Книга: Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь
Назад: Последний факел в лабиринте
Дальше: Соленый день
Хороший врач голодным не останется
История двадцать первая, в которой Таня встречает в кафе пароксизмальную тахикардию, а фельдшер Ерофеев лечит испугом…
Между Новым годом и госами, по решению Думы, случились каникулы. Они внезапно случаются каждый год, и каждый год вся страна ждет решения Госдумы и, обрадовавшись решению парламентариев, гуляет больше недели. Вся страна гуляет, а скорая работает… Конечно, не только скорая, могут обидеться другие службы. Полиция и железнодорожники, энергетики и водители городского транспорта… они тоже работают… Но до них Тане нет дела… Работают, потому что больше некому… потому что надо.
Она не ждала звонка, ведь Ерофеев не работал в этот день. Третье января – день ни туда, ни сюда. Уже не праздник и еще не праздник. Разложены на письменном столе учебники, билеты… где-то среди конспектов потерялась косметичка… ибо делать что-то, кроме усердной подготовки к экзаменам, настроения не было. Себя нужно заставлять. Заставлять проснуться, заставлять умыться, заставлять сварить всмятку два яйца и позавтракать, но однажды, если удастся переломить лень, уже дело начинает катиться само собой – и втягиваешься… втягиваешься. И вот, когда уже втянулся… билет за билетом, вопросы, ответы по конспекту, вспоминаются летние дни на скорой и необъяснимый страх… остаться один на один с больным… С его проблемами, болезнью… И странное чувство обиды, когда на руках умирает только что еще живой человек, с которым несколько минут назад разговаривали, шутили… Таня в который раз в уме похвалила себя, что, кроме месячной практики, еще ездила на вызовы с Сашей, а иногда с другим фельдшером – Олегом… Он прикольный… И даже симпатичный, такое умное лицо в очках… Очки ему идут, но он ничего не объяснял, как Ерофеев, а только советовал: «Читай книжки – там все написано». Она тоже носила очки, но только когда смотрела телевизор или сидела на лекции… Таня искренне считала, что ей очки не идут и она похожа на сову или крысу… Так ей Вика однажды сказала, и фраза эта засела где-то глубоко в подсознании.
Звонок мобильника выбил ее из глубокомысленного созерцания морозного узора на оконном стекле. Кто это еще? Так было приятно вспоминать практику…
Звонил Ерофеев.
– Трям! Значит «здравствуй»!
– Я помню, – ответила она. – Я смотрела этот мультик. Здравствуй! Ты сегодня дежуришь? – Вихрем пронеслась мысль: работать некому, старший фельдшер вызвал Ерофеева, а он вспомнил о ней.
– Нет. Мы ж с тобой первого вместе уходили… У меня завтра сутки.
– А что случилось?
– Разве должно что-то случиться? Ты на посту?
– В каком смысле?
– В религиозном, сейчас пост – Рождественский!
– А… да… нет… не на посту… – Мелькнула хитрая мыслишка. – У меня экзамены на носу…
– А ты вроде бы не вегетарианка… или что?
– Всеядная, как… страус… – Таня в последний момент заменила свинью на пускай тупую, но более эстетичную птицу.
– Я приглашаю тебя в кафе.
От неожиданности Таня икнула.
– Зачем?
– Этот глупый вопрос оставь для парней, которые будут спрашивать, можно ли тебя поцеловать… В кафе ходят, чтобы есть… В общем, да – да, нет – нет… На скорой нет времени на долгие раздумья… Время пошло. Десять… девять…
– Мне нужно собраться…
– Резонно, в домашнем халатике по морозу…
– …и накраситься…
– Можно подумать, ты на тропу войны выходишь…
– Через час… – А сама подумала: «В каком-то смысле – на тропу».
– У метро «Войковская», выход на улицу Космодемьянских. Жду наверху.
Распространенное заблуждение, что девушкам позволено опаздывать, что это вроде нормы… И мужчине положено ждать и терпеть. Позволено, да не всем. Таня отлично знала, что еще полчаса он подождет, а потом все… Хотя и полчаса – это много. Саша ничего не скажет, конечно… но подумает. И то, что он подумает, пугало Таню… Ей не хотелось, чтобы Ерофеев равнял ее с другими… которым простительно опаздывать.
«Интересно, он цветы купил? Вряд ли… Или еще какой подарок? Нет… Все это глупости… Он не такой человек. Вообще странно, что он в кафе пригласил… Или он как в Америке… Там зовут на обед или ужин с намеком на долгие постельные отношения… Нет, это абсурд. Он не такой… И вообще, кажется, он слишком безразличен… Первый раз с июля позвонил вне дежурства и пригласил не покататься по вызовам, а в кафе…»
Качаясь в вагоне метро от «Белорусской», она вдруг поймала себя на мысли, что ничего о Ерофееве не знает. Вообще. Нет, она знает, что ему больше двадцати пяти… да, и еще… все. Ни где живет, ни с кем, ничего… Но самое странное, это откуда он все знает? Или почти все? О чем ни спроси – расскажет…
– Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – «Войковская»!
Ерофеев стоял у киоска и процеживал взглядом выходящих пассажиров. Друг друга они увидели одновременно. Наверное, Таня все-таки слишком эмоционально подошла… подсознательно она подставила щеку, но Ерофеев в этот момент уже брал ее под руку и щеки не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Цветов не было. У нее возникло ощущение, что из-за угла вырулит «газель» скорой помощи и Саша скажет: «Ха-ха! Разыграл, будем работать до утра…» Но и этого не случилось. Ерофеев вел Таню в сторону железной дороги…
– Куда мы идем?
– На троллейбус. Можно, конечно, и прогуляться, но лучше проехаться… тем более что я не завтракал толком… шлепать полчаса до Большой Академической неохота. Лучше проедем.
«Пятьдесят седьмой» подкатил, будто ждал за мостом, когда это Ерофеев с Таней придут на остановку…
Таня вдруг разозлилась. Ну, хорошо, цветы – пускай… В щеку чмокнуть, хотя б из деликатности, – тоже… Видимо, она совсем не в его вкусе. Но хоть пару слов приятных можно сказать?
– Ты похудела… – сказал Ерофеев.
– С Нового года? – ехидно спросила она. – Так заметно?
– Нет, с лета, если сравнивать…
– Я всегда во время сессии худею… организм так устроен.
– Тогда тебе к лицу вечно учиться…
– С ума сошел.
– Шучу.
Они постояли на перекрестке улицы Приорова под красный свет. Знакомые места, приходилось возить больных в ЦИТО – Институт травматологии. Перейдя от остановки на другую сторону, Ерофеев повел Таню обратно. Остановился у двери кафе с надписью «За рулем»…
– Они раньше круглосуточно работали, – сказал Саша, – но, видно, не резон. Теперь только днем. Заходи. – Он отворил дверь и пропустил Таню вперед.
Мягкий полумрак, музыка… Саша прошел следом и повлек Таню направо в зал, где стоял в левом дальнем углу накрытый столик… Посетителей немного, еще два столика заняты, по другую сторону зала. Приглушенный разговор.
К ним вышла женщина в возрасте. Круглолицая, восточные черты. С легким акцентом сказала:
– Здравствуйте, Саша, мы вас ждем.
– Здравствуйте, Гуля, – ответил Ерофеев и, расстегнув куртку, повернулся к Тане: – Раздевайся и садись. Я рискнул кое-какие блюда уже заказать, на свой вкус.
Таня впечатлилась этим приемом и, когда Саша, повесив верхнюю одежду на вешалку в углу, сел напротив, перегнувшись через столик, спросила:
– Откуда ты их знаешь?
– Бывал тут, – негромко ответил Ерофеев, – раньше, и на вызове пришлось… А хозяин кафе – Гено Шотаевич, замечательный дядька, сам готовит. Коронное блюдо у них – хачапури. А в остальном тоже грузинская кухня: чанахи, сациви, долма, харчо… Ты баранину ешь?
– Я все ем, – повторила Таня. От головокружительных ароматов заныло под ложечкой… Два яйца всмятку забылись как страшный сон… Она вскочила. – А где можно руки помыть?
– Правильно, я тоже помою.
Когда они вернулись к столу, в его центре уже стояло огромное блюдо с золотистой, ароматной луной, источавшей запах жареного сыра… Он еще пузырился под корочкой и фыркал…
– Пробуй, ты такого никогда и нигде не ела… Это – настоящее хачапури.
Взяв из рук Саши кусок, Таня принялась ртом ловить стекающие сырные нити… Сок потек по руке… Она откусила и поспешно положила оставшийся кусок на тарелку… принялась протирать салфеткой пальцы.
Слов не было. Она съела половину порции и сказала:
– А я знаю, что такое долма! Меня однажды угощали.
– Это вроде маленьких голубцов из баранины в виноградных листьях, подается с айраном и с толченым чесноком, – словно не слушая ее, объяснял Ерофеев.
Новые слова… Ерофеев – гурман… Новое впечатление… А по нему не скажешь… А что по нему скажешь? Если вдруг выяснится, что он американский шпион, Таня нисколько не удивится.
К их столику подошел пожилой невысокого роста мужчина грузинской внешности. С сильным акцентом сказал:
– Есть домашнее вино, принести?
– Нет, Гено Шотаевич, вина не надо, а вот я знаю, у вас есть коньяк «Старый город», восьмилетний, принесите нам сто граммов и пару рюмочек.
Грузин улыбнулся.
– Наше вино не хуже хорошего коньяка, его даже девушкам можно. Но я не буду спорить, уважаемый Саша, сейчас принесу.
Ерофеев налил себе из графина немного, Тане на самое донышко накапал. Она пискнула:
– Я не пью.
– И не надо, – сказал серьезно Саша, – не надо пить, надо помянуть.
– А что, кто-то умер?
– Погиб Валера Ковалев.
Таня не поняла, и лишь спустя несколько секунд до нее дошло – доктор Бармалей, педиатр.
– Как погиб? – Она от неожиданности растерялась. Бармалей не должен был, это же детский врач…
– Возвращались с вызова, на встречку выскочил «порш кайен», вошел в лоб. Водитель и врач сразу погибли, фельдшер с черепно-мозговой сейчас в Склифе, пока в коме.
– Няня Вика в коме? – Слезы побежали сами, Таня хлюпнула носом.
– Нет, няня Вика в это время лежала в Боткинской с сотрясом. У нее другая история. – Ерофеев выпил коньяк, не чокаясь. – В общем, я хочу… нет, правильно будет, я не хочу, чтобы ты шла работать на линию.
– Это из-за аварии? – Таня салфеткой вытерла глаза. – Я не боюсь.
– Нет, авария – это Божий промысел, и кому суждено быть повешенным – тот не утонет. Я не хочу, чтобы ты работала на линейной бригаде и вообще на выезде, потому что это не твоя работа. Это работа для мужиков, а не для таких девочек, как ты или няня Вика.
– А что с ней? – не поняла Таня. – При чем тут Виктория Викторовна?
– А при том, что она взяла подработку – попросил старший фельдшер, потому что доктор Тыхлер Белла Арнольдовна осталась без фельдшера. Ты знаешь эту скандальную бабку.
Таня кивнула.
– А няня Вика может сработаться с кем угодно, самый покладистый и мирный человек на подстанции. Так вот они приехали к мальчонке на больной живот. Тыхлер говорит: «Надо в больницу», а мамаша мальчика, дама лет под сорок, малость навеселе, отвечает: «Я выпимши и не могу ехать, давайте вы сынка завтра отвезете». Тыхлер верещит, что у мальчишки аппендикс, что завтра будет поздно, няня Вика помалкивает – ты знаешь, она вообще не вмешивается, когда врач разбирается. А эта тетка возьми и скажи: «У меня вот тут сто тысяч лежали, вы их украли! Если сейчас не уберетесь, я в полицию позвоню!» Ну, няня Вика берет телефон, звонит диспетчеру и говорит: «Нас обвиняют в краже, пришлите полицию», все по инструкции. Так эта мамаша кинулась на Вику и давай ее метелить. Тыхлер спряталась за креслом. Мужики там были – собутыльники мамаши, еле оттащили ее, так она и им наваляла. А когда СОБР приехал, она им корку капитана полиции под нос. Она, оказывается, из охраны Госдумы. Ее все-таки приняли в отделение, писала объяснение, а Вику госпитализировали с сотрясом в Боткинскую, две недели лежала.
Таня слушала затаив дыхание. Ей стало страшно и обидно, краешком рассудка она понимала: Саша не врет, но ей обо всем этом рассказывает специально, чтобы отговорить от работы на скорой.
Ерофеев сидел лицом ко входу и всему залу. Она не видела, что происходит за спиной, выпила коньяк, откусила теплое хачапури, чтобы погасить жгучесть, и заметила, что Саша спешно вытирает руки… А лицо такое, будто они на вызове у тяжелобольного… Она оглянулась.
– Что случилось?
– Еще не знаю, но что-то случилось.
За дальним столиком девушка, сидящая с молодым человеком, вдруг побледнела, приложила правую руку к груди и что-то негромко сказала своему спутнику. Тот вскочил, замахал руками и побежал к стойке, за которой стояла Гуля…
– Скорую, скорую вызывайте! Ей плохо!
Гуля молча выложила телефон на стойку:
– Вызывайте!
Ерофеев поднялся.
– Пойдем поглядим, что там?
Таня молча двинула за ним. Девушка, для которой вызывали скорую, сползала со стула. Она не теряла сознание, но сильно ослабела, пот крупными каплями покрыл мраморный лоб. Она часто дышала ртом.
– Возду… ха не хва… тае… – проговорила одними губами.
– Диабет? – спросил Ерофеев, подразумевая, что девушка сделала себе инсулин, а поесть не успела.
– Нет… что-то в серд… це, у ме… ня… бывают такие приступы, только ред… ко… – ответила девушка.
Ерофеев взял ее руку, нащупал пульс… Таня взяла другую и тоже принялась считать. Под пальцами лучевая артерия, словно ниточка, пульсировала с бешеной скоростью.
– Сто семьдесят примерно, – сказал Саша. – Вот шарашит. Пароксизмальная тахикардия.
– Отчего так?
– Я в туалет хочу, – сказала девушка.
– От жизни. Это врожденная патология, между правым предсердием и желудочком. – Он приподнял девушку, подхватил под мышки. Подошел ее парень и удивленно смотрел на упражнения Ерофеева. – Потерпите, это почки так среагировали на тахикардию.
– Эй, что вы делаете?!
Девушка была словно кукла тряпочная, однако чуть-чуть помогала, упираясь ногами в пол. Она догадалась уже, что с ней занимаются медики.
– Стараюсь снять приступ. Помогите мне. – Саша объяснил: – Не стоит ее вести в туалет – может там отключиться.
– Сейчас скорая приедет, положите ее на место!
– Пока они приедут… она декомпенсируется, – сказал Ерофеев, – на таких скоростях сердечный выброс недостаточный… почки страдают и легкие перегружаются… Держи! – приказал он парню.
– Что мы можем без медикаментов? – спросила Таня.
Парень послушно обнял свою даму за грудь, под мышками, и держал в ожидании новых приказов. Ерофеев отвел Таню в сторону и сказал:
– Попроси Гулю выключить музыку… И неожиданно грохни в какое-нибудь блюдо железное, только очень громко и один раз, так чтоб никто не ожидал. Поняла?
Таня кивнула и пошла выполнять распоряжение. Остальные посетители столпились полукругом, галдели, обсуждая происшествие. Пришел хозяин – Гено – и приказал:
– Откройте двери! Нужен свежий воздух!
По кафе прокатилась волна морозного воздуха.
Ерофеев приказал громко:
– Тишина! Замолчите все! – Голос покрыл рокот зала – и наступила тишина. Все ждали: что дальше?
Именно в этот момент раздался дикий звон: скалкой по большому противню… От неожиданности девушка икнула, краска вернулась на лицо, она засучила ногами, пытаясь уже стоять самостоятельно. Ерофеев взял запястье – пульс стал реже, сильнее…
– Все! Приступ прошел!
В зале расхохотались. Несколько матерных возгласов погасли в звоне и смехе.
– Ничего себе способ лечения!
Пришла Таня.
– Ну что?
– Все. Сейчас скорая приедет, нужно будет ее в больницу отвезти.
Услыхав о больнице, девушка запротестовала:
– Не надо! Я не хочу, уже все прошло!
– Положено, – объяснил Ерофеев, – приступ может повториться. Нужно обследовать и в конце концов сделать операцию.
– На сердце? – ахнул парень, отпустив спутницу.
– Да, сейчас эти операции делают лазером, ничего не разрезая… Новые технологии. У нее в сердце есть дополнительные лишние проводящие пути, из-за них и возникает приступ. Если лазером их пересечь – она больше не будет так болеть. Сердце начнет работать нормально и уже без сбоев.
Они вернулись за свой столик. Хачапури остыло, и долма, и чанахи покрылись блестками жира… Ерофеев потыкал в баранину вилкой.
– Саш, – он поглядел на Таню, – а зачем я била в бубен? И почему приступ прошел от этого?
– Он прошел от испуга. Вагусная реакция. Это иногда помогает. Можно крепко ударить под дых или пощекотать…
Подошла Гуля, принесла горячую долму и чанахи, холодные блюда забрала. Ерофеев поглядел на процесс и сказал со сталинским акцентом:
– Хароший врач голодным нэ останется!
Таня набычилась и, глядя на Ерофеева, сказала как можно тверже:
– Я хочу и буду работать на скорой помощи!
Саша преподнес ей цветы уже по дороге домой, забежал в киоск и вручил букет.
– Я никак не могу запомнить их название, – смущенно улыбнулся. – Астролябия…
– Альстромерия, – сказала Таня, пряча лицо в цветах, чтоб он не заметил, как она опять покраснела. – Красивые.
Комментарий специалиста
Приступ пароксизмальной тахикардии связан с наличием дополнительных проводящих путей между правым предсердием, где расположен синусовый узел, задающий ритм сердцу, и правым или левым желудочком, куда из предсердия ведут проводящие пути через атриовентрикулярный узел, и далее, по пучку Гиса, импульсы разбегаются по желудочкам, правому и левому. Пучок проводящих путей из правого предсердия (рис. 16).
Рис. 16. Патологические проводящие пучки Кента
Патологические проводящие пучки Кента в желудочек часто начинают проводить вредную импульсацию, и сердце срывается на бешеный ритм, при этом прокачивая кровь гораздо хуже… Сокращения становятся поверхностными, артериальное давление падает.
Еще с древних времен было замечено, что тормозящий нерв – вагус (блуждающий) при активации способен заблокировать патологическую импульсацию… но его нужно возбудить. Чем? Испугом, резким звуком, ударом, еще можно резко надавить на глаза, тогда ганглий, расположенный в орбите позади глаз, передаст импульс вагусу. Все это «домашние» средства, но довольно эффективные. Замечено также, что у женщин приступ проходит при неожиданном прикосновении к эрогенным зонам.
Информация для немедиков – участников событийПароксизмальная тахикардия (ПТ) может сопровождаться снижением артериального давления.Что нужно делать?
1. ПТ – это обязательный повод для вызова бригады «03». При общении с диспетчером необходимо сказать «НАРУШЕНИЕ РИТМА СЕРДЦА». Если будут задавать дополнительные вопросы, а вы успели осмотреть больного, посчитать пульс (на 30 секунд и умножить на 2) или даже измерить артериальное давление, сообщите полученные данные диспетчеру (ПУЛЬС И ДАВЛЕНИЕ). Если только посчитали пульс, определите его напряженность: мягкий, слабый, твердый, уверенный.2. Отметьте такие симптомы, как НЕХВАТКА ВОЗДУХА, БЛЕДНОСТЬ, ПОТЛИВОСТЬ, ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ, СЛАБОСТЬ, ПОТЕМНЕНИЕ В ГЛАЗАХ – все это свидетельствует о недостаточном кровообращении.3. После того как вызов сделан и осталось дождаться бригаду, придайте больному сидячее положение, если он не потерял сознание.4. Крепко большим пальцем надавите на глаз (на один или сразу на оба), чтобы больной сказал: «БОЛЬНО!» Это действие может привести к прекращению приступа. Подобный эффект дают следующие приемы: дать выпить стакан ледяной воды, в этот момент крепко хлопнуть по ягодице или ударить кулаком в солнечное сплетение; иногда помогает пощечина или громкий резкий звук в полной тишине (например, удар в гонг, также можно разбить хрустальную или китайскую фарфоровую вазу или сделать что-то подобное – то есть вызвать испуг у больного).5. Если приступ удастся снять до приезда медиков, это не дает повода отказываться от госпитализации, но, вероятнее всего, согласно современным стандартам, ее даже не предложат. В этом случае придется самостоятельно через участкового врача проходить обследование и лечиться.6. Урежению сердечного ритма способствует минеральная вода с повышенным содержанием ионов калия (К+): «Ессентуки» № 4, № 17, «Новотерская» и др. профилактически, но не во время приступа.
Назад: Последний факел в лабиринте
Дальше: Соленый день
