Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
1947, г. Констанца, Румыния
Никола Ракитич открыл одну из местных газет, и ему сразу в глаза бросился кричащий заголовок: «Сенсация века! Маньячка из Бухареста отравила более 30 мужчин!»
Никола открыл другую газету, третью, и там та же тема:
«Музей смерти Веры Ренци!» «Мумии в подвале!» «Кладбище в особняке»
Никола прочитал все статьи и сильно удивился: Вера Ренци – убийца?! Неужели это его Вера, та нежная, красивая и надменная девушка, которую он когда-то любил. Не может быть! Как такое могло случиться?
Никола вышел из дома в расстроенных чувствах. Ему захотелось просто прогуляться.
Кругом все по-прежнему утопало в зелени, хотя уже был конец сентября. Улицы Констанцы изобиловали великолепной красоты фонтанами. В городе было большое количество бульваров, по которым гуляло много народа. Нельзя было не заметить, что в городе было много советских военных. После окончания войны по договоренности с союзниками советские войска не были выведены из Румынии.
После поражения на выборах 1946 года националистические партии оказались в изоляции. Ослабла и королевская власть. А коммунисты при поддержке советских войск набирали силу в стране. Народ все больше и больше их поддерживал. Коммунисты сменили руководство министерства национальной обороны для ликвидации срыва возможного сопротивления монарха. Король обещал отречься от короны и покинуть страну. И в стране многие уже знали и не скрывали, что скоро Румыния станет народной республикой.
Ракитич не поддерживал ни коммунистов, ни националистов, ни монархистов, он был сам по себе. Хотя воевал на стороне югославских партизан. Он, как и многие его соотечественники, ненавидел фашизм. В любой форме. Что немецкий, что итальянский, что румынский или венгерский.
…Никола не спеша дошел до набережной. Там он постоял возле разрушенного древнегреческого храма и спустился вниз. Он побрел по практически пустому пляжу вдоль кромки берега, слушая плеск набегающих на песок волн и размышляя. Морская вода в Констанце отличалась безупречной чистотой и прозрачностью. Видно было, как вдоль песчаного дна проносились стайки мелких рыбешек и желеобразные белые медузы небольших размеров. Пахло морскими водорослями. А вдали, у горизонта, самое синее на свете Черное море сливалась с небом.
Ракитич вышел на длинный дощатый пирс… Мысли продолжали роиться в мозгу Николы…
«Почему так происходит на свете? Был человек милым и небесным созданием, рос, развивался, любил кого-то, мечтал о светлом и прекрасном будущем, а потом раз – и стал исчадием ада! Ирония судьбы или козни дьявола? Или господне наказание? Вера – маньячка! Вера – серийная убийца! Вера – коварная отравительница! Кто бы мог подумать, что она будет в этих ипостасях?! Как такое можно было представить тогда, когда они, шестнадцатилетние подростки, валялись и курили в постели и пили «Мускат»… Интересно, помнит ли она о нем? Вряд ли. У нее было столько мужчин – сразу и не пересчитаешь! Тем более, вряд ли она помнит и о своем первом сыне? Да что и говорить, прославилась его Вера со знаком минус!»
Ракитич сел на край пирса и продолжил размышлять над превратностями судьбы.
…Через два гола Ракитич решил поехать в Бухарест и проведать Веру Ренци, но ему отказали в свидании без объяснения каких-то причин. Потом Никола написал письмо Вере, но ответа не последовало. И он успокоился… И подумал: «А может это и к лучшему?»
В пятьдесят восьмом году Ракитич, видимо под влиянием нахлынувших воспоминаний и алкоголя, снова написал Вере письмо, но опять не было ответа. И он снова успокоился. Хотя время от времени припоминал свою первую любовь – Ренци. А жизнь продолжала идти своим чередом.
И вот спустя два года….
Ференц и Сабо сидели в глубокой задумчивости…
Наконец, Сабо нарушил тишину.
– Как же ее «расколоть» эту чертову маньячку, чтобы не было излишнего шума?
– Без излишнего шума не получится, – возразил Ференц.
– Может, применить изощренные пытки, а потом быстренько похоронить. Все равно у нее нет родственников. Никто к ней не приходил за все время. Кому нужна маньячка и убийца. И журналисты давно о ней забыли.
– А если она во время допроса умрет, не дай бог. Откуда мы тогда узнаем тайну ее сокровищ?
– Пожалуй, она может.
– Вот поэтому нам нужно исключить любую случайность, слишком лакомый кусок нам светит… поверь, очень приочень жирный… Я вот что думаю… Необходимо найти этого Никки и заодно ее сына. Помнишь, два года назад приходило письмо на ее имя от какого-то… Николы, точно Николы… Я тогда удивился, кто это мог написать ей. Ведь ей столько лет никто не писал. А что если это он! Я печенкой чувствую, это – он!
– Почему бы и нег?
– Возможно, она до сих пор хранит это письмо? Недаром она все уши прожужжала ныне покойной Марте Мольнар об этом Никке. И это будет великое счастье, если она сберегла эпистолу. Конверт с адресом и будет той тоненькой ниточкой, которая поможет нам распутать этот сложный клубок под названием «Сокровища маньячки»… Надо под благовидным предлогом убрать Ренци из камеры и произвести обыск. Ты спец, Сабо – тебе и карты в руки! Давай, действуй!
– Будет сделано, шеф! – азартно и с великой охотой отозвался начальник оперчасти.
Сабо распорядился, чтобы Веру вывели на прогулку, а сам стал рыться в вещах и постели заключенной. Вскоре опытный специалист по досмотрам нашел письмо в наволочке и сразу побежал докладывать Ференцу.
– Удача, шеф! Судьба нам благоволит! – радостно воскликнул Сабо – Нашел я это злосчастное письмо и запомнил адрес.
– Ну!
– Никола Ракитич. Югославия, город Ниш, улица Обреновичева, семнадцать.
– Отлично. Вот он наш ключик от сундучка с сокровищами! За это грех не выпить…
Ференц открыл сейф, достал оттуда порезанный лимон и начатую бутылку импортного дорогого коньяка, который ему подарили в качестве взятки родственники одного из заключенных, и поставил на стол. А из шкафчика возле сейфа Ференц достал два граненых советских стакана… Налил в них ароматную янтарную жидкость до краев и возбужденно потер руки.
– Ну, дорогой Имре, бери стакан, закуску и тяпнем грамм по двести за удачу! Она нам отнюдь не помешает!
– Это точно, Йозеф! – радостно воскликнул Сабо и взял в руки стакан.
Они чокнулись и выпили. Ференц вытер усы и сказал:
– Я уже придумал одну интересную тему…
– Ну…
– Напишем Никки от имени Ренци письмо, чтобы он приехал к ней на свидание.
– Отлично, придумано!.. Но мы не знаем ее почерк.
– За столько лет этот Никки уже забыл, как выглядят ее каракули. Да и писала ли она ему когда-то письма? Они, по-моему, виделись короткое время, а потом расстались.
– И то верно…
Вечером Ференц с помощью Сабо написал письмо такого содержания:
Дорогой Никки, случайно узнала, где ты сейчас живешь и хотела бы, чтобы ты приехал меня навестить. Я больна, мне нужны лекарства. Я всегда помнила о тебе и нашем сыне.
Твоя Вера.
– Как ты думаешь, мой верный друг, сработает? – спросил у Сабо Ференц.
Начальник оперчасти невозмутимо ответил:
– Думаю, что да!
– Тогда давай снова выпьем за госпожу удачу!
– Не возражаю, шеф!..
Ференц снова полез в сейф за коньяком.
…Когда Никола получил письмо от «Ренци», то очень обрадовался: все-таки Вера вспомнила о нем! А ведь прошло столько лет! Но как она его отыскала? А впрочем, какая разница? Главное, что он через столько времени увидит ее снова! Ну и пусть, что она для всех будет кровожадной и сумасшедшей убийцей, для него она навсегда останется светловолосой милашкой Верочкой из города Беркерекул, которую он так сильно любил.
Хлопнула входная дверь и Никола оторвался от письма: это пришел его внук Драган со школы. Когда юноша заглянул на кухню, Ракитич заметил под его глазом свежий синяк.
– Кто это тебя так, Драган? – спросил дед у внука.
– А-а, Коста Лазаревич нечаянно попал, – отмахнулся Драган. – Но ему больше досталось. И двум его друзьям. Я их всех повалил на землю. А Косту еще и попинал немного. У него вся рожа в крови. Так им и надо!
– А за что ты их побил?
– Это гаденыш Коста обозвал меня «голодранцем». Причем при девчонках. Среди них были Милена и Снежана, которые мне очень нравиться. Вот я и поддал этому буржую. А те его «шестерки» вступились за него – вот я и им накостылял.
Никола укоризненно покачал головой.
– За то, что отстоял свою честь – молодец. А вот с другой стороны… мог бы и не связываться… с этим… Костой. Проблемы нам ни к чему. У него папа важная шишка. Он, кажется, заместитель ректора нашего университета. А что если его сынок напишет заявление в милицию? Они снимут с него побои, и тебя, дорогой внучек, засадят за решетку, на малолетку.
– Не напишет. А если напишет, вообще прибью! Ненавижу сынков богатеньких отцов, – бурно отреагировал на слова деда Драган.
– Ладно, успокойся… Я сам был такой… И отец твой тоже. Вся наша родня такая. Всегда за справедливость стояли. Хоть и дыра в кармане была, но за честь свою стояли. Я когда в Констанце грузчиком работал, частенько дрался. Немало нахалов, забияк, подлецов и хвастунов я поколотил. До сих пор слава обо мне как о самом лучшем бойце в порту ходит.
– Тогда, дед, расскажи, как ты там расправлялся с обидчиками? Что за приемы использовал? Из бокса, борьбы? Очень интересно будет послушать.
Никола расцвел от удовольствия: он любил вспоминать на досуге свои боевые подвиги.
– Хорошо, Драган, сейчас покушаем, и я тебе все расскажу… И выпью я грамм двести пятьдесят советской водочки.
– Это в честь чего, дед?
– Потом расскажу, внучок, в честь чего.
– Потом так потом… – Драган заметил конверт на столе и спросил. – А это письмо от кого?
– От кого надо, внучок. После о нем тебе поведаю.
– Ладно!
И внук с дедом сели за стол обедать.
…Через неделю Ракитич прибыл в Бухарест в Центральную тюрьму, и тогда в кабинете начальника тюрьмы раздался телефонный звонок от дежурного.
– Товарищ полковник, докладывает сержант Радеску, к вам какой-то мужчина хочет на прием. Он настаивает на свидании… с мадам Ренци.
Ференц кивнул.
– Хорошо, пустите.
– Есть, товарищ полковник!..
Ференц радостно потер руки.
«Сейчас я разыграю перед ним грандиозный спектакль! Притворюсь, что я ровным счетом ничего не знаю о нем и его связи с Ренци!»
Зашел Ракитич с рюкзаком за спиной и поприветствовал хозяина тюрьмы.
– Здравствуйте, товарищ полковник, я Никола Ракитич. Я приехал из Югославии навестить заключенную Веру Ренци. Очень прошу вас разрешить мне повидаться с ней.
– Вы родственник заключенной?
– В какой-то мере.
– Объясните…
Ракитич не стал ничего скрывать:
– Нам было шестнадцать лет, когда мы встретились. Это продолжалось месяц, но она успела забеременеть от меня, а потом она родила сына втайне от меня, Она отказалась от него и сдала в приют. Со мной она тоже не хотела общаться. Случайно от ее родителей я узнал о своем сыне и забрал его из приюта с собой. Мы с Верой еще раз встретились, но она уже была замужем. Мы поругались и окончательно расстались… А затем прошло тридцать пять долгих лет, и вот через столько лет она вспомнила меня и написала письмо. Вот я приехал.
– Она написала вам послание? Покажите!
– Да, вот оно…
Ракитич достал из-за пазухи мятый конверт и протянул начальнику тюрьмы.
Ференц конечно же узнал свой почерк на конверте. Он взял письмо в руки и, покрутив, как фокусник, положил на стол: вдруг Ракитич забудет о нем, и тогда Ференц уничтожит эту важную улику. Он решил отвлечь внимание Николы от письма ничего незначащими вопросами.
– Вы, наверное, знаете, товарищ Ракитич, за что она получила пожизненный срок?
– Да, читал в газетах.
– И что вы об этом думаете?
– С каждый случается что-то выходящее за рамки человеческого понимания и морали.
– С каждым? – изумился Ференц. – Со мной, например, не случилось такого. С вами – тоже. И с миллионом человек тоже такого не случается. Не каждый умудряется стать маньяком и отправить на тот свет около сорока жизней. Она – феномен в этом плане.
– Может, и феномен. Бог ей – судья. Тем более по людскому суду она уже получила заслуженную кару – куда больше! Всю жизнь в тюрьме – это невыносимо.
– Вы ее оправдываете?
– Нет, может быть, отчасти. Я просто хочу сказать, что если она убийца, то не нужно ее загнать в угол и уничтожить. Она свое поручила. А человеку всегда нужно оставлять хоть один минимальный шанс, какую-то одну надежду. Пусть микроскопическую. А может, он исправится?
– Таких, как она, извините за резкость, гражданин Ракитич, только могила исправит. Но я вас понимаю, она вам каким-то образом родственник и не удивительно, что вы ее горячо защищаете.
– Может быть… Да, я действительно ее близкий родственник… Так как насчет свидания, товарищ полковник?
– Свидания?
– Да!
– Хорошо… будет вам свидание… Я сейчас позвоню начальнику оперчасти, чтобы тот был в курсе происходящего.
– Спасибо, товарищ полковник.
– Вживую общаться я не могу разрешить вам из-за особого статуса заключенной, но по телефону и за стеклянной перегородкой вы можете это сделать. Будьте осторожны, она очень опасна и непредсказуема, и у нее часто случаются временные психические расстройства. Так что недалеко от вас будет дежурить наш тюремный психиатр. Он – профессионал высшего класса.
– И на том спасибо, товарищ начальник.
– Не за что…
Рука Ференца потянулась к трубке телефона… Толстые дрожащие от нервного возбуждения пальцы стали накручивать диск…
Войти с помощью соц. сетей: