Глава 24

Артур надеялся выкроить часок на предполуденную дрему, но очень быстро понял, что надежды его тщетны. Эли не останавливалась ни на секунду, меняя позы, вскрикивая и даже рыча. И только после трех часов непрерывного секса она, наконец, упала рядом с ним и блаженно вздохнула.

– Арти, дорогой, – прошептала она, – почему мы не встретились раньше?

– Милая виконтесса, – так же шепотом ответил он, – сдается мне, что мы занимались этим и прежде…

– Нет, раньше, чем прежде, раньше, раньше…

– Как твои батарейки? – поинтересовался МакГрегор. Ответа он не дождался и, приподнявшись на локте, увидел, что партнерша его уже спит крепким сном невинного младенца. Он потихоньку встал с кровати и направился в крошечную душевую кабинку. Приняв душ и обтеревшись, Артур принялся обходить комнату, осматривая розетки, светильник, сигнализатор дыма на потолке. Последний его особенно заинтересовал. Он даже забрался на стул, чтобы присмотреться к прибору поближе.

– Да, да, это она и есть, – раздался абсолютно бодрый голос Эли.

– Она?

– Видеокамера. А жучки для прослушивания наверняка установлены за каждой розеткой.

– Ты уже выспалась?

– Дорогой, это на подзарядку мне нужно минимум пару часов. А на сон мне и получаса более чем достаточно.

– В таком случае с добрым утром. Но на кой черт им в этом богом забытом мотеле жучки с видеокамерами?

– Арти, ты ведь понял, что это никакой не отель-мотель, а классический дом свиданий. Ревнивые мужья платят дежурному, чтобы отследить своих неверных жен, а ревнивые жены – своих мужей. Но нам-то это ничем не грозит. Разве что твоя жена, о существовании которой ты благоразумно умолчал, идет по нашему следу.

– Вы, дорогая, должно быть забыли, что у герра Кауфманна лишь одна жена, фрау с той же самой фамилией?

Эли звонко рассмеялась, но внезапно посерьезнела.

– Артур, жены и мужья по нашему следу вряд ли идут. Но ты уверен, что от погони мы ушли? Цепочка не столь уж и длинна. Георгий, конечно же, сообщит Алексису, куда он нас доставил. Алексис – отцу Иоанну. А вот что отец Иоанн будет делать с этой информацией? И кто он такой вообще, этот отец Иоанн? Этого мы так и не выяснили.

– Эли, мы начинаем бегать по кругу. Этот вопрос уже поднимался. У нас слишком мало данных, чтобы его решить. Пока мало.

– Ладно. – Мадемуазель Бернажу встала с кровати и принялась одеваться. – Тогда вопрос, на который у тебя должен быть ответ. Что мы делаем дальше?

– Дальше мы движемся в Рим.

– Рим? Почему Рим? Айтштайн упоминал Израиль, а мы собираемся отправиться в противоположную сторону. Что у тебя в Риме?

– Мне нужно пройти по следам деда.

Эли, присев на край кровати, удивленно посмотрела на Артура.

– Прости, дорогой, но какое отношение твой дед имеет к тому торнадо, в центре которого мы оказались?

– Мой дед, 7-й баронет МакГрегор, полковник армии Его Величества, в годы войны был членом союзнической комиссии по возвращению награбленных нацистами ценностей.

– И?

– Ты не забыла открыточку, нарисованную твоим работодателем? Мне очень интересно знать, что находилось в подарочной коробке, с которой пузатый ас Геринг летал в Ватикан.

– Геринг никогда не был в Ватикане, и ты это знаешь.

– Значит, «коробочка» была передана через кого-то. А ответ на очень многие вопросы, я уверен, заключен именно в ней.

Эли невесело хмыкнула.

– И ты планируешь заглянуть в гости к Папе Римскому, чтобы поинтересоваться: «А что там за коробочка такая была?»

– Первое. Он – папа – может о ней и не знать. С того времени поменялось уже с полдюжины понтификов. Второе: к папе в гости на чашечку эспрессо не ходят. Да и незачем, честно говоря. Думаю, если дед вышел на след геринговского подарка, то не в Ватикане. У Ватикана был иммунитет на поиски и обыски, но верхи Ватикана могли побаиваться того, что информация о подарке рейхсмаршала просочится – а это был бы вселенский скандал.

– То есть, «коробочка», скорее всего, не в Ватикане?

– И да, и нет.

– Виконт! – Эли начинала сердиться. – С меня, честно говоря, хватит и ребусов, и кроссвордов.

– Дорогая, прошу тебя, не обижайся. Мне самому еще не все ясно. Но многое прояснится на месте.

– В Риме?

– В Риме.

* * *

Артур положил ключ на стойку. Небритый дежурный, – или администратор, кем уж он там был – листавший газету, поднял голову.

– Уже уезжаете?

– Еще нет, – ответил МакГрегор.

– Я это к тому, – заметил дежурный, – что если вы решите уехать раньше, деньги возврату не подлежат.

– О, в этом я не сомневался, – парировал Артур.

– И куда же сейчас? – с деланным безразличием поинтересовался небритый.

– Поедем в город, побродим, поглазеем.

А! – оживился дежурный. – Непременно пройдитесь по Lungo Mare! Чудо из чудес!

– Наслышан, – кивнул баронет. – Если не ошибаюсь, ваш великий поэт Габриэле д’Аннунцио назвал Lungo Mare в Реджо самой красивой милей в Италии.

Небритый удивленно ахнул:

– Так вы и это знаете? Поразительно! Но пешком будет далековато. Советую взять такси.

– Именно это мы и собираемся сделать.

И чета Кауфманнов вышла из «развеселого мотеля» к стоянке такси, где сиротливо стоял надраенный до блеска «пежо». Усевшись в машину, Артур скомандовал таксисту:

– Пьяцца Италия!

Эли, повернув голову, удивленно посмотрела на спутника. Артур, перейдя на гэльский, пояснил:

– Самолет отпадает, это, надеюсь, тебе понятно. От Площади Италии до вокзала ходьбы с полчаса. Поезд на Рим только один, в девять тридцать пять вечера. И мне не хотелось бы…

– Тебе не хотелось бы, чтобы таксист высадил нас у вокзала, так?

– Совершенно верно. Возможно, его будут расспрашивать о нас.

– Значит, ты не уверен, что мы оторвались от преследователей, – уныло заметила Эли.

– Это значит, что я пока ни в чем не уверен, – серьезно ответил МакГрегор.

– На каком языке вы говорите? – поинтересовался таксист, поглядывая на пассажиров в зеркальце заднего вида.

– На немецком.

– По звучанию не похоже, – не унимался таксист.

– Баварский диалект, – пояснил Артур. – Его не каждый немец понимает.

Машина ехала по прямым, словно по линейке проведенным улицам, и Эли удивленно произнесла – уже на нормальном немецком:

– Это совсем не похоже на Италию!

– Ты прежде не бывала здесь? – поинтересовался Артур.

– Я бывала лишь в Милане и Венеции. В Южной Италии – нет. И даже в Риме – нет.

– Что касается европейски-строгой планировки города, всему виной страшное землетрясение двадцать восьмого декабря 1908 года, которое стерло с лица земли и Реджо, и Мессину по ту сторону пролива. Но если жители Мессины решили восстановить город в прежнем обличье, то здесь, в Реджо, выбрали иной путь: пусть будет новый город. Надо сказать, им это удалось.

– Приехали! – раздался голос таксиста с переднего сиденья. Он тут же выскочил из машины и открыл заднюю дверцу с левой стороны, там, где сидела Эли. Протянув руку, он помог ей выйти из такси, а потом тем же манером выпустил Артура, успев с оттенком зависти шепнуть ему, поцеловав кончики сложенных щепотью пальцев:

– Una belissima signora!

МакГрегор не смог сдержать самодовольной улыбки, и таксист получил весьма щедрые чаевые.

Полюбовавшись на монумент Италии перед зданием префектуры, Артур и Эли обошли внушительное здание слева, направившись в сторону моря.

– Думаю, нам следует озаботиться билетами, – заметила Эли.

– Мы и направимся на вокзал Чентрале, но так, чтобы пройтись и вдоль виллы Дженоезе Зерби, и по Lungo Mare. Времени у нас предостаточно.

Они прошли всего один квартал, и Эли всплеснула руками.

– Какая прелесть!

Между протянувшейся на несколько кварталов готической виллой и набережной шел ряд необычных и очень забавных скульптур. Зеленые, лиловые, разноцветные фигуры сидели, лежали, смотрели на прохожих – и у каждой из них выстраивались туристы, чтобы дождаться своей очереди и запечатлеться на долгую память.

– А пальмы, Эли? Как тебе эти пальмы на набережной?

– Чудо, чудо, чудо! – воскликнула Эли, подпрыгнув как девочка. – Артур, я хочу здесь жить!

– Чудо, – согласился МакГрегор. – Вот только с апреля по октябрь тебе пришлось бы жить под кондиционером. Нон-стоп.

– Пожалуй. Ранняя весна, а солнышко припекает уже неслабо. Кстати, что это за улица, вдоль которой идет вилла Зерби?

– Это не улица, дорогая. Это проспект, Corso.

– Для проспекта не слишком широк.

– Италия, дорогая. Здесь в каждом городишке обязан быть как минимум один Corso. Этот носит имя короля Витторио Эмануэле III.

– А любая площадка больше двух квадратных метров у них непременно Piazza, площадь. Это я еще в Милане поняла.

– Пардон, мадемуазель, но я вынужден заступиться за добрый и славный итальянский народ. Два квадратных метра – это обычно Piazzetta, мини-площадь. Вот хотя бы пяток квадратов – это уже Piazza.

– Какая красотища! Вилла, Корсо, Лунго Маре, и кафешки, кафешки, кафешки. Да их тут больше, чем на Монмартре! И… я бы уже перекусила. Когда мы в последний раз ели?

– Я подумал о том же, Эли. Но до вокзала нам минут пятнадцать с небольшим. Купим билеты, и сразу в пиццерию.

– Пиццерию?! Их тебе недоставало в Лондоне?

– Милая, это Калабрия. Пиццу, которую тебе предложат здесь, ты не отведаешь не то, что в Лондоне, но и в Неаполе.

Неспешным прогулочным шагом они вскоре добрались до Реджо Чентрале – железнодорожного вокзала. Очередей у касс не было, и Артур в считанные секунды обзавелся двумя билетами до Рима. Они вышли на улицу, и МакГрегор, держа Эли под руку, направился к стоянке городского автобуса. Спутница притормозила его.

– Надеюсь, ты взял первый класс?

– Второй, Эли. – И, увидев ее недовольный взгляд, добавил: – Дозарядка батереек будет по приезде.

– Но почему не первый? Почему не отдельное купе? – настаивала она.

– Потому что отделения второго класса, купе своего рода, отделены от коридора стеклянной дверью. Мы всегда сможет увидеть тех, кто проходит мимо…

– А те, кто проходят мимо, смогут увидеть нас! Об этом ты подумал?

– Подумал. Поезд ночной, свет в купе мы выключим. И потом, если кто-то будет искать нас, следовательно этот кто-то знает, что мы едем этим поездом. А нам будет полезно знать, знает ли кто-то о нашем маршруте, и если да – то кто.

* * *

– Господин суперинтендант!

Кэмпбелл поднял голову, которая непроизвольно раз за разом опускалась на руки, лежащие на столе. Рядом с ним стояли детектив-сержант Коридис и подполковник из греческого МВД. Последний едва сдерживал торжествующую улыбку.

– Да, господин подполковник?

– Кое-какие новости о ваших подопечных.

Кэмпбелл резко развернулся на стуле, едва не сбив рукой кофейную чашечку со стола.

– Их удалось найти?

– Не совсем… – мотнул головой подполковник. – Но информация довольно интересная. Мы знали, что они не могли покинуть Патмос на пароме, всюду была полиция. Но от охранника на рыбацкой пристани нам стало известно, что незадолго до взрыва самолета отчалила лишь одна шаланда, «Элефтерия», принадлежащая некоему Алексису Эленису. Шаланда у него вроде бы рыбацкая, но куда чаще он использует ее для занятий контрабандой. Через Интерпол мы попытались выяснить, не заходил ли Эленис в турецкие воды.

– А почему через Интерпол? – недоуменно спросил Кэмпбелл.

– Так проще. Отношения с турками у нас не самые дружеские. На прямой вопрос можно получить очень кривой ответ. А так мы выяснили, что «Элефтерия» в турецкие воды заходила. И даже еще точнее: в порт Бодрум.

– Но что же это дает нам? Они что, в Турции решили спрятаться?

– Не думаю, господин суперинтендант. И наша полиция на островах, и таможенники, курсирующие вдоль морской границы, господина Элениса хорошо знают. Как знают и то, что он не столько ловит рыбку, сколько промышляет контрабандой. И часто – с помощью своего старинного друга, турецкого грека из Бодрума, Георгия Стефанидиса. А теперь – внимание!

Подполковник торжествующе поднял указательный палец.

– У этого друга есть старенькая, но надежная одномоторная Cessna, на три пассажира.

Кэмпбелл встал, вцепившись в спинку стула побелевшими пальцами.

– Полетный лист – продолжал представитель МВД – был заполнен на троих. Пилот – и два пассажира. Супружеская пара из Германии. Господин и госпожа Кауфманн. Цель – туристический полет над островами с последующей посадкой в Каламате.

– А этот гигант-старик?

– Но мы же знаем, что он отбыл значительно раньше МакГрегора и Бернажу, и вряд ли был с ними после этого.

– Отбыл, но куда? И, кстати, Каламата – это в Греции? – спросил Кэмпбелл.

– Да, на Пелопоннесе.

– Так почему же их не арестовали?

– Прошу прощения, но мы же не можем блокировать все порты Греции, как морские, так и воздушные. Но…

– Но? – Кэмпбелл почти кричал.

Подполковник нахмурился.

– Боюсь, что греческая часть их эпопеи закончилась. Таким образом, отпадает и необходимость в оказании вам помощи греческой полицией.

– Прошу прощения, господин подполковник, – Кэмпбелл покраснел, произнося эти слова. – Никоим образом не хотел вас задеть. Просто… нервы на пределе. И что же… в Каламате?

– В бизнес-порту Каламаты никто из пассажиров не остался. Стефанидис заправился горючим, заполнил полетный лист – вписав опять-таки чету Кауфманнов – и отбыл в Италию.

– И-та-ли-ю? А куда конкретно?

– Реджо ди Калабрия. – Офицер-грек взглянул на часы. – По моим прикидкам, они уже давно там. Минимум несколько часов.

– О Боже… – Кэмпбелл взъерошил пальцами свою не слишком густую шевелюру. – Теперь подтягивать еще и итальянскую полицию… А с ними работать – удовольствие ниже среднего, доложу я вам… Да и на их начальство мне самому не выйти. Надо либо свое командование, либо Интерпол подключать. И когда он уже набегается, этот проклятый МакГрегор! Вы куда, Коридис?

– Прошу прощения, DCS, но проклятый кофе… Это ведь мощное мочегонное, а я его с полведра уже выпил. – И, поклонившись, детектив-сержант вышел в коридор.

– Еще раз прошу прощения за мой неуместный срыв, подполковник. – Кэмпбелл протянул греку руку, которую тот, улыбнувшись, пожал.

– Мы с вами, DCS, практически одного возраста. Отчего бы не отбросить титулы и звания? Меня зовут Андреас Маринатос.

– Очень приятно. Томас Кэмпбелл, – с искренной улыбкой представился британец, чуть сильнее пожав ладонь собеседника.

– И что же, коллега, вы будете двигаться в Италию? Вдвоем с вашим сержантом вам все лазейки не перекрыть.

– Ваша правда, Андреас. Отошлю Коридиса в Лондон, а сам вылечу в Лион, в Интерпол. Без их «крыши» нам с итальянцами разобраться будет сложно. Кстати, а где Коридис?

– Ведь он доложил вам, что отлучается, чтобы сбросить излишек жидкости в организме, – улыбнулся подполковник.

– Туалет далеко?

– Через две двери отсюда.

– Странно… – произнес Кэмпбелл. – Насколько мне известно, на простатит он не жаловался. Пора бы ему и вернуться.

– Может, живот прихватило? – предположил новый друг Андреас.

– Все может быть, – откликнулся Кэмпбелл, выходя из дверей офиса.

Пройдя несколько шагов, он остановился у двери со стилизованным изображением мужчины на ней. Дверь, однако, он открывать не стал, а, подойдя к ней вплотную, прислушался. Голос. Один мужской голос. Его детектива-сержанта Коридиса.

* * *

Кэмпбелл распахнул дверь, когда Коридис произносил последнюю фразу:

– Это хорошо. Но пункты проката автомобилей тоже нужно взять под контроль.

Увидев вошедшего босса, сержант быстро нажал кнопку отбоя и сунул аппарат в карман.

– Коридис!

– Да, сэр!

– Куда это вы названиваете?

– Домой, в Лондон. Похоже, что мы задержимся на континенте. Я не прав, сэр?

– Возможно, и правы. Так вы своей жене рекомендовали взять под контроль пункты проката автомашин?

Коридис побагровел. Упершись взглядом в пол, он едва ли не шепотом произнес:

– Вы, должно быть, ослышались, сэр…

Лицо Кэмпбелла тоже стало багровым – от гнева.

– Все может быть, Коридис. Даже то, чего не предполагаешь. Дайте-ка ваш мобильный.

Детектив-сержант полез в карман, достал сотовый телефон и дрожащей рукой протянул его шефу. Кэмпбелл вошел в меню, чтобы увидеть последний набранный номер. Увидев его, он хмыкнул:

– Если мне не изменяет память, код Великобритании +44, а код Лондона 20. А здесь…

Коридис одним движением выхватил из наплечной кобуры пистолет и направил его на Кэмпбелла, готовясь нажать на курок. Но в этот же момент он почувствовал сильный удар снизу по локтю. Пистолет выстрелил, но пуля ушла вверх, расколов декоративную плитку над зеркалом. Удивленный детектив-сержант начал поворачиваться, чтобы увидеть нападавшего, но мощный профессиональный удар сбоку в челюсть нокаутировал его. Выронив пистолет, Коридис рухнул на кафельный пол.

Кэмпбелл ногой отшвырнул пистолет подальше от лежавшего на полу тела и протянул руку подполковнику:

– Я ваш должник, Андреас.

– Какие долги между друзьями, Томас? – улыбнулся грек и, увидев прибежавшего на звук выстрела дежурного сержанта, приказал, указывая на Коридиса: – Руки за спину, надеть наручники и в камеру.

Дежурный, мощный детина под два метра ростом, защелкнул наручники на запястьях лондонского «гостя» и, подняв его за воротник, как тряпичную куклу, поволок к выходу.

Кэмпбелл продолжал задумчиво смотреть на дисплей мобильника.

– Что-то не так? – поинтересовался Маринатос.

– Не считая попытки моего сержанта застрелить своего босса? – криво ухмыльнувшись, спросил Кэмпбелл.

– Я о телефоне.

– Да, телефон, – кивнул DCS. – Странный код.

– Тогда нам стоит вернуться в офис и пробить код по компьютеру. «Погуглить» – кажется так теперь говорят по-английски?

Гугл не подвел. В ответ на введенный номер +379-555-2866 поисковик, правда, не вывел на экран конкретного владельца номера, но зато сообщил, что +379 – не что иное, как международный телефонный код Ватикана. Увидев эту информацию, подполковник буквально вылетел в коридор.

– Ставрос!

Великан-дежурный, продолжавший тащить Коридиса по полу, остановился.

Маринатос, подбежав к так и не пришедшему в себя «гостю», рванул на его груди рубаху, обнажив цепочку с нательным крестиком. Коротко кивнув, подполковник отправился обратно в офис.

Кэмпбелл встретил его в дверях.

– Что-то стряслось?

– Просто еще один кусочек пазла.

– А именно?

– Нательный крестик. У вашего сержанта он оказался с распятием.

– Ну и что? – недоумевающе спросил Кэмпбелл. – У меня, кстати, тоже.

– Да, но он грек, – пояснил Маринатос. – Мы, то есть, и я, и вы, наверное, тоже, предполагали, что как подавляющее большинство греков, он православный. У него же, как и у вас, крестик католический. Иначе говоря, он греко-католик.

– И что это значит?

– Греко-католики это группа небольших церквей, где служат по греческому обряду, но признают главенство папы Римского, то есть, Ватикана.

– Андреас, вы хотите сказать, что детектив-сержант Скотланд-Ярда, присягавший британской короне, агент Ватикана?

– Или одной из не слишком афишируемых ватиканских служб.

Кэмпбелл с силой хлопнул ладонью о стол.

– Мы можем узнать, о какой конкретно службе идет речь?

– Маловероятно, – с сомнением произнес подполковник. – Но хотя бы попытаться стоит. Вы позволите – телефон Коридиса?

Взяв мобильник, Маринатос нашел последний набранный номер, перевел телефон на громкую связь и нажал кнопку вызова. После пары гудков в спикере раздался подчеркнуто-вежливый голос:

– Buongiorno. Il Segretariato generale dell'Ordine di Gesù.

Подполковник сразу же нажал красную кнопку отбоя и произнес, качая головой:

– Ого…

– Вы что-то поняли? – взволнованно спросил Кэмпбелл. – Вы знаете итальянский?

– Я знаю итальянский, – мрачно ответил Маринатос. – И услышал больше, чем хотелось бы.

– Ну же, Андреас, умоляю, не томите!

– Вежливый голос сказал следующее: «Добрый день. Секретариат генерала ордена Иисуса». Ваш скромный детектив-сержант звонил не куда-нибудь, а в приемную главы ордена иезуитов. Не уверен, что он говорил с самим генералом, но с кем-то из его подручных – наверняка.

– И это значит… – задумчиво произнес Кэмпбелл.

– И это значит, что не только вы заинтересованы в том, чтобы найти баронета МакГрегора и его спутницу. При том, что возможностей у ордена Иисуса не меньше, чем у Скотланд-Ярда.

– Если не больше, – угрюмо подтвердил суперинтендант.

* * *

Автобус, шедший по виа Джузеппе ди Нава доставил Артура и Эли к площади Нава меньше чем за десять минут. Что обошлось им в один евро и двадцать центов на двоих.

– Где-то в Европе есть такие цены? – восхищалась Эли. – Арти, я хочу здесь жить!

– Ты уже говорила об этом, – улыбнулся МакГрегор, ведя ее под руку к сооружению, напоминающему трамвайный вагон. Впрочем, вероятно, когда-то он им и был.

– Ну вот, – сказал баронет, – мы и у цели.

– Пардон, дорогой, но мы собирались поесть. А ты, похоже, хочешь прокатить меня на трамвае.

– Милая, если бы мне выпала честь дать название этой пиццерии, я бы назвал ее «О, мамма миа» – с тремя восклицательными знаками.

– А еду они готовят прямо в этом вагоне?

– О, нет. Там они принимают заказы. Кухня в здании напротив трамвайной двери. Ну, виконтесса, прошу.

Полная средних лет официантка встретила их, стоя на ступеньках и жестом приглашая внутрь. Пройдя в вагон и увидев отделанные пластиком столики, Эли фыркнула:

– Макдональдс на колесах.

– Где сядем? – спросил Артур.

– Я предпочла бы в конце. Чтобы видеть всех входящих.

Артур пожал плечами.

– Я полагал, что приступ паранойи уже прошел.

– Он пройдет, когда вся эта чертова партия будет выиграна. Ими или нами.

– Знать бы еще, что нужно этим «им», – улыбнулся Артур.

Эли, не отвечая на его улыбку, хмуро буркнула:

– И желательно узнать это раньше, чем нам поставят мат.

Они уселись за столик в дальнем конце зала, и Эли принялась изучать меню. Артур аккуратно закрыл его.

– Арти! – возмутилась Эли.

– Дорогая, мы и так знаем, чего хотим. – Он жестом подозвал официантку. – Нам, пожалуйста, большую пиццу «ндуйя»… Но прежде – немного «пеккорино кротонезе» и литровую бутылочку «кьянти». А, и «олио д'олива кон пепперончино». Грацие.

– Ндуйя джиганте? – поинтересовалась официантка.

– Но-но-но! – Артур замахал руками. – Маджиоре. Сара суффичьенте.

Официантка удалилась, а Эли подергала Артура за рукав.

– Поясните, виконт.

– Всё очень просто. Ты ведь любишь пикантные блюда?

– Я все-таки француженка, мсье.

– Ну так вот тебе – по возрастающей – степень остроты итальянской пиццы. «Классика» – ну, это для младенцев. «Пиканте» – уже с некоторой остринкой. И «дьявола» – это уже для людей серьезных.

– Да, но ты заказал какую-то нд… нг…

– А, ну да, я заказал пиццу «ндуйя». Она за пределами этой шкалы. И нигде за пределами Калабрии ее не приготовят так, чтобы у едока глаза из ушей вылезли.

– Ты серьезно? И я это осилю?

– Так для того мы будем щедро заливать ужасающее блюдо добротным тосканским вином!

– А что там было с этим «джиганте» и «маджиоре»?

– «Джиганте» – «гигантская» – размером с этот стол, если не больше. Я сказал, что нам будет достаточно просто большой. Причем это у них она называется «просто большая», на самом деле она огромна.

– Арти, я сейчас захлебнусь слюной. А все эти пеккорино, пепперончино?..

– Для разминки. Овечий сыр с зеленью, оливковое масло со стручками перца – чтобы подготовиться к приему синьоры «ндуйи». Вот, кстати, едет разминка.

Официантка, примостив поднос на край стола, стала выставлять тарелки с сыром, зеленью, горячим хлебом, поместив в центре средних размеров вазочку с оливковым маслом и перцем. Рядом с ней появилась оплетенная пузатая бутылка вина. Бокал для синьоры. Бокал для синьора. Прошу вас. Спасибо. Пожалуйста.

Эли, оторвав ломтик хлеба, принялась жадно его жевать.

– Эли, Эли, Эли, что ты делаешь?

– Разве нельзя начинать обед с хлеба?

– И можно, и нужно. Но для этого хлеб – смотри – нужно хорошенько обмакнуть в настоенное на перце оливковое масло. М-м-м…

Эли последовала рекомендации своего спутника, но тут же, открыв рот, стала махать перед ним ладонью, другой рукой указывая на пустой бокал.

Артур наполнил бокалы темно-красным вином, и Эли, схватив свой, осушила его до дна.

– И… кусочек сыра. И снова хлеб в масло. И еще сыр. И… Ваше «кьянти», синьора.

* * *

– Томас, – подполковник тронул Кэмпбелла за рукав. – У нас есть возможность как-то предупредить МакГрегора?

– О чем? – откликнулся британец.

– О том, что по его следам идут серьезные падре из ордена Иисуса. И вряд ли для того, чтобы дать ему свое благословение.

– Предупредить… – задумчиво произнес Кэмпбелл. – Ну и ну… Кто бы мог подумать, что я озабочусь безопасностью своего давнего врага. – Он достал из внутреннего кармана пиджака собственный мобильник и принялся просматривать его адресную книжку.

– Вы с ним личные враги? – удивился Маринатос.

– Наши кланы. Вот уже несколько веков. Но… Долг требует. А, вот и его номер. – Кэмпбелл нажал зеленую кнопку вызова.

* * *

Эли отрезала кусок пиццы и осторожно принялась жевать его. Потом удивленно подняла брови.

– Вовсе не смертельно, Арти.

– Пока, Эли. Пока. Убийственно острую колбаску «ндуйя» – она, кстати, больше похожа на фарш – кладут горками на тесто в нескольких местах. Когда доберешься до такой горки – тогда и поговорим.

В этот момент смартфон Артура заиграл «Idiot» Игги Попа.

– Кэмпбелл? – встрепенулась Эли, помнившая, с кем связан этот рингтон. – С чего вдруг?

– Думаю, ловля рыбки в мутной воде, – хмуро ответил МакГрегор. – Стоит мне ответить, и он очень быстро выяснит, где мы находимся. Увольте, суперинтендант.

Он выключил смартфон и, сняв заднюю крышку, вынул из него СИМ-карту.

– Пицца остывает быстро.

– Я… – Эли раскрывала рот, как рыба, вытащенная на берег. – Я… кажется… добралась… Вина, Арти, сейчас же!!!

Несколько посетителей повернулись в их сторону, улыбаясь. Один показал большой палец. «Brava!»

Артур до краев наполнил ее бокал, и Эли осушила его тремя жадными глотками.

* * *

– Проклятый идиот, – проворчал Кэмпбелл, прочитав на дисплее: «Телефон абонента отключен». – Самое время в прятки играть.

– Его трудно винить, Томас, – сказал подполковник Маринатос. – Он и в самом деле не знает, от кого ему бегать.

– Плохо дело, – буркнул британец. – Если этот подлец Коридис и впрямь работает на какую-то иезуитскую банду, значит, эти головорезы были в курсе всего нашего расследования, связанного с МакГрегором.

– Если бы он не был с ними очень серьезно завязан, – резонно заметил Маринатос, – то не рискнул бы стрелять в здании полицейского управления. Тем более в своего босса.

– Можно попробовать еще один вариант, – задумчиво произнес Кэмпбелл. – Связаться с его дворецким, объяснить ситуацию. На его звонок МакГрегор ответит. Но это при условии, что дворецкий поверит нам и не сочтет всё это ловушкой.

– Но может и поверить, – отреагировал подполковник.

– Может. Если отправить к нему моего зама. Телефонный звонок, скорее всего, не сработает – этот тип, дворецкий, в свое время жизни нюхнул, в том числе и за решеткой… Что ж, буду звонить Розетти.

– Его дворецкий – итальянец? – удивленно спросил Маринатос.

– Шотландец. Розетти – мой зам, – пояснил Кэмпбелл и нажал клавишу быстрого набора. – Пусть он сам навестит мистера Робертсона.