Глава 7
Свадебное платье было готово! Родя дошил его десять минут назад.
Он чувствовал не только удовлетворение, как всегда, когда завершал работу над каким-то из своих изделий, но и невероятный подъем. Останавливаться не хотелось, хотелось творить и творить…
Платье получилось шикарным. Но надевать его на Леду он не стал. И не только потому, что уже подогнал под размер Перл. Просто одно дело облачить Леду в «сырое» платье, а совсем другое – в законченное. Это не для нее! Так пусть висит на плечиках.
Родя выпил кофе, съел какой-то странный на вид крекер: то ли с добавками зелени, то ли просто заплесневелый. Вернулся в комнату, чтобы начать новое платье. Узкое, длинное, с высоким воротом. Простое по крою, но вычурное по оформлению. Родя решил вручную расписать его и украсить аппликациями из сушеных цветов…
Это он создавал для Леночки!
Девушка засела в его памяти. Ему даже внешность ее уже нравилась. Сначала он думал, что если сделать ее крупный нос меньше, выщипать густые брови, выбелить лицо, она безусловно станет красивее. Но теперь ему так не казалось. Она хороша именно в своем естественном образе.
Первой любовью Родиона была героиня фильма «Через тернии к звездам». Найя. Не женщина – существо. Практически без признаков женской сексуальности. Худая, бледная, с короткими волосами и глазами, в которых может поместиться вселенная. Долгие годы он грезил о Найе. Пока его не увлекла гимнастка Фаина. Дед подрабатывал в цирке сторожем и водил туда внука. Родя увидел на трапеции необыкновенную женщину. Космическую! В серебристом обтягивающем комбинезоне, с блестками в волосах, со светящимся лицом, похожим на мордочку лемура, и гибкостью, противоречащей всем законам анатомии.
Он как зачарованный следил за ее репетициями и выступлениями. От Фаины не укрылось внимание паренька (тогда Роде было четырнадцать), и она решила с ним познакомиться. При ближайшем рассмотрении гимнастка оказалась не такой космической. Обычная женщина в сверкающем трико и гриме. Но он продолжал ее боготворить.
Фаина была из старинной цирковой династии. Как и ее муж. Они стали работать вместе еще совсем юными. Потом поженились. В цирке судачили, что супруги не ладят, а заключили брак, только чтоб соблюсти традиции. Родя и сам видел, что общаются супруги только на манеже, и даже гримерки у них разные. В Фаининой Родя бывал. Он уже тогда интересовался одеждой, ее конструированием, и ему было интересно посмотреть на комбинезоны циркачки и муаровые накидки, в которых она выходила на поклон в начале представления.
Первое изделие, которое Родя сшил, предназначалось Фаине. Мантию с капюшоном, по подолу звезды. Звезды он сделал из битых и размятых в труху елочных игрушек. Родя преподнес Фаине мантию на Восьмое марта. Та растрогалась и поцеловала его в нос. И в тот же день вышла на поклон в творении Роди. Он был счастлив. Вот только клей, на котором держались звезды, оказался некачественным, и труха стала ссыпаться. Две собачки клоуна Макса, болонка и такса, подбирая с манежа брошенные хозяином кусочки подвяленной рыбы в награду за исполненный трюк, наелись стеклянной пыли. На следующий день заболели, а вскоре умерли.
Макс был сначала в печали, потом в запое, затем в бешенстве. Он думал, его питомцев специально накормили битым стеклом. Кир чувствовал вину. Он жалел песиков, они были такими смышлеными, хоть и злыми, а номер Макса без них терял всю прелесть. Но больше волновало другое – если в цирке узнают, кто повинен в смерти собак (пусть злого умысла и не было), то «убийцу» изгонят. А Родион уже не представлял своей жизни без акробатки.
Но все обошлось. И не без помощи Фаины. Она поняла, что сгубило собак, но промолчала. А накидку, чтоб никто не заподозрил неладного, заменила на похожую. Когда Родя увидел ее в новом наряде, акробатка заговорщицки подмигнула.
Следующий подарок он связал. Это было пончо. Не для выступлений – для жизни. Фаина снова поцеловала Родю в благодарность. И теперь это был не чмок в нос. Она коснулась губами его губ, пусть и на пару секунд.
Этот поцелуй разжег в Родионе неведомые доселе страсти. В нем проснулась чувственность (запоздало, как сказал бы любой психолог и сексолог – ведь парню было почти пятнадцать). Фаина стала сниться ему. Иной раз обнаженной. Ее тело было таким же серебристым, как и комбинезон, и почти плоским, но все равно вызывало желание.
Дед уволился из цирка – нашел другую подработку. Но Родю все равно продолжали пускать туда. Он любил сидеть в первом ряду, смотреть, как репетируют артисты, и в воображении рисовать для них костюмы. Естественно, большее их количество парень создал для своей акробатки.
Труппа готовилась к новому сезону. Родя сшил для Фаины дрес с летящей юбочкой, не мешающей движениям. По его задумке, гимнастка в ней должна была напоминать зрителю комету. В нем Фаине надлежало выступать в сольном номере. С мужем, не таким талантливым, как она, пусть выходит в привычном трико. С таким «хвостом», как супруг, все равно за небесное светило не сойдешь.
Она так и сделала! Выступила в костюме, созданном Родей. И сорвала море оваций. Следующий выход, с мужем, публика тоже приняла благосклонно. Но Родион видел, что весь номер держится на Фаине. Она звезда. А ее благоверный всего лишь ассистент. Но красивый. Демонстрирует не мастерство, но мускулы. А на поклоне так лучезарно улыбается, что ему дарят цветов не меньше, чем Фаине.
Сразу после представления дирекцией был устроен небольшой фуршет прямо на арене. Вынесли столы с шампанским и легкими закусками. Артисты немного выпили, «порадовались» успехам друг друга и разошлись по своим гримеркам. Родя, который просидел никем не замеченный на оркестровом балкончике, спустился вниз и проследовал за своей музой. Он хотел попросить у нее те наряды, в которых она уже не выступала. Он переделает их, и будут как новые.
Родя постучал.
– Пошел вон! – прокричала Фаина из-за двери.
С ним она никогда так грубо не разговаривала, и Родя понял, она думает – это явился ее муж.
– Фаина, это я, – сказал он громко.
Дверь тут же открылась.
– Родечка, милый, заходи, – проворковала Фаина. – Я так рада тебе, ты даже не представляешь!
Она успела снять костюм и облачиться в халат. Но грим не сняла. Родя залюбовался ее лицом. Фаина заметила его пристальный взгляд и усмехнулась. Родя смутился.
– Хочешь выпить? – спросила она.
– Нет, что вы! Мне нельзя, я еще несовершеннолетний.
– А сколько тебе, кстати?
– Пятнадцать через неделю исполнится.
– Мне родители с одиннадцати шампанское наливали на Новый год, так что ничего страшного не случится, если ты выпьешь фужер-другой. – Она подошла к туалетному столику, на котором стояла откупоренная бутылка. Родя продолжал протестовать, но Фаина не слушала его, она разливала шампанское. – Держи! – Она буквально заставила взять фужер. – Выпьем за успех моего номера. Согласись, он имел место быть?
– Вы были великолепны!
– Я тоже так думаю. – Она подняла фужер, они чокнулись и сделали по глотку. Родя чуть пригубил шампанское, а Фаина разом отпила половину. – В этом есть и твоя заслуга.
В дверь заколотили. Гимнастка напряглась.
– Фай, там твой с Максом сцепился! – донеслось из-за двери. Родя узнал голос ассистентки фокусника. – Иди разнимай, а то Макс ему фейс попортит.
– Да пусть хоть голову ему отвернет, – рявкнула Фаина. – Отстань.
– Ну, как знаешь, – фыркнула та и удалилась.
– Как я его ненавижу, – простонала гимнастка.
– Макса?
– Мужа своего!
– Тогда почему живете с ним?
– Я с ним не живу, выступаю только. – Она залпом допила шампанское. Хотела еще налить, но передумала. Открыла шкафчик и достала коньяк. Многие цирковые попивали втихаря, но Родион ни разу не заставал за этим Фаину. – Нас поженили родители. Соединили две династии. До сих пор внука ждут. Плод, так сказать, единения. Причем его родители больше, чем мои. Не знают как будто, что сынуля их неба голубее. – Родя вспомнил, что дед называл его педалькой, только не понимал, за что. Теперь догадался. – У него на бабу просто не встает. Так что какие уж тут дети?
Родя засмущался. Такие откровенные разговоры Фаина с ним никогда не вела.
– И он меня ненавидит, – продолжила этот душевный стриптиз гимнастка. – Даже больше, чем я его. Потому что я талантливее. – Плюхнувшись рядом с Родей, она обняла его за плечи. Стакан с коньяком из рук не выпустила. Говорила и пила. Фраза, глоток, фраза, глоток. – Сегодня он чуть не уронил меня. И мне кажется, намеренно. Убить хотел. Знал, я без страховки. Теперь всегда буду пристегивать ее. А то угробит. И станет один выступать. Это он на моем фоне посредственность. А так – вполне ничего себе гимнаст…
Она пьянела на глазах. Родя смотрел, как его идеал, космическая женщина, превращается в ноющую бабу. И хотел убежать, чтобы этого не видеть, но Фаина не пускала.
– Я так несчастна, так одинока… Муж живет в свое удовольствие. У него куча партнеров и большая любовь к клоуну Максу. Сейчас они подерутся, потом помирятся где-нибудь в кладовке… А у меня никого!
Она принялась плакать. Серебристый грим потек, ресницы отклеились, и Фаина сорвала их.
– Хотя почему никого? – шмыгнула она носом. – У меня есть мой Родечка… – Фаина пощекотала его подбородок. – Ведь ты у меня есть, да, зайчик?
«Зайчик» был в замешательстве. Он не знал, что говорить и делать. Желание убежать усилилось, но он понимал, что некрасиво бросать человека в таком состоянии. Надо утешить, решил он. Но как?
Родя робко погладил Фаину по руке.
– У вас все будет хорошо. И вы найдете своего…
– Клоуна? – захохотала она.
– Если они вам нравятся, – не понял шутки Родя.
Ее лицо было так близко, что он смог рассмотреть лопнувшие капилляры глаз, мимические морщинки, небольшое воспаление на губе. Роде хотелось отодвинуться, но Фаина все теснее прижималась к нему. Вот уже ее маленькая острая грудь вжалась в его предплечье. А губы коснулись Родиной щеки.
– Какая нежная у тебя кожа, – прошептала Фаина. – С таким милым светлым пушком. Ты как цыпленочек…
А потом она его поцеловала в губы. Но не так, как до этого. А с языком! Раздвинула им губы и стала водить туда-сюда. Родю затошнило. Но пытка на этом не закончилась. Фаина, продолжая терзать его рот, поставила пустой стакан на столик и…
Положила руку на его пах. И начала круговые движения.
– Не надо, – пискнул Родя, увернувшись от ее алчных губ.
– Цыпленочек мой, ничего не бойся, – услышал он в ответ. – Я буду нежной с тобой. И подарю тебе такое наслаждение, о котором ты и не мечтал…
Она расстегнула его ширинку и хищно ухватилась за член Родиона. Он застонал. Но не от наслаждения, как подумала гимнастка, а от боли – она царапнула его перстнем.
И тут случилось самое ужасное. Фаина бухнулась на колени и стала склонять голову над его пахом.
– Нет! – закричал Родион в ужасе. Он понял, какое такое наслаждение она собирается подарить, и его еще больше затошнило.
С силой он оттолкнул акробатку и, хватая спадающие штаны, выбежал из гримерки.
Больше Родион в цирке не появлялся.
И ни в кого не влюблялся, потому что знал – под маской инопланетного существа небесной красоты скрывается обычная похотливая баба.
* * *
Родя так увлекся работой, что не заметил, как стемнело. Он уже не видел, куда втыкать иголку, хотя сидел у окна. Пришлось вставать и включать свет. Последние стежки оказались кривыми. Но не настолько, чтоб их распарывать. Все равно они «черновые».
– Как тебе? – спросил Родион у Леды, продемонстрировав ей сметанный наряд. – Оцени пока только крой. Удачно получилось, правда?
Родя представил в этом платье Леночку (имя ей совершенно не подходило, неужели родители не могли напрячь фантазию и наречь ее как-то иначе?). Мысленно собрал ее тяжелые темные волосы в узел на макушке. Украсил цветком.
В дверь позвонили! Именно в дверь – не в домофон.
Кто-то из соседей? Но Родя ни с кем не общался. Поэтому за солью к нему явиться не могли, а на собрания жильцов его не звали, все знали, что он не является ответственным квартиросъемщиком.
Родион решил не открывать. Но визитер оказался настойчивым. Звонил и звонил. А потом начал колотить в дверь.
– Откройте, полиция! – послышался из-за нее грозный рык.
Перепуганный Родя бросился в прихожую.
– Если делаете вид, что вас нет дома, выключайте свет, – сердито проговорил уже знакомый Родиону майор Карели, когда дверь открылась. – Здравствуйте.
– Добрый вечер. Хотя… Если вы тут, он не совсем добрый. Я прав?
– Угу… – Майор потоптался в прихожей. – Могу я войти?
– Конечно. Прошу. – Родя указал на кухню. – Чаю?
– Не откажусь.
– Варенье еще осталось.
Они прошли в кухню. Карели уселся на тот же табурет, который занимал в прошлый свой визит. Родя поставил чайник.
– Вы знакомы с Полиной Лихачевой? – спросил у него майор.
– Может быть. Я общаюсь со многими девушками, но имена плохо запоминаю.
– Перл. Такой у нее псевдоним. Мы нашли в сумке не только документы, но и визитки.
– Перл знаю. Она моя модель. Вместо Красотули будет дефилировать в свадебном платье.
– Не будет. Убили ее.
– Нет, вы что-то путаете… Она была у меня сегодня. Примеряла платья. Пила чай.
– Во сколько она ушла от вас?
– Не могу сказать точно. Ближе к вечеру.
– Ее нашли мертвой два часа назад за гаражами. – И махнул в том направлении, где стояли «ракушки». Как раз за домом. – Перл зарезали. Как и Красотулю. Не везет вам, Родион, с моделями…
– А это точно она?
– Совершенно. Так во сколько Перл от вас ушла? Поймите, это очень важно.
– А сейчас сколько?
– Ноль часов три минуты.
– Значит, нашли ее в десять?
– Да.
– А ушла она от меня где-то… – Родя задумался. – Да в десять и ушла. Хотя нет, постойте. В девять! У соседей за стенкой был телевизор включен, и я слышал заставку программы «Время».
– За эти три часа вы выходили куда?
– Нет.
– А если подумать?
– Да нет же. Работал я.
– Вас видели во дворе, Родион. В половине десятого.
– А… да. Я воздухом подышать выходил. На несколько минут. Посидел на лавке… – «Полюбовался Ледой!» – добавил про себя.
– Свидетель утверждает, что вы уходили со двора.
– Я за дом зашел. Цветов нарвать. Там герберы растут. Вот они. – Он указал на вазочку, в которой торчало пять оранжево-красных цветков.
– Это покупные цветы. Герберы не растут сами по себе. Они капризны. За ними уход нужен.
– Может, какие-то коллекционные. А это… – Родя ткнул пальцем на цветы в вазочке, – гибрид с ромашкой. Я просто не знаю, как их назвать. Герберома? Да вы зайдите за дом и сами посмотрите…
Карели записал это на подкорочку. Ясно, что сходит проверить, растут ли за домом герберы, но только это все равно его не убедит в невинности Родиона. Майор, понюхав цветы, задал очередной вопрос:
– Как вы относились к покойной?
– Нормально.
– Хорошо ее знали?
– Да почти не знал.
– О чем говорили сегодня?
– С моделями обычно об одном и том же разговариваешь. О диете, моде, общих знакомых.
– Не о личном?
– Нет. По крайней мере со мной она ничего такого не обсуждала.
– Ей кто-нибудь звонил, когда она у вас находилась?
– Если да, то не знаю об этом. Когда работаю, прошу моделей отключать звук. Ненавижу, когда они отвлекаются на пустой треп.
Карели позвонили. Он извинился перед Родей и ушел разговаривать в прихожую. Вернулся в кухню, чтобы сказать:
– Завтра приедете в следственный отдел. Дадите показания и отпечатки оставите. Вам позвонят!
И ушел.
Родя, потоптавшись в прихожей, побрел в комнату. Зря только платье перешивал! Нужно было оставить как есть.
