Родя не хотел просыпаться. Поэтому лежал с закрытыми глазами, цепляясь за ускользающую дрему. Но как он ни старался погрузиться в мир, в котором его Леда оживала, не получилось. Зло стукнув кулаком по подушке, Родион разлепил веки.

Тут его ждало еще одно разочарование – погода испортилась. Через тонкие шторы он видел хмурое небо, затянутое облаками. Серый утренний свет обволакивал Леду, как болотный туман. Казалось, ее затягивает в топь, и становилось страшно. Вскочив с кровати, Родя задернул портьеры, купленные специально для ТАКИХ дней. Другие отгораживались ими от солнца, а он от хмари.

В комнате тут же стало темно. Родя включил торшер. Старый, еще прабабушкин. Дед велел выкинуть, так как абажур прорвался в некоторых местах, а ножка облезла. Но Родя не отнес его на помойку, а отреставрировал. Нет, даже не так. Он дал ему новую жизнь! Сделал из дряхлого старика гламурного паренька. Ножку покрыл блестящим лаком и украсил цепочками, абажур связал из серебристых ниток, а кисти сделал из бусинок под хрусталь. Когда торшер включали, он сверкал, отбрасывая блики на стены комнаты, на потолок, на пол… И на Леду. Именно для нее он преобразил старый торшер. В пасмурные дни, закрывая шторы, Родя включал его, затем музыку диско, наряжал Леду во что-то яркое и экстравагантное, и они танцевали, танцевали, танцевали…

Вот только сегодня придется обойтись без танцев. К десяти Родя ждал посетителя. А сейчас было уже без четверти девять.

– Но я все же наряжу тебя, моя дорогая, – обратился к Леде Родион. – Не можешь же ты предстать перед посторонним обнаженной.

Он бросился к шкафу и распахнул его. На вешалках только женская одежда – свою он держал в другом месте. Тут были и домашние халаты, и игривые сарафаны, и сексуальные шортики с топами, и роскошные вечерние платья. Все эти вещи он создал для Леды. А то, что он шил для других, просто висело на передвижном кронштейне.

– Если бы мы были одни, я надел бы на тебя это! – Родион снял вешалку с коротким платьем в стиле тридцатых годов двадцатого века. – И мы бы слушали джаз. Да, знаю, милая. Ты любишь диско, но в прошлый раз ты так увлеклась танцами, что чуть не расшиблась…

На самом деле увлекся он. Так погрузился в свои мечты, что забыл, кто в его руках. Раскрутив Леду, он ждал, что она сама остановится, впечатав ножки в пол, а она упала. С грохотом, как и подобает манекену.

– А что, если это? – игриво спросил Родя, дернув за подол атласного халата-мини, отороченного лебяжьим пухом. – Но нет. Слишком сексуально. Надо что-то сдержанное, но прекрасное.

Тут ему на глаза попалось черное платье с синим кантом. Длинное, узкое, с широкими рукавами и треугольным вырезом на спине. Родя давно не доставал его.

– Вот что идеально подойдет тебе сегодня! – торжественно изрек он. – А чтоб немного облегчить образ, сделать наряд менее торжественным, голову украсим сине-голубым платком, завязанным чалмой.

Нарядив Леду, Родя стал приводить в порядок себя. Умылся, причесался, облачился в домашний «скафандр». Так дед называл его комбинезон с капюшоном. Очень красивый, серебристый, с вставками из кожи, и, что немаловажно, удобный.

– Ты в нем на робота Вертера похож, – ворчал дед.

Родя усмехался. Пожалуй, старик был в чем-то прав. Робот из фильма «Гостья из будущего» тоже носил серебристый комбинезон и белые удлиненные волосы.

Часы показывали десять. Родион с минуты на минуту ждал визитера. Но пока тот не появился, занялся чаем. И сам попьет, и угостит товарища полицейского…

Или господина? Он не знал, как обращаться к представителям органов внутренних дел. Никогда с ними не общался.

В дверь позвонили. Родя открыл.

– Доброе утро, – поприветствовал его визитер. – Майор Карели. Иван Федорович. – И сверкнул удостоверением.

– Здравствуйте, проходите.

Родя посторонился. Майора он уже видел на похоронах Красотули. Но и подумать не мог, что тот из полиции, уж очень у Карели был добродушный вид. Родион решил, что он какой-то дальний родственник Олеси из провинции. Выглядел полцейский простовато. Хотя сейчас, когда они оказались лицом к лицу, стало понятно, что Карели не простак – взгляд цепкий, проницательный. И, между прочим, не очень-то добродушный.

– Чаю? – предложил Родя. – Я заварил свежий.

– Не откажусь.

– Тогда пойдемте на кухню…

Майор зашагал вслед за хозяином квартиры, но остановился на полпути. Увидел Леду!

– Какая красота, – цокнул языком Карели. – Ваше?

– Э? Манекен?

– Работа. Платье шикарное.

– А… Да, это моя работа.

– Вы талант.

– Спасибо, – польщенно пробормотал Родя. Комплименты он, как любой творец, любил.

– И наряд для погребения на меня произвел впечатление.

– Вообще-то задумывался он как свадебное платье. Спешно пришлось переделывать. – Он вспомнил, как намучился с вышивкой воротника-стойки, ведь в первоначальном варианте ни ее, ни воротника не было. Олеся хотела декольте. Да еще венок пришлось вязать, чтоб закрыть рану на лбу. – Но я оставил некоторые элементы, потому что, как я знаю, многих молодых девушек хоронят в свадебных платьях.

– Да, но только если они невесты.

– Так Олеся и была…

– Серьезно? Она собиралась замуж?

– Да. Иначе зачем бы мне шить для нее платье?

Тем временем они прошли в кухню. Карели сел, Родя остался стоять. На столе уже были чашки, чайник и вазочка с вареньем.

– Надеюсь, вы любите китайку в сиропе? – спросил Родион.

– Обожаю.

– Я тоже! И чтоб непременно с хвостиками.

– В них вся прелесть. Но я не думал, что кто-то еще варит подобное, кроме деревенских бабушек.

– Городские дедушки.

Родя разлил чай. Достал из холодильника масло, а из хлебницы нарезной батон. Варенье из китайки нужно есть с бутербродами.

– Угощайтесь.

Карели не стал ломаться. Взял кусок батона, намазал его маслом и сверху плюхнул ложку варенья. Родя последовал его примеру. И следующие пять минут они ели, сопровождая трапезу лишь довольным мычанием.

– Большое человеческое вам спасибо, – выдохнул Карели, слопав два бутерброда и выпив чай. – Давно я не получал такого удовольствия от еды.

– Не за что, – улыбнулся Родя. – Ваше спасибо я деду передам. Он очень гордится рецептом и расстраивается, когда его фирменное варенье не съедается. В нашей семье охотник до него только я.

Родион убрал посуду и сел напротив майора, всем видом демонстрируя готовность к диалогу.

– Так вы сказали, что Олеся собиралась замуж? – тут же выпалил первый вопрос Карели.

– Да. Поэтому она заказала мне наряд.

– Когда это произошло?

– Месяц назад. Может, чуть меньше. Минутку… – Он задумался. – До Дня независимости России. Был предпраздничный день.

– Она сообщила вам, кто жених?

– Нет. Мне это и без надобности. Я только спросил, есть ли какие-то пожелания к наряду. Она целиком доверилась моему вкусу.

– Вы давно знакомы?

– Четыре с половиной года. Я работал в крупном модельном агентстве, а она пыталась пробиться в этот мир. Тогда Красотуля была еще не так хороша собой, как в последнее время. И у нее ничего не получалось. Но у нее были деньги, и благодаря им она смогла поучаствовать в нескольких показах. Потом я сменил работу и потерял ее из виду. Встретились вновь где-то месяца четыре назад. Она меня узнала, а вот я ее нет.

– Но она не так уж сильно изменилась вроде бы.

– Нет, очень! И дело не в чертах лица, а в имидже, в подаче себя. Раньше она была милой, скромной девушкой, на которой взгляд не остановится. А тут я увидел перед собой настоящую диву. Сногсшибательную красотку, как говорится, умереть – не встать.

– Она вам в новом образе понравилась?

– Очень.

– Пожалуй, вы единственный человек из тех, кто знал Олесю до всех ее операций и кто оценил ее преображение.

– А что остальные говорят?

– Утратила свою индивидуальность. Стала искусственной.

– Так это и шло ей, понимаете?

– Что именно?

– Искусственность. Как Майклу Джексону, к примеру.

– Да он себя изуродовал!

– Мне так не кажется.

Карели смотрел на Родю с недоверием. Но тот говорил, как думал. Ему и Людмила Гурченко начала нравиться только после всех пластик. Идеальное лицо, похожее на маску, прекраснее пусть и милой, но далекой от совершенства мордашки.

– После того как вы снова встретились, как развивалось ваше общение? – продолжил беседу Карели.

– Я предложил Олесе сотрудничество. Мне как раз нужна была девушка ее типа для демонстрации своих творений.

– У вас был показ?

– Если бы он, моделей потребовалось бы много. У меня не очень пока получается пробиться. Но я стараюсь. Хватаюсь за любые возможности заявить о себе. Поэтому решил принять участие в одном телешоу для начинающих дизайнеров. Всем желающим попасть в него нужно было представить на суд кастинг-директоров два туалета, вечерний и повседневный. Я сшил их, Красотуля продемонстрировала. Но меня, увы, отсеяли.

– Ваши отношения можно было назвать дружескими?

– Нет.

– Приятельскими?

– Деловыми. Но мы хорошо друг к другу относились. Во время примерок болтали о том о сем.

– Она хоть что-то о женихе своем рассказывала?

– Дайте подумать… – Родя забарабанил пальцами по столу. Он выстукивал ритм арии «Сердце красавицы». – Он уже был женат. Как я понял, первый брак был длительный. То есть жених возрастной. Он невысок ростом…

– Извините, что перебиваю. Но про рост вам Олеся сказала? Или это ваши выводы? Как и насчет возраста?

– Мои. Она не хотела надевать туфли на каблуке, которые обожает, значит, жених не великан… – Родя хлопнул по столу ладонью. – И они знакомы не первый год. Но встречаться, как говорится, по-взрослому стали не так давно.

– А это как вы узнали?

– Красотуля купила у меня галстук. Вообще он создавался как женский (я шью только для дам), но мог подойти и к мужскому костюму, если костюм легкий и светлый. Я спросил, для кого она приобретает, сказала, для жениха. И добавила, что подарит галстук на годовщину их знакомства. И это первый презент по случаю даты, потому что по-настоящему знакомыми они стали недавно.

– Как думаете, этот мужчина был на похоронах?

– Вы знаете, я думал об этом. И вглядывался в лица мужчин. Особенно тех, кто невысок и немолод. Но таких было всего трое, и, на мой взгляд, ни один не тянул на жениха такой красавицы, как Олеся.

– Родион, она вам нравилась?

– Да. Я же вам говорил, что мы относились друг к другу с симпатией.

– Я не о том. Как девушка Красотуля вас привлекала? Или вы… не по этой части?

– Я не гей, если вы намекаете на это. Но к Олесе никаких романтических чувств не испытывал. У меня есть любимая женщина.

– Что ж… Спасибо вам за информацию. И, конечно же, за варенье. – Карели встал. – Если вспомните вдруг еще что-то, пусть на первый взгляд мелочь, позвоните. – Он положил на стол визитку.

– Хорошо.

– До свидания.

Карели двинулся к двери, но Родя остановил его:

– Постойте! Я хотел спросить… Олесе ведь делали вскрытие?

– Конечно.

– Она не была в положении?

– Ммм… Нет. А что, должна была?

– Просто на второй примерке, это было две недели назад, она просила не утягивать сильно талию на платье. Я подумал, может, она ребенка ждет.

– Я уточню у судмедэксперта. До свидания.

– Всего хорошего, – попрощался Родя.