Сфинкс в Гизе
Перевод В. Кулагиной-Ярцевой
Совсем недавно я стоял перед статуей Сфинкс*.
Лицо ее было накрашено, она хотела пленить Время.
А оно не пощадило ни одного накрашенного лица в мире, кроме ее лица.
Далила* была моложе Сфинкс, но уже обратилась в прах.
Время не любило ничего, только это пустое накрашенное лицо.
Мне было не важно, что она безобразна, не важно, что она накрасилась, важно только то, что она хотела выманить у Времени его тайну.
Время бездельничало у ног Сфинкс, вместо того чтобы разрушать города.
Времени не надоедала ее глупая улыбка.
Кругом стояли храмы, которые Время забыло обратить в руины.
Я видел, как мимо прошел старик, и Время не коснулось его.
Время, которое стерло с лица земли семь врат Фив!*
Сфинкс пыталась связать его путами из вечного песка, она надеялась, что Пирамиды устрашат его.
Время лежало на песке, обмотав свои дурацкие волосы вокруг ее лап.
Если Сфинкс когда-нибудь выведает тайну Времени, нам придется ослепить его, чтобы оно больше не видело прекрасные вещи, созданные людьми — во Флоренции есть красивейшие врата*, и я опасаюсь, что Время унесет их.
Мы пытались связать Время своими песнями и старинными обычаями, но этого хватило ненадолго, оно всегда побеждало нас и смеялось над нами.
Если Время ослепнет, ему придется танцевать для нас и забавлять нас.
Огромное неповоротливое Время станет, спотыкаясь, танцевать, Время, любившее убивать маленьких детей, больше не обидит и маргаритки.
И наши дети станут смеяться над тем, кто уничтожил вавилонских крылатых быков и погубил множество богов и фей, — теперь, когда Время лишится своих часов и дней.
Мы запрем его в пирамиде Хеопса*, в огромном зале, где стоит саркофаг, и станем выпускать оттуда на наши празднества. Оно будет золотить наши нивы и всячески служить нам.
О Сфинкс, если ты предашь нам Время, мы покроем поцелуями твое накрашенное лицо.
И все-таки я боюсь, что Время, корчась в смертных муках, схватит на ощупь землю и луну, а последним рывком уничтожит род человеческий.
