Родя очень плохо себя чувствовал. Голова болела, а руки не слушались. Он попытался связать воротник к блузе, но нитки запутались. Он отшвырнул их и заплакал…

Все шло наперекосяк!

И это убивало.

Он был на допросе. Его так трясли, что Родион едва не обмочился от страха. С ним бывало такое. В детстве часто. Во взрослой жизни, к счастью, иногда. Последний раз в двадцать пять лет, когда на него напала огромная собака.

Родя, поскуливая, забрался на кровать и накрылся с головой одеялом. Сейчас он даже Леду видеть не хотел!

Причем во сне тоже. Поэтому Родион отгонял дрему.

Из прихожей раздалался шум. Дед! Только его сейчас не хватало…

Родион зарылся в одеяло. Точно он котенок, который не желает быть замеченным.

– Есть кто дома? – послышался нежный девичий голосок.

Родион раскутался и недоуменно посмотрел, откуда он доносился.

– Привет! – Леночка, стоявшая в прихожей с полиэтиленовым пакетом в руках, помахала ему ручкой.

– Здравствуйте…

– Я к вам.

Вскочив с кровати, Родя бросился к гостье. Но тут вспомнил о том, что не одет. На нем были только шаровары. Ни майки, ни футболки, ни рубашки. Голый торс. Показывать его Родя считал верхом неприличия. Он был убежден, что соски, не важно, мужские или женские, являются интимной частью тела. Поэтому он вернулся и натянул на себя тунику. Затем пригладил выбившиеся из резинки волосы.

– Дедушка предупредил вас о том, что я приду? – спросила Леночка, когда Родя вышел-таки к ней.

– Нет. Хотя звонил кто-то, но я не брал трубку…

– Он послал меня к вам. Сам не смог приехать, захворал. – Она, звякнув ключами, положила их на тумбочку. Дед даже ими девушку снабдил. Однако…

– Проходите. Чаю попьем. Только варенье кончилось.

– Вам тут его как раз прислали. – Она протянула пакет. – И еще что-то, я забыла.

Сегодня Леночка была еще прекраснее. В простом сарафанчике из хлопка и с волосами, забранными в хвост. Вид невинный, но игривый. Ей бы еще гольфики, подумал Родя. И тут же придумал новый наряд для дефиле. И видел в нем только Леночку!

– Как продвигается ваша работа над коллекцией? – спросила она, грациозно усевшись на табурет.

– Почти закончена. Не хватало одного туалета, но он только что возник в моей голове… Благодаря вам.

– Приятно стать вашей музой.

Эти слова были кощунственны. У него только одна муза – это Леда!

Но когда гнев угас, Родя подумал, что в принципе… Лена тоже может стать ею. Потому что еще ни одна реальная женщина до нее не вдохновляла его на создание наряда…

Только воображаемые, призрачные, потусторонние…

Или мертвые.

– Ваш дедушка рассказал мне, что Перл погибла, – продолжила Лена. – Как жаль.

– Да. Она не заслуживала смерти.

– Мне жаль вас. Вы остались без главной модели.

– О… – Родя опешил. Выражение сочувствия прозвучало очень странно. Если не сказать, неуместно. Что такое потеря модели по сравнению со смертью? Мелочь. – А вы не хотели бы заменить Перл?.. – Он понял, как это двусмысленно звучит, и поспешно добавил: – Стать моей моделью!

– С удовольствием.

– Я рад.

– Только вам придется немного ушить те наряды. Что уже готовы.

– Это мелочи.

– А что за туалет вы придумали последним?

– Это будет платье в стиле «беби-дол». Крайне простое. К нему я хочу связать гольфы. Очень длинные, с оборками, помпонами. И крохотную беретку.

Он уже загорелся. Хотелось начать прямо сейчас.

– Вижу, вам не терпится приступить к воплощению замысла, – будто прочла его мысли Леночка. – Идите, я займусь чаем. А если хотите, могу уйти, чтобы не мешать.

– Нет, нет, вы не мешаете. Скорее, наоборот! Я сейчас только за нитками и крючком схожу. Подумаю над оборками…

Родя понесся в мастерскую. О том, что еще десять минут назад он проклинал всех и вся, а его голова разрывалась от боли, он позабыл. Леночка действовала на него просто фантастическим образом!