.

Как я в этот момент сожалел, что недостаточно внимательно в своё время слушал друидку Илону! Как мне найти теперь статую бога Белла и соответствующий храм? Как назло, к другим статуям или никто не подходил, или я не мог расслышать слова молитв. Так, нужно было думать.

Оставалось ещё восемь статуй. Из них сразу можно было откинуть две женские, оставалось шесть. Пожалуй, можно сразу исключить ещё двух. Во-первых, статую с торсом сильного мужика и рыбьим хвостом — это, видимо, морской бог. Во-вторых, статую полумужчины-полудракона — что-то Илона говорила про него, не помню уже точно, кажется это бог первородных и их силы. Может я и путаю его с каким-то другим богом, но точно, что крылатый полудракон — это не бог воровства. Остаётся еще четверо. Какой из них Белл? Спросить у кого-либо из собравшихся? Непонятно, как они отнесутся к подобному вопросу.

Ничего не оставалось, как продолжать рассматривать оставшиеся статуи. Две статуи сильных подчеркнуто мускулистых богов, один с копьём, один с топором. Двое, наоборот, мышцами не отличались — тщедушный худенький паренек с посохом и коротким луком за спиной, и лысый пузатый дед с кипой свитков и чернильницей в руках. Ну ни один не похож на бога воров!!!

Я стоял в растерянности, не зная правильного ответа. И тут вдруг вдалеке я увидел Каришку — она уверенной походкой шла по мосту в храмовый район. Меня она, похоже, не замечала. Каришка, остановившись на секунду, обвела площадь взглядом и уверенно направилась в сторону богатого храма с позолоченным куполом и высокими шпилями по краям. Я посмотрел на соответствующую статую — это оказался лысый старик с чернильницей в руках. Да уж… кто бы мог подумать!

Я последовал за Каришкой и вслед за ней вошёл в распахнутые двери. Внутри стоял полумрак и висел терпкий запах каких-то благовоний. Лучи солнца узкими светлыми колоннами хорошо освещали лишь центральную часть храма, оставляя в тени всё остальное огромное пространство. Я потерял Каришку из вида и остановился в нерешительности. Тут же передо мной возник священник в тёмно-коричневой рясе, в его крашеную вишнево-красную бороду было вплетено множество разноцветных косичек:

— Добро пожаловать в храм Белла, бога торговли и одного из трёх создателей нашей Империи. Чем служители храма могут помочь тебе?

— Мне нужно принести клятву перед алтарём Белла, — решился я ответить честно.

— Понятно, — ничуть не удивился жрец. — Белл покровительствует ночному ремеслу, проходи за мной.

Я прошёл вслед за жрецом сквозь ряды колонн в сторону от центра. Там у стены оказался большой резной алтарь с множеством зажжённых светильников. Над ним возвышалась огромная мраморная статуя — тот же пузатый старик, но уже в маске и с двумя кинжалами в руках. Перед статуей на коленях стояла Каришка и то ли молилась, то ли произносила слова клятвы. Вдруг все светильники на алтаре разом ярко вспыхнули, я даже после полутьмы храма на несколько секунд ослеп от яркого потока света. Когда зрение вернулось ко мне, Каришки рядом с алтарём уже не было, светильники ровно освещали алтарь.

Я подошёл к массивному алтарю. Статуя Белла возвышалась надо мной, и в колеблющемся свете огоньков казалось, что пузатый великан шевелится и усмехается. После секундного колебания я решил не опускаться на колени перед статуей божества, а остаться стоять. Глаза каменного великана, как мне показалось, недовольно мигнули отраженным от пламени светом, но потом пришли в обычное состояние.

Я же стоял и не знал, с чего начать обращение к незнакомому мне божеству. В конце концов, решив поскорее покончить с этой формальностью, я решился и быстро произнес обещание соблюдать три закона воровской гильдии. Не успел я закончить свою фразу, как внезапно свет померк, на мои плечи легла огромная тяжесть. В моих ушах раздался болезненный рокот:

— Существо другого мира, ты не рождён под этими звёздами и обращаешься к чужому для себя божеству. Но сейчас ты в мире, именуемом Эрафией. Здесь другие законы. Здесь правим мы, двенадцать богов — четверо светлых, четверо тёмных и четверо серых. В наших руках здесь жизнь и смерть, любовь и разлука, счастье и горе… И если кто-то желает получить благосклонность любого из нас, то он должен обращаться к нам со всей возможной почтительностью. Тем более, если он человек другого мира. Но на первый раз я тебя прощаю. И принимаю твою клятву, пусть она и была изложена в неподобающем виде. Я дарую тебе многие способности ночного ремесла, дарую даже больше, чем большинству других смертных. Пусть они помогают тебе выжить в нашем мире, получить признание и богатство. Но взамен и спрос с тебя будет особый — с этого самого момента, где бы ты ни находился, я буду внимательно следить за выполнением твоей клятвы. И горе тебе, если ты хоть раз нарушишь своё обещание!!!

* * *

Очнулся я на жёсткой лавке где-то во внутренних помещениях храма. Знакомый жрец с косичками в бороде пытался привести меня в чувство, хлопая ладонью по щекам. В ушах до сих пор стоял гул от слов божества, я отчётливо помнил каждое услышанное слово. Я ошалело огляделся по сторонам.

— Где я? Что со мной случилось? — зачем-то задал я два подряд глупых вопроса, хотя и так знал на них ответы.

— Ты в храме Белла. С тобой случилась великая милость — на тебя нашло озарение, и ты слышал слова нашего бессмертного господина. Ты отмечен Беллом, великий серый создатель лично решил принять участие в твоей судьбе. С этого момента ты — орудие в руках нашего бога. Такое случалось и раньше в истории, но довольно редко, далеко не каждое десятилетие. И каждый раз вмешательства богов случались перед большими потрясениями… Вид у тебя неважный. Ты сможешь подняться?

Я спустил ноги на пол и попытался встать. Перед глазами опять всё поплыло, лишь своевременная поддержка жреца удержала меня от падения. Он усадил меня обратно на скамью.

— Если хочешь, можешь оставаться в нашем храме столько, сколько потребуется. Мы будем очень рады обществу человека, на которого пал выбор нашего бога, — предложил мне бородатый.

— Спасибо за предложение, но меня сегодня вечером ждёт важная встреча, я должен там присутствовать, — отказался я.

Через пару минут я попробовал ещё раз сам встать. Голова ещё кружилась, но уже моё состояние можно было описать словами «вполне сносно». Я прошёлся по комнате от стены до стены и успокоил с тревогой наблюдающего за моим состоянием жреца.

— Со мной уже всё нормально. Спасибо за помощь. Мне нужно идти.

Я подхватил свой рюкзак, ещё раз поблагодарил священника и уже собирался идти, как вдруг вспомнил один важный вопрос:

— Кстати, а куда оплачивают долю гильдии с добытых денег? — это вопрос меня интересовал в том контексте, что с забранных у вчерашнего преследователя монет тоже, скорее всего, полагалось оплатить десятую часть.

Священник сказал следовать за ним, мы вышли обратно в основной зал храма. Тут бородач остановился и указал на сидящего на корточках при входе в храм нищего с грязной повязкой на глазах.

— Деньги передай этому слепому человеку, назови только ему своё имя, чтобы он тебя знал.

Я, хоть и удивился, спорить не стал. Подошёл к дремлющему и чуть похрапывающему нищему, кинул ему в деревянный ящик с прорезью три медные монетки и произнёс:

— Серый Ворон, выплата доли школы.

Слепец никак не отреагировал, он явно дремал, разморенный на солнце. Посчитав свой долг перед школой воровства исполненным, я с лёгким сердцем покинул храм. Яркое солнце слепило глаза после полутьмы помещения, лёгкий ветерок приятно шевелил волосы на голове. Я быстро пришёл в себя на свежем воздухе.

Ещё раз поразившись красоте и почти стерильной чистоте храмового района, я вышел с противоположной стороны храмовой площади через хорошо охраняемые ворота, оказавшись в незнакомом пока мне районе внешнего города.

Никуда не торопясь, прошёлся по городу. Как и на противоположном берегу Стреминки, здесь были и кварталы бедноты, и более богатые кварталы, сменявшиеся целыми районами мастеровых людей — кузнецов, ткачей, гончаров, плотников. В воздухе причудливо перемешивался аромат свежего хлеба, запах коптящейся рыбы, нагретой смолы и резкая вонь дубильных веществ с мастерских по переработке шкур. Город жил своей жизнью, работа кипела, обозы товаров то и дело проезжали по улицам куда-то одну и ту же сторону.

Я предположил, что в той стороне находится рыночный квартал Холфорда. Об огромном рынке я много раз слышал, но пока ни разу не посетил. Я пошёл в направлении движения телег с товарами и минут через пятнадцать, действительно, вышел в Торговый район. Кольцо жилых домов быстро закончилось — началась бесконечная череда складов и торговых лавок. Это оказался весьма и весьма оживлённый район, народу было почти как на демонстрации. Причём это в будний день. Мне даже страшно было представить — что же здесь творится в Малый или Большой выходной! А в дни осенней ярмарки, говорят, здесь ещё больше народу!

Почти до самого вечера я ходил по рынку, временами непроизвольно раскрывая рот от изумления. Тут, наряду с разнообразной одеждой, мебелью, едой и оружием, продавались иногда самые невероятные вещи. Например, горшки с рассадой хищных колючих лиан. Продавец, смуглый худой мужчина с роскошным тюрбаном на голове, для привлечения покупателей дразнил зелёные полуметровые ростки кусочком сырого мяса. Гибкие ветки с зазубренными мелкими шипами тянулись за добычей, шевелились и временами пытались хлестнуть руку продавца своими колючими плетьми. Такие лианы предлагалось высаживать у изгороди домов — хищные растения надёжно охраняли бы двор от грызунов и воров.

Также меня впечатлили крытые клетки с осёдланными боевыми грифонами. Покрытые жёсткими короткими перьями огромные свирепые звери косили свои налитые кровью глаза на зевак. Без сомнения, грифон за считанные секунды был способен разорвать в клочья неосторожно приблизившегося к ним чужака. Однако рабы из прислуги купца спокойно ходили между страшными зверьми — чистили клетки, наливали воду в бочки с водой, кормили зверей свежим сочащимся кровью мясом. Всё дело, как объяснял продавец, было в защитных амулетах, которые носили эти люди. Грифон после несложного заклинания привязки навсегда становился беззаветно преданным обладателю амулета и был готов отдать жизнь, защищая своего хозяина. Огромные крылья грифонов позволяли поднимать в воздух даже самых крупных воинов в тяжёлых доспехах и перелетать верхом на значительные расстояния.

Но никакие защитные амулеты не смогли бы удержать обитателя другого вольера — трёхметрового детёныша зелёного дракона. На драконов вообще слабо действует магия, поэтому рептилия с блестящей изумрудной чешуей и уже прорезающимися крыльями лежала, прикованная толстой стальной цепью. Драконы теоретически вырастают до гигантских размеров, могут жить несколько тысяч лет и со временем даже могут стать разумными. Но детёныши драконов отличаются лишь свирепостью, а отнюдь не особой сообразительностью. Вокруг вольера сидели охотники на драконов — натренированная и закалённая во многих стычках команда. Судя по одеждам, пара опытных стихийных магов, жрец-лекарь, несколько арбалетчиков, следопыт с двумя мечами за спиной и трое огромных заросших рыжими волосами воинов со страшными двуручными мечами. Охотники на драконов тут же с прилавка продавали скорлупу драконьих яиц, бутыли с какими-то эликсирами, драконьи шкуры и изделия из них. И хотя цены на товары охотников за драконами были просто астрономическими, возле прилавка было немало покупателей.

Когда солнце уже стало клониться к закату, я пошёл на условленное место встречи. Я решил выйти к реке и по берегу, чтобы не заблудиться, пройти до Золотого моста. Уже при выходе из Торгового квартала, где народу стало значительно меньше, я стал свидетелем одной сцены. Длинный высокий дед в богато расшитом зелёном халате до земли вдруг завизжал и схватил за руку проходившую рядом девушку, в которой я с изумлением узнал Каришку. Девушка тут же попыталась вырваться, но дедок крепко удерживал её запястье своими худыми, но удивительно цепкими пальцами. На мостовую, звякнув, упал бархатный кошелёк. Каришка ещё раз попыталась вырваться, но старик в ответ заломил ей руку за спину, в результате чего девушка охнула от боли и упала лицом на мостовую. Вокруг стали собираться прохожие, быстро подбежали двое стражников с дубинками, а за ними и вооруженный коротким мечом десятник.

— Воровку поймал! — завизжал старик. — Кошелёк у меня пыталась украсть, тесёмку уже даже перерезать успела.

— Да врёт он всё! — завопила лежащая на земле Каришка, дед по-прежнему её крепко удерживал своими удивительно сильными руками.

— Поднять её и обыскать, — скомандовал десятник.

Двое солдат подняли с земли плачущую девушку и поставили на ноги. Один из солдат развязал бечёвку на заплечной сумке Каришки и, перевернув сумку вверх дном, высыпал на камни содержимое. По мостовой покатились несколько яблок, кружка, упал сверток с одеждой и… с предательским звяканьем, вывалились два срезанных у каких-то зевак кошелька. Толпа возмущенно загудела, требуя наказать воровку.

— Связать ей руки и увести! — скомандовал солдатам десятник. — Остальным приказываю разойтись!

Один из солдат схватил своими огромными ладонями руки Каришки и с силой завёл их за спину, не обращая внимания на болезненный вскрик девушки. Второй охранник в это время, не церемонясь, приподнял у пленницы кожаную куртку, расстегнул и вытащил тонкий ремень из её брюк и этим же ремнём быстро и профессионально стянул Каришке руки за спиной.

— Куда её вести? В уголовную или общую? — поинтересовались солдаты у десятника.

— В общую тюрьму давайте. Если других преступлений за ней не обнаружится, отсидит на первый раз Две Руки, штраф заплатит и поумнеет, — при этих словах десятник подобрал выпавшие из сумки вещи. Оба кошелька он, помедлив секунду, сунул себе за пазуху, отдав остальное стражникам.

Солдаты повели под конвоем связанную девушку в противоположную от реки сторону. Я на некотором удалении последовал за ними. Когда солдаты отошли подальше и свернули с оживлённой улицы в безлюдный переулок, один из них громко рассмеялся:

— Вот ведь повезло, Дрын, а ты хотел по девкам идти!

— Да, повезло, это точно. Воровка красивая, фигуристая. И как раз в обычную тюрьму вести. Там по дороге заросший парк, место удобное… — после этих слов оба городских стражника переглянулись и рассмеялись.

После этих слов и я, в конце концов, решился — нужно спасать Каришку! Я бегом по параллельному переулку обогнал конвой и вскоре увидел заросший и неухоженный городской парк. Точнее, это было старое и давно заброшенное кладбище, где местами валялись поваленные памятники с давно истершимися надписями и осколки каменных плит. Вся территория кладбища густо заросла кустарником. Через парк вела только одна более-менее натоптанная дорожка, а если свернуть с неё, то идти приходилось осторожно, переступая постоянно встречающиеся сюрпризы — эта территория явно использовалась горожанами в качестве общественного туалета.

Я притаился за широким деревом возле тропинки. Как раз рядом с этим местом кто-то из местных жителей положил гранитную плиту на поваленные бревна, соорудив импровизированный столик или скамейку. Предположив, что солдаты пройдут здесь, я достал дубинку, взвёл и зарядил свинцовым шариком арбалет. Я совершенно не собирался убивать городских стражников. Но и остаться в стороне и, тем самым отдать беспомощную девушку на утеху этим мерзавцам я не мог.

Ждать пришлось недолго. Через пару минут на тропинке показались солдаты, тащившие упиравшуюся Каришку вглубь заросшего парка. Девушка вся в слезах умоляла охранников её отпустить, но они лишь смеялись над ней. Один из солдат по дороге расстегнул застежки на куртке и рубашке пленницы, после чего стянул ей верхнюю одежду на связанные за спиной руки. Голая по пояс Каришка воспользовалась тем, что один из охранников отпустил ей руки, толкнула другого в кусты, вырвалась и со всех ног бросилась бежать от стражников. Не ожидавшие такого от беспомощной пленницы охранники на несколько секунд растерялись, и девушка сумела метров на десять-пятнадцать оторваться от своих конвоиров. Бежала Каришка очень быстро и, возможно, смогла бы убежать от преследователей. Но, к несчастью, уже через полсотни метров девушка наступила на собственные спадающие без ремня брюки и рухнула лицом вниз на тропинку совсем неподалёку от места моей засады. Подняться с земли она не успела — долговязый стражник по кличке Дрын подбежал к поднимающейся девушке, схватил за волосы и со всего размаха стукнул беглянку кулаком в живот, усадив её на колени. Чуть позже к ним подбежал второй охранник и несколько раз со злостью хлестнул ладонью по лицу стоящую на коленях девушку:

— Из-за тебя, мразь, наступил в свежее дерьмо! Ну ничего, ты у меня за всё сейчас ответишь! Дрын, хватай её, потащили на вон тот стол.

Стражники схватили обвисшую и прекратившую сопротивление Каришку под руки и потащили к лежащей плите. Я, воспользовавшись тем, что оба конвоира повернулись спиной, вышел из-за дерева и тихо пошёл за ними. В правой руке у меня была гибкая дубинка, в левой — заряженный шариком арбалет. Несмотря на разбитое в кровь лицо, Каришка меня увидела и сразу напряглась, готовая действовать. И в тот момент, когда я с силой хлестнул Дрына дубинкой по голове, девушка впилась второму стражнику зубами в руку.

Тот взвыл от боли и дёрнулся в сторону. Из-за этого я промахнулся и вместо того, чтобы оглушить его ударом тяжелой дубинки по голове, всего лишь хлестнул по спине. Солдат от удара не удержался на ногах и рухнул на землю, повалив вслед за собой и Каришку. Шлем стражника покатился по земле, но мой противник отнюдь не был выведен из строя. Отшвырнув в сторону висевшую на его руке девушку, стражник схватился за свое оружие — короткую толстую дубинку из тёмного дерева, обшитую свинцовыми кольцами для дополнительной тяжести удара. Мне ничего не оставалось, как выстрелить в него из арбалета. Я навскидку стрелял по ногам, но промахнулся и попал врагу в ягодицу. Поднимавшийся уже было с земли стражник рухнул обратно и, сжав зубы от боли, разразился грязной руганью.

— Бежим! — крикнул я Каришке.

Девушка мгновенно вскочила на ноги и вслед за мной юркнула сквозь густые кусты. Долго ещё вслед я слышал крики с угрозами в наш адрес, но постепенно крики становились всё тише. Я бежал со всех ног, но Каришка даже со связанными за спиной руками не отставала от меня ни на шаг. Бежали мы долго, пока не уткнулись в какой-то высокий деревянный забор. Лишь тогда я решил остановиться и отдышаться. Каришка остановилась рядом. Губы у неё были разбиты, весь подбородок и шея были в подсыхающих кровавых подтёках, даже на груди были многочисленные следы от бурых капель.

— Давай развяжу тебе руки, — предложил я.

Каришка кивнула и повернулась спиной. Я накинул ей обратно на плечи куртку и рубашку и занялся ремнём. Но узел был какой-то хитрый — промучившись над ним минут десять, я так и не смог его развязать.

— Не получается! Какую бы ни потянул петлю, узел только затягивается сильнее. А концы ремня внутри узла застёгнуты каким-то образом, — с сожалением констатировал я.

— Тогда разрежь его ножом, нам нужно поторопиться, — решилась Каришка.

Я перерезал ремень ножом, Каришка сразу же поправила одежду и застегнулась. Потом мы перелезли через забор, сориентировались в направлении и быстрым шагом пошли к Золотому мосту.

* * *

Я стоял на Золотом мосту, глядя на лениво текущую внизу тёмную воду и любуясь красочным закатом. Рыбаков не было, да и вообще на этом берегу кроме меня и Каришки народу не было видно. Каришка на мелководье, раздевшись по пояс, пыталась отстирать в проточной воде пятна от засохшей крови на своей рубашке и куртке.

По мосту в нашем направлении шёл какой-то человек. Солнце светило с той стороны, и я долго не мог разглядеть его лицо. Когда же мне это удалось, сердце тревожно застучало в груди — это был тот самый загадочный преследователь, которого я вчера оглушил в тупике. Он подошёл ко мне и остановился рядом, облокотившись на перила моста.

— Красивая девчонка! — сказал он, глядя на Каришку.

Я молча кивнул, не зная, как вести себя с этим человеком.

— Деньги мои верни! — проговорил незнакомец после продолжительного молчания.

— Не могу, я их в храме Белла отдал. Да и вообще, с какой стати я должен возвращать? Ты первый за мной стал охотиться, я лишь защищался.

— Ещё раз вздумаешь так «защищаться», я тебе ноги оторву! — вяло пригрозил собеседник, продолжая во все глаза разглядывать одевающуюся неподалеку Каришку. — Ладно, поторапливайтесь — вам пора ехать. Повозка стоит на другом берегу во дворе дома на набережной с резными зелёными воротами.

После этих слов незнакомец сухо попрощался и сошёл с моста на берег, скрывшись за прибрежными кустами. Ко мне подошла Каришка в мокрой рубахе и куртке. Я коротко объяснил, что нас ждут на другом берегу. Мы прошли по мосту и сразу увидели большой каменный дом, огороженный высоким зелёным забором, во двор вели резные деревянные ворота.

Я толкнул створки — они оказались не запертыми. Во дворе, действительно, стояла крытая повозка. В ней уже сидел один из парней, лысый Дым-Чума. Мы поприветствовали друг друга. Тут в повозку заглянула какая-то немолодая женщина.

— Так, остальных ждать не будем. Надевайте повязки на глаза и поехали, — она раздала нам тёмные повязки, а сама запрыгнула внутрь, устроившись на свежем сене.

Ехали мы очень долго, намного дольше, чем в прошлый раз. По-видимому, кучер петлял по городу, сбивая след. Где-то часа через три поездки по гулкому стуку колёс я понял, что мы въехали на мост. Потом я услышал совсем неподалеку удар колокола. Значит, уже был поздний вечер. Когда звук колокола раздался второй раз, судя по звукам, мы уже въезжали в крытое помещение. Вскоре за нами лязгнули, закрываясь, металлические ворота. Приглушенный голос сказал снимать повязки.

Щурясь от света, я спрыгнул с повозки на пол. К некоторому удивлению обнаружил, что тут же рядом стоит ещё одна повозка, из которой выходят, закрывая руками глаза от света, пятеро других мальчишек. В комнате было несколько вооруженных громил в масках, руководил ими тот самый бледнолицый карлик без маски. Нам приказали сдать оружие и собраться в центре комнаты. Карлик подождал, когда мы соберёмся в центре, и начал свою речь. Говорил он неприятным резким голосом, периодически срываясь на визг:

— Теперь вы дали клятву и отвечаете перед Школой Воров за все нарушения. Когда я вчера говорил вам, что у нас повсюду глаза и уши, некоторые оказались настолько тупы, что мне не поверили. А ведь вчера за каждым из вас пошёл наблюдатель. Лишь один из вас поступил правильно. Это была Каришка — она была внимательна, заметила преследователя и просто скрылась. А что сделал ты? — с этими словами карлик неожиданно ткнул меня в грудь своим коротким пальцем.

— Заметил преследование, притаился и сам стал выслеживать преследователя, — ответил я.

— Если бы только выслеживал… Ты его атаковал, идиот! Ты был готов нарушить первое правило нашей Гильдии. А ведь наблюдатель является учащимся нашей школы, что вдвойне усиливает нарушение. Твоя жертва лишь по случайности осталась жива. Что скажешь в своё оправдание?

— Я заметил слежку и попытался уйти. Но я плохо пока знаю город, из-за чего свернул в тупик. Скрыться там было сложно — вокруг забор и всего лишь один-единственный куст. Пришлось принимать бой. Но если бы я хотел его убить, я бы воспользовался оружием, которым хорошо владею, — я указал на лежащий на столе арбалет. — С пяти шагов из арбалета я бы не промахнулся в голову даже в полной темноте. Но я сделал всё, чтобы он остался жив — рискнул воспользоваться непривычным для себя оружием и оглушил его. С найденных денег я честно заплатил долю в храме Белла.

— Да, мне рассказали, что случилось сегодня в храме, — более спокойным тоном ответил карлик. — Но послушай меня. Ты правильно сказал, что не умеешь пользоваться дубинкой. Ты вполне мог, пусть и не специально, убить учащегося нашей школы. У него был один из этапов выпускного экзамена — проследить за человеком. Вам тоже предстоит так проверять новичков. Твой преследователь экзамен, конечно же, провалил. Моё решение — за безответственные действия, едва не повлекшие нарушение Первого правила гильдии, ты приговариваешься к штрафу в пять золотых. Штраф нужно выплатить в течение тридцати дней. И скажу больше — если бы ты его по неосторожности убил, я бы лично нашёл тебя хоть на краю света. И тут уж никакими штрафами ты бы не отделался — ведь это мой родной сын! Кстати, как ты смог спрятаться в том пустом переулке?

— Я залез на забор, а оттуда смог перепрыгнуть на крышу, где и затаился, — ответил я, потрясённый признанием карлика.

— Так, ясно. Я укажу сыну на его ошибки.

Карлик повернулся в группе ребят.

— Так, теперь обращаюсь к вам всем. Вы — остолопы! За вами шло целых пять человек, а вы даже не заметили такую толпу народа. Это ваша первая ошибка. Кроме того, вы громко разговаривали о Школе Воров, вас могли услышать. Это ваша вторая ошибка. И, напоследок, вы за пределами стен школы называли имена преподавателей. Это третья ваша ошибка. Моё решение (тут парни притихли и сжались) — в течение следующих тридцати дней вам всем запрещено покидать стены нашей школы. Никаких прогулок, никаких развлечений. Надеюсь, этого срока вам хватит, чтоб в следующий раз научиться хотя бы немного думать.

Пятёрка парней облегченно вздохнула — похоже, они опасались гораздо более строгого наказания. Карлик же развернулся в сторону Дым-Чума.

— Наблюдатель вчера доложил, что один из парней сразу после выхода из школы направился в ближайшую казарму городской стражи и пробыл там довольно много времени. Затем он же в форме городского охранника прошёл во внутренний город, где зашёл в замок графа Дункана Смелого, начальника городской стражи, и пробыл там до утра. Другие наши люди не обнаружили твоего имени в книге записей входивших в восточные городские ворота, что противоречит рассказанной тобой истории. Сегодня за тем местом сбора, которое я указал тебе, были обнаружены соглядатаи городской стражи, которые пытались проследить путь до нашей школы. Ты ничего не хочешь рассказать мне?

— Ничего, — глядя в пол, тихо ответил парень.

— И это правильно. Какие уж тут могут быть оправдания… — молниеносным выпадом руки карлик воткнул в грудь Дым-Чума тонкий стилет по самую рукоятку.

Все отшатнулись в испуге, Дым-Чума непонимающе несколько секунд смотрел на торчащую из его груди рукоятку. Потом колени у парня подломились, и он упал на пол.

— Убрать! — приказал карлик стоящим у стены охранникам.

Те подбежали и быстро отволокли бездыханное тело куда-то внутрь помещения.

— Теперь, стоит полагать, что все ваши имена и описания внешности имеются у городской стражи. Рекомендую без лишних поводов некоторое время не появляться во Внутреннем городе и на городском рынке. Вы мелкая сошка, и целенаправленно вас искать никто не будет. Но всё равно стоит быть повнимательнее. Все это, надеюсь, поняли?

Я ответил, что понял. Остальные тоже нестройными голосами подтвердили. Карлик походил ещё некоторое время по комнате, после чего остановился и подошёл к Каришке.

— Осталось только одно нерешённое дело. Из города Лашир, столицы королевства Курстан, мы по своим каналам пару дней назад получили один запрос. По этим сведениям, в Лашире недавно была поймана на воровстве у весьма знатного вельможи и приговорена к пожизненному рабству одна неопытная воровка-одиночка, не состоящая в Гильдии. Однако она, воспользовавшись удачным моментом, сбежала от охранников. По сведениям ассасинов, эта беглянка неоднократно говорила своим друзьям о своём желании обучаться воровскому ремеслу. Посланные за ней ассасины проследили путь беглянки до самого Холфорда, где её потеряли…

Каришка вся побелела и сжалась, её руки стали мелко трястись. Не было сомнения, что она знакома с этой историей. Тем временем карлик продолжал:

— Нас предупредили, что беглянка может попытаться поступить в Школу Воровства. А также описали её приметы: чёрные вьющиеся волосы, смуглая кожа, длинные стройные ноги, на вид около шестнадцати-восемнадцати лет. Есть ещё одна особая примета… эта беглянка не человек, а тайфлинг!

С этими словами карлик быстро шагнул вперёд и одним рывком спустил Каришке штаны ниже колен. Все ахнули — красивую женскую фигуру дополнял длинный тонкий лысый хвост, заканчивающийся чёрной кисточкой из густых длинных волос. Хвост был обвит вокруг правой ноги Каришки.

— Ассасины требуют от Гильдии Воров вернуть беглую женщину-тайфлинга или компенсировать им триста золотых. Я бы отдал тебя этим охотникам за головами, но наш бог Белл благоволит тайфлингам. Я дам тебе пусть небольшой, но всё же шанс не попасть в лапы ассасинов. Ты ведь откровенно соврала мне, рассказывая свою историю. Я оцениваю нарушение, скажем… в десять золотых монет. Если я отдам тебя ассасинам, то этот штраф не будет выплачен. Поэтому моё решение следующее — если ты поклянёшься не покидать пределы Холфорда в течение тридцати дней и не будешь пытаться скрыться в самом городе от выплаты долга, я расплачусь с ассасинами деньгами школы. Но ты должна будешь собрать выкуп за свою свободу в триста десять золотых. Даю сроку тебе тридцать дней.

— Клянусь не покидать пределы Холфорда в течение тридцати дней и не пытаться скрыться от уплаты долга, — после секундного раздумья громко и чётко произнесла Каришка.

— Вот и отлично. Если через тридцать дней, день в день, ты не соберешь эту сумму, ты будешь продана на невольничьем рынке Холфорда. Всё, разговор окончен, можете все идти ужинать и спать. Завтра с утра приступаете к занятиям.

Надо сказать, что я не сильно расстроился штрафу. Добыть пять золотых в Холфорде за месяц — это раз плюнуть, было бы желание. Да и убийство на моих глазах предателя, хоть и впечатлило своей хладнокровностью, но не напугало меня. Поэтому, поужинав, я умылся, переоделся в более тёплую одежду и спокойно улегся спать. Постельного белья не было никакого, кроме выданного мне тонкого колючего одеяла. Пришлось спать в куртке, положив под голову рюкзак. Долго мне мешали уснуть голоса парней, которые толпой собрались возле комнаты Каришки и пытались уговорить её отпереть дверь. В конце концов, парни убедились в безрезультатности своих действий и разошлись по комнатам, но ещё долго переговаривались между собой.

Среди ночи сквозь сон мне показалось, что в соседней комнате (там спала Каришка) раздаются приглушенные всхлипывания. Но, проснувшись и долго вслушиваясь в тишину, подтверждения я не услышал. Девчонку было, конечно, жалко. С одной стороны безжалостные убийцы, работающие на работорговцев. Даже не хотелось думать, что бы они сделали с Каришкой, попадись она им в руки. С другой стороны наложенный огромный штраф в триста десять золотых и жуткая перспектива быть проданной в рабство…

Чисто по-человечески мне было её жаль. Но меня самого гораздо больше волновала забота, где достать для Феи недостающую сумму за обучение. Такие огромные деньги на дороге не валяются, нужно было хорошенько всё взвесить и обдумать. Под эти мысли я уснул.

* * *

Назад: Глава вторая. Охранники обоза

Дальше: Глава четвёртая. Гильдия воров