Глава 20
Марк
Марк медленно двигался по дому, ища девочку.
Он осторожно шел по коридорам, остерегаясь теней и звуков. Ему хотелось бы иметь хоть какое-нибудь оружие, но он сомневался, что от этого будет толк. Здесь общепринятые мерки были неприменимы, и хотя он чувствовал бы себя чуть увереннее, сжимая что-нибудь в руке, он сознавал, что это было бы лишь самоуспокоение.
Марк понятия не имел, как бороться с девочкой, однако годы, проведенные в постоянном движении, приучили его соображать быстро, и он не сомневался, что придумает что-нибудь, когда настанет время.
Впереди Марк увидел дверь, ведущую в оранжерею. В коридоре было темно, единственная лампочка в настенном канделябре отбрасывала тусклый желтый свет на саму дверь, оставляя все вокруг во мраке.
Марк пожалел о том, что рядом с ним нет Кристины. Или Дэниела, Лори, Нортона или Сторми.
Он пожалел о том, что рядом нет Биллингса.
Марк ни за что не подумал бы, что ему когда-либо искренне захочется общества работника, однако с тех пор как он узнал о смерти Кристины и вернулся в Дом, его отношение к жизни сильно изменилось. Практически все, что он прежде считал прописной истиной, оказалось ложью, действительность перевернулась, и он не мог избавиться от мысли, что всего этого можно было бы избежать, если бы он и его родители просто поговорили бы с Биллингсом, выложили бы все начистоту.
Подойдя к двери, Марк заколебался, не решаясь ее открыть. Неужели он действительно полагает, что сможет убить девочку? Похоже, Кристина в это верила, и, пожалуй, именно это и придало ему ту немногую уверенность, которую он испытывал. Возможно, его вера в самого себя не более чем надежда, но тем не менее она придавала ему силы, и Марк чувствовал, что, по крайней мере, сможет вступить в бой.
Он положил руку на дверную ручку. Повернул ее. Потянул дверь на себя.
Оранжерея исчезла. За дверью оказалось темное помещение, стены, пол и потолок которого были забрызганы кровью. Обстановка в помещении отсутствовала, однако размазанные кровавые пятна, а также царапины на полу говорили о том, что недавно отсюда убрали какие-то тяжелые предметы. Здесь царила атмосфера разврата и морального разложения, и это ощущение было настолько сильным, что на какое-то мгновение Марку показалось, что к нему возвратились Силы. Однако он тотчас же сообразил, что зло было здесь настолько насыщенное и сконцентрированное, что даже человек, начисто лишенный воображения, без труда почувствовал бы его.
Но в помещении никого не было, и, несмотря на невыносимую атмосферу и наглядные свидетельства былых зверств, Марк не обнаружил никаких следов девочки. Он с облегчением закрыл дверь и прошел обратно по коридору.
Силы.
Ему стало бы значительно легче, если б они к нему вернулись, и он задумался, почему из всех обитателей всех Домов только им с Кристиной были дарованы эти сверхъестественные способности. Ему это показалось странным, и он подумал, нет ли тут какой-нибудь ошибки, счастливой случайности.
Быть может, он является избранником.
В этом не было никакого смысла. Его избрали давно, много лет назад? Еще в детстве? Почему? Чтобы однажды по прошествии многих лет он вступил в единоборство с девочкой? Марк нашел нелепым и глупым, что Дому наперед было известно все, что произойдет в будущем, и он готовился к этому, взращивая его, Марка, но в то же время не предпринимал никаких шагов, чтобы что-то предотвратить.
И все же это предположение было не таким уж и невероятным, и Марк не мог поверить, что обладание Силами досталось ему случайно.
Но почему их у него отняли?
Быть может, их забрала девочка.
Надо было спросить у Кристины.
Марк заставил себя прекратить размышления, полностью сосредоточиться на Доме и на стоящей перед ним задаче. Ему нельзя отвлекаться. Один неверный шаг – и он может лишиться того незначительного преимущества, которое у него, возможно, имеется. Он должен быть собранным.
Марк медленно поднялся по лестнице на второй этаж.
На какое-то мгновение он в нерешительности задержался на лестничной площадке. Царящее здесь настроение было ему знакомо – буквально осязаемое зло. Он испытал все то же самое в тот день, когда остался дома вдвоем с умственно отсталой девочкой, и сейчас ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сбежать вниз по лестнице. Марк снова почувствовал себя ребенком, испуганным ребенком, но он подавил это чувство, понимая, что именно этого и хочет девочка, понимая, что это даст ей желаемое преимущество.
Марк осторожно двинулся по коридору, напряженно вслушиваясь и всматриваясь, готовый к любым неожиданностям. Внезапно он застыл на месте, услышав детский смех. От этого звука у него заледенела кровь в жилах: тембр был детским, однако интонации говорили о жизненном опыте взрослого.
Смех доносился из глубины коридора.
Из комнаты Кристины.
Приближаясь к закрытой двери, Марк почувствовал горьковатое зловоние собственного пота. Кулаки у него были стиснуты, ладони взмокли. У него до сих пор не было никакого плана, он понятия не имел, как поступит или хотя бы что ему следует сделать. Однако выбора у него не было – только идти напролом. Остановившись перед дверью, Марк собрался с духом и взялся за дверную ручку.
И распахнул дверь.
Умственно отсталая девочка сидела на кровати Кристины, скрестив под собою ноги. Она посмотрела на Марка, и он впервые увидел, что выглядит она в точности так же, как выглядела в детстве Кристина. До сих пор он этого не замечал.
Но было ли так и раньше?
Марк не мог точно сказать. Он не помнил.
– Марк, – сказала девочка.
Вокруг нее лежали куклы. Десятки кукол. Она смастерила их из ворса и волокон, ниток и пыли, и они полностью покрывали ковер, тумбочку и кровать. Каждая кукла была неповторимой, с глазами и ртом из каких-то других материалов, но в то же время во всех присутствовало какое-то единообразие, одинаковость, указывающая на то, что они все сделаны руками девочки.
Все куклы таращились на Марка.
И улыбались.
– Ты знаешь, как мне это нравится, – продолжала девочка.
Вместо ответа Марк ударил ногой ближайшую куклу. Он ударил ее со всей силой, однако в ней не было веса, массы, тяжести, поэтому, вместо того чтобы отлететь в противоположный конец комнаты, фигурка шлепнулась на пол меньше чем в одном футе.
Девочка покачала головой, и она уже не была похожа на сестру Марка.
– До свидания, – сказала она.
Улыбнувшись, девочка исчезла, но тотчас же появилась вновь, бьющаяся в крепких руках… Дэниела?
Да, это был Дэниел, но только, подобно Кристине, он был сияющим и прозрачным, похожий на голливудские спецэффекты, и Марк тотчас же догадался, что он мертв. Девочка кричала, брызгала слюной, пыталась укусить сияющие руки, обвивающие ее. Судя по всему, она попыталась бежать в Потусторонний Мир, однако Дэниел отправился за ней туда, схватил ее и вернул обратно. И снова Марк подумал, что все это не случайно, что все было спланировано и намечено заранее.
Кем или чем – он не знал, но у него не было времени ломать над этим голову. Куклы разом набросились на него, двигаясь быстро. Дэниел и девочка продолжали бороться на кровати, а Марк повернулся лицом к ковыляющим, ползущим, прыгающим созданиям, готовясь встретить их.
Первая добравшаяся до него кукла стала карабкаться вверх по его ноге. Марк попытался схватить ее, но хватать было нечего – ни скелета, ни твердой сердцевины. Его пальцы, сомкнувшись вокруг мягкого пучка волос, встретились с ладонью. Ощутив на запястье болезненный укол, Марк увидел, что кукла выкрутила шею и кусает его. Схватив правой рукой фигурку за ноги, а левой – за голову, он разорвал, разодрал ее пополам. Отдельные части куклы рассыпались на составные элементы, как только удерживавшая их вместе энергия или сила рассеялась, исчезла.
Выдернув из кожи иголку, Марк увидел, что фигурка потеряла определенную форму, а превратилась в спутанное месиво волос, шерсти и мусора.
В это мгновение к нему подбежала вторая кукла, и Марк разорвал пополам и ее, лихорадочно работая руками. Он расправился с нею еще до того, как она успела до него добраться.
Марк поднял взгляд на кровать, но Дэниела там уже не было. Девочка прыгала на матрасе, тыча в него пальцем и возбужденно бормоча на каком-то непонятном языке. Марк не знал, то ли она одержала верх над Дэниелом, то ли тот выполнил то, что хотел, и удалился по своей воле, но у него не было времени размышлять над этим. На него набросились новые куклы, сразу шесть или семь, и он вступил с ними в схватку, хватая, дергая, разрывая, не в силах определить, скольких он уже уничтожил и сколько еще осталось.
Оказалось, что сражаться с куклами гораздо проще, чем он предполагал, и несмотря на эпизодические уколы и царапины, куклы не могли причинить ему существенного вреда.
И они были совсем не такими страшными, как его уверяли.
Бумажные тигры.
Некоторые куклы действительно были частично сделаны из бумаги, и у Марка мелькнула мысль, не являются ли все угрозы девочки такими же иллюзорными, нереальными, более психологическими, нежели физическими. Быть может, единственным ее оружием против Марка и его товарищей была способность играть на их же собственных страхах.
Нет. Она убила Кристину. И, вероятно, убила Дэниела.
Так что ему необходимо быть предельно осторожным. Ни в коем случае нельзя ее недооценивать.
Марк уничтожил все куклы. Девочка даже не пыталась вмешаться, прийти им на помощь, и это показалось ему странным. Она могла бы напасть на него, пока он был занят, пока его внимание было отвлечено. Вероятно, внезапное нападение позволило бы ей добиться ощутимого преимущества. Но девочка оставалась на кровати, прыгая и крича на каком-то странном непонятном языке.
Отодрав голову последней кукле, Марк разорвал проколотые шилом дырки, служившие той глазами, и выпрямился, окруженный кучей пыли, мусора, волос и грязи. Обернувшись, он посмотрел на девочку.
Та его боялась!
Это очень его удивило. Марк не знал, как и почему это произошло, не знал, чему приписать свое внезапно обретенное могущество, и все же у него хватило ума воспользоваться этим преимуществом, и, не дав себе времени передумать, он бросился к кровати.
Девочка попыталась бежать, но оказалась недостаточно проворной. Бросок Марка застиг ее врасплох. Схватив девочку за грудь, он толкнул ее в стену. Она оказалась физически сильнее его, он чувствовал силу ее мышц, чувствовал в ней сжатую пружину энергии, однако изумление и страх девочки дали ему кратковременное преимущество. Он пнул ее коленом в пах, ударил локтем в грудь и стиснул руками ей горло.
Марк уже давно ждал, страстно желал этого. Именно это ему сказала Кристина, именно этого, несомненно, хотели Дэниел и остальные. Однако его руки сомкнулись у девочки на шее и уже готовы были свернуть ее…
… но он не смог это сделать.
Пусть девочка олицетворяла зло, пусть за многие годы – наверное, за многие столетия – она натворила немало бед, Марк не смог заставить себя убить ее. Что ни говори, она была ребенком. Какой бы порочной она ни была, девочка еще не стала взрослой, и это определяло все. Теперь Марк понял, почему уличные банды для расправы с некоторыми своими жертвами привлекали подростков. Какое бы гнусное преступление ни совершил ребенок, его практически никогда не осудят на смерть, и наказание непременно будет смягчено ввиду юного возраста.
Однако она не ребенок. Совсем не ребенок. Об этом не может быть и речи.
И все же, когда Марк посмотрел на ее детское лицо, ощутил в своих руках ее хрупкое тело, он понял, что не сможет ее убить.
Девочка посмотрела ему в лицо – сама невинность, – и вдруг эту невинность медленно смыло. Она похотливо улыбнулась, на ее развращенном лице отразились порочность и плотская страсть, и Марк наконец прочувствовал сердцем, а не просто понял умом, что она никакой не ребенок. И никогда не была ребенком.
Он крепче стиснул ей горло, недоумевая, зачем она так поступила, зачем разоблачила себя. Неужели она хочет, чтобы он ее убил? И это придаст ей новые силы? Или же она просто играет с ним, издевается, дразнит, перед тем как его прикончить?
Марк почувствовал, как под его руками напрягаются мышцы, почувствовал, что у девочки прибавляются силы.
Рядом сверкнула яркая вспышка, ослепительное сияние, на мгновение отвлекшее внимание девочки.
И Марк свернул ей шею.
Он успел увидеть, как в это последнее мгновение, когда жизнь уже покидала ее, на лице у нее мелькнуло озарение, и он понял, что она этого никак не ожидала, даже не рассматривала такую возможность.
С последним выдохом девочка плюнула ему в лицо.
Рядом с кроватью стоял Дэниел, источник свечения.
– Быстро ты соображаешь, – одобрительно заметил он.
Марк посмотрел на призрак своего товарища. У него не было времени определить источник яркого света, он предположил, что это творение рук девочки, направленное против него, и решил действовать быстро лишь потому, что не сомневался: другой возможности у него не будет. Марк никак не ожидал, что на самом деле это призрак Дэниела умышленно отвлек внимание девочки. Опустив безжизненное тело на кровать, он повернулся к сияющему силуэту.
– Дэниел?
– Собственной персоной. – Призрак усмехнулся. – Ну… точнее, мой дух.
– Ты умер, ведь так?
Дэниел рассмеялся, и этот смех прозвучал подобно музыке, подобно смеху Кристины.
– О да.
– И каково это?
– Быть мертвым?
Марк кивнул.
– Не знаю, – задумчиво произнес Дэниел.
– Не знаешь?
– Сложно объяснить. Я по-прежнему в полном неведении, как и был прежде. Если точнее, теперь я вообще сбит с толку. Потому что раньше я, по крайней мере, понимал, что такое жизнь. Я знал, что мне нужно сделать, куда я могу пойти. Знал потребности и ограничения своего тела. Знал мир, в котором жил. А теперь… я просто потерялся. Нет никаких учебников, пособий, никто ничего не может мне объяснить. И я… я просто пытаюсь сам во всем разобраться.
– Это она тебя убила?
– Да.
Дэниел объяснил, что с ним произошло, рассказал, как он был дома с женой и сыном, как девочка обманула его, обещав оставить в покое Тони, как он встретился со своей матерью и та сказала, что он может вернуть девочку в Дом, как он сделал это и застрял в каком-то чистилище, как девочка вырвалась от него и внезапно объявилась в другом Доме и как он вернул ее назад.
– Что она такое? – спросил Марк.
– Тут я знаю не больше твоего, – пожал плечами Дэниел.
– И теперь все кончено? Да?
– Надеюсь.
Марк оглянулся на труп девочки, распростертый на кровати. В смерти он выглядел совсем как детский труп. В нем не было ничего необычного, ничего неестественного, ничего указывающего на то, что это не просто обыкновенная маленькая девочка. Посмотрев на Дэниела, Марк увидел у него в глазах понимание.
Какое-то время оба молчали.
– Было больно, когда она тебя убила? – наконец спросил Марк. – Когда ты умер?
– Телу было больно. Но как только я его покинул, боль прекратилась.
Марк кивнул, подумав о своей сестре.
– И что там, в Потустороннем Мире? Я хочу сказать, за Домами?
– Не знаю. Пока что я не видел.
– Что ты имеешь в виду? Как не видел? Разве ты не мертв?
– Похоже, я… застрял. В Домах. Только их я и видел. Я же тебе говорил.
– Ты видел мою сестру Кристину?
– Я никого здесь не встречал, – покачал головой Дэниел. – Я видел лишь свою мать. Только и всего. Наверное, все остальное последует дальше. Если честно, я ничего не знаю.
– Ты еще не исчез. И по-прежнему здесь.
– Знаю, – с тревогой промолвил Дэниел.
– И что ты намереваешься делать дальше? – спросил Марк.
– Отправиться домой, – ответил Дэниел. – Если смогу.
– А если не сможешь?
Дэниел лишь пожал плечами.
– Что-нибудь… – Марк смущенно кашлянул. – Что-нибудь… ну, сам знаешь, передать твоей жене? И сыну?
Дэниел покачал головой.
– Нет. Ничего… – Умолкнув, он задумался. – Впрочем, передай Марго… передай моей жене… передай ей… Не знаю, скажи ей что-нибудь такое, во что она поверит, что сможет понять. И пусть она знает, что я люблю ее, что я всегда думал о ней и о Тони.
Марк кивнул.
– Пусть она обязательно узнает, что я ее люблю.
– Где она живет?
Дэниел назвал адрес.
Они постояли еще несколько минут, однако на самом деле им больше не было о чем сказать друг другу. Наконец Дэниел нарушил неловкое молчание.
– Я попробую вернуться домой, попробую сам встретиться с Марго и Тони.
– Удачи тебе, – пожелал ему Марк.
Улыбнувшись, Дэниел кивнул.
И прежде чем Марк успел сказать что-то еще, исчез.
Марк остался в комнате один. На кровати лежал труп со свернутой шеей, пол был усеян ворсом, пылью и прочим материалом, из которого состояли куклы. Не зная, что произойдет дальше, не зная, куда ему идти, Марк на мгновение закрыл глаза.
– Привет, Марк!
Он открыл глаза.
Это была Кристина.
Подойдя к нему, она положила руку ему на плечо, и он снова ощутил тепло солнечного света.
– Я горжусь тобою, мой старший брат!
– Какое-то мгновение я полагал, что мне хана.
– А я за тебя нисколько не беспокоилась, – улыбнулась Кристина.
– Ты не думала, что эта стерва может одержать надо мною верх?
Кристина покачала головой:
– Все происходит только так, как должно произойти.
Прежде чем Марк успел расспросить сестру насчет такого фаталистического заявления, та подошла к кровати и окинула взглядом мертвую девочку.
Марк присоединился к ней.
– Биллингс и девочка, – сказал он, – чем они были?
– Они вмешивались в естественный процесс.
– Сторми предположил, что дворецкий – это Господь Бог, а девочка, соответственно, – дьявол.
– В свое время их называли именно так.
– Значит… значит, Бог на самом деле умер? – недоуменно заморгал Марк.
– Не совсем.
– Что ты хочешь сказать, «не совсем»?
– Биллингс и девочка лишь являлись представителями других, высших сил. Пешками. Можно называть их добром и злом, однако добро и зло – это еще не все. Есть кое-что помимо всего этого.
– И что?
– Я не могу тебе сказать.
– И я все равно бы ничего не понял,
– И ты бы все равно ничего не понял, – улыбнувшись, кивнула Кристина.
– А ты понимаешь?
– Не до конца. Пока что не понимаю.
– Но теперь все кончено?
– Еще ничего не кончено.
– Мертвой ты стала еще более несносной, чем была при жизни, ты это знаешь?
Кристина рассмеялась, и Марк рассмеялся вместе с ней. Он позволил себе рассмеяться впервые за долгое-предолгое время, и ему стало хорошо, по-настоящему хорошо.
Успокоившись наконец, Марк обнаружил, что трупа девочки больше нет. Он исчез. Марк повернулся к сестре.
– Куда она пропала?
– Она по-прежнему здесь.
– Я ее не вижу.
– Представь ее жертвой. Жертвой, принесенной Дому.
– Дом требует жертв?
– Нет, – улыбнулась Кристина.
– Я ничего не понимаю…
– А тебе и не нужно ничего понимать.
– Так что же будет дальше?
– Все зависит от тебя.
– Ну а остальные?
– Ты их сейчас увидишь.
– И что дальше?
– Все зависит от тебя. – Кристина поцеловала его в щеку, и он ощутил прилив радости. – Если хочешь, теперь ты можешь уходить. Двери открыты.
– Кристина! – воскликнул Марк, протягивая к сестре руки.
Но она уже исчезла.
