Глава 4
Он давно уехал, а Виола все смотрела в окно. Не потому, что ждала, что Матвей вернется. Просто ей было хорошо вот так стоять, наблюдать за птичками, скачущими по веткам клена, за облаками, лениво плывущими по небу, за соседкой Нинкой, что фланировала между подъездами в халате и мужской куртке до колен, поджидая хахаля, посланного за бутылкой…
Ой, нет. За Нинкой наблюдать было не так приятно, как за птичками и облаками.
Виола отошла от окна. Стала мыть посуду. Но все валилось из рук. Выключила воду, отбросила губку, вытерла руки и пошла в комнату… валяться.
Упав на кровать, Виола закрыла глаза и сладко улыбнулась. Какая же она сейчас счастливая! Переживания, сомнения, опасения… все потом!
От подушки пахло одеколоном Матвея. Виола зарылась в нее лицом. «Буду так лежать, – сказала она себе, – и вспоминать события ночи. Подетально. Работа подождет…»
Но этим планам не суждено было сбыться. В дверь позвонили – к ней кто-то пришел.
Виола, чертыхаясь, встала с кровати и направилась в прихожую. Прежде чем открыть, посмотрела в глазок. Мама и сестра. Проведывать явились. Исполнить родственный долг.
– Доброе утро, – поприветствовала она их, открыв дверь.
– Привет, привет! – Обе родственницы чмокнули ее в щеки, одна в правую, вторая в левую.
– Это тебе. – Мама протянула ей коробку с тортом. Сколько раз Виола просила не приносить ей мучного и сладкого, все без толку.
– Спасибо, проходите.
– Одна? – спросила сестра, прошарив взглядом квартиру.
– Да.
– Мужчиной пахнет… И еще чем-то, не пойму.
Сексом, хмыкнула мысленно Виола.
– Может, пловом? Я вчера готовила. Будете?
– Я нет, – покачала головой Оля. – У меня диета.
– А я с удовольствием, – ответила мама. – Кстати, я тут слышала, что в первой половине дня кушать можно все. Так что, Оля, тоже поешь. Не часто нам выпадает возможность отведать Вериной стряпни.
– Я даже не знала, что она умеет готовить.
– Умею не я, а мультиварка. – Именно этот плов остался, тот, что приготовил Матвей, они доели ночью.
Виола провела гостей на кухню.
– Какой у тебя бардак, – поджала губы родительница.
– Не успела убраться.
– Чем только занималась? Ты же не работаешь.
– Я работаю дома, – поправила Виола. Почему-то мама считала, что раз ей не нужно пять дней в неделю отсиживать по восемь часов в офисе, она бездельница. – И, если ты не забыла, на меня недавно напали, я не очень хорошо себя чувствую…
И почему я постоянно должна защищаться?
– По тебе не скажешь, – заметила мама. – Ты просто порхаешь. А это, – она указала на синяки, – ерунда. До свадьбы, как говорится, заживет.
– Я то же самое хотела сказать. У тебя глазки горят… Что с тобой, сестра? – Оля подмигнула. – Уж не влюбилась ли ты в какого-нибудь бравого полицейского, что спас тебя от бандита?
– Спас меня Ромка. Садитесь. – Она указала на табуреты. – Я сейчас погрею плов. Ты, Оля, будешь?
– А давай. Только совсем немного положи. – И напомнила: – Я на диете.
Виола, пока грелся плов, порезала оставшиеся овощи и заварила чай. Сама она будет только его. Причем пустой. Даже без ложки меда или любимого джема.
Когда стол был накрыт и Виола тоже присела, Оля выпалила:
– А теперь расскажи нам все!
– Что именно?
– Как на тебя напали. А то по телефону ты в двух словах все описала.
– А вам нужны леденящие душу подробности?
– Просто хотим знать, как все произошло.
– А я не хочу вспоминать. Мне больно и страшно.
– Риммке наверняка рассказала, – с обидой протянула мама.
– Как твоя спина? – поспешила сменить тему Виола. У родительницы в последнее время спина частенько болела. И она все собиралась обратиться за помощью к мануальному терапевту, да болезнь резко переставала ее беспокоить, и поход к специалисту откладывался.
– Нормально, – буркнула мать. – А у тебя что болит? Покажи другие синяки, я вижу, выглядывает один из-под халата…
То есть тему сменить не удалось. Понимая, что от нее не отстанут, Виола продемонстрировала свои «боевые раны».
Наверное, Оля и мама ее любили… Но как-то совсем не так, как друг друга. Как будто делали ей одолжение.
Или Виоле только так казалось? Быть может, она сама во всем виновата. Когда-то отдалилась от них и теперь чувствует себя лишней…
Нелюбимой.
Непонятой.
Чужой.
Гадким утенком, по недоразумению оказавшимся на скотном дворе…
– Ты счастливица, Верка! – воскликнула Оля.
Это заявление поставило Виолу в тупик. Она недоуменно посмотрела на сестру.
– Единственная выжившая после нападения Дока! – пояснила свою мысль сестра.
– Кого?
– Маньяка, что насилует, убивает и обезображивает женщин.
– Постой… Ты о том человеке, что зарезал Красотулю?
– Да. Ее и еще двоих манекенщиц. Я по телевизору смотрела сюжет. Там даже фоторобот показали…
– Да ты что? – встрепенулась мама. – А я не видела такого.
– И психологический портрет мозговед какой-то зачитал. – Оля повернулась к сестре: – Но про тебя там ничего не сказали… – И торжественно добавила: – Наверное, потому что ты тайное оружие следствия!
– Никакое я не оружие, – рассердилась Виола. – И не факт, что я несостоявшаяся жертва того маньяка. И между прочим, девушек не насиловали. Это первое. Второе, никакого фоторобота не существует, потому что его некому было составить. И третье, если мозговед составлял свой отчет на базе сведений, что предоставили ему журналисты, он в корне неправильный. Так что не верьте ящику!
Оля хотела поспорить, но Виола рубанула ребром ладони воздух и решительно проговорила:
– Хватит об этом! Я удовлетворила ваше любопытство, теперь давайте поговорим о чем-то более приятном.
И встала, чтобы убрать опустевшие тарелки.
– Как поживает твоя подружка? – елейным голоском проговорила Оля.
– Какая? – не поняла Виола.
– Матвей.
Конечно, больше тем для разговора нет!
– У него все хорошо.
– Не женился?
– Насколько я знаю, нет.
– Даже странно. Уж не гей ли?
– Да перестань, – одернула ее мать. – Если Матвей гей, я уж и не знаю…
– Просто мужчина с женщиной не могут дружить годами. Это противоестественно.
– У Матвея с ориентацией все в порядке, – пророкотала Виола, едва сдерживая ярость.
– Откуда ты знаешь?
О, я знаю… Только вам не скажу – откуда!
– Кто будет чай?
– Все, – ответила мама. – Я с тортом, а ты, дочка? – Это она к Оле обращалась.
– Я воздержусь.
– Ой, да наплюй на диету свою. Один раз живем!
– Нет, мам, я поставила перед собой цель похудеть.
– Ты хоть попробуй.
– Я у тебя украду крошку…
Виола поставила перед ними чашки с чаем и блюдца для торта. Кто захочет – возьмет его. Виола сама хотела бы сделать это. Но она в отличие от сестры если сказала себе хватит, то все. Никаких поблажек.
Зазвонил телефон. У Виолы сердце ухнуло… Матвей?
Но это был не он. А кто, она не узнала, пока не взяла трубку.
– Здравствуйте, Виола Игоревна, следователь Внуков беспокоит.
– Доброе утро.
– Вы могли бы подъехать сегодня к нам в отдел?
– Да. Во сколько?
– Чем скорее, тем лучше.
– Что-то произошло?
– Появились новые обстоятельства, которые могут пролить свет на ваше дело.
– Я постараюсь прибыть к вам в ближайшие два часа.
– Отлично. Я закажу попуск. Виола Игоревна, похоже, мы нашли того, кто напал на вас. Подъезжайте.
– Уже начинаю собираться.
И отсоединились.
– Куда это ты? – полюбопытствовала Оля, подслушивая разговор.
– В следственный отдел.
– Вскрылись какие-то факты? – азартно выпалила она, ввинчивая чайную ложу в кусок торта, что лежал на тарелке у матери.
– Да. – И поспешила добавить: – Но какие, не сказали. Так что извините, девочки, но мне нужно уйти.
– Собирайся. Мы пока чай допьем.
Оля кивнула и положила кусок торта в свое блюдце.
