Глава 7
Бородина отстранили от работы!
Главврач, тот самый, что говорил: «Ты – звезда нашей клиники!» – отправил Викентия во внеочередной отпуск. А между тем любовница его брата должна была лечь под нож Бородина послезавтра. И теперь ее будет оперировать кто-то другой (а главврач говорил, что может доверить девушку только Бородину) и вставит ей кошмарные по размеру импланты. Но это как раз меньше всего беспокоило Бородина…
Его жизнь стремительно рушилась!
И он не знал, как это остановить.
Бородин сидел в кресле-качалке и курил кальян. На лоджии, где он разбил зимний сад и оборудовал местечко отдохновения. Он крайне редко пользовался им. Не находил времени. А теперь времни… вагон!
Табак Викентий заправил мятный. Не стал его ни с чем мешать. Приятный холодок щекотал горло. Бородин втягивал дым и делал глоток сладкого каркаде. Играла музыка. За окном покачивались ветви деревьев. Будто танцевали – их движения попадали в такт звучавшей композиции.
И все равно Бородин был как натянутая струна. Ничто не расслабляло: ни кальян, ни музыка, ни мерные покачивания…
Жизнь рушится!
И как это остановить?
Заболела голова. Бородин отложил трубку кальяна, встал и направился в кухню. Там имелась аптечка. Викентий старался обходиться без лекарств. Знал, как пагубно они действуют на печень. Но головную боль он не терпел.
Выпив таблетку, хотел вернуться на лоджию, но тут по квартире разнеслось пиликанье домофона. Бородин подошел к трубке, снял ее и спросил:
– Кто?
– Вики, это я.
Бывшая!
– Чего тебе надо?
– Проведать тебя хотела.
– Со мной все в порядке. До свидания.
И вернул трубку на рычаг. Но через несколько секунд вновь замигала красная лампочка, и тишину разорвало пиликанье.
– Что тебе? – рявкнул Бородин сорвав трубку.
– Впусти меня. Есть разговор.
Он знал Нору. Поэтому понимал, не отстанет. И шарахнул по кнопке, открывающей дверь подъезда.
Через минуту бывшая вплыла в его квартиру.
Выглядела она прекрасно. Да, возраст немного изменил черты и фигуру, но Нора была из тех женщин, которые сшибают с ног не только внешностью, но и своим магнетизмом. Было в ней что-то такое, манок, что не оставляет равнодушным ни одного представителя сильного пола.
– О, я ощущаю приятный запах, – проговорила Нора, поведя ноздрями. – Куришь кальян?
– Да, – просто ответил Бородин.
– И пьешь чай каркаде, как понимаю.
Она знала его вкусы и не разделяла их. Кальян не любила. Чай пила только черный. А всем изысканным алкогольным напиткам предпочитала водку. И то за неимением медицинского спирта.
– Проходи в комнату, я сейчас! – И вышел на балкон, чтоб затушить угли. Бородин панически боялся пожара! Он дорожил своей квартирой.
Когда вернулся, Нора сидела на диване, закинув ногу на ногу. Осматривалась. Она была в этой квартире однажды. Он купил жилье, находясь с Норой в состоянии развода. Но тогда они еще нет-нет да сливались в экстазе (эту фразу употребляла Нора, позаимствовав у героя какого-то фильма), и тут у них тоже был секс. Бородин привез будущую бывшую жену в нынешнюю холостяцкую берлогу, чтобы показать дом, и отымел ее на подоконнике, потому что мебели в квартире еще не было.
– Хорошо обустроился, – подвела итог она.
– Зачем ты пришла?
– Даже чаю не предложишь? Невежливо.
Он будто не слышал.
– Итак?
– Мне все еще нужны деньги…
Бородин молчал.
– И я надеюсь получить их от тебя.
– Чем на сей раз собираешься шантажировать?
– Я все еще могу навредить тебе. Но пришла сейчас, чтобы попросить. Мне не к кому больше обратиться. Если не выкуплю товар сегодня, то окажусь банкротом.
– Стареешь, Нора. Когда-то у тебя была толпа желающих помочь.
– Старею, – не стала спорить она. – И толпа поредела. Но пара-тройка поклонников есть, не переживай. Только ты меня знаешь… Я не продаюсь.
Да, он знал. И уважал Нору за то, что ее не купить. Только деньгами – нет. Если она не уважала мужчину, не желала его, то не имело значения, насколько он богат. И стало Викентию очень стыдно за свой выпад в ее сторону.
– Извини, – буркнул Бородин. – Но я не могу тебе помочь. Я сам в заднице. И не знаю, что меня ждет завтра.
– Я прошу взаймы. Отдам все до копейки. Могу расписку написать.
– Нора, ты на днях шантажировала меня. Угрожала. Ты загнала меня в угол. Или, если применить твою лексику, зажала мои яйца в тиски. Почему я должен тебе помогать?
– Не должен. Я просто прошу тебя об этом.
– А как ты можешь мне навредить, просвети? Это я вспомнил фразу, тобой произнесенную минуту назад.
– Ты в курсе, что убили еще одну девушку? Так же, как и двух других, Красотулю и, как там ее… вторую? А вернее, первую?
– В смысле, так же?
– Зарезали. И на лице оставили отметины в виде креста.
– Я не слышал о таком.
– Телевизор смотреть надо. Сегодня в криминальных новостях передавали… – Нора наклонилась, чтобы поправить ремешок на босоножке – она не удосужилась разуться. Ее фантастическая грудь выпрыгнула из выреза. Бородин увидел кружевной край бюстгальтера. Его это взволновало, но Нора, как он надеялся, этого не заметила. – То есть тебя еще не допрашивали по этому делу?
– А с какой стати меня будут…?
– Ты подозреваемый по делу Красотули.
– Да, но…
– А тут серия, милый мой. Всех трех девушек убил один и тот же человек.
– Даже если так. При чем тут я? Если бы последняя жертва была моей пациенткой, за мной давно бы пришли. Значит, она ко мне никакого отношения не имеет…
– Это на первый взгляд.
– А на второй?
– Я уверена, что вы знакомы. И могу сообщить об этом полиции. – С этими словами она достала телефон, пробежала пальцами по экрану и показала Викентию фото девушки: – Узнаешь?
– Нет.
– Ты же спал с ней!
– Ты чего несешь?
– Я помню, у тебя была молоденькая любовница. Как две капли воды похожая на эту девушку.
– Не было у меня никого!
– Вики, я тебя умоляю. – Она посмотрела на Бородина с жалостью. Это была ее фирменная гримаса. Ею она уничтожала Бородина. Да еще этим мерзким «Вики»! – Думаешь, я не знала ничего про твои потрахушки? Да у меня каждая, кому ты присунул, была на контроле. В том числе эта! – Она щелкнула пальцем по экрану.
– Я не знаю ее, – процедил Бородин сквозь зубы.
– В полиции докажешь.
– Да иди куда хочешь! Давай, топай. Наговори на меня! – перешел на крик Бородин. – Можешь даже придумать, что я, когда мы жили, имел какой-нибудь алтарь, на который приносил в жертву красивых девушек…
– Вики, успокойся, пожалуйста.
– Сколько раз просил не называть меня так.
– Я любя.
– Да конечно!
– Это тебе всегда казалось, что я с издевкой произношу это сокращение. На самом деле оно не только уменьшительное, но и ласкательное…
– Я не дам тебе денег, Нора!
– Нет так нет.
Она, уперев руки в подлокотники, резко поднялась. Грудь подпрыгнула. Бородин мысленно застонал. Эта женщина до сих пор его возбуждала больше всех этих молоденьких цыпочек!
– И ты не пойдешь в полицию?
– Не ссы! – Она частенько была груба. Но это Нору не портило, скорее, придавало пикантности. – Я вообще не собиралась на тебя заявлять. Блефовала просто. Из-за денег. Очень они мне нужны.
Она направилась в прихожую. Бородин пошел следом.
– Перед тем как уйти, я скажу тебе кое-что, – услышал он.
– Это будет какая-то очередная гадость?
Нора остановилась у двери, развернулась лицом к Бородину. На каблуках она была выше его чуть ли не на голову. Ее умопомрачительная грудь колыхалась как раз перед глазами Викентия. И мысли сразу разбегались!
– Я любила тебя больше, чем всех остальных мужчин в моей жизни, – сказала она. – Просто знай.
– Зачем ты это говоришь сейчас? А, я понял…
– Нет, ты не понял, – перебила его Нора. – Это не из-за денег. Ты все равно не дашь их, я уже уразумела.
– Тогда какова причина, толкнувшая тебя на это якобы признание?
– Просто знай! – повторила она и взялась за ручку двери, чтобы уйти, но тут зарычал дверной звонок. Нора от неожиданности подпрыгнула.
Бородин потеснил ее и открыл дверь.
Увидев, кто явился, едва не застонал. Опять полиция! И все тот же майор Карели. Скоро он будет преследовать Бородина в кошмарах. Викентию уже не верилось, что когда-то он находил внешность Карели располагающей.
– Здравствуйте, господин Бородин, – поприветствовал майор хозяина квартиры. – Хорошо, что я вас застал. А почему вы не берете трубку? Я звонил.
– Телефон на беззвучном. Хотелось побыть в тишине какое-то время.
– Вы позволите войти?
«Как будто если я скажу «нет», ты останешься за порогом! – раздраженно подумал Викентий. – Вежливые полицейские бесят так же сильно, как и грубияны… И пугают не меньше!»
– Прошу. – Викентий посторонился.
Карели вошел.
– О, вы не один, – воскликнул он, увидев Нору. – Здравствуйте, милая леди.
– Здорово, коль не шутишь, – хмыкнула она. Специально ответила ему в грубоватой манере, чтобы показать, что не леди и не милая. Нора всегда вела себя так. Папа Викентия называл таких женщин «поперечными».
– Не могли бы представиться? Я помню вас. Вы сидели в комнате отдыха клиники вместе с Викентием Сергеевичем, когда мы явились для задержания.
– Нора Юрьевна Самсонова. Бывшая жена Бородина.
– Экс-супруга, понятно. И вы уже уходили?
– Нет, я только пришла. – Нора чмокнула Викентия в щеку. Это было неожиданно, поэтому он не успел отстраниться. – А вы что хотели, господин полицейский? Снова надеть на моего бывшего мужа наручники?
– Нора, тебе лучше уйти, – бросил ей Бородин.
– Нет, пусть останется, – проговорил майор. – У меня могут возникнуть вопросы к Норе Юрьевне.
– Мы давно развелись! Теперь чужие люди… – Викентий разнервничался так, что у него стали подрагивать руки. Чтоб никто этого не заметил, он сунул их в карманы. – Какие вопросы вы можете задать ей?
– Я решу.
– Он решит, – улыбнулась бывшему мужу Нора. Ей чрезвычайно нравилась ситуация. – А почему ты, Вики, нас в прихожей держишь? Пригласи в комнату, предложи чаю.
– Я не хочу, спасибо, – отмахнулся Карели.
– Зато я просто жажду.
– Может, на кухню тогда? – Викентий указал нужное направление.
Затем направился туда, продолжая держать руки в карманах. Вот только их придется вытащить, чтобы приготовить для Норы чай…
И как же быть?
Он не может продемонстрировать полицейскому и потенциальной шантажистке свои ходящие ходуном руки.
– Присаживайтесь. – Он кивнул на стулья, расставленные вокруг стола. Сесть он приглашал Карели. Сам же занял высокий табурет у стойки. А к жене обратился с просьбой: – Нора, можешь заняться чаем? Чайник и чашки перед тобой. Заварка в крайнем левом ящике.
– Хорошо, – удивила Викентия «поперечная» Нора.
– Викентий Сергеевич, а мы кое-что нашли на месте преступления.
– Какого именно?
– Нападения на Виолу Лебедеву.
– И что же?
Карели открыл заплечную сумку и достал из нее полиэтиленовую папку для улик, в которой лежал скальпель. Нора тут же позабыла о чае. Она швырнула коробку с заваркой обратно на полку и, развернувшись к Карели, выпалила:
– Значит, на нее напал тот же маньяк, что зарезал троих девушек-моделей?
– А вы откуда знаете про эти три убийства?
– Я смотрю телевизор! Эта история во всех криминальных хрониках!
– Что за время пошло! – с досадой протянул Карели. – Все напоказ. На потребу. На продажу. Как было хорошо, когда я начинал. Да, технологии были не те. Но зато никто не мешал делать нам свое дело…
– Так телевизионщики не врут, в столице орудует маньяк, убивающий моделей?
– Первая жертва не была моделью. Как и несостоявшаяся третья, то есть Виола.
– Но все девушки прибегали к услугам хирургов-пластиков. Журналисты считают, что маньяк – врач. Знаете, какую они дали ему кличку?
– У него уже и кличка есть?
– Конечно. Док.
Карели застонал, закатив глаза.
– А что? Подходящая. Он же скальпелем убивает. Но по мне, так лучше бы Хирургом назвали. Звучит более зловеще…
– Нора, замолчи, – рявкнул на экс-супругу Бородин. – И займись чаем!
Нора так же громко послала его матом. Не стесняясь Карели, который вытаращил глаза, услышав площадную брань из прекрасных уст утонченной с виду женщины. Но бывшая супруга нисколько не смутилась. Добавила еще пару непечатных словечек, после чего, как ее и просили, занялась чаем. Когда воцарилась тишина, Карели спросил у Викентия:
– Что вы можете сказать об этом скальпеле?
– Специальный хирургический нож. Применяется при фигурных рассечениях. Ничем не отличается от тысяч себе подобных.
– Вы пользуетесь таким?
– У меня более дорогое и современное оборудование. Этот – самый обычный. Я такой давно не применял.
– Но когда-то…?
– Да, конечно. Он хорош при тонких манипуляциях, а в моем деле…
– На нем ваши отпечатки, Викентий Сергеевич.
– Что?
– Да, вы не ослышались. На скальпеле, найденном на месте преступления, ваши пальчики.
Бородин зажмурился. Все, ему пришел конец…
Нора употребила бы другое слово. И оно характеризовало бы положение Викентия более точно. Вот только он не ругался матом.
Он вынул руки из карманов. Обхватил ими голову. Как ни странно, они не дрожали, но были ледяными.
– Вы арестуете меня? – сдавленно проговорил Бородин.
– Нет. По крайней мере, не сейчас.
Викентий поднял глаза на майора. Он это серьезно или…? «Тонко» шутит?
– Я считаю вас человеком неглупым, – продолжил майор. – Это по меньшей мере.
– Уровень моего интеллекта сто сорок пунктов. Так что я, бесспорно, не дурак.
– Вот и я о том.
– Вы к чему клоните, майор?
– Разве умный человек оставит отпечатки на орудии убийства? Вы хирург. Вы привыкли работать в перчатках.
– Они, бывает, рвутся, – подала голос Нора.
– Согласен. Но случись так, Викентий протер бы рукоятку, перед тем как выбросить скальпель.
– А если он не заметил, что перчатка порвалась? Она же тонкая, хирургическая.
– Отпечатки очень четкие. Оставленные несколькими пальцами. Мне кажется это подозрительным.
– Подстава? – спросил Бородин.
– Очень похоже.
– Но где злоумышленник мог раздобыть скальпель с моими отпечатками?
– Вот вы и подумайте на досуге.
– Позвольте, я еще посмотрю на него?
Карели подвинул улику Викентию. Тот взял скальпель в руки (естественно, не вынимая из пластика). Повертел, рассматривая. – На нем нет никаких отметин, – сказал Карели. – Если вы ищите их. Царапин, зазубрин, искривлений.
– А это что? – спросил он, указав на бурое пятнышко на лезвии.
– Кровь Виолы Лебедевой. Ее немного ранили.
– Только ее?
– Да.
– А в других случаях тоже скальпели на месте преступления находили?
– Ни разу. Но, по мнению нашего эксперта, три жертвы убийцы…
– Дока! – ввернула Нора. Карели посмотрел на нее с неодобрением. – И что же они, его жертвы…?
– Убиты другим скальпелем с менее изящным лезвием.
– Все это не доказывает того, что я не причастен к этим смертям, а также к нападению на Виолу, – с горечью проговорил Бородин. – Улики, пусть и косвенные, указывают на меня. И я с ужасом жду того часа, когда вы мне предъявите обвинение.
– Я на вашей стороне. Поэтому вы еще на свободе. Но еще одна улика, и мы вас закроем. За нападение на Виолу Лебедеву точно.
– А если Вики представит алиби?
– Он не смог сделать этого. Увы.
Нора подошла к Бородину, обняла его за шею, потрепала по волосам.
– Какой ты у меня дурашка, – проворковала она. – Готов рисковать свободой ради меня…
Викентий посмотрел на бывшую супругу с недоумением. Что за игру она затеяла?
– Товарищ майор… Или вы господами стали, как превратились в полицейских?
– Хоть горшком назовите, только в печку не ставьте. – Похоже, бывшие милиционеры и нынешние полицейские сами не знали, как хотели бы, чтоб к ним обращались. «Товарищ» уже неуместно, а «господин» непривычно. – Так что вы хотели сказать мне?
– Вики был со мной в ту ночь. В нас неожиданно вспыхнули былые чувства. И мы как упали в койку в десять вечера, так только утром из нее вылезли. А скрывал Вики это от вас, потому что не хотел подставлять меня. Дело в том, что у меня есть жених. И он крайне ревнив!
«Интересно, у нее правда кто-то есть? – рассеяно подумал Викентий. – Или она врет на ходу?»
– Алиби, подтвержденное супругами и ближайшими родственниками, является довольно сомнительным, – наставительно произнес Карели.
– Я ни то, ни другое. Я бывшая! Считай, посторонняя.
– Для посторонней вы как-то часто бываете рядом со своим экс-супругом. Я вас вижу уже второй раз за три дня.
– Трахаться хочу, – выдала Нора. И Бородин едва не провалился сквозь землю. – Причем именно с ним. Вы не смотрите, что Вики такой сморчок. Он настоящий конь, не то что мой нынешний… – Она склонилась к майору. Ее грудь оказалась на уровне его глаз, и Карели стыдливо отвел взгляд. – Рассказать вам, что он проделывал со мной ТОЙ ночью?
– Мне не нужно. А вот на суде, если потребуется, расскажете. Вы ведь готовы выступить там в защиту бывшего супруга?
– Конечно.
– Вот и славно. Только помните, что за лжесвидетельство тоже наказывают. – И уже Бородину: – У меня пока все. Напоминаю вам, Викентий Сергеевич, покидать Московскую область вам строжайше запрещено. Ваш отъезд будет расценен как бегство, а значит, признание вины.
– Я все понимаю. И не собираюсь бежать. Надеюсь, вы найдете убийцу, и я заживу спокойно.
– Найдем, не сомневайтесь. – Карели встал, кивнул сначала Бородину, затем его бывшей жене и удалился.
Когда за майором захлопнулась дверь, Викентий медленно поднялся. Его взгляд был устремлен на Нору. Она тоже смотрела на него. В глазах алчный блеск. Бородин знал, что он означал…
– Ты это из-за денег? – хрипло спросил он у Норы.
Она покачала головой.
Он ей не верил. Но какая разница? Главное, она его хочет. Желание она никогда не могла скрыть. Ее выдавал тот самый блеск, что зажегся в глазах сейчас.
Бородин шагнул к Норе. Рывком прижал ее к себе. Ее грудь оказалась у него перед глазами…
Эта фантастическая грудь, просто созданная для поцелуев.
Но Бородин, как ни велик был соблазн, к ней губами не припал, а грубо сжал.
Нора едва слышно охнула. Викентий схватил ее за волосы и потянул. Шея Норы изогнулась. В нее-то он впился губами. Шея была ее главной эрогенной зоной.
Бородин схватил Нору за талию, поднял (он был сильным мужчиной, несмотря на худобу) и усадил на стол. Юбка задралась. Под ней тонкие трусики. Викентий сорвал их и без прелюдий вошел в свою бывшую жену…
Так, как она любила!
– Как я по тебе соскучилась, – простонала она, обхватив его бедра ногами.
«Если бы ты знала, как я по тебе», – мысленно ответил ей Викентий. Но вместо этого шлепнул ее по бедру. И это было только начало. Скоро он станет еще более жестким…
– Зачем мы развелись? Дураки… – услышал Викентий и зажал ей рот рукой.
Он и сам знал… что дураки.
