Часть II
Внутри

От страха он едва не наложил в штаны, однако постарался это скрыть. Ужас вселили в него не только обстоятельства его появления здесь и атмосфера опасности, нависшая над домом, но и то, что он сам не был гостем, не был пленником, – что-то среднее, и он не имел понятия, как к этому относиться.

Марк нервно обвел взглядом гостиную. Было так странно вернуться назад, увидеть высокие сводчатые потолки и узорчатый паркет, знакомую мебель на привычных местах – вехи его детства, навечно впечатавшиеся в его в память. Однако самое сильное впечатление на Марка произвел запах дома, знакомый запах старых цветов, дыма из камина и пыли; эти запахи из его прошлого задержались, остались в доме после его ухода, подобно призракам: их присутствие ощущалось, но увидеть их было нельзя.

Марк уставился на Биллингса. А он что такое? Призрак? Демон? Чудовище? Ни одно из этих определений не попало точно в цель, но все легли близко к «яблочку».

Изобразив храбрость, которой на самом деле не было и в помине, Марк повернулся к работнику спиной, прошел в гостиную и приподнял шторы, закрывавшие окно. Он выглянул во двор, но уже наступила ночь, и там царил непроницаемый мрак.

– Я должен был бы увидеть огни Драй-Ривер, – заметил Марк.

– Странно, не так ли?

Марк отпустил шторы.

– Что здесь происходит? – решительно спросил он.

Биллингс только фыркнул.

– Кто вы такой?

– Ты прекрасно знаешь, кто я такой, мой милый маленький Марик.

Марка прошиб холодный озноб.

– Ну хорошо. Что ты такое?

– Я работник.

– Что тебе от меня нужно?

– Мне? Ничего. Это Дом позвал тебя.

– Позвал меня?

– Ты должен снова жить здесь.

Марк покачал головой:

– Понятия не имею, мать твою, о чем ты говоришь, но я вернулся сюда, потому что Кристина умерла, и я хотел выяснить, что с нею произошло. И, к твоему сведению, я вернулся только за этим и не собираюсь здесь оставаться.

– Но ты останешься. Дому нужно, чтобы в нем жили.

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы поддерживать границу.

Марку это совсем не понравилось, и он постарался не выказать охвативший его страх.

– Дом, – продолжал Биллингс, – был построен как заслон, чтобы поддерживать границу между этим миром – материальным – и другим миром, Потусторонним.

У Марка пересохло во рту.

– «Потусторонним Миром»?

Взгляд Биллингса оставался равнодушным, непроницаемым.

– Потусторонним миром, миром мертвых, миром магии и сверхъестественного, миром ду́хов. Это противоположность вашего мира – жуткое место, мир таких мерзостей и ужаса, какие не снились тебе в самых страшных кошмарах. Дом был построен, чтобы разделять эти два мира, и это единственная причина, почему вы, люди, и ваш мир до сих пор существуете. В противном случае вы уже давно были бы поглощены.

Марк молчал.

– Дом похож на ограду под электрическим током или, точнее, аккумуляторную батарею, которая снабжает энергией эту ограду. И батарея эта заряжается людьми, которые в ней живут. Вот почему тебя призвали обратно. Впервые Дом остался пуст. В нем никто не живет, и заслоны стали рушиться. По обе стороны. – Биллингс пристально посмотрел на Марка. – С тех самых пор, как скончалась Кристина.

Ничего не ответив, Марк отвернулся. Сердце у него бешено колотилось, все тело покрылось пленкой пота, порожденного страхом.

– Граница представляет собой полупроницаемую мембрану. Это не сплошная стена, и без прочного заслона, разделяющего два мира, эти миры неизбежно столкнутся. Что, – закончил Биллингс, – обернется катастрофой.

– Значит, я здесь, чтобы подзарядить аккумулятор?

– Если ты сможешь это сделать.

– А что произойдет, если я откажусь?

– Ты не отказался. Ты вернулся.

– А что, если я уйду?

– Ты не сможешь уйти.

– И кто же меня остановит, если я разобью окно, выпрыгну на улицу и убегу?

– Дом, – сказал Биллингс, глядя ему прямо в глаза.

После этих слов наступило молчание.

– Откуда появился этот дом? – наконец спросил Марк. – Кто его построил?

– Те, Кто Ушли Раньше.

Это определение, обладавшее неопределенностью и иносказательностью древних веков, испугало Марка, и он молча выслушал рассказ мистера Биллингса о первых днях, когда заслон был только воздвигнут, о времени чудес, когда боги и чудовища разгуливали по земле, когда моря расступались, когда пророки предсказывали будущее, когда волшебные существа и воскресшие мертвые свободно общались с обыкновенными людьми. Работник объяснил, что после того как Дом был заселен, после того как он набрался сил и стал более действенным, более приспособленным для выполнения своих задач, все места «протечек» были закрыты, и доступ в Потусторонний Мир оказался заблокирован.

– Но нет ничего совершенного, – продолжал Биллингс. – И в прошлом отдельным духам удавалось проникнуть сквозь заслон. Однако Дом был построен, чтобы поддерживать законы рационального, и эти редкие исключения никак не сказывались на его задачах. Со временем Потусторонний Мир был забыт, перешел в разряд мифов и легенд, и если кто-то случайно натыкался на чудовище, оказывался в доме с привидениями, видел призрака, это воспринималось как увлекательная выдумка, в которую никто не верил.

Но вот теперь Дом не справляется со своими обязанностями. Обитатели другого мира все чаще проникают в этот мир, материальный, а обитатели вашего мира, наоборот, попадают на другую сторону.

Марк поймал себя на том, что ему отчаянно хотелось выпить.

– И давно ты здесь? – спросил он. – В Доме?

– Я был здесь всегда.

Этот ответ Марку не понравился.

– Ну а твоя дочь?

Работник нахмурился:

– Что?

– Она по-прежнему здесь?

Перед глазами Марка стояло хитрое детское лицо, и он поежился, чувствуя, как внутри шевелится возбуждение.

Биллингс недоуменно заморгал, и на его лице появилось выражение, очень напоминающее испуг.

– У меня нет никакой дочери, – ответил он.