Глава 12

Шугар Бет отвернулась и передернула плечами.

– С тобой покончено. Между нами больше нет счетов. Можешь идти.

Его дыхание еще не выровнялось, и она, возможно, торопила его, но, как оказалось, попросту боялась дать ему увидеть, насколько потрясена случившимся только что на этой постели. Бессмысленный секс должен доставлять удовольствие, но придавать ему значение? Почему у нее такое чувство, что произошло нечто знаменательное? Следует поостеречься, если она не хочет влипнуть в очередной раз.

Она встала, ощущая на себе пристальный взгляд Колина, вспоминая его угрозу уволить ее. Но не позволила себе даже думать о такой возможности.

– Это была только разминка, дорогая, – сообщил он своим тягучим британским выговором. Чисто член королевской фамилии, не больше и не меньше. – Кроме того, я определенно не покончил с тобой.

– Как всякий мужчина. Но у меня полно дел, и ни одно из них не касается тебя.

– Да неужели?

При одном взгляде на него, облокотившегося на подушку, с влажной от пота грудью и темными, взъерошенными больше обычного волосами, ей захотелось немедленно лечь в постель и позволить ему снова пустить в ход свою магию. Еще и еще раз. Но следовало вновь восстановить разрушенные было баррикады, поэтому она подняла джинсы и швырнула на кровать.

– Ты был великолепен. Можно сказать, исполнен вдохновения. Теперь иди домой и восстанавливай силы. Увидимся завтра утром.

Вальяжная поза сменилась настороженной.

– По-моему, мы уже это обсудили.

– Не заставляй меня платить за работу очередным сеансом секса. Самому же будет паршиво на душе.

– Господи, сколько же в тебе этого самого…

В этом он был совершенно прав, но прежде чем успел договорить, она попыталась метнуться к двери. И совершенно напрасно, потому что он успел догнать ее в два шага и потащить обратно.

– Не так быстро. Недавно в поисках материала я наткнулся на одно интересное извращение.

– Какое именно?

Вместо ответа он сунул руку между ее бедер, и каждое движение пальцев заставляло забыть, что она так и не успела воздвигнуть оборонные сооружения.

– Думаю, для тебя это слишком.

Она куснула его за плечо.

– Может, и нет, если будешь сверхосторожным.

– Может, и нет, – согласился он.

После чего в спальне надолго воцарилась тишина.

Гораздо позже, когда она приняла вторую ванну за утро, в постели остался только недовольный бассет. Время, проведенное в ванне, отрезвило ее, и она устало опустилась на край матраца. Гордон подвинулся ближе и положил голову на ее бедро. Длинное лопушистое ухо упало на колено.

Шугар Бет зарылась в подушку, сдерживая слезы. Все утро она пыталась не думать об Эммете, но призраки упрямы и имеют свойство возвращаться. Сегодня она обрезала очередную нить, связывавшую ее с покойным мужем. Вот как бывает, когда наблюдаешь, как любимый умирает медленной смертью. Ни окончательного полного разрыва, ни единого момента всепоглощающей скорби, только бесконечная цепь потерь.

Она погладила Гордона. Свела колени.

Ей было чересчур хорошо с Колином. Но не стоит винить себя за уже сделанное, особенно если у тебя столько времени не было мужчины. Но нужно сделать все, чтобы ее прежняя тяга к сексу вновь не прокралась в душу. Она никогда не позволяла себе ставить собственное счастье в зависимость от мужчин, особенно столь эмоционально холодных, как Колин Берн.

Внизу пробили часы, и она вспомнила, что сегодня воскресенье. Колин собирается на концерт, а она разрешила Джиджи прийти днем. И хотя была явно не в форме для общения с терзаемой тоской девочкой-подростком, вряд ли могла позвонить Галантайнам и попросить Джиджи остаться дома. Поэтому она высморкалась, натянула джинсы, поправила макияж и спустилась вниз убрать беспорядок, оставшийся после завтрака.

Прощальный чек Колина. Она бросила на листок бумаги почти безразличный взгляд. Две тысячи долларов. Должно быть, совесть совершенно его замучила, поэтому она порвала чек. И подумала о Дилайле. В который раз задалась вопросом, не стоит ли взять к себе падчерицу, и в который раз отказалась от этой мысли. Дилайла обожала совместные походы по магазинам и ленчи в ресторанах, но, пробыв несколько часов вдали от Брукдейла, приходила в сильнейшее возбуждение и умоляла поскорее ехать обратно.

Она тупо смотрела в стену, не заметив появления Джиджи, которая сегодня нарядилась в очередную убогую одежонку, висевшую на ней как на вешалке и, без сомнения, крайне раздражавшую родителей. Девочка долго гладила Гордона, а выпрямившись, нервно пробормотала:

– Я должна была ехать с ними на концерт, но поругалась с отцом.

– До чего же вовремя!

– Вы… э… хотите испечь печенье или что-то вроде? – выпалила Джиджи. Но тут же вспыхнула, слишком поздно сообразив, что такая светская львица, как тетушка, вряд ли станет заниматься столь прозаическими делами, как выпечка.

Шугар Бет едва слышно вздохнула. Она со своими комплексами не может справиться, куда уж там заниматься чужими!

– У меня нет муки.

– Не важно. Печенье – это такая тоска!

– Неужели?

Шугар Бет могла бы объяснить, что любила печь всякие вкусности почти так же, как их есть, но не хотела поощрять даже намек на близость между ними.

– Может, вы покажете мне, как подводить глаза? У вас здорово получается.

Шугар Бет оглядела ее мешковатые штаны и выцветшую майку:

– Не думаешь, что это вряд ли будет сочетаться с той дешевкой, что на тебе?

– Я не всегда так одеваюсь.

– Неужели?

Джиджи принялась сосредоточенно изучать ноготь на большом пальце.

– Так спокойнее.

– Спокойнее для кого?

Девочка пожала плечами.

У Шугар Бет не хватало энергии допытываться. Подводка глаз – вполне безопасный предмет. Пусть лучше Джиджи узнает тонкости макияжа от Шугар Бет, чем от своей зануды мамаши или, не дай Бог, от Мэрилин, хотя Мэрилин неплохо управлялась с контурным карандашом для губ.

Она было повела Джиджи наверх, но вовремя вспомнила о смятых простынях.

– Сейчас принесу косметичку. Здесь свет лучше.

– О’кей. И потом я вроде как составила список.

– Список чего? – насторожилась Шугар Бет.

– Вопросов, которые я хотела бы вам задать.

В голове запульсировала боль. Почти забыв о косметичке, она повернулась к кухне.

– Мне нужно выпить кофе.

– Я пью кофе.

– Еще бы!

– Пью!

Прекрасно. Пусть Райан беспокоится о кофемании.

Она включила древнюю кофеварку и, повернувшись, увидела, что Джиджи уже успела сесть за стол и вынула из кармана листок бумаги и огрызок карандаша, готовая делать заметки.

– Первое: что, по-вашему, лучше – быть умной или популярной? Думаю, популярной.

– Эти свойства трудно назвать взаимоисключающими.

– Только не в Паррише.

– Даже в Паррише.

– Вы были умны, но получали дерьмовые оценки, и это принесло вам популярность.

– Неприятно тебя разочаровывать, но я получала дерьмовые оценки, потому что с самого начала дерьмово определила приоритеты. И была бы популярной даже с лучшими оценками в классе.

– Но как? – подскочила Джиджи, отложив список. – Именно этого я никак не могу понять. Как вам это удавалось? Вы были так же богаты, как я. Разве одноклассники не ненавидели вас за это?

Шугар Бет надоело позволять миру рассматривать свои кровоточащие раны, и она не желала говорить об этом сейчас. Или вообще, если уж на то пошло. Но Джиджи заслуживала ответа.

– Я родилась с ложным чувством превосходства, – медленно протянула она, – и умела ловко манипулировать окружающими, а они мне позволяли. Это продолжалось недолго, но ты, должно быть, заметила, что для меня даром не прошло.

Но Джиджи так и не получила ответа, на который рассчитывала.

– А как именно вы ими манипулировали?

Шугар Бет с тоской взглянула на кофеварку, но она еще не выключилась. Ей просто необходим кофеин!

Поэтому она схватила с холодильника банку коки.

– Хочешь?

– Нет, спасибо. Предпочитаю кофе.

– Ну еще бы!

Она дернула за колечко. Джиджи терпеливо ждала: сплошные огромные глаза и настороженные уши.

– Цель не в популярности, Джиджи, а в том, чтобы быть сильной.

– Я не чувствую себя сильной, – уныло пробормотала девочка.

«Добро пожаловать в клуб, малышка».

– Как любой в тринадцать лет. Но тринадцать – самый лучший возраст, чтобы начинать накапливать силы. Именно то, что надо.

Лицо Джиджи озарилось искренней заинтересованностью.

– Именно этого я и хочу. Стать сильной.

– Но ты желаешь этого прямо сейчас, чего просто быть не может.

– В тринадцать вы были сильной.

Шугар Бет чуть усмехнулась:

– Моя сила была иллюзией. Любая уловка, которую я использовала, чтобы добиться своего, со временем оборачивалась против меня. Ты хочешь, чтобы сила оставалась с тобой всегда. Но ее не получишь, принижая себя.

– Не понимаю, о чем вы.

– В твоем случае это означает притворяться бедной, напяливать уродливые тряпки, пропускать уроки, получая плохие оценки, а в свободное время шататься по улицам со всякой швалью.

Джиджи оскорбленно вскинулась:

– Только потому, что Челси небогата…

– Это не имеет никакого отношения к деньгам. Речь идет о мозгах, а судя по тому, что ты мне рассказывала, Господь выделил Челси неполный набор. Ты со своей стороны получила более чем достаточно, но, похоже, ты плохо пользуешься своим преимуществом.

– Я не желаю якшаться с занудами вроде Гвен Лу и Дженни Берри, если имеете в виду именно их.

Шугар Бет вспомнила Уинни, всячески старавшуюся казаться невидимой.

– Потому что ты их не любишь? Или боишься, что другие дети будут смеяться над тобой?

Джиджи слишком долго не отвечала.

– Потому что я их не люблю, – выдавила она наконец.

– Ты хочешь настоящей силы?

Даже задавая вопрос, Шугар Бет пыталась решить, какой рецепт дать девочке.

– О да, – мечтательно вздохнула Джиджи, но личико ее тут же затуманилось. – Вы, конечно, скажете, что нужно учиться? И подружиться с Гвен и Дженни.

– Уважение к окружающим и умение стать на их точку зрения дают тебе силы.

Шугар Бет искренне надеялась, что это правда.

– И делают тебя добрее. А людей влечет доброта. Разумеется, ты должна уметь постоять за себя. Но это не должно повлечь за собой стремления топтать других, а это значит, что ты должна делать это честно и с открытым забралом, без подленьких намеков на чужую полноту.

Джиджи с надутым видом сгорбилась на стуле. Шугар Бет перекатывала в ладонях банку коки, бессознательно ожидая звона обручального кольца. Но она заставила себя снять его еще в прошлом месяце. Джиджи удивленно смотрела на нее. Рано или поздно она станет настоящей красавицей, но Шугар Бет всем сердцем надеялась, что это не случится слишком скоро. Рано расцветшая красота мешает формированию характера.

Она прерывисто вздохнула и попробовала придумать, что сказать Джиджи. Как ее убедить.

– Может, тебе пора обдумать свое будущее. Составить план жизни. Только по-настоящему честолюбивый план. И не отступать. Даже если решишь стать президентом Соединенных Штатов. С годами твой план, вероятно, будет меняться, но это даже к лучшему, потому что, пока готовишься взять одну высоту, узнаешь вещи, которые помогут тебе достигнуть другой. Это и означает истинную силу: не тратить время на скандалы и не стервозиться, волнуясь о том, что кто-то может сказать за твоей спиной, – объяснила она, до глубины души потрясенная неизвестно откуда нахлынувшей волной гнева. Почему Дидди не могла сказать то же самое, когда Шугар Бет было тринадцать? Но мать была неспособна мыслить шире своего крайне узкого кругозора.

Шугар Бет откинулась на спинку стула, обдумывая то, что, как оказалось, до этого момента не понимала.

– Люди всегда пытаются украсть твои власть и силу. Когда тебе все удается, утверждают, что все дело в богатстве и положении твоих родителей. Люди, которым ты небезразлична, тоже пробуют украсть твою силу, но при этом действуют другими способами. Когда ты совершаешь промах или терпишь неудачу, они пытаются тебя утешить, говоря, что нет людей идеальных и ты не должна так себя мучить. Могут сказать, что не стоит горевать о двойке по математике, потому что математика слишком трудна для девочек. Или что не стоит слишком тревожиться о несправедливости этого мира, потому что нельзя побороть все зло на свете. И даже если они желают тебе добра, все равно принижают тебя. Не дают встать во весь рост.

Сердце сжималось, в груди было тесно, и никак не удавалось глубоко вздохнуть.

– Единственный способ отстоять силу – учиться идти вперед, несмотря ни на что, признавать свою неправоту, а иногда и стоять насмерть, потому что убеждена в своей правоте.

– А как можно это узнать наверняка?

Шугар Бет пожала плечами:

– В этом и состоит загадка жизни. Каждый должен познавать ее на собственном опыте.

– А вы? Познали?

Только тринадцатилетняя девчонка способна задать такой вопрос.

– Пока еще нет. Но я стараюсь.

Джиджи кивнула, словно обдумывая сказанное, и оперлась локтями о стол.

– А теперь давайте поговорим о сексе.

Шугар Бет не собиралась ввязываться в дискуссию подобного рода, но обрадовалась перемене темы.

– Кофе готов! – воскликнула она, вскакивая.

– То есть мне интересно, как вы узнаете, когда готовы заниматься сексом?

Шугар Бет подумала о смятых простынях наверху.

– Если только дело не срочное, на что я искренне надеюсь, почему бы нам не отложить этот разговор?

– О’кей.

Удовлетворенная улыбка вызывала определенные подозрения в том, что Шугар Бет хитростью вынудили согласиться на очередной визит племянницы.

– Не можем мы сейчас заняться макияжем?

– Почему нет?

Пока они экспериментировали с содержимым косметички, головная боль немного унялась. Они толковали о том, как сделать, чтобы косметика не расплывалась, как поставить перед собой цель, обрести силы. Временами Шугар Бет чувствовала себя лицемеркой, но, слава Богу, не во всем и, обводя веки Джиджи, спрашивала себя, уж не обрела ли наконец крохи мудрости, которые стоит передать следующему поколению.

Джиджи сказала, что родители вернутся не раньше четырех, и где-то в половине четвертого неохотно направилась к двери.

– Не стоит идти со мной, – пробормотала она, когда Шугар Бет проводила ее во двор, оставив в доме несчастного Гордона. – Я не маленькая.

– И не будешь взбираться по столбику, если я не смогу проследить, чтобы ты благополучно выбралась на крышу.

– Подумаешь, большое дело.

– Сарказм крадет твою силу.

– А вы часто бываете саркастичны.

– Поэтому и говорю по собственному опыту.

Джиджи хихикнула. Шугар Бет улыбнулась девочке:

– Все мы не стоим на месте. Все мы идем вперед, солнышко.

– Думаю, вы хорошо над собой поработали.

Шугар Бет не стоило бы так радоваться одобрению тринадцатилетней девочки, но тем не менее на душе было хорошо.

На подходе к дому Галантайнов она нырнула в крохотную рощицу, чтобы понаблюдать, как Джиджи будет взбираться на крышу. Та, как назло, стала дурачиться, откидываясь назад, размахивая руками и ногами и намеренно пытаясь довести тетку до сердечного приступа. Но Шугар Бет испортила забаву, заставив себя отвернуться. Поблизости треснула ветка. Кто-то шел через рощицу.

Не успела Шугар Бет опомниться, как оказалась лицом к лицу с Райаном. У него вытянулось лицо: очевидно, он был так же шокирован встречей, как она сама. Сегодня на нем были синий спортивный пиджак, голубая рубашка и галстук пастельных тонов, костюм, который, по ее мнению, никто, кроме Колина, не мог выбрать для прогулки в роще.

– Шугар Бет? Что… – начал он и, не вовремя оглянувшись, заметил дочь, выполнявшую очередной акробатический номер на балконном столбике. – Джиджи! Немедленно слезай!

Завидев отца, бегущего к дому, Джиджи крепче сжала столбик. Даже с довольно дальнего расстояния Шугар Бет видела ее искаженное ужасом лицо. Слишком хорошо она понимала, что значит гнев отца.

Джиджи медленно заскользила вниз, пытаясь оттянуть неизбежное, но ожидание отнюдь не охладило Райана, потому что, едва ее ноги коснулись земли, он схватил дочь за плечи и основательно тряхнул. Шугар Бет инстинктивно рванулась к ним, но к тому времени как оказалась рядом, Райан уже отпустил девочку.

– Что ты тут делаешь? И где была? Мы с матерью всюду тебя искали.

– Гуляла, – упрямо процедила Джиджи. – И вы должны были вернуться только через полчаса.

– Мы ушли с приема пораньше, а тебе было велено сидеть дома.

– Я задыхалась! – вскрикнула она с трагическими интонациями звезды «мыльной оперы».

Райан, вне себя от злости, снова повернулся к Шугар Бет:

– Не знаю, что за игру ты ведешь, но я не желаю видеть тебя рядом со своей дочерью. Никогда.

Вся эта сцена не должна была ранить так сильно, но это говорил Райан, и они вместе смотрели «Скуби-Ду».

– Шугар Бет ничего такого не делала! – воскликнула Джиджи. – Я случайно встретила ее во время прогулки. Нечаянно! Мы даже не разговаривали. И вообще я ее не знаю.

Прошло бог знает сколько времени с тех пор, как кто-то с такой яростью бросался на ее защиту, и Шугар Бет была тронута.

– Боюсь, наша проделка раскрыта, – бросила она, сухо улыбнувшись девочке. – Вовсе нет! Все было не так…

– Райан? – окликнула Уинни, выбегая из дома. Как и муж, она была нарядно одета, только волосы растрепанные и лицо встревоженное. – Райан, что… – начала она и оцепенела. Взгляд лихорадочно перебегал с дочери на Шугар Бет и мужа.

– Немедленно домой! – рявкнул он на Джиджи.

Но девочка совершила роковую ошибку, на которую способны только тринадцатилетние подростки: вместо того чтобы подчиниться, упрямо набычилась и пробурчала:

– Я ничего плохого не сделала.

Райан гневно вспыхнул, и Шугар Бет поспешно шагнула вперед:

– Джиджи…

– Домой, тебе сказали! – прорычал он. – Иди в свою комнату и оставайся там, ты меня слышишь?

Джиджи, сжав кулаки и не вытирая катившихся по щекам слез, набросилась на родителей:

– Я знала, что так будет! Вы крадете у меня силу! В точности как сказала Шугар Бет.

О Господи…

Шугар Бет съежилась. Уинни побелела. Райан задыхался от бешенства. Но Джиджи еще не все сказала.

– Я вам не позволю! Никому не позволю украсть мою силу!

Райан разрубил кулаком воздух:

– Немедленно домой, я сказал!

Джиджи бросила умоляющий взгляд на тетку, но Шугар Бет молчала, понимая, что каждое ее слово только ухудшит положение.

Джиджи, громко топая, пошла к крыльцу. Секунду спустя дверь оглушительно хлопнула. Шугар Бет мечтала поскорее оказаться у себя, но этому, похоже, было суждено случиться далеко не сразу. Она приготовилась к атаке Уинни, но та не сводила глаз с мужа, который, в свою очередь, с ненавистью уставился на Шугар Бет.

– Она всего лишь ребенок, – прошипел он. – Как ты могла сделать это? Зная, что мы не желаем видеть ее рядом с тобой?

Джиджи и без того попала в беду, так что выдать ее было бы верхом подлости.

– Она моя племянница. Было любопытно узнать ее поближе.

Уинни очнулась от своего транса:

– Не смей и близко подходить к ней, ясно? Я не позволю.

Шугар Бет, не обращая на нее внимания, поинтересовалась у Райана:

– И какое зло, по-твоему, я способна ей причинить?

– Я не желаю это обсуждать! – напыщенно заявил он.

– Вы не можете уберечь ее от жизни.

– Зато можем уберечь от тебя.

Такого фарисейства Шугар Бет вынести не сумела и поэтому немедленно вспылила:

– Опоздали! Я уже рассказала ей все, что знала. Как выкурить косячок. Стащить деньги из отцовского бумажника. Перепихнуться с парнем на заднем сиденье «камаро».

Это был удар ниже пояса, и Шугар Бет стало стыдно за себя. Или если еще не стало, то скоро будет.

– И идите оба ко всем чертям!

Уинни оцепенело наблюдала, как Шугар Бет уходит от них, двигаясь с привычной кошачьей грацией. Паника росла с каждой минутой. Что, если Шугар Бет уже украла все? И мужа, и дочь?

– Не уйди мы с приема пораньше… – Райан осекся. – Готов поклясться, это все затея Джиджи. Все это время она умирала от любопытства.

Он опять встал на сторону бывшей любовницы.

Доведенная до отчаяния, Уинни отвернулась и пошла в дом, где разыгралась вполне предсказуемая сцена с Джиджи. Девочка забилась в угол, прижимая к груди залитую чернилами подушку от Лоры Эшли, и продолжала во всем винить Уинни.

– Я нуждалась в ком-то, с кем можно было бы поговорить откровенно. Шугар Бет слушает меня. И понимает!

– Я твоя мать, Джиджи. И понимаю тебя. Можешь говорить со мной, когда пожелаешь.

– Не могу! Ты хочешь одного: чтобы все было по-твоему.

Уинни на миг лишилась дара речи. Кто этот дьяволенок, вселившийся в тело ее драгоценной дочери?

– Это неправда!

– Папа по крайней мере хоть иногда слушает!

– Речь идет не о твоей матери, – вмешался Райан, – а о тебе. И сегодня ты отвергла нечто очень важное. Лишилась нашего доверия.

Джиджи сунула подушку под подбородок.

– Почему бы тебе не подумать об этом? – продолжал он, сжимая руку Уинни. – И о том, сколько времени потребуется, чтобы вернуть его?

Он вывел жену из комнаты и закрыл за собой дверь. За спиной раздались скрип кроватных пружин и рыдания Джиджи. Все-таки она была любимой папиной дочкой, и Райан на мгновение замялся.

– Оставь ее. Ей нужно побыть одной, – посоветовала Уинни.

Они вместе спустились в гостиную. Уинни боролась с тошнотой. Райан сбросил пиджак и ослабил галстук.

– Рано или поздно наша дочь вернется, – заявил он не слишком убежденно.

Из комнаты Джиджи донесся грохот рэпа. Уинни собрала части воскресной газеты, повсюду разбросанные мужем.

– Когда я превратилась во врага? Понятия не имею. Проснулась как-то утром, и вот оно.

– Мы тут ни при чем. Такой возраст.

– Мне так не кажется.

Он расстегнул воротничок и рухнул в темно-красное кожаное кресло, купленное женой на распродаже одного из фамильных владений.

– Мне следовало догадаться, что она найдет способ повидать Шугар Бет. Признаков было предостаточно.

– Ты о чем?

– Она задавала кучу вопросов. Я запретил Джиджи видеться с ней, но если она уже вбила что-то в голову… словом, с таким же успехом я мог бы помахать перед быком красной тряпкой.

– Ты мне ничего не сказал.

– Ты не слишком владеешь собой, когда речь заходит о Шугар Бет.

– Зато ты холоден, как мрамор!

Райан медленно поднялся.

– Не начинай все сначала.

– Почему бы нет? Сам видишь, к чему привели все попытки замалчивать очевидное.

– Ты просто не в себе.

– Мне все равно. Я сыта по горло. До тошноты.

Губы Райана побелели.

– А знаешь, от чего тошнит меня? Меня тошнит от необходимости ходить перед тобой на полусогнутых. Бояться, что скажу что-то не то и раню твои деликатные чувства.

– В таком случае не стоит этого делать.

На его щеке дернулась жилка. Потянувшись к пульту телевизора, он сухо обронил:

– Тебе давно пора взять себя в руки.

Она выбила у него пульт, и черный прямоугольник заскользил по ковру. Райан растерянно заморгал, но Уинни уже пошла вразнос:

– А вот тебе давно пора быть честным! Если так уж сильно хочешь Шугар Бет, иди к ней!

Это окончательно добило Райана.

– Так вот что ты обо мне думаешь?

– Я устала притворяться.

– Я был верен тебе четырнадцать лет.

– Погоди, сейчас найду медаль.

– Я женился на тебе, черт возьми! Зная, что ты забеременела нарочно, никогда не упрекнул тебя!

– Еще бы. Ты для этого слишком порядочен. А вот я лгунья.

– Это сказала ты. Не я.

– Потому что для этого у тебя никогда пороху не хватало.

– И не смей корить меня за это! Сознание собственной вины заставляет тебя принимать все так близко к сердцу. Но это твоя проблема, Уинни. Не моя.

Ярость сменилась отчаянием. Она машинально присела на диван.

– Я видела, как ты смотрел на нее вчера вечером.

– Ты видела то, что нарисовало тебе собственное воображение. Стала настоящим параноиком.

Неестественное спокойствие снизошло на нее. Руки бессильно упали на колени, и она переплела пальцы.

– Я ревную. Так ревную, что неспособна мыслить связно. Но я не параноик. После стольких лет я все еще не могу заставить себя забыть о ней.

– Это чистый вздор. Ради всего святого, я женился на тебе.

– Не женился бы, если бы я не забеременела.

– Конечно, женился бы, – ответил он, помедлив чуть-чуть дольше, чем следовало.

Боль ударила в сердце.

– Конечно, женился бы, – повторил он, словно пытаясь себя убедить.

Уинни глубоко, прерывисто вздохнула.

– Я больше не знаю, кто я такая. И может быть, никогда не знала… Понятно только одно: я извела себя, пытаясь стать достойной такого мужа.

– Говорю же, все это чушь собачья.

– А я так не думаю.

Она встала. Оглядела все редкости, собранные с такой любовью. Она обожала эту комнату. Свой дом. Ей нравилось окружать себя предметами, говорившими о прошлом.

– Я собираюсь на время переехать в квартиру над магазином, – издалека донесся до нее собственный голос. Она не планировала этого, даже не думала ни о чем подобном до последнего момента. Но идея манила, как тенистая роща.

– Ты никуда не переедешь, – почти угрожающе отрезал муж. Такого тона она никогда еще от него не слышала.

– Нам нужно время.

– Нам нужен консультант по семейным вопросам.

– Понимаю, ты сердишься.

– «Сердишься»? Весьма слабое определение для того, что я сейчас испытываю. И что, по-твоему, я должен сказать Джиджи? Что ее мать упорхнула, бросив ее?

– Не знаю, что ты должен ей сказать.

– То есть собираешься взвалить все это на меня, верно?

– Да, – прошептала она, шагнув к двери. – Верно. Раз в жизни я собираюсь взвалить все на тебя.

– Не смей шагу делать из этого дома, Уинни. Я не шучу. Попробуй уйти и увидишь, что будет!

Она притворилась, что не слышит.