Профессор Доминго Муньес повертел в руке византийскую монету. Золото блестело так, словно было отчеканено вчера. Искусство гравера было поразительным.

– Прекрасно! – Доминго улыбнулся Джефу. – Воистину прекрасно. Не знаю, как вас благодарить.

– Пожалуйста. Это был труд любви. Теперь эти монеты там, где им было предназначено оказаться. – Джеф поднял бокал выдержанного темпранилло. Отсалютовал престарелому профессору. – Не то чтобы мне не пригодились полмиллиона долларов, – с улыбкой добавил он.

– Что ж, вы заработали его, мальчик мой.

Стоял март. Прошло три месяца после того, как Джеф покинул Нью-Йорк с монетами гераклианской династии, надежно завернутыми в пузырьковую упаковку. Он провел месяц в Англии, приводя в порядок дела и навещая умирающего Гюнтера. Ему трудно было видеть постепенное угасание Гюнтера, но еще труднее – деградацию когда-то острого ума.

Старый друг много говорил о Трейси. Его постоянно преследовала странная фантазия о том, что Трейси живет где-то в горах и работает с ФБР. Джеф старался поддакивать ему, кивая и улыбаясь в нужных местах.

– Тебе следует ее найти, – говорил Гюнтер в редкие моменты просветления. – Она всегда любила тебя.

Каждое слово было клинком, вонзенным в сердце Джефа, и он старался как можно быстрее сменить тему. Гюнтер по-прежнему любил слушать о его приключениях и кражах. Его восхищали рассказы Джефа о Нью-Йорке и похищении бесценной коллекции монет в разгар Зимнего бала.

– Расскажи подробнее о том, как переспал со злюкой Светланой. Долго она сопротивлялась обаянию Рэнди Бракмейера? Знаешь, я всегда любил техасцев. Если хочешь знать, это один из твоих лучших персонажей.

Гюнтеру кража казалась забавой, большой игрой, в которой все они участвуют. И для Джефа когда-то все было точно так же. Но не теперь.

Он решил не говорить Гюнтеру о встрече с Элизабет Кеннеди. Старик снова начнет бредить о Трейси, а Джефу этого не вынести.

Каким-то образом Элизабет обнаружила, что Джеф в городе, и пришла в отель повидаться и якобы для того, чтобы зарыть топор войны. На самом деле оказалось, что она планировала кражу какой-то шикарной драгоценности и считала, что он к ней присоединится. Как странно – встретить ее снова. Джеф ожидал, что прежний гнев вернется, но на самом деле не испытал никаких чувств. Элизабет с ним флиртовала, даже кокетничала, но Джеф ничего к ней не испытывал. Это оказалось одновременно разочарованием и облегчением, что не имело никакого смысла. Но так уж было. Они расстались по-дружески. Только покинув Нью-Йорк, Джеф узнал об аресте Элизабет и неудавшемся ограблении Бьянки Беркли. Слава богу, что он не согласился на ее предложение вступить в дело.

Джефу было стыдно признаться, но он был рад уехать от Гюнтера в Испанию.

Его клиентом был профессор Доминго Муньес. Это он пожелал заполучить коллекцию монет. Но он был также другом и таким же любителем античного мира. Доминго пригласил Джефа в любое время останавливаться в его каса, идиллическом большом сельском доме, угнездившимся в Ла-Кампина – плодородной долине в сельской местности Сьерра-Морена, с зелеными, поросшими дубами холмами и лоскутным одеялом полей пшеницы и оливковых рощ. Сочетание гостеприимства Доминго, прекрасных пейзажей и большого числа предметов искусства и архитектуры в одном жилище оказалось сильнейшим магнитом.

Горничная принесла еще одно огромное блюдо с паэльей. Они обедали на дворе, в беседке, заросшей лавром, и любовались, как солнце истекает кровью на горизонте.

– Я должен скоро уехать, – сообщил Джеф. – Оставить вас в покое.

– Вздор. Живите сколько хотите. Испания полезна для души.

– Но вряд ли полезна для талии. – Джеф погладил живот. – Еще несколько таких ужинов, и мне придется искать новую профессию. Может, петь в опере. Никто не захочет нанять жирного кота-грабителя.

– Ну, вас вряд ли можно назвать таковым, – поправил Доминго, вновь наполняя бокал. – Вы артист.

– И вор.

– Вор-джентльмен. Вы сами сказали, что монеты там, где им положено находиться. Вряд ли вы могли бы оставить их в руках этой алчной мещанки, верно?

Джеф согласился, что не мог.

– Итак, что дальше? – спросил Доминго. Его костлявые пальцы обвились вокруг ножки бокала, как змея, душившая добычу. – Не подумайте, что я стараюсь избавиться от вас.

– Понятия не имею. – Джеф сел прямее. – Впервые за долгое-долгое время у меня нет целого списка работы. Я могу взять отпуск. Поездить по Европе, походить по любимым музеям.

– Вы видели плащаницу в Севилье?

Священная Туринская плащаница на двенадцать недель выставлялась в севильском музее «Антиквариум», расположенном под городом в древней римской крипте. Впервые за много лет реликвию вывезли из Италии, так что выставка привлекла интерес почитателей со всего мира. Многие католики и историки верили, что это то самое льняное полотно, в которое было завернуто тело Христа после снятия с креста. Плащаница была почитаемым в мире религиозным артефактом. Для многих, включая Джефа Стивенса, красота и безмятежность лика мужчины, запечатленного на выцветшей ткани, значили больше, чем все безумные теории относительно ее происхождения. Был ли это отпечаток с лица Иисуса или нет, очень мало значило для Джефа. Плащаница была предметом необычайной красоты, волшебства, изображением страдания и доброты человеческой, превосходящих религию, науку и даже время. Мысль о возможности увидеть ее наполнила его почти детским возбуждением, как у ребенка, которому предстояло впервые войти в мастерскую Санты.

– Еще нет. Приберегал напоследок.

– Не стоит ждать слишком долго. – Профессор допил вино и налил себе еще. – Ходят слухи, что кто-то намеревается ее похитить.

Джеф громко рассмеялся.

– Это абсурдно!

– Разве? Почему?

– Потому что это невозможно. И бессмысленно, поверьте, я лучше знаю. Зачем кому-то пытаться украсть Туринскую плащаницу? Продать ее невозможно. Это самый узнаваемый артефакт в нашем мире. Все равно что стащить «Мону Лизу».

Доминго пожал плечами:

– Я лишь передаю информацию. Слышал об этом из ряда источников. Кроме того, вы сами не раз говорили мне, что ничего невозможного нет, – добавил он. На тонких губах играла насмешливая улыбка.

– Все верно, каюсь, – рассмеялся Джеф невесело. – Какие это были источники?

Доминго ответил взглядом, ясно говорившим: «Вы же знаете, ответить я не могу».

– Но что именно вы слышали?

– Ничего определенного. Слухи, некоторые из них весьма противоречивы. Говорят, что какой-то иранец-фундаменталист, сказочно богатый, хочет получить плащаницу, чтобы ее уничтожить. Сжечь идола еретиков, что-то в этом роде. Вы знаете людей такого типа.

Джеф содрогнулся. Ему было физически плохо.

– Так или иначе, будущий аятолла нанял какого-то умнейшего американца, который взялся составить план похищения плащаницы, – продолжал Доминго. – Полагаю, ему предложили безумные деньги.

– Насколько безумные?

– Я слышал цифру десять миллионов евро. А что? Собираетесь с ним посостязаться? – пошутил Доминго.

– Я бы не украл плащаницу и за сто миллионов, – отрезал Джеф. – Особенно для того типа, который вознамерился ее сжечь. Омерзительно. Преступление против человечества. Всякого, кто будет в этом участвовать, следует пристрелить.

– Силы небесные! Успокойтесь, я просто шутил.

– Кто-нибудь уведомил власти?

– То есть позвонил в полицию? Конечно, нет. Это слухи, Джеф, ничего более. Вы же знаете, как в преступном мире любят сплетничать. Возможно, все это – мыльный пузырь. Вы же сами сказали, что украсть плащаницу невозможно.

– Именно.

– Тем более успокойтесь. И выпейте еще.

Джеф последовал его совету, но расслабиться не смог. В мозгу застряла ужасная сцена: какой-то бородатый иранский псих в традиционном одеянии поливает керосином священную плащаницу.

Наконец он спросил Доминго:

– Вам известны какие-то имена? От ваших источников? Кто-то знает хоть что-нибудь об этом умнейшем американце?

– Собственно говоря, мне известно его имя. Не то чтобы этот человек что-то значил для меня. – Он заглянул в глаза Джефу и с невинным видом спросил: – Слышали о Дэниеле Купере?

«Ты когда-нибудь слышала о Дэниеле Купере?»

На этот раз вопрос задал Джеф. Он внезапно перенесся на четырнадцать лет назад. Он сидел за другим столом. Но тоже в Испании.

Неужели прошло столько времени?

Мадрид. Джеф и Трейси были в городе, чтобы украсть из Прадо «Порт» Гойи, хотя и таили планы друг от друга. Джеф заказал столик в «Джокее» – элегантном ресторане на Амадор де лос Риос. Трейси согласилась поужинать с ним. Он так живо представил, как она сидит напротив, ослепительно неотразимая. Джеф не мог вспомнить, во что она была одета, зато прекрасно помнил вызов, полыхавший в зеленых глазах. Они состязались друг с другом.

«Я люблю ее, – подумал тогда Джеф. – И украду картину у нее из-под носа. А потом на ней женюсь».

– Кто это? – спросила Трейси.

– Дэниел Купер. Работает следователем на страховщиков, очень светлая голова.

– И что из того?

– Будь осторожна. Он опасен. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Не беспокойся.

Джеф накрыл ее руку своей ладонью.

– Ты особенная, любовь моя. Жизнь интереснее, когда ты рядом.

Мадрид стал началом всего. Там они полюбили друг друга. Несмотря на то что Купер, как тень, маячил на заднем плане. По пути в Сеговию Купер следовал за ними в «Рено». В ту ночь Джеф повел Трейси в кабачок, где танцевали фламенко, передавая страсть и желание в безумных ритмах.

Купер тоже там был. Мрачный. Молчаливый.

Джеф действительно опередил Трейси, украв «Порт» первым у нее из-под носа, после того как она проделала всю черновую работу, дорогая бедняжка. Прошло несколько лет, прежде чем она его простила.

Но он перехитрил не только Трейси. После Мадрида Купер следовал за Трейси и Джефом по всей Европе, всегда находясь ровно в шаге от них. Джеф стал бояться его, но Трейси никогда не принимала следователя всерьез.

«Купер с самого начала был третьим в наших отношениях. Он был тенью Трейси», – подумал Джеф.

– Джеф? – Голос Доминго вернул Джефа к реальности. – С вами все в порядке?

– Хм… да, конечно.

– Вы были где-то далеко. Так, насколько я понял, вы знаете Дэниела Купера?

– Можно сказать, некоторым образом. Хотя, когда я его знал, он не был преступником. Скорее наоборот. Он здесь, в Севилье?

– По крайней мере, по слухам.

Джеф нахмурился.

– У вас обеспокоенный вид, – заметил Доминго. – Считаете, Купер способен на такое?

– Понятия не имею, на что он способен, – честно ответил Джеф.

– Думаете, это ему удастся?

Джеф немного подумал.

– Нет, невозможно. – Купер очень умен. Но никто не имеет права украсть плащаницу.

Ночью Джеф принял решение. Завтра он поедет в Севилью. Поживет там несколько дней и сам проверит «Антиквариум». Только чтобы убедиться.

Джеф Стивенс не слишком верил в слухи Доминго. Все это вилами по воде писано. Но если плащаница будет украдена и уничтожена, он никогда себе не простит, что не сделал ничего, чтобы этому помешать.