Часть первая. Проклятый
— Не поеду!
— Поедешь.
— Нет, не поеду! И вообще, у меня сессия и три хвоста по темным дисциплинам! Никуда не поеду!
— Малыш, хватит капризничать.
— Я не малыш! Папа, уж от тебя не ожидал такой подлянки!
— Малыш…
— Папа!!! Ты издеваешься?!
— Да.
Ну нифига себе! От возмущения я аж дар речи потерял. Отец прищурился, улыбнувшись.
— Хвосты свои ты сдашь после приезда.
— Так! Хватит! Папа, ты звонишь маме, и говоришь, что у меня тяжелое и острое воспаление хитрости!
— Что, так и сказать?!
— Отец мой император! Не строй из себя дурака! Скажи, что я провалился в прорубь, или вообще искупался подо льдом на спор и теперь болею.
Мы были дома, в папином кабинете. Весело потрескивал жаркий огонь в камине, папа сидел в кресле, Ван опять на подоконнике, дед занял диван. И все трое наблюдали мои метания из угла в угол.
— Ирдес, сын мой! — отец уже откровенно веселился. — Напомни мне, когда ты в последний раз хотя бы простывал? Мама же не поверит, что ты болен.
— Поверит! Я изображу! Скажу, что у меня пневмония вследствие переохлаждения и попадания воды в легкие, и еще приспособление к новому климату тяжело проходит.
— И где ты таких словей умных нахватался?
— В академии! Пап, ну я не хочу никуда. Мне и здесь хорошо.
Отец подпер подбородок кулаком и задумчиво на меня поглядел.
— Сынок, ты меня пугаешь. Чтобы ты и отказался от возможности повеселиться…
Устав бегать из угла в угол, я сел на ворсистый ковер у ног отца и поглядел на того снизу вверх.
— Пап. Зачем мне перед тобой объясняться? Тебе ведь все известно.
— Известно, — вздохнул отец. — Хорошо, никуда не поедешь. Оставайся…
— Не поедете, а полетите все трое! — подал голос дед. — Ирдес, прекрати свои капризы. Ван, тебя пора представить двору как официально признанного родича. Райдан, хватит отсиживаться без дела.
В ответ мы заорали в три голоса:
— Я не капризничал!
— Я не бездельничал!
— Я не собираюсь представляться никому!
— ОТСТАВИТЬ ВОЗРАЖАТЬ ВЛАДЫКЕ! — дед грохнул своим пудовым кулаком по столу.
— Не ори на меня!!! — мгновенно вскочил с подоконника взбесившийся Ван. — Я тоже орать умею! Я сказал, что мне эта вся дрянь не интересна, повторять не собираюсь!
— А я сбегу, — мрачно вставил я свою любимую угрозу.
— Ты, пап, у себя там командуй, — обронил мой отец.
Дед закатил глаза, мысленно считая до десяти.
— Как же мне с вами трудно… — тяжко вздохнул предок.
— Да и нам с тобой нелегко, — ядовито отозвался братец.
Дед вздохнул еще тяжелее и я предусмотрительно включил купленный на днях плеер и, попытавшись спрятаться за кресло, успел заметить как папины глаза остекленели. И не ошибся, потому как последовала «мозгопромывательная лекция». Я их терпеть не могу, особенно в дедушкином исполнении. Чего у меня там в плэйлисте есть… о, «Apocalyptica»! Самое то. Теперь, главное, не пропустить окончание речи, а то дражайшего предка не остановит мое совершеннолетие, выпорет…
Последний грохот кулака по столу послужил сигналом к тому, чтобы я незаметно снял наушники, папа вышел из астрала, а Ван… не верю, что он слушал. Потянувшись к нему душой, я застал такие мысли и картинки, что залился краской по уши и тут же отпрянул. Вот уж до кого и слова из дедушкиного монолога не долетело!
— Без Маньяков, Кисы и Вэнди никуда не поеду, — выпалил я, как только дед умолк.
— Поедешь в любом случае, друзей возьмешь, если захотят, — отрезал старший родич.
— У меня может быть хоть на что-нибудь свое мнение?! — возмутился я.
— Нет! Не дорос еще, — сообщил дед, поднимаясь и собираясь уходить.
— Это дискриминация по возрастному признаку!
— Точно.
— Я не вижу причин…
Когда дражайший предок обернулся и пристально на меня взглянул, я осекся и незаметно поежился.
— Ты что, меня совсем не слушал?.. — опасно поинтересовался дедушка, разглядывая мою скромную персону сквозь хищный прищур стальных глаз.
— Слушал, — состроив самые честные глазки соврал я.
— Тогда разговор окончен! — рявкнул он и вышел, хлопнув дверью.
Тройной облегченный вздох едва не снес бумаги со стола.
— Чуть не спалился, сын, — отец растрепал пятерней мои волосы. — Ты аккуратней будь.
— Угу, — кивнул я.
— Кто-нибудь из нас хоть раз слушал дедовы вопли и нотации? — криво усмехнувшись, поинтересовался брат.
— Нет! — хором ответили мы с отцом.
И грозному Владыке во след грянул хохот…
Прощание с городом вышло печальным. Ледяной, пронизывающий ветер острыми снежинками рвал кожу на открытом лице. Жестокий и злой ветер. Он проникал даже под теплую академическую форму, занемели руки в перчатках. А поле тепла вызывать так не хотелось…
Танец с небом, стремительный и легкий. Как всегда. Полет и прощание с этим морем, этим городом, ветром, оставляющим привкус соли на губах.
Ван улетел ввысь, я скользил над кронами деревьев, петляя меж домов и не выбирая направления… Печаль застилала взгляд, куда лететь — все равно.
Внезапным порывом ледяного ветра, меня швырнуло в сторону, закрутило, и я упал в сугроб. В городе ветра такие рывки не редкость, не первый раз меня со всего маху швыряет куда попало — то в стену, то в землю, то с обрыва. Падать оказалось не больно, сугроб был высоким и мягким. Редкие снежинки, падая с неба, садились на мое лицо и медленно таяли.
Быстрые шаги по снегу и надо мной склонилась маленькая девочка. Золотистые кудряшки выбивались из-под шапки и делали ее похожей на ангелочка.
— Простынешь и заболеешь! — наставительно выдало чудо. — Где ты был так долго? Я же ждала!
— Ника, — вдруг узнал я.
Надо же… Какое удачное падение. В тот самый двор. Где Майя… Нет, не думать о ней. Никогда. Я улыбнулся немного грустно и сказал:
— Извини, малявка, дел было много.
— Сам такой! — чудо с досадой стукнуло меня кулачком по груди. — Я не малявка, понял?!
— Понял, понял! — я поднял руки, сдаваясь. — Ты совсем большая и взрослая!
— Так-то, — победно улыбнулась малышка. — Вставай, а то замерзнешь.
— Не-а. Не хочу, мне и так хорошо.
Других детей во дворике было не видать. Ника склонила голову набок, села в снег рядом, уперлась локотками в мои ребра, подперла ладошками подбородок.
— Где ты был так долго?
— Я же учусь в академии, малыш. Учился я…
— А я в первый класс пошла, — хихикнула мелкая. — Школа эта глупая и учителя глупые! Так надоели уже…
— А еще одноклассники — все идиоты! — снова улыбнулся ребенку я.
— Точно! — покивало кудрявое чудо. И предложило: — А давай в снежки поиграем?
— А давай, — согласился я.
И следующие двадцать минут только успевал уворачиваться от снежных снарядов! Я, естественно, специально мазал, кидая далеко в сторону, но чудо меня не пощадило и закидало по самое некуда! В одной только форме становилось холодно, шапку я забыл, а перчатки промокли. Когда снега за воротом пара-тройка горстей, поле тепла уже не спасает.
— Сдаюсь! — крикнул я, после очередного особо удачного попадания снежного кома. — Королева меня победила!
И картинно прижав тыльную сторону ладони ко лбу, рухнул в снег. Мелкая победительница, встав над поверженным мной, уперла руки в бока и грозно вопросила:
— Ну и где мой приз?
— Вот же наглая! — возмутился я, приподнимаясь. — Мы на приз не договаривались.
— Тогда откупные за твою жизнь, пленник! — чуть ли не давясь смехом, потребовала эта наглейшая малявка. — Ты же обещал меня покатать на мотоцикле, помнишь? Только у тебя его нет теперь… Так что, откупайся!
— А ты высоты не боишься? — лукаво сощурился я и выпустил крылья.
Мне не жалко. Крылатый всегда выполняет обещания. Просто об этом чуде кудрявом забыл. Виноват…
— Не боюсь. И верещать не буду, не надейся! — гордо вздернула носик мелкая.
— Полетели!
И подхватив малявку на руки, я стремительно взлетел, не жалея скорости!
Она и правда не верещала. Это был крик полного восторга, даже когда я выделывал мертвые петли в открытом небе!
— Я тоже хочу крылья! Как у тебя! — выдала Ника, стоило мне приземлиться.
— Этого я тебе не обещаю, — грустно качнул головой я, становясь на колено и позволяя ей погладить перья.
Ребенок, стянув рукавички, с удовольствием воспользовался предложенной привилегией.
— Ты ведь еще прилетишь? Ты правда-правда настоящий принц? Почему ты такой грустный? Ты плачешь?.. — Вопросы посыпались на меня один за другим.
— Это снег тает, — мотнул головой я и вытер лицо рукавом. И с языка само собой сорвалось: — Я, наверное, ухожу навсегда…
Девчонка поглядела на меня со смесью недоумения, детской обиды и тихонько спросила:
— Почему? Я тебя обидела?
— Нет, чудо, что ты! Понимаешь, иногда все получается совсем не так, как хочется.
Чудо посмотрело еще серьезней и сказало:
— А если я буду ждать — вернешься?
— Ника! — послышался женский голос. — Ника, где ты?
К площадке, оглядываясь по сторонам, подходила молодая женщина в белой шапке и того же цвета куртке. Девочка даже ухом не повела, продолжая на меня выжидательно глядеть.
— Ну, если ты будешь меня ждать, то у меня будет весьма существенная причина вернуться, — серьезно ответил я.
— Точно? — лукаво спросило счастье с золотыми кудряшками.
— Ника! — женщина стояла в трех метрах от нас, грозно, совсем как дочь накануне, уперев руки в бока. — Я тебя уже битых полчаса разыскиваю!
— Мама подожди! — отмахнулась малышка.
— Леди, не ругайтесь, пожалуйста, на ребенка, это моя вина! — попросил я женщину и вновь посмотрел на девчонку.
Стянув с себя маячок на витой цепочке червонного золота, одним резким жестом стер с него настройку на себя и повесил девочке на шею, аккуратно заправив цепочку под шарфик.
— Точно, — ответил я на ее вопрос.
Она хихикнула и впервые улыбнулась, обнажив зубки. Маленькие, аккуратненькие беленькие клыки. Мысли потерялись вместе с отпавшей челюстью. Темная! Не может быть, я не чувствую ее как темную!..
Ее мать стояла в трех шагах и растерянно, даже испуганно смотрела на меня. Потом вдруг учтиво поклонилась.
— Милорд…
— Темная леди, — склонил голову я.
А когда я голову поднял, ждал меня еще больший шок. Эльф, почтительным полупоклоном поприветствовавший меня. Неприметно одетый и уши прятал под шапкой, но — эльф.
— Вот видишь, папа, а вы с мамой мне не верили! — я почти не удивился, когда чудо, капризно выпятив губку, назвало эльфа папой. — А я его не выдумала!
Стянув с Ники шапку, я убрал прядь ее золотистых кудряшек за остренькое ушко. Темная. Эльфка. Темная. Такого не бывает. Такого просто не бывает! У нас не рождаются метисы! Ни у темных, ни у светлых! Либо темный, либо светлый! Ненарушаемые генетические законы! Я не буду сейчас объяснять законы построений и формирований нечеловеческих цепочек ДНК, а так же законы наследования генетической информации, это слишком долго, но… то, что я вижу перед собой — не может существовать.
— Если только эльф не сменил сторону, и свет его крови не стал тьмой, — мрачновато выдал отец Ники.
Если бы я не стоял на колене, то наверняка бы сейчас сел в снег. Почему я ни о чем таком понятия не имел?!
— Прошу Вас, Владыка, не предавайте этот факт гласности, — попросил светлый… светлый?! Темный светлый… такое понятие в голове не укладывается.
Дар речи оказался потерян и я смог только кивнуть в ответ. И получил снежком в лицо прямой наводкой!
— Чучело мелкое! — ругнулся я, стирая снег с лица и поднимаясь на ноги.
— А ты рот не держи открытым, а то ворона залетит! — выдала натянувшая шапку обратно на ушки девчонка. — Сам чучело! Весь в снегу! Прямо не принц, а снеговик!
— Ваше Высочество, Вы весь заледенели!.. Вы так легко одеты… — обеспокоенно воскликнула темная.
Почему, интересно, у повального большинства особ женского пола в отношении меня сразу же просыпаются дремучие материнские инстинкты, а?!
— Вот демон! — процедил я и сурово поглядел на мать чуда. — Леди, вы видите на мне церемониальное одеяние и венец?! Или, может, мы во дворце? Или я как-либо проявил свое право власти?! Ради Неба, прекратите титуловать меня! У Его Высочества за пределами Двора есть имя и зовут Его Высочество Ирдес Крылатый!
В доказательство даже стряхнул с перьев снежинки.
Эльф и леди весело переглянулись и светлый с улыбкой сказал:
— Полагаю, это наша дочурка так закидала тебя снегом. Ее меткая рука вполне узнаваема. Может мы искупим свою вину за столь дурную наследственность?
— Молоко с медом хочешь, малыш? — спросила темная.
Не малыш я, леди! Но разве ж вас убедишь… Откажусь — и обижу ее. Что-то не хочется. Да и замерз сильно. Ладно, пусть проявит свои верноподданнические чувства, чего мне стоит?
— Хочу, — только и кивнул я, тяжко вздохнув.
…Обогрелся, обсушился и не голоден. Да еще и в приятной компании, за легким, ненавязчивым разговором. Жизнь не так уж плоха, как казалось.
Не пытаясь выяснить подробностей у эльфа, я поставил себе жирную пометку в голове, вытрясти все из деда. Уж он наверняка в курсе. Светлый темный… Рыцарь Тьмы — светлый… Не могу я себе этого представить, даже видя перед собой! Я предлагал когда-то брату статус Рыцаря Тьмы… но ведь не отречение от Света! Потому что это невозможно. Люди и другие расы бога, способны выбирать сторону. Мы, расы демиургов — не способны на выбор. В этом случае свободы воли у нас нет! У темного в крови — тьма, у светлого — свет, а замена или уничтожение этих элементов — верная смерть. И даже если выживешь, смерти захочешь. Не понимаю. Бред какой-то!
Перед уходом, я объяснил ребенку принцип действие маячка, наказал не использовать без крайней необходимости, настроил частоту на нее и перестроил выход на свою Иглу.
— Вернешься? — бездонные глазищи сапфирами на серьезном личике.
— А дождешься? — безрадостная усмешка.
— А дождусь! — неумелый еще, но старательный оскал маленьких белых клыков.
Выдернув из крыла перо, я протянул его малявке. Алый свет крови росчерком лег на белый полупризрачный пух. Что-то я сильно дернул…
— Береги, чудо.
Чудо торопливо стянуло с пальчика детское колечко и вложило в мою ладонь.
— Ты тоже… береги, — Ника смешно шмыгнула носом.
— Буду носить возле сердца! — улыбнулся, прижав кулак к груди. — А ты беги домой. Замерзнешь.
Взмахнув крыльями, я взлетел. Оглянувшись, видел как детская фигурка, стоя во дворе, машет мне рукой, а чуть поодаль ждут свое чадо родители. Ну что ж, я умудрился подарить ребенку сказку. Для меня еще не все потерянно, если хоть кому-то я могу дать веру в чудо. Хотя бы одной маленькой девочке. И пусть жизнь ее не разочаровывает. Прощай, чудо.
Я вернусь. Обещаю. Жди меня, город, в который я влюблен до боли. Прощай, Город Ветра…
— Когда приземлимся, меня выносить первым! — сообщил я, завернувшись в одеяло и откидывая спинку кресла до упора.
— А нас не выносить, мы тут останемся… — сонно ответили двойняшки с дивана.
— Я лично вас всех выкину! Минуя трап, — пригрозил Ван, пристегиваясь рядом со мной.
— А я помогу, — промурлыкала Рысь, опустившись в свободное кресло и усаживая Вэнди рядом с собой.
— Младшее поколение опять буянит, — констатировал отец, занимая свое место и откупоривая бутылку.
— Лишь бы самолет не разнесли! — пожал плечами дед, садясь напротив отца. — Он у меня любимый.
— Самолет у тебя что надо, — признал Командир, сев рядом с дедушкой и разливая столетнее вино по бокалам. — Ну что, Владыки, за удачный полет?
— Уж лучше за удачное проведение предстоящих банкетов, — в полголоса сказал дед. — А то я это поколение знаю…
— Да что ты, отец, будто сам молод не был. За молодость, ветер в голове и горячую кровь!
Под звон бокалов я уснул.
Снилась мне Столица. Когда-то столица называлась Агра, город Тадж-Махала. Первый город, завоеванный дедушкой. Город, где стоит замок Трех Императоров, настоящая неприступная крепость. Величественный и прекрасный дворец, блиставший всеми оттенками ночи. Собственно, дом. Хотя, признаться, жил я там не часто, от силы по месяцу в год. Где меня только не носило… Вся жизнь — как одна большая дорога.
— Век бы тебя не видеть! — внезапно зло сказал я родному дому и проснулся.
…Ну, вот за каким демоном подскочил?! До конца полета еще часов пять, все вповалку дрыхнут. Один я, такой умный, слоняюсь от иллюминатора к иллюминатору и на облака смотрю. Размять бы крылья сейчас… эх. Из рубки пилоты выгнали, капитан с дедом в карты «на последние портянки» режется. Ну и фиг с вами. Есть пойду.
— Нет, ну это невозможно!.. — высказался я, обшарив кладовку, где обычно хранилась еда.
Пока я спал, они все сожрали! Осталась только какая-то закуска, вроде фисташек, цукатов и прочей малосъедобной фигни! Ладно, будем есть гадость с минералкой, голод не тетка, пирожка не подсунет, в общаге и не к такому привыкаешь.
Набрав себе этого подобия еды, я сгрузил все на столик, туда же поставил бутылку с водой и сел возле иллюминатора. Никогда не устану любоваться облаками сверху. Белые, как перья, крылья неба завораживают.
Цукаты и орешки кончились неоправданно быстро, но за новой порцией идти было влом. Оглядевшись, я убедился, что все спят и мне никто не помешает.
Поднять руку ладонью вверх и зажечь на ней язык синего огня оказалось так просто, словно я делал это всю жизнь. Волшебный. Холодный. Пламя страданий бога. Это уже давно не тот ад, что был. Боль совсем другая. То, что не дает мне спокойно дышать, то, что сдавило сердце — это тоска. Та самая тоска по Ветру, которая придавила к земле мои крылья. Та, которой я редко давал волю. Больно. Но иногда без этого огня гораздо больнее. Пусть хоть такая память о моем мертвом боге живет во мне.
Время пролетело быстро. Никто не заметил моей молчаливой печали и беззвучной молитвы мертвому богу. Огонек погас в сжатой ладони, а я вдруг понял, что дико замерз!
— Сожри меня демоны, темного дурака! — прошептал, чувствуя, как начинает колотить крупная дрожь.
Добравшись до кладовки, вскипятил чайник, потратил пару минут на поиски кружки, непослушными руками попытался налить себе кипятка и благополучно ошпарился! Закусив губу, чтобы не орать матом, быстро нарастил тонкую пленку чешуи на ошпаренную руку и порадовался, что в этот раз трансформация удалась. Иначе ходить бы мне с волдырями.
Во второй раз кружку все же удалось наполнить. Но тут обнаружилось, что я представления не имею, где заварка!
— Ну хоть что-нибудь, — ворчал я, обыскивая выдвижные ящики.
Еще через энное количество минут нашлись какие-то зеленые «порционные» пакетики. Вот только подписаны они все на латыни! Дед — гад чешуйчатый! При вскрытии одного обнаружился сахар. О, это уже радует! По логике вещей вот в этих должна быть заварка.
Вернувшись к кружке с кипятком, я высыпал туда найденный сахар и надорвал пакетик с предполагаемым чаем. Руки основательно дрожали, мне все еще было очень холодно. Тут самолет неожиданно нырнул в воздушную яму, пакетик в моих руках порвался напополам, невесомая пыль взлетела вверх, прямо мне в лицо, кружка опрокинулась, ошпарив на этот раз ногу, в этот же миг, офигев от боли, я невольно глубоко вдохнул…
— Раздери меня твари Хаоса!!! — заорал я, прежде чем начать дико чихать и кашлять.
Какому идиоту пришло в голову складывать рядом с сахаром перец?! Убиться об стену! У меня же аллергия! Еще и не вижу ни демона, слезы ручьем хлынули, глаза так больно жжет…
— Ты чего? — хриплым со сна голосом поинтересовался появившийся через миг брат.
Не в силах ответить, я просто распахнул ему навстречу душу.
— А-а, ты в своем репертуаре, — весело хмыкнул светлый, вздернул меня за ворот поставив на ноги и повел умываться.
Через полчаса возле переодетого в новую теплую академическую форму и завернутого в одеяло меня суетились все, кому не лень. Киса заварила крепкого, сладкого чаю, дедушка скормил мне чуть ли не полпачки как-то слабо помогавших от аллергии таблеток, Ван пытался вылечить мои опухшие, красные глаза, двойняшки нашли припрятанную еду, а папа всем мешал, перепугавшись моего приступа. Он-то знал, чем для меня может закончится аллергия. А я глухо кашлял, тихо скрепя зубами от боли в груди, температура подскочила до сорока градусов и не сбивалась, глаза разлеплялись с трудом. Немилосердно жгло ошпаренную ногу, несмотря на противоожоговую мазь под бинтом. Но несомненные плюсы своего положения можно было оценить развалившись на диване, положив голову на колени Навигатора млеть под ее руками и спокойно пить чай из придерживаемой Маньячкой кружки.
…Мгла осязаемо клубилась вокруг. Я на удачу протянул руку и тут же едва сдержал стон. Не повезло. Нельзя долго стоять здесь. Еще раз, перед собой… Ладонь знакомо обожгло и пальцы сомкнулись на живом, пульсирующем огоньке. Поднеся руку к лицу, я шепнул имя, едва коснувшись своих крепко сжатых пальцев. Радостно вспыхнуло, обжигая и вот на ладони уже пылает маленькая звездочка. По лицу скользнула прядь волос, безжалостно срезанная ножом. Серебро?! Почему у меня седые волосы?! Некогда над этим думать. Легкое движение пальцами и на ладонь вокруг звездочки ложиться тонкая серебряная полоска. Потом она исчезает, становясь частью светового ореола.
— Лети… — шепчут губы и горькая усмешка против воли искажает их.
Звездочка взлетает с ладони и летит вверх, разрезая своими лучами клубящийся мрак. А мою голову пронзает игла лютой боли и дышать становиться очень тяжело. Холодно, как же холодно.
Почему же я все-таки сед?
«Кто ты?!»…
— Опять бредит, — ласковый голос Кисы выдернул сознание из удушливой мглы странного кошмара.
— Для полного и абсолютного счастья у меня начался отек легких, — хрипло сообщил я и тяжело раскашлялся, чувствуя усиливающуюся боль.
Вчера зверски промерз от снега, сегодня — от огня. Не доведи я свой организм двумя встрясками, аллергия не дала бы такого жуткого эффекта. Было бы не настолько плохо. Наверное.
От температуры в сорок два градуса начался не то что дикий бред, но и кровь грозилась закипеть. Организм отказался подчиняться напрочь, а у сознания не хватало сил собраться и сосредоточиться. Охренеть, я сдохну по пути домой всего лишь от аллергического приступа! Более глупую смерть для Рыцаря вообразить сложно!
Умереть мне, конечно, не дали. Засуетились и забегали как угорелые. В какой-то момент я вдруг обнаружил рядом дедушку, который, что-то тихо говоря, закатывал мне рукав и протирал сгиб локтя спиртовой салфеткой. Прислушавшись, я разобрал:
— Ничего, сейчас полегчает… подпишу я все на камбузе, эх старый… Что же ты меня не позвал и не спросил, а, малыш?..
— А должен был? — хриплым шепотом поинтересовался я, заставив деда вздрогнуть.
Предок взглянул виновато, я лишь устало прикрыл веки. Что, дедуль, ты не подумал о том, что твои методы воспитания могут дать такой сбой? А ведь это не первый раз. Сколько ран я получил по твоей милости? Эх… здравствуй пневмония или обойдешь ты меня стороной? Воткнувшуюся в руку иглу едва почувствовал. И опять провалился в горячечный бред…
Нет, не все так плохо, к концу полета мне даже удалось почти что прийти в себя. Во всяком случае, ушла жутковатая аллергическая сыпь и даже прошло воспаление. Во время переползания по стеночке к «белому другу» и обратно я глянул на себя в зеркало и поинтересовался у отражения:
— Как давно ты умер и какой некромант тебя поднял?
Бледная до прозрачности, с отчетливым таким зеленоватым оттенком морда лица очень неплохо дополнялась красными глазами с выражением полного отсутствия разума.
— А у Ирдеса никого нет дома! — оскалив клыки хихикнул я. Получилось веселое такое зомби.
Приземление прошло относительно легко только благодаря Кисе. Она сидела рядом, крепко меня обняв и просто пела. Не прекращая, пела и перебирала пальчиками мои волосы.
Выползать пришлось повиснув на Маньяке с Апокалипсисом. Мама, увидев сию картину, подбежала ко мне, внимательно посмотрела в глаза.
— Аллергическая реакция, анафилактический шок, температура, анемия, — поведала она скорее самой себе, чем мне. — Ну и кто с тобой так неудачно пошутил, сынуля?
— Не поверишь — я сам, — ответил и тяжело раскашлялся.
— Давайте в машину скорее и домой! — услышал мамин голос, прежде чем перед глазами все окончательно расплылось.
Очнуться удалось уже только на кровати в своей комнате.
— Мам, можно я не буду отмечать Новый Год? — тоски в голос не пожалеть, взгляд жалобный…
— Можно, солнышко, — мама чуть виновато улыбнулась, погладив меня по щеке. — Давай теперь выпьем лекарство и ты ляжешь спать, мой малыш.
— Ага, — согласился, приподнимаясь на подушках и принимая из маминых рук стакан.
Вкуса не почувствовал, но наверняка была какая-нибудь гадость!
— Давай помогу тебе раздеться, — засуетилась мама.
— Я сам, я взрослый! — автоматически взмутился я, оттолкнув мамину руку.
Ожоги еще увидит, только этого не хватало.
— Я сам, мам… — повторил и в доказательство заставил себя сесть.
— Ладно, — согласилась мамочка. — Взрослый малыш. Отдыхай.
Легонько поцеловав меня в висок, мама вышла, аккуратно прикрыв за собой двери.
Стащив ботинки и прикинув, во что мне встанет выковыривание себя любимого из формы, завалился на кровать как есть, завернулся в одеяло и так уснул. Хреново мне что-то…
…«Кто ты такой?!»
Внезапная атака заставила взметнуть вверх щиты сознания.
«Что ты делаешь в моем разуме?! Кто ты такой?!» — голос казался знакомым.
«Ты не охренел?! Это ты в моем сознании! Выметайся!»
Атаковавший задумчиво коснулся щитов, пробуя на прочность. Прошелся, попробовал взломать, но я внимательно следил за его движениями.
«Хм… и у кого же хватило наглости напасть на меня таким образом… — словно про себя бормотал неизвестный противник. — Как ловко! Я даже не сразу почувствовал… Как ты посмел вторгнуться в разум владыки?!» — с последними словами он нанес сокрушительный удар по моим щитам.
«Да ты вообще разумом двинулся!!! — заорал я в ответ, поднимая второй слой ментальной брони. — Единственный владыка тут я, а ты из дурдома сбежал! Вообще стыда лишился, меня атаковать?! Вон из моей головы, пока я тебе пенделя для ускорения не дал!»
«Твоя наглость просто границ не знает!»…
— Ирдес! Мелкий, проснись!
— А-а-а… — простонал я, сжимая ладонями резко заломившие виски.
— Ну, ты чего… тебе воды принести? Обезболивающего?
— Яду… — жалобно простонал я, плохо соображая, чего от меня хотят.
— Шутишь, значит живой.
Кое-как разлепив глаза, разглядел хмурого Шона, сидевшего на краешке моей кровати.
— А кто тебе сказал, что я шучу? — слова давались с трудом.
Криво улыбнувшись, брат приподнял меня за плечи и вручил стакан с водой. Мм… водой? Чего ты туда подмешал, лекарь-недоучка? Ну, полегчало и ладно. Спрашивать лень.
— Что ты опять как абрек пещерный одетым дрыхнешь? — в полголоса поинтересовался брат, стараясь не травмировать мою и без того больную голову громкими звуками.
— Чтобы не мерзнуть, — пробормотал я, сонно отбиваясь от пытающегося проявить заботу старшего братишки. — Пирожное хочу! С клубникой.
— Сейчас принесу, — ответил Шон и оставил меня в покое.
А я благополучно попытался снова уснуть, думая о том, что мне все еще холодно.
Раньше, говорят, Столица была жарким городом. Тогда, когда она еще называлась Агра. Я этого не помню, но дед говорит, до поднятия Свободных Земель тут даже зимой стояла дикая жара, а летом еще и мокрота.
Теперь тут снег зимой. Хотя, конечно, настоящих холодов не бывает.
Как бы заставить свой мозг отключиться? Что мне действительно сейчас нужно, так это трое суток здорового сна! Нет, никак не получается. Придется для начала топиться в душе. Уж после горячей воды-то я наверняка согреюсь и усну. Осталась сущая мелочь — соскрести себя с кровати!..
…Стоило ли выползать из душа, чтобы попасть в цепкие лапки присланных моей заботливой и любящей матерью врачей?!
— Больной нуждается в уходе врача, — сообщил я пространству, кутаясь в махровую простынь. — И чем быстрее уйдет врач, тем лучше.
— Ваше Высочество… — белохалатник едва обозначил поклон.
— Мое Высочество не желает сейчас вас видеть!
Пришлось извести свой запас красноречия, ругательств, а заодно и остаток сил на выпроваживание сией компании из моих покоев. Когда немолодой доктор и медсестра-ассистентка, вняли, наконец, моему рычанию и обещанию, если немедленно не уберутся к демонам, отправить их туда самолично, я едва смог доползти до кровати. И сразу же провалился в беспамятство.
… «Тебе говорили, что твоя наглость границ не знает?»
«От тебя одного второй раз уже слышу».
Пробный удар неизвестного противника отозвалась болезненным уколом и волной моего неудовольствия в ответ. Слабовато что-то.
«Пош-шел ты…» — демонстративно медленно поднимаю щиты.
Даже сейчас, в бессознательном бреду чувствую, как зверски болит голова, горят легкие и ломит кости. Демонова лихорадка.
«У, Ирис дурак! — высказал я здравое размышление, назвав себя родным детским именем. — Это же просто мой бред. Несуществующее видение. Слушай, свали к демонам, а? И без тебя тошно…»
Мой глюк расположился подле моих щитов, не пытаясь снова атаковать и вполне миролюбиво поинтересовался:
«Ты болен?»
«Не подохну, конечно, — ответил плоду больного воображения. — Хотя, с моей-то удачей, и тут возможны варианты. Скажем так — не здоров…»
«Спусти свои щиты. Может, я смогу помочь».
Снял защиту. Что мне может сделать глюк?
Что-то теплое и знакомое, даже где-то родное, коснулось моего измученного сознания. Четыре волны: обжигающе-горячая и ледяная, прохладная и уютно-теплая будто омыли изнутри. Мне настолько полегчало, что я не скрыл удивления.
«Вот это бред! Может, я уже просто умер?»
«Что, думаешь, я настолько неосторожен, что мог тебя убить пытаясь излечить? — хмыкнул собеседник. — Ну, если ты настаиваешь, я, конечно, исправлю сию досадную оплошность…»
«Издеваешься?»
«Ага!»
Я рассмеялся вместе со своим глюком.
«Мне пора. А ты — отдохни, неведомый друг…» — последнее, что я услышал, прежде чем провалиться в глубокий сон без лишних кошмаров.
— Ну как ты, малыш? — мама присела на краешек кровати.
— Пло-охо-о… — жалостливо простонал я, не высовываясь из-под одеяла.
— Бедный мой ребенок, — вздохнула мама, погладив меня по плечу. — Отсыпайся. Я потом расскажу тебе, как все прошло.
— Я за ним присмотрю, — сурово сообщил Ван, сидя в кресле у компа.
Я очень натурально раскашлялся, мама вздохнула, тихо поднялась, снова сказав мне отдыхать, уступила место отцу. Осторожно показавшись из-под одеяла, я подмигнул лукаво улыбавшемуся родителю. Вообще-то мое здоровье уже больше суток как в норме. После того странного видения. Только маме о том знать совершенно не обязательно!
— Мама на мне, — едва слышно шепнул родитель. — Развлекайся.
Незаметно от мамочки, мы с папой стукнули друг друга сжатыми кулаками.
— Удачи, родитель, — шепнул я.
— Удачи, наследник, — шепотом ответил отец.
Снова попробовав забрать с собой упиравшегося Вана, родители покинули мою скромную обитель. Прождав еще пяток минут для верности, я резво вскочил с кровати и прыгнул в ботинки.
— Двойняшки ждут? — поинтересовался у собиравшегося брата, наскоро приводя себя в должный порядок.
— Угу, — кивнул светлый, запаковываясь в парадно-выходное черно-серебристое.
— Принц Корвин, — привычно фыркнул я, отдавая брату серебряную розу.
— Не-а, я лучше, — столь же привычно отозвался светлый, цепляя розу на ворот.
Взгляд в зеркало, традиционно занимавшее полстены в моих покоях (терпеть не могу такие зеркала, особенно ночью, но не разбивать же его в самом деле…), сообщил, что я вполне готов веселиться всю ночь! Поле тепла позволяло не накутывать на себя кучу лишней одежды. Пусть у сегодняшнего парадно-выходного черно-серебристого множество шнуровок, в одну только рубашку полчаса запаковываться, но оно того стоит, потому как…
— …я крут безмерно! — давясь хохотом закончил мою мысль Ван.
В ответ я, не скупясь на красочные картинки, подумал о том, что брата без ножниц вообще теперь не раздеть и в половине случаев понадобятся ножницы по металлу. А количество режущих инструментов зависит от количества девушек, которые на него сегодня повесятся. Ван подавился смешком и покраснел, дико на меня взглянув. А нечего читать мою душу. Я скромный ребенок, но с кем поведешься…
Сбежали через окно. И, забрав двойняшек, наглейшим образом прихватизировали отцовский джип, сбегая в город. Какая нерациональность — все стремятся попасть на прием во дворец в новогоднюю ночь, а мы стремимся сорвать оттуда когти!
— Я за рулем! — попытался я впихать свою персону на заявленное место.
— Демона лысого! — ответил брат, стараясь выкинуть меня пинком на соседнее сидение. — Я старше.
— Я опытней! — возмутился я, не выпуская руль.
— Да кто тебе так соврал?!..
— Ван, но я Столицу лучше знаю!
— Ладно, — согласился брат, признавая мой аргумент веским. — Но я потом погоняю!
— И мы! — заявили Маня-Даня.
— Вам право слова не давали! — беззлобно рыкнул Апокалипсис.
— Ушастого не спрашивали! — хором отозвались близнецы.
Ван забрался на соседнее со мной сидение, двойняшки расположились на заднем.
— Договорились, погоняете все, но только после меня! — ответил я, с полоборота заводя джип и вдавливая педаль газа в пол.
Ура, меня ждет новогодняя ночь без надзора драгоценнейших родственников! В компании таких же сумасшедших друзей и брата!
Не хватало только Кисы, но она осталась с Вэнди. «И Шоном!» — ехидно подсказали тараканы в голове. Заткнитесь, сволочи, я вас не слушаю…
Дворец снаружи являл собой величественное и прекрасное зрелище в лучах восходящего солнца. Черный, синий, фиолетовый, проблески алого… Все сияние заката и ночи. Замок казался выложенным из темных драгоценных камней. Прекрасный и неприступный. Такой восхитительный, что хотелось смотреть на него не отрываясь.
Дом. Вроде как родной. Только вот незадача — комнатенка в общаге, которую мы делили с Ваном последние полгода для меня желаннее роскошных покоев Дворца. Я бы еще согласился на родовое имение за городом, летний дворец ар'Грахов — там в мою комнату, где милый сердцу вечный бардак, никто не лезет!
Холод проникает под одежду. Зима все-таки. Поле тепла уже давненько отсутствует. Сегодня двойняшки выдали вопрос, которого я совсем не ожидал от друзей, казалось, знающих обо мне все.
— Почему вы оба постоянно не пользуетесь всеми этими бонусами, которые дают тьма или свет в крови? — на полном серьезе спросил Данька, когда поле тепла окончательно слетело.
Меня на пару минут переклинило, а брат посмотрел на друга как на идиота и поинтересовался:
— Дурак, что ли?
Близнецы состроили обиженные мины и мне пришлось придумать, как объяснить попроще и подоступней.
— Дань, представь, что ты идешь, — предложил я. — Так вот, когда ты идешь с «полем тепла» или «левитации», или еще чем — ты не идешь, а бежишь кросс по пересеченной местности. Можно продержаться какое-то время, если ты хорошо тренирован. Но постоянно так жить не сможешь. Любая «заживалка» — это поднятие гири. Сформировать и запустить в цель даже простую «стрелу тьмы» — это все равно что плыть по реке в полном доспехе. Долго на воде продержишься?
— Понятно, — обалдело ответил Данька.
— Как у вас сил вообще на это хватает? — удивилась Манька.
— Тренировки, — со вздохом ответил брат. — И вы оба уже могли бы заметить, что не так уж часто нам удается пользоваться этими, как Даня выразился, «бонусами». Если браться за что посложнее — можно вообще неожиданно помереть от разрыва сердца или кровоизлияния в мозг.
— Беру свои слова обратно, — произнес озадаченный Маньяк.
— У меня однажды дверь расщепить получилось, — припомнил я, — так это, считай, чудо, что без травм обошлось. Папа прав был, что наорать хотел. Да не успел, я смотался быстро. Когда я стену у Шона порушил — неделю отлеживался и чуть рук не лишился.
Больше глупых вопросов близнецы не задавали.
И сейчас даже морозостойкий брат ежится, стоя рядом. Нечего было на себя столько металла вешать! Хе-хе, половина всей этой серебряно-золотой фигни где-то растерялось за ночь. Да и не жалко.
Глубоко вдохнул, пробуя на вкус морозный воздух…
— Ты чего, мелкий?
Откашлявшись, я сплюнул в снег что-то вязко-красно-темное. Гадость.
— Нормально все, — сказал я, вытерев рот рукой. Взглянул на свою ладонь. — Наверное.
Кровь. Все еще чуть святящаяся. Поэтому я и отбрыкиваюсь от любых врачей как ненормальный. Возьмут пробу крови, а она в пробирке — светится! Что потом начнется — представить страшно. Как же, наследник престола и вдруг…
— Последствия аллергии, — ответил на тревожный взгляд брата. — Пройдет.
— Пройдет, как же, — хмыкнул брат, пытаясь отвесить мне дежурный подзатыльник. Я увернулся. — Поднимемся, займусь твоим хилым здоровьем вплотную.
— Мое здоровье — не хилое! — возмутился, выпустив крылья. — Я просто…
— …вечно раненый попаданец! — закончил брат и тут же взлетел, опасаясь моего праведного гнева.
Проводив его взглядом, решил в этот раз только философски пожать плечами — правду же сказал. Да и вымотался я до такой степени, что догонять его и бить по наглой светлой морде — просто лень.
Джип мы загнали на место, а то что там… задний мост менять придется… на капоте вмятина… лобовое стекло с трещиной… боковых зеркал вообще нету… фары малость побитые… мелочи!
Двойняшки наверняка уже дрыхли в своих покоях. Осталось только вернуться к себе и мирно улечься спать. Взмах полуэфирных крыльев, прыжок высоко в воздух и через несколько минут я переступил свой подоконник… Только чтобы заткнуть себе рот ладонью и едва не рухнуть обратно. В кресле дрых Шон. За компом сидел дед и сквозь хищный прищур разглядывал бледного как светлое привидение Вана.
— Дед! — очень тихим шепотом позвал я и дедушка перевел свой ледяной взгляд на меня. Проморозило по самый позвоночник, но меня напугать не так-то просто! Язык отлип от неба и сурово оповестил драгоценного предка: — Ты нас не видел!
Искорка веселья проскочила в холодных очах предка и он кивнул, вернув взгляд монитору.
Мы с братом выскочили как ошпаренные из моего окна обратно на улицу, и, не сговариваясь, рванули к покоям Вана. Я, чтобы не шуметь крыльями, встал на лейтэр брата, мы осторожно заглянули внутрь…
— Засада! — шепотом высказался мой светлый брат и нельзя было не согласиться.
В покоях Вана нас поджидала моя драгоценная мать. Переглянувшись, мы сорвали когти на другую сторону нашего крыла и осторожно переступили подоконник даже не думавших спать двойняшек. Покои Маньячки.
Через десять минут комната была обставлена так, будто мы провели здесь всю ночь, а наша четверка резалась в карты сидя прямо на широченной кровати. Первоклассный бардак, качественно подстроенные следы пиршества, пара пустых бутылок выглядывающих из-под кровати и даже небрежно спрятанный компромат в виде кальяна присутствовал. Переодеться, смыть с себя следы помады и запах духов вешавшихся на нас с братом девушек (половины имен я не запомнил… сомневаюсь, что Ван запомнил хоть одно!) и принять относительно пристойный вид мы тоже не забыли.
Ох, чего мы только не вытворили этой безумнейшей ночью. Так я еще ни разу в жизни не отрывался! За некоторые моменты даже немного стыдно. Другие моменты заставляли краснеть такого скромного меня по самые уши. И ребра (надеюсь, без трещин в костях) до сих пор болят!
Минут через тридцать, когда мы успели полностью успокоиться, Ванов телефон издал зловещую трель узнаваемой мелодии.
— Да, дядя Райдан, — ответил брат. — Ой, тетя Иль… а почему ты с дядиного телефона звонишь? Мы? У близнецов. Как что, в карты режемся! Ну, тетя Иль, я-то тут причем! Ирдес не мог уснуть, мы пошли к двойняшкам. У них как-то повеселее. Конечно всю ночь, куда мелкому с его хилым здоровьем еще деваться?
Убью! Удушу! Голыми руками! Хотя, в этот раз потерплю. Он ж перед моей ненаглядной мамочкой сейчас выгораживает прежде всего меня.
Через пять минут появилась мамочка и единым пристальным взглядом окинула представшую ее темно-синим очам картину. Естественно, заметила припрятанный «компромат» и общий бардак. В колонках приглушенно играли «Guano Apes» с песней «High». Особняком стояли четыре ноутбука, где висел на экранах скриншотом «Варкрафт».
На кровати с одной стороны сидели Маньяк с Апокалипсисом, с другой поперек моих колен валялась довольная жизнью Маньячка, прижимая мои вытянутые ноги к кровати. Я облокачивался на ее спину и она поминутно ерзала, рыча, чтобы я не упирался в ее ребра своими локтями. Тогда я откидывался обратно на подушки, но ненадолго. Мы играли в «дурака» двое на двое.
— Привет мам, — махнул рукой я, выбрасывая карту. — Привет пап.
— Доброго утречка, дядя Райд, тетя Иль, — повторил мой жест светлый.
— С добрым утром! — в голос поприветствовали Маньяки моих родителей.
Папочка за спиной мамочки беспомощно пожал плечами, виновато прикрыл глаза и беззвучно пообещал компенсацию. Я едва заметно прикрыл веки в ответ, дернув уголком губ в претензии на улыбку. «Да ладно, пап, чего уж там… Почетного караула не было — уже хорошо!»
— Всю ночь? — вместо приветствия приподняла свою изящную бровь моя мамочка.
— Что — «всю ночь»? — искренне удивился я, следя как Манька подкидывает очередную восьмерку. Шестую по счету в колоде. Кто сказал, что мы жульничаем?! Ну, чуть-чуть… Ван отбил карту… — Ага, вот тебе еще валет! Сгребай давай, не отобьешься.
— Нифига, бьюсь тузом!
И кто из нас больший жулик?! Этот туз еще в позапрошлом отбое из игры вышел!
— Ладно, отбой.
— Всю ночь провели здесь? — не спешила сбиться с мысли мама.
— А я тебе говорил, Иль… — в потолок оповестил отец.
— Ну, не всю, — пожал плечами брат.
— После боя курантов, — продолжил я. — Когда фейерверки достали, — почти чистая правда!
— И никуда больше не ходили? — не спешила поверить драгоценная моя мать.
Тут я, как нельзя кстати, снова раскашлялся. Демоны дери! Сжав кулак, я спрятал кровь на ладони. Вымученно улыбнулся разом растерявшей всю грозность матери, состроил печальные глаза в пол лица а ля «мальчик — японская мечта» и хрипло поинтересовался:
— Мам, ну куда я мог пойти? — О, куда я мог пойти!.. Лучше родителям не знать, где и каким образом меня носило до утра.
— Извини, малыш, — сконфузилась моя мать. Мне даже стыдно стало. На пару секунд. — Приказать подать вам завтрак, дети?
— Угу, — в голос ответили мы.
— Только чего-нибудь… не сладкого, — попросил я, размышляя, чем бы отбить Данькиного пикового короля. — И молока хочу.
— А нам сладкого! — в голос сказали двойняшки.
— Ван, солнышко, а ты чего хочешь? — ласково спросила мать моя Императрица.
— Все равно, лишь бы съедобного, — пожал плечами светлый, подкидывая к моей козырной семерке семерку пик. — Спасибо, тетя Иль.
— Не за что, малыш. Развлекайтесь, сейчас распоряжусь, — сказала мама и вышла.
— Жду вас всех через час в моей мастерской, — с хитрой улыбкой сказал отец, прежде чем выйти и закрыть двери.
Мы закончили партию, только после этого я смахнул со лба проступившую испарину и вздохнул:
— Фух, повезло…
И снова раскашлялся. Ван волком поглядел на меня, дернул на себя мою окровавленную ладонь так, что я склонился вперед, и отвесил очередной из бесчисленных подзатыльников. Я только философски вздохнул. Сколько их было за последние полгода, что мы провели в академии? И за что, спрашивается?!
…Пять утра. И я, как последний недоумок, вместо того, чтобы видеть сладкие утренние сны — нарезаю круги по комнате.
Третьи сутки без сна. Позавчера был плановый рейд, а остаток ночи мы играли в «Межвременьи».
«Межвременье» считается обычной виртуальной игрой. Очень популярной. Космическая стрелялка. Для непосвященных в некоторые особенности так и есть. Но на самом деле она частично являет собой виртуальную реальность Информатория. Нечто большее… Сложно это объяснить без пары тетрадей, исписанных математическими формулами. Виртуальность, способная воплощать реальные и даже вполне материальные образы.
Интернет — это в основе своей именно компьютерная сеть, Информаторий же завязан на инфоментальную оболочку планеты. Хотя сейчас Интернет с Информаторием так тесно переплетены в единую Сеть, что практически неразделимы. Для знающих.
Игра — отличная маскировка для Серых Призраков. Тысячи участников каждый день, каждый час. Нас не вычислить.
В нашей команде двадцать один участник. Две ударные семерки, одна семерка поддержки. Бывает, конечно, мы собираемся только для игры. Нужно же поддерживать легенду! Да и весело это.
Нас разыскивают все спецслужбы планеты. Тайно. Безуспешно. Некоторые вообще считают, что мы как реальные физические лица не существуем, что это просто некий фантом, собирательный образ. Неуловимые. Не каждый Призрак — воплощаемый. Уже скоро пять лет как я являюсь Призраком.
Наша семерка, в которой я иду вторым номером в первой двойке, в боевом тандеме с Апокалипсисом — это внешники, пограничники. Мы защищаем от внешних угроз — латаем пространство от разрывов, срываем планы разных шибко умных психов, чтобы не допустить катастрофы. Ликвидируем неконтролируемые прорывы Инферно и Хаоса. Инфернальных и хаотичных тварей по домам отправляем…
Развлекаемся защитой мира, в общем. За что на нас и ведется охота.
Вчера не было времени на отдых. Поесть тоже не удалось ни разу, но голода не ощущалось. Притихло чувство голода на третьи сутки, да и не до того. От страха колотит заметной дрожью. Никому не признаюсь, что так боюсь, нацеплю улыбку, морду кирпичом и вперед, брать штурмом бастионы!
В чем дело? Да ничего особенного — просто мне сегодня пятнадцать лет. Строго говоря, не сегодня, а завтра… то есть, ночью… В общем, родился я в темное время суток. Праздники и так у нас всегда отмечают ночью, а тут я еще так удачно явился на свет… тфу, то есть, во тьму! С шестого на седьмое января в ночь состоится прием в честь моего дня рождения…
А еще люди в этот день, седьмого января, отмечают религиозный праздник — Рождество. И говорят мне на улице «с рождеством Христовым!» Надо ли уточнять, как по-идиотски я себя в такие моменты чувствую?
Ненавижу!
Брат еще спит. Я стараюсь закрыться, но кажется даже сквозь защиту в его сны проникают кошмары по моей вине!
За окном начинало светать. Тусклый свет монитора разбавлял сумрак комнаты. До пяти утра компьютер благополучно отвлекал от всего на свете. Снова рухнув в кресло, я сжал пальцами пульсирующие болью виски. Дико хотелось устроить истерику с ломанием мебели. Но я уже, вроде как, вырос из детского возраста, когда подобное можно себе позволить. Зеркало, что ли, разбить? Хотя завешенное простынею, оно уже не так раздражает. Чтобы занять руки и отвлечься, я начал заплетать волосы в косу. Плохая идея, Манька ж до меня доберется, но хоть пока что мешать не будут. У-у, как же они мне надоели! Обстригу. Даже забуду о том, сколько сил и нервов на эту шевелюру потрачено. От уничтожения длинных волос последнее время только вложенные в это дело силы и останавливают.
Дед — демонов чешуйчатый гад! Ох, как же мне сейчас хочется оказать подальше от Двора, желательно в Свободном Городе. В чем же дело? Да я до дрожи боюсь потерять брата!
С чего? Да с того, что впервые за неполные две сотни лет наш Дворец посетят светлые придурки. Князь вполне может заявить права на Хранителя! Тем более, на Хранителя недоученного.
Чего дед добивается?! Это же он свою когтистую граблю опять приложил к тому что сегодня только будет! Он что, не понимает?! Обмен душами никогда не проходит без последствий, а уж тем более проведенный таким неопытным «спасателем» как мой остроухий брат. Если бы Ван тогда не приехал в город, я бы остался лежать на асфальте после неудачного поединка с демоном. Как всегда, братец выручил. На этот раз чуть сам в Посмертие не отправился, отказываясь позволять мне тихо помереть от ран. Я-то смерти не боюсь. Ну, своей. Если кто из родни… Стопроцентно буду психовать и рисковать почище, чем брат тогда.
Сам не заметив, когда успел вскочить и заметаться по комнате, я запнулся о приподнятый край ковра и рухнул на пол. Неэстетично выругался, поднялся, прыгнул в ботинки и вышел за дверь.
— Эх… — тяжко вздохнул светлый, столкнувшись со мной в коридоре. — Извини, что разбудил, малыш.
— Да я не ложился, — отмахнулся. — Это ты прости, что выспаться не дал.
— Так и я не ложился, — удивленно хмыкнул брат.
Я молчал, не зная, что еще сказать. Потом огляделся по сторонам, и предложил:
— Идем на крышу?
— Давай, упыряка! — тут же повеселел братец. — Развеешься, а то тебя ж такого в темноте встретишь — всю жизнь спать не сможешь!
— Да на себя-то глянь, мертвяк! — возмутился я на ходу разворачивая крылья. На душе сразу полегчало. — Моя темность — зрелище привычное, а вот дохлых светлых здесь еще не видели! Смотри, оставишь кого-нибудь заикой.
И проторчали мы на крыше до самого восхода. Сбили пальцы в кровь о струны. Голоса благополучно сорвали на морозе. Снежками и молниями друг в друга пошвырялись от души. Долго и молча смотрели как восходит солнце. И решили не спускаться. Демоны дери, это же мой день рождения!..
Алая Леди изящно приземлилась на крышу, сменила ипостась. Она менялась медленно, как любая нормальная темная, и солнечный свет бликами играл на тающей рубиновой чешуе моей любимой матери. Она ничего не говорила, просто стояла и смотрела на нас, как будто любовалась тем, как мы с братом мерзнем тут на крыше плечом к плечу. Ответный мой взгляд, похоже, вышел на редкость мрачным и затравленным, потому что в маминых синих очах появилась вина.
Молчу, ожидая первого шага от нее. Она подошла, крепко меня обняла.
— С днем рожденья, солнышко, — сказала мама, отстранившись. — Как же ты вырос…
Я поглядел на нее сверху вниз и только тут заметил, что стал уже заметно выше мамы.
— Что тебе подарить, мой взрослый сын? — улыбнулась мать моя императрица.
— Глоток свободы, мам, — ответил я совершенно серьезно.
— Поездка в Ничейные земли без присмотра тебя устроит? — предложила мать.
— Если не будет даже тайной стражи и всяких хакеров отслеживающих где я счетами пользовался — то вполне согласен! — Даже мечтать услышать от тебя такое, мамочка, не мог!
— Дедушка в нагрузку тебя не устроит? Нет? Ну хорошо. Но только если вы оба будете мне звонить. Согласны, мои мальчишки? — и мама второй рукой обняла Вана.
— Тетя Иль, я тебя хоть раз подвел? — поинтересовался светлый с самым серьезным видом. — Ирдес может забыть, а я хоть раз за эти пять лет забыл предупредить, позвонить?..
Да-да, пять лет… Все время, что я его знаю. Я забывал, а брат всегда звонил моей матери и просил ее не волноваться, рассказывая, что я не без вести пропал, а всего лишь в очередной раз завис в сети… или еще где.
Мама отступила, оглядела нас обоих с головы до ног.
— Вот что, дети. Можете перестать так дергаться. Ван, малыш, я тебя не отдам вашему Князю чего бы мне это не стоило. Но вы оба присутствуете на официальной части праздника, иначе сладкого на месяц лишитесь!
— Какая страшная угроза, — подавился смешком я. — Мы тебя не подведем.
— Эт-то будет весело, — добавил Ван, увидев мои примерные планы на сегодняшнюю ночь.
— Ну, раз все решили… марш одеваться и готовиться к празднику! Бегом!
Пару часов до обеда я бессовестно дрых, отбиваясь от любых попыток меня поднять. Пока не пришли те, кто должен был меня выковырять из рваной, местами прожженной академической формы обрядить в балахон под названием «церемониальное одеяние темного Владыки». Портной-человек и две его помощницы не стали церемониться, стащив меня с дивана за ноги.
Вести себя хорошо я никому не обещал, поэтому возмущался, отбивался и тайком отстреливался мелкими молниями, пока меня переодевали, причесывали и приводили в должный порядок.
Уточним, что различий между мужским церемониальным одеянием и женским практически не существует. Хотя покойная моя бабушка и ввела в свое время некоторую вольность поперек дедушкиного желания — женщины нашей семьи могут позволить себе и церемониальное платье, но сама же бабушка предпочитала стандартную форму. Высокие сапоги, заправленные в них штаны, широкий ремень плетеный из серебра пополам с вороненой сталью, рубашка со свободным воротом и широкими манжетами. Все это черное с орнаментной вышивкой серебром и алым. В принципе ничего, если бы не мантия! Рукава такие, что хоть арсенал прячь! До пят, жесткая, с высоким, под подбородок чтобы голову даже приопустить не мог, а держал гордо как подобает принцу и Наследнику, воротом-стоечкой. До пояса охватывает как корсет, от пояса свободно. У-у, кто только придумал эту мантию! Ловкие ручки привычных со шкодливого детства к моим выкрутасам девушек-камеристок исхитрились-таки не только впихать меня в это безобразие, но и венец нацепить. Вот тогда я начал орать.
— Какого демона?! — взревел я, впервые подав голос в полную силу. — Почему металлическая вышивка?! Кто венец мой переплавил?!. Сожри вас твари Хаоса, что за дрянь?!
В набор традиционных цветов вплелась нить металла. Тонкой каймой черноту венца охватывал серый металл!
— Ваше Высочество, перестаньте себя вести как капризный ребенок! — призвала меня к порядку темная. Зовут ее Лигиса и она меня каждый год обряжает в это безобразие. — Вы же теперь Наследник Старшей короны.
Тут я выругался так грязно, что самому стыдно стало. Если все настолько серьезно, то дед уже запечатлел в Старшей короне мой образ и издал все соответствующие указы. Теперь отбрыкаться от наследования практически нереально. Чтоб тебя зеленые черти съели, драгоценный предок!
Воспользовавшись моей задумчивостью над мировой несправедливостью, камеристки споро меня застегнули, расчесали и кажется, все-таки задались целью заплести мне пару мелких косичек с золотой и металлической нитью. Такого издевательства над собой я позволить не мог и пулей вылетел из покоев. Лигиса и Лидия бежали следом, убеждая что так будет лучше и вообще…
— Ни за что! — орал я в ответ.
И так на чучело похож в этой идиотской мантии. Обернувшись набегу, с силой врезался во что-то… в кого-то. Когда из глаз перестали сыпаться искры, я разглядел держащегося за голову обалдевшего брата. Который так же драпал от двух камеристок. Оперативно оценив обстановку, мы вскочили и бегом по стене прошмыгнули мимо менее опытных в ловле беглых принцев Вановых преследовательниц и со второй космической скоростью дали деру к Маньякам.
В общем, уродовать себя дальше я не дался. Ван тоже. Вместо нас дались двойняшки, Киса и Вэнди.
«Почему ты в черном? — беззвучно поинтересовался я у светлого, глядя как крутятся перед зеркалом двойняшки. — Я же сам видел, как тебе золотой камзол готовили».
«Хочу посмотреть на дядину рожу, — ухмыльнулся Ван, наблюдая как осторожно заканчивают наряжать такую невесомо-хрупкую Вэнди. — И в особенности на теткину… теткино… лицо прекраснейшей светлой Княгини».
Было на светлом то же самое что и на мне — церемониальное одеяние темного принца с той лишь разницей, что вышивка вся золотом. И даже золотой венец в черной кайме.
«Сменил подданство?»
«Семью свою нашел», — совершенно серьезно ответил брат.
После этого я заткнулся. И крепко задумался, отгородившись от брата монолитным щитом.
Вечером мы выходили в зал больших приемов во всем блеске. Маленькая птичка, превращенная стараниями стилистов, парикмахеров и прочих специалистов во что-то сияюще-волшебное держала под руку Вана. Как всегда ослепительная Киса повисла на запакованном во все тот же церемониальный костюм Шоне. Старший братец присоединился к нам уже под вечер.
За моими плечами маячили близнецы. Эти двое сегодня решили сверкнуть особой оригинальностью.
Маньякам, мне и моему светлому братцу отец подарил на новый год нечто совершенно особенное! Родитель никак не может перестать удивлять меня на протяжении всей моей… хм… не очень длинной, но бурной жизни. Лучшего артефактора чем мой отец вся Империя не знает. Да и весь мир. И в какие восторги пришли двойняшки, когда папа вручил нам браслеты! Тончайшая ковка, узкие переплетенные полоски черного металла причудливой вязи надевались на предплечье. Потом вспышка запредельной адской боли, запах горелого мяса, много матов, впаявшийся в плоть браслет, онемевшие руки и покушения на Его Величество. Металл так вплавился, что стал татуировкой, а не браслетом. Только ожоги сильные, но они обещали в скором времени зажить.
Первым понял Ван. Когда его чешуей обтянул самый лучший из виденных мною доспех Рыцаря Тьмы я долго ловил челюсть у пола. Близнецы пришли в буйный восторг от непробиваемой и легкой чешуи с гибким сбором пластин закрывавшим грудь, спину, плечи и ноги. Кольчужные перчатки и пластинчатые сапоги входили в комплект. А потом я понял, почему двойняшкам было выдано по два браслета. В их руках появились клинки!
Я уже говорил, что равного моему отцу мастера-артефактора просто не существует?
Так вот двойняшки щеголяли доспехами и серебристыми… серебристым чем-то, похожим на мантии, только нараспашку и без рукавов, надетым поверх черной чешуи. Пластинчатые части, как и шлем, появлялись и убирались по желанию. И хищная парочка ныне изображала моих личных телохранителей.
Мой новый доспех ничуть не хуже. Только отец еще и умудрился выбелить на спине контур крыльев.
Первые часа полтора пришлось вести себя очень прилично. То есть — с каменной рожей торчать на своем троне Наследника и милостиво выслушивать поздравления и пожелания. Это Старшие Рыцари ограничивались легким намеком на поклон и отходили в сторонку! Остальным же, особенно всяким человеческим представителям-послам, рот не заткнуть! Дипломаты, что б их…
Пустой треп я слушал не особенно внимательно. Если убрать отсюда кучу ненужных личностей, зал бы выглядел лучше. Черное переплеталось с золотом, все вокруг сияло гармоничным разнообразных цветов. Никакой вычурности и излишнего блеска, но каждый раз когда я входил сюда, эти высокие своды, резные колонны, декорированные стены, узорчатый пол, все это казалось мне мелодией. Не застывшей, а льющейся, живой, звучащей. Я люблю зал Больших приемов. Я терпеть не могу тех, кто здесь собирается!
Когда приличиями было дозволено мне спустится с трона, я покинул это холодное кресло едва не вприпрыжку! Первый танец посвятил Вэнди. Хотел вытащить Маньячку или Кису, но первая посмотрела на меня волком и спряталась за братом, на счет второй брат погрозил мне своим увесистым кулаком. Шону потом отомщу…
Некоторые присутствующие на празднике девушки вдруг решили, что у меня нет партнерши и стали целенаправленно пробираться в мою сторону. Я, кажется, заметно побледнел! Уж испугался так это точно. Потому что с некоторыми из этих милых леди знаком. И так знаком, что лучше бы их никогда не знать!
Но Вэнди первая шагнула ко мне и протянула свою тоненькую руку. За миг до того, я видел, как маленькая птичка что-то выспрашивала у Вана и хмурилась. Потом начался танец…
Говоря, что глухая, слепая и немая Призрак чувствует музыку всем телом — я не шутил. Она легко кружилась со мной, ни разу не ошибившись.
Не устану благодарить Призраков за то, что могу с нее говорить. Слепой, немой и глухой. За то, что с помощью Информатория эта хрупкая, почти прозрачная девушка, может видеть и слышать. Не так, как мы, но может. Из Призраков моей семерки она самая способная, уникальная. Навигатор направляющей «рукояти», а не боевого «лезвия» нашего «клинка». В «лезвии» пять участников, в «рукояти» — двое. Дрэйк и его шестнадцатилетняя дочь Вэнди. Маленький, искалеченный человечек…
Она сияла. Платье золотисто-красного цвета ей очень шло. В распущенных по плечам бледно-медных волосах сверкали нити золота. Золотая сеточка прикрывала слепые глаза и смотрелась милой вуалью, делавшей Вэнди загадочной феей. Всю мою душу захлестнуло острой жалостью и виной, но все это я быстро подавил, пока она не успела почувствовать.
Птичка, милая, о чем ты?! Нет, ничего я не испугался… Просто ты не знаешь, какие это стервы! Самые натуральные придворные пираньи, которым бедный несчастный Ирдес нужен только для престижу. Вроде ручного дракончика. Крылатый на такое не согласен! Знаешь, как трудно от некоторых из них избавится? Да-да, попался я однажды по вечной своей наивности и доверчивости. Спасибо, больше ни-ни, избегу любой ценой! Птичка, ты же меня не оставишь?!
Я в тебе не сомневался… Ну, скажешь тоже, «живой щит»! Это я тебе щит, а не наоборот. Ван? Что ты, фея, он за тебя убьет любого без лишних раздумий и угрызений совести. Нет, совесть его чиста и прозрачна исключительно потому, что он ею не пользуется! Я-то брата знаю как облупленного.
…Пятнадцать. О, проговорился!.. Рыцари не врут, сказал старше, значит старше. Ну, не всегда возраст измеряется годами. Иногда пройденным опытом. Да, мне очень грустно.
Терпеть не могу, ты права. Потому что мой день рождения не имеет значения для всех собравшихся здесь гостей! Это лишь повод… да много для чего. Тебе о половине такого знать рано. Драгоценная моя, мне положено все это… хм… нехорошее слово знать в совершенстве! Нет, я не интриган и даже не политик. Я будущий Император. Если бы ты только знала, как это порой мешает жить!..
Я хотел бы?.. Ну, не знаю. С тобой, Маньяками, братьями, Юлькой. С гитарой. И куда-нибудь отсюда подальше. Ненавижу, птичка, просто ненавижу! Но сегодня я буду издеваться над всеми, кого увижу. О, да, я буду мстить и мстя моя будет страшна и ужасна!
…Хочешь взглянуть вокруг моими глазами, солнце? Я попытаюсь… Заешь, это как музыка. Все это… Смотри…
Закончилась музыка?.. Эх… Тебя? Отпустить? К этому наглому светлому?! Не хочу. Сейчас ревновать начну! Но… Но, Вэнди!.. Я не… Ты так думаешь?.. Ну, если ты уверенна… Хорошо… Держись за меня.
Птичка взяла меня под руку и я окинул взглядом зал, надменно держа голову высоко поднятой. Потому что опустить просто не мог! Как же я мечтаю избавиться от этой демоновой мантии! Нет, Вэнди, пока не могу. Я обязан сохранять свой царственный вид еще три часа.
У-у, какими взглядами прожигают фею стоящие в сторонке девушки! Эх, пираньи, если бы я не знал, какие внушительные клыки за вашими прекрасными губками, глаз бы не отводил от каждой! По очереди. Но этот воробей давно и много раз стреляный, бывало что и смертельно раненый. Шона охраняет от этих пираний Юлька, а у нее коготки-то ой какие! От двойняшек все шарахаются, стоит им улыбнуться, а Ван развлекал разговором троих придворных леди.
— Решил найти себе проблем на голову, светлый мой брат? — поинтересовался я и степенно (едва заметно) кивнул трем сверкающим как новогодние елки девушкам. — Прекрасная ночь, леди Эрта ри'Тора, леди Лорана рау'Коэр, леди… — тут я, продолжая игру в принца, позволил себе легкий намек на усмешку, — Эмма ри'Тарг.
Сестра Влада ри'Тарга, после некоторых событий в Академии считавшего себя то ли моим личным слугой, то ли должником на всю жизнь. Не знать их всех по именам — дурной тон, да и опасно для жизни. Темные, в большинстве своем, вполне адекватные личности. Даже избалованные придворные леди — нормальны, ведь почти все они учатся в академии, немногие остаются на домашнем обучении. И все равно остается процент таких… милых леди, что их даже Шон опасается, не то что я.
Впрочем, это не только о девушках, но и о юношах тоже. Встречаются те еще придурки.
— Наше почтение, Ваше Высочество, — присели в реверансах девушки.
Многие сегодня обратили внимание на новый цвет в моей мантии. И шепоток по углам так и стоял. Младший наследник слыл ветреным и избалованным ребенком, а уж назначение Крылатого Старшим… тем, кто перешагнет через Троны не участвуя в правлении, но сразу получая безграничную власть… Я даже слышал мнения некоторых, считавших, что Завоеватель на старости лет тронулся умом. И тех, кто считал, что малыш Ирдес станет легкой добычей и послушной марионеткой в умелых руках. Всех высказывавшихся крепко запомнил. Наивные, доживайте свои последние дни с миром.
Никакого парламента, никакой власти советов и прочих бредней у нас никогда не было, потому что нафиг не надо. Разве что если мой род пресечется. Фамилия ар'Грах переводится как Владыка Мира. Династия бессменна с таких дремучих времен, что никакие хроники, уходившие корнями в прошлый мир, не способны хранить столь долгую память.
У нас три трона — первый, второй и младший. Дядя Дар — первый император, папа — второй, мама — младшая. Мама, по рождению не принадлежащая к династии Владык правит только с согласия ар'Грахов, под семейным крылом.
Но есть еще Старшая корона, на прямую не участвующая в правлении. Тем не менее, Старший способен отменить любое решение тронов, приказать им подчиниться своей воле. В итоге правят все ар'Грахи. Подзатыльники и пинки раздает Верховный.
— Фея моя, этот темный уже замучил тебя своим обществом? — Ван осторожно взял в свою руку ладошку Вэнди.
— Птичка моя, я смею надеяться, что следующий танец ты посвятишь мне, а не этому светлому? — в том же тоне поинтересовался я, не спеша выпустить из рук другую ладошку маленького Призрака. Выпущу — и она перестанет меня слышать.
— Вэнди, моя радость, ты уверенна, что этот мерзкий темный тебе нужен? Может я его в тихую придушу?
— Солнышко, ты не будешь против, если я сверну этому гаду светлому шею?..
Вэнди вырвалась из наших рук, мы получили удары маленьких кулачков, девушка сердито топнула ногой. «Мальчишки!..» Мы же, под ошарашенными взглядами трех придворных пираний, рассмеялись.
— Уф, не могу больше таскать это убожество! — начхав на этикет, я расстегнул мантию, растер затекшую шею.
— Какой садист придумал эти проклятые вороты? — согласился со мной Ван, так же расстегиваясь.
Следующие два часа я посвятил издевательствам над окружающими. Оружие высшего света не меч, но яд! У-у, как же они мне все надоели!
— Владыка, будь готов, — Кордан ар'Каэрт возник за моим плечом неслышной тенью. — Сейчас начнется самое веселое.
— Дедушка где? — тихо спросил я, не удивляясь тому, что Рыцарь прошел мимо бдительных двойняшек.
— Идет с западного входа, — все тем же тихим шепотом ответил Тень Владыки. — Удачи вам обоим.
Переглянувшись с эльфом, мы быстро нашли в зале Кису и Шона. Юлька и Старший Наследник неплохо проводили время в компании темных из младших родов. Бесстрастные выражения наших со светлым лиц не обманули ни Навигатора, ни Его Высочество.
— Что, пора? — тревожно спросил брат, мгновенно переставая веселиться.
— Пора, — кивнул я. — Киса, забирай Вэнди и постарайтесь не попадаться в поле зрения, — она кивнула, легонько обняла меня, тут же отпустив, что-то шепнула Вану и ушла, держа нашу птичку под руку. — Шон…
— Даже не думай, — сурово сдвинул брови старший брат. — Я не останусь в стороне.
— Никто и не просит, — светлый нервно оглянулся.
— Спокойней, братцы! — Шон опустил свои лапищи на наши плечи и легонько сжал. — И не таких в асфальт закатывали!
— Да ты просто не знаешь Лиониэллу! — не спешил успокоиться Ван. — Дядя по сравнению с ней белый и пушистый. Маньяки, вам бы…
— Нет! — отрезали близнецы, не позволяя светлому договорить. — Мы с тобой!
— Двойняшки, вы хотите свою судьбу в дальнейшем связать с нашей жизнью? — на полном серьезе поинтересовался я. — Согласны стать нашими тенями навсегда?
Брат и сестра переглянулись.
— Знаешь, Ирдес… — начала Маня.
— У нас столь спаянная команда… — продолжил Даня.
— Что мы уже просто не представляем, как нашу четверку можно разбить.
— Мы желаем связать наши судьбы на всю оставшуюся жизнь.
— Ведь нам так весело было все время, правда?!
— Мы не желаем прекращать это веселье!
— Хорошо, — радостная улыбка сама собой поселилась на моем лице. — Только не лезьте в разговор. Это все-таки политика.
С дедом мы встретились через пять минут. Владыка в отставке даже соизволил вылезти из камуфляжа и вырядиться так же, как я.
— Спокойней, внуки, — вместо приветствия сказал дедушка.
Видать бледные мы оба были, как ни старались держать «морду кирпичом». Предок снял свою Старшую печать и вручил мне.
— Носи пока. Тебе понадобится.
Я не стал отказываться от семейного артефакта, нацепив его на палец. Та-ак, надо взять себя в руки. Чем дальше, тем сильнее нервничаю.
— Дети, все будет нормально, — отец и мать появились вслед за дедушкой.
— Выше нос, принцы! — дядя Дарий подошел с другой стороны. — Огонь и воду уже прошли, а медных труб испугались?
— А не пойти ли тебе, дядя… жениться? — мирно предложил я.
— Садист, как есть садист! — отшатнулся Император. — Райдан, ты знал, что твой сын — садюга?!
— Догадывался, но сейчас убедился! — ответил отец с озорной улыбкой.
— Что?! — мама свела бровки, уперев руки в бока и папа оперативно спрятался за дядю. Как-то он плохо спрятался, второй император гораздо крупнее своего старшего брата. — Значит, жениться — это, по-вашему получается — мазохизм?! Да я вас обоих сейчас!..
— Грозная императрица Иля решила намылить нам шеи!.. — радостно сообщил дядя, картинно обхватив руками высокий ворот мантии.
— Императоры, ведите себя прилично! — возмутился Шон.
— Цыц, недоросль! — дядя погрозил Шону кулаком.
Сжавшуюся в комок душу понемногу отпускало. Разве с моей ненормальной семейкой меня может хоть что-то напугать?! И это они себя еще прилично ведут. Оставь их без присмотра в летнем дворце, так мигом забудут что им всем уже больше ста лет. Одной «подушечной битвой» с перьями во все стороны никто не отделается. Мама-то вместе с папой и дядей воспитывалась и росла. Дед рассказывал, как они дворец разносили по кирпичику! Куда мне до них!
— Дети, выпорю, — в полголоса сообщил дедушка, прерывая семейные разборки.
— Рука не поднимется, — папа всем немалым весом оперся на дядю, сложив тому локти на плечи и выглядывая из-за его спины.
— Райд, имей совесть! — просипел заметно присевший дядя.
— Не могу, жена ревновать будет, — совершенно серьезно ответил папа.
Я даже не смеялся, потому что уже не мог! Обожаю свою семью!
Тут герольд у центральных дверей объявил приход Князя со свитой. Мы, все еще втихую хихикая и на ходу успокаиваясь, направились встречать светлых.
Блеск золота, снежной белизны и драгоценных камней просто ослеплял! Двухсотлетний Князь был высок, юн, статен и совершенен. Вся свита и сияющая как солнце жена Князя, просто терялись рядом с ним. Ван — эльф `ллиэни, совершенство по любым канонам, но Князь эльфом не был.
Среди золотых шевелюр остальных своих собратьев, Пресветлый выделялся белой платиной — первое, что удавалось заметить за сиянием. Этот светлый являл собой воплощенную божественность. И чем ближе я подходил, тем меньше соображал. Музыкой, светом, живой сияющей душой, звездой с неба, что-то забывшей на этой бренной земле… божество живой музыки. Какого демона?! Что это вообще такое?! Галлюциногены, распыленные в воздухе?! Сверхвоздействие на сознание?! На мое?! Прощай, крыша… Напиши, как доедешь…
Получив ощутимый тычок под ребра, слегка пришел в себя.
— Челюсть подбери! — прорычал Ван.
— Почему ты не предупредил?! — зло, но тихо поинтересовался я, понимая, что это все то же очарование, каким я сам обладаю от рождения. Просто впервые столкнулся с подобным со стороны. Я в ужасе, если честно. — Как я ему могу противостоять, если…
— Ты ничуть не хуже умеешь мозги вышибать одним своим видом, идиот! Вспомни, как ты, когда полез за мной, Маньяком и Фениксом демонам в пасть, охрану и ученых в транс загнал одним только голосом и внешностью! — так же шепотом перебил разозленный Ван и на шаг отстал, чтобы отвесить подзатыльники обалдевшим близнецам.
Шли мы медленно, но все же шли. Та-ак, где там моя владыческая гордость… Где-то в углу валялась… А чего такая пыльная? Давно не пользовался? Эх, как ее нацепить-то… Ну-ка, принц, голову выше, походку дерганую выровнял! Каждое движение плавно как в танце и четко рассчитано, следить за выражением лица! Голову не сметь опускать! Врожденное обаяние раскопать и применить на все триста процентов! Даже на том, что мантия расстегнула можно сыграть в мою пользу.
— Герой, — едва слышно оценил Шон. — Лучше эльфа.
Не льсти, брат, мне до опыта этого Князя, как до луны пешком. Но, кажется, начинаю понимать, как именно я сам могу очаровывать разумных и что они чувствуют, когда я применяю все свое обаяние в полную силу! Ошеломляющее, лишающее воли и способности мыслить воздействие.
НЛП вместе с двадцать пятым кадром нервно курят в сторонке.
Остановились, не доходя пары метров друг к другу. Я, как хозяин вечера, на шаг впереди. Мое право встречи, как и право голоса сегодня превыше всех остальных. Легкий церемонный поклон равного равному.
— Прекрасная ночь, Владыка. Мое почтение.
Не хотел бы я с ним петь дуэтом. Услышать — не отказался бы.
— Мое почтение, Пресветлый Князь. Смею надеяться, что Ваша дорога к нам была не слишком утомительна и Дворец вам по нраву, — это я сказал?! Даже умудрился каким-то образом идеально сохранить все нужные интонации. Не иначе как вбитые намертво рефлексы.
— Дорога была легка, а ваш Дворец столь же прекрасен как его Владыки, Ваше Высочество, — ответило божество. И божественно улыбнулось. — Я в восхищении.
Убейте меня кто-нибудь!.. Крылатый, возьми себя в когти, если в руки не можешь!!!
Пока мозг из последних сил сопротивлялся сверхвоздействию, я умудрился ответить парой дипломатичных фраз, отмечая неземную красоту Княгини, поверхностно обсудить общее положение дел в Светлом Лесу и Темной Империи… В общем, расшаркались как по нотам.
— Позвольте вручить Вам наш подарок ко дню рождения, Ваше темное Высочество, — снова слегка поклонился Князь и забрал у одно из эльфов сверток. Протянул мне, едва заметно склонился в знак почтения равного равному.
Ну где эти снайперы с покушениями, когда они нужны?! Пристрелили бы или меня, или Князя! Два идеально рассчитанных шага вперед, плавно протянутые руки, с легким поклоном принятый подарок. Сожри меня демоны, даже призрак леса и ветра дополняет образ, внося новую ноту в эту ожившую музыку! Крыша, ты еще не доехала?! Прекрати ломать мою волю, чертов эльф, убью же! Как только сможешь сломить — прикончу на одних рефлексах!
Потом я развернул алый шелк. И потерялся окончательно.
— …эти мечи не были кованы, наши мастера вырастили их из цельного алмаза… — долетел до меня голос светлого божества. До этого он, кажется, что-то рассказывал о специальной обработке, которой подвергается алмаз для увеличения запаса прочности на излом и упругости материала в несколько сотен тысяч раз. — Я взял на себя смелость сделать их специально по Вашей мерке, Владыка, с использованием Вашей крови. Смею надеяться, Вы не в обиде…
Чего-чего? Когда и откуда он успел добыть образцы моей крови?! Опять дед граблю когтистую приложил?! Ну… дедушка!.. Мстя моя страшна и ужасна. А пока же…
— Князь, Вы, верно, шутите! — Взмах парными клинками. — Само Ваше присутствие — честь для меня! Ваш подарок бесценен! — Я испарил клинки, убирая их в личное пространство, вернул в руки, поглядел на полупрозрачные, похожие на материализованные тени со странным, меняющимся, «плывущим» узором внутри, лезвия. В ладонях как родные, действительно моя кровь! Идеальная балансировка, остроту и проверять не стоит. Жаль, теперь в личном пространстве будет тесновато. Что бы оттуда выкинуть?.. Спрятал клинки снова и сказал: — Я счастлив, что Вы почтили нас своим присутствием, Пресветлый Князь.
Доехала нормально, твоя крыша!!! А ведь когда-то в этой голове был не самый плохой мозг…
От ментальных щитов на сознании хоть что-то вообще осталось?!
Расшаркивания закончились и родичи перехватили инициативу. Что там делал остальной эльфятник, я не знаю, но Князь за время этого разговора даже не взглянул в сторону Вана. Идеальная выдержка.
За полчаса, что длилось официально-дипломатичное взаимоприветствие двух правящих родов, я очень-очень старался держать себя в стальных тисках воли, лишь бы не поддаваться этому бешеному обаянию! Ну и свое обаяние тоже использовал насколько мог. Мне еще воевать за брата! В идеале, это я должен продавить щиты воли светлого, а совсем не наоборот. Только иллюзий не строю — мой опыт на пару сотен лет меньше. Переживу этот вечер — год из тренировок не вылезу! Самоконтроль, принц, самоконтроль!..
— Я думаю, нам будет удобнее подняться в Малый зал для дальнейшего разговора, Князь, — сказал дедушка.
— Согласен с Вами, Верховный Владыка, — степенно кивнул Пресветлый.
— Внуки, идете со мной, — в полголоса сообщил нам с Ваном дед.
— Мы поднимемся следом, — с достоинством ответил я.
Дед улыбнулся уголком губ и направился в закрытый от чужих Малый Зал. Выждав, пока они уйдут достаточно далеко, я направился следом, прошелся по пустому коридору, огляделся нет ли лишних свидетелей и только тогда позволил себе в ужасе сползти по стеночке. Колотило меня так, что даже зубы стучали.
— Маньяки, сгоняйте в зал и найдите чего-нибудь покрепче! — потребовал Ван и близнецов сдуло. А сам сел со мной рядом, легонько встряхнул за плечи. — Ты молодец, малыш.
— Я не малыш! — возмущение вырвалось на полном автомате, минуя отсутствующий мозг.
Тут прибежали Маньяки, притащив целых три больших кубка, один из которых вручили мне. Я залпом выпил. Хм, крепленое вино.
— Ван, избавь меня от этой пытки, убей сейчас! Я не смогу снова подойти к этому проклятому эльфу и не прикончить его к демонам! Э-э… Маня-Даня, а чего это вы на меня так смотрите?..
Близнецы переглянулись, уставились снова.
— Знаешь, если бы мы тебя не знали, то сегодня влюбились бы, — призналась Маня. — Причем оба.
— Ползала осталось влюблено в Князя, другая половина — в тебя, Ирдес! — добавил Даня.
— Ты умеешь свести с ума любого одним своим видом, — лукаво прищурилась Манька.
— Обаяние — страшное оружие.
— Но ты поосторожнее…
— А то нам придется использовать ниндзявские приемчики…
— И быстро-быстро драпать от всех, кому повезло тебя увидеть!
— Пристрелите меня! — в ужасе взвыл я, закрыв лицо руками.
О Великое Небо!.. Ведь стопудово были журналюги… На мой день рождения их обычно не допускалось, но такое событие как прибытие Светлейшего в обитель Тьмы не может быть не освещено прессой! Нда, десять лет моя физиономия не мелькала в прессе… Теперь все прахом… вообще все… вся жизнь дальнейшая…
— Э, мелкий, ты чего?! Ну же… На вот, глотни…
Полный кубок в руках, не поглядев выпить… Ой, зарекался же всегда смотреть в стакан!
— Это что было?! — просипел я с некоторым трудом.
— Это тебе от командира привет, — ответил Данька. — Он подозревал, что тебе понадобится.
Уж кто, а Дрэйк всех нас насквозь видит.
— Высочество, с тобой все в порядке? — глава тайной гвардии дедушки склонился к сидящему на полу мне.
— Нет, — помотал головой я. — Мой разум взял длительный отпуск. Кордан, сделай мне одолжение, а? — ему больше двухсот лет, но я так привык к правой руке, тени деда, что давно зову его только на «ты».
— Все что угодно, Милорд, — Старший Рыцарь глядел с сочувствием.
— Это вы зря ему предложили! — встряли Маня-Даня. — Он сейчас ка-ак пожелает!..
— Не много я пожелаю! Изыми и уничтожь все фото, пленки и записи нашей встречи с… — воспоминание о светлейшем заставило меня побледнеть. От ужаса начало мутить. Мне страшно, дери демоны!.. Начавший воскресать разум благополучно свершил ритуальное самоубийство. — С Пресветлым. Пусть нигде не мелькает мое лицо!
Рыцарь поглядел на меня с искренней жалостью. Он прекрасно знал что такое носить маски. Когда Кордан не на работе, то внешность у него довольно примечательная. Небольшой рост, скупые, хищные движения, лицо с резкими, запоминающимися чертами, очень живой взгляд. Но стоило ему принять свой служебный образ… Взгляд на сером неприметном мужчине среднего возраста, средней внешности и непонятной расы никогда не задерживался. Сейчас на темном маски не было.
— Поздновато спохватился, малыш. Прямой эфир был…
— Твою мать!..
— Да ты что, это же идеальное представление! Сыграно как по нотам!
Самоубиться мне не дали. Только немного побеситься, попинать стену, поругаться и успокоиться.
— Все равно изыми, — изъявил я свою волю.
— Если тебе от этого станет легче, еще и запрещу повтор той съемки, — кивнул Рыцарь.
— Легче станет. Заткни, пожалуйста, борзописцам рты, а то ведь я взбешусь и буду их убивать. А ты знаешь, что со мной бывает в ярости!
Он знал. В настоящую боевую ярость я прихожу крайне редко, но если уж случилось… В общем, потом очень сожалею о том, что сделал.
— Ладно, пойду спасать твое душевное равновесие, Высочество. А ты иди уже, тебя дед и Князь ждут.
Я только горестно застонал, сжав зубы. Но идти пришлось. И перед входом задержался, снова вызвав легким флером врожденное обояние. Немного. Увеличу, если понадобиться.
— Когда сказано было за мной идти?! Сколько я ждать должен?! — с порога рыкнул дед.
— А ты мне не указывай, что я делать должен, я взрослый, без тебя знаю! — рефлекторно оскалился.
И тут же с трудом подавил желание спрятаться за спины Маньяков. Чертов пресветлый упырь смотрел на меня с умилением! Как на котенка! Зарою…
— Достойный у тебя Наследник, Завоеватель! — сказал деду Князь. Потом поглядел на вставшего рядом со мной Вана. — А ты вырос, малыш.
— Я знаю, — хмуро ответил мой светлый брат. — И если ты приехал за мной, дядя, то я не собираюсь возвращаться.
— Ты не имел права сбегать! — Княгиня с неприкрытой яростью разглядывала Вана. — Несносный мальчишка, твое вызывающее поведение просто не укладывается ни в какие разумные рамки! Ты перешел все возможные границы!..
— Что, я снова бросил тень на Вашу Светлость? — издевательски улыбнулся брат. — Или Вашу Несравненность все еще гложут старые обиды?
Княгиню бросило в краску от ярости. В нее легко влюбиться… Она прекрасна, как утренний солнечный луч. Совершенна… И холодна. Несравненная красота золота в камне, бликов бриллианта и льда. Эти двое составляли пару из холода и света. Живой контраст… Если сравнивать с музыкой — то классика в рок-обработке. Я молча сделал шаг, заслонив собой брата, с вызовом поглядел на Княгиню и… на вызов для Князя меня не хватило. Да и не было в его поведении ничего такого, на что я бы мог оскалить клыки!
— Лиониэлла! — холодно осадил Князь свою жену. — Не можешь держать себя в руках — покинь нас!
Прекрасная эльфийка поджала розовые губки.
— Ты ответишь за все, что натворил, гадкий мальчишка, когда вернешься в Светлый Лес! — прошипела разъяренной коброй Княгиня, подступив поближе. Кошка, готовая к броску.
— Мечты сладки, тетя, — мерзкая усмешка на лице Вана привела Княгиню в еще большую ярость. — И я еще посмеюсь, оставшись дома, в темной Империи.
— И долго ли ты здесь выдержишь, наглый мальчишка?! — почти что взвизгнула эльфийка. — Ты будешь изгоем! Светлые не могут…
— …быть нормальными и не кичиться своим совершенством? — ехидно поинтересовался брат. — Может, то же самое вы, моя Пресветлая тетя, скажете своему брату Лорану? Когда он сбежал из вашего «регрессивного общества» — лет пятьдесят назад? Обещаю вам, дорогая тетя, много-много проблем в моем лице. И еще обещаю, что вы с этими проблемами не справитесь. Как не смогли справиться с братом… что Ваша Светлость соизволила с ним сделать — решили проблему радикально, так ведь? Даже могилы не осталось… Смириться, уступить, принять чужой выбор — это выше гордости и самовлюбленности… а так же, к несчастью всего народа, дурости Пресветлой…
Дурак совсем! На кой черт ты ее бесишь?! Княгиня, что-то непонятно рявкнула и швырнула в нас комок красного света, с криком: «Получи, гадкий мальчишка!».
— Стой!.. — вместе с ней заорал Князь, кидаясь наперерез непонятному чему-то.
Еще не затих крик, а двойня с нереальной для человека скоростью оказалась перед нами. Комок пролетел сквозь пальцы чуть-чуть не успевшего Пресветлого и облаком накрыл всех нас четверых, через миг растворившись.
Тишина казалась оглушающей. Нереальной. Я видел как дед, что-то говоря, вглядывается в лица растерявшихся близнецов, Князь что-то яростно выговаривает своей супруге, но меня накрыла абсолютная тишина…
Рывок за плечо, такой резкий и сильный, что меня разворачивает. Брат глядит в упор. Что-то спрашивает. Не понимаю…
— Ты слышишь меня, Ирдес?! — как сквозь вату.
— Что это было? — интересуюсь я. Язык отказывается толком слушаться.
Ван молчит. Только в лице меняется так, что хочется кого-нибудь убить. В идеале того, кто посмел причинить такую боль и муку брату.
— Нас, кажется, прокляли.
— Бред! — тут же высказываюсь я, встряхиваясь. Не смотри так, брат.
— Уходи, Лиона, — то ли рык, то ли шипение сквозь зубы долетает до меня. От льда, наполнившего голос, замерзает даже воздух. — Как политик и дипломат ты ничего не стоишь. Собирайся и уезжай немедленно домой. Это приказ.
И она, зашипев не хуже кошки, пулей вылетела за дверь. Князь окинул нашу обалдевшую четверку внимательным взглядом.
— Кажется, обошлось, — сказал он, глядя на деда. Снова посмотрел на нас. — Я не знаю, на кого из вас четверых пало проклятие. Остается надежда, что оно вообще развеялось, я успел его задеть. В любом случае ослабить успел.
— Бред, — повторил я. Все вокруг по-прежнему казалось почти нереальным, как будто за толстым аквариумным стеклом. — Меня невозможно проклясть. Близнецов тоже, а на Вана проклятие бы не пало в любом случае, он стоял за нами.
— Хорошо было бы, если бы все получилось по твоим словам, — вздохнул Князь. — Но опасаюсь, что один из вас все же принял удар на себя.
— А что за проклятье-то? — поинтересовалась Маня.
— «Обрести и потерять», — медленно произнес Ван. — Хуже смерти.
— Завтра в любом случае я лично проведу обряд снятия, — твердо сказал Пресветлый. — Это не позволит проклятию реализоваться.
— До завтра еще дожить нужно, — скептически поморщился я. Стекло между мной и реальностью медленно истончалось. — Но в любом случае — никому ни слова, нечего компрометировать ни нас, ни вас, Князь. Пока что все забыли и дружно сделал вид, что ничего не произошло.
Дверь не скрипнула, но тем не менее, все мы одновременно обернулись. Княгиня стояла, не решаясь войти и не поднимая глаз. Заговорила она тихо и бесцветно:
— Простите. Завтра я проведу обряд снятия проклятья сама. Фер, позволь не уезжать до утра.
— Спрашивай о том не меня, Лиониэлла, — айсберг, а не светлый. — А принца, которому ты соизволила испортить праздник.
— Позвольте мне остаться до утра, Ваше Высочество, — послушно сказала Княгиня.
— Позволяю, — коротко ответил я.
— Благодарю.
Когда она на миг подняла взгляд, меня пробрала дрожь от количества ненависти, излитой из этих глаз синего льда. Она вышла, не проронив больше ни слова. Князь только печально качнул головой, осуждая поведение Княгини.
— Маньяки, гляньте, чтобы больше никто не вошел, — попросил я.
— Ладно, если что, зови, — кивнула Манька.
— Всех порежем на ленточки, — кровожадно усмехнулся Данька. И добавил: — Милорд.
С последним словом стекло между мной и миром с тихим звоном рассыпалось осколками. Кажется, я все же жив. Н-да, за стеклом было проще — обаяние светлейшего не действовало. В Малом зале нас осталось четверо. Близняшки караулили за дверью. Вся свита Пресветлого и мои родители с дядей остались в Большом зале.
— Фер, открой мне великую тайну — как ты умудрился жениться на ней? — поинтересовался дедушка, особо выделив последнее слово.
— Так же, как ты женился на Зарине, Дар! — фыркнул в ответ Князь.
Дедушка резко помрачнел, отвернулся. Взял со стола кубок, сделал вид, что сосредоточен на его содержимом. Он очень не любит говорить о бабушке. А я о ней почти ничего и не знаю — она умерла когда папе был год. Только портрет видел — красивая у меня была бабушка.
— Князь… — я сделал шаг вперед, мысленно зажав себя в стальные тиски воли. — Князь, я очень надеюсь, что Ваше присутствие обусловлено именно приемом в честь моего дня рождения… И причина Вашего приезда не в том, что Вы собираетесь забрать моего брата.
— Брата?.. — Пресветлый приподнял бровь, не отрывая от меня пристального взгляда.
Мелодия зазвучала отчетливей. Небо, пусть твое воплощение перестанет на меня смотреть! Убью же!
М-м… мне кажется, или этот светлый знает что-то о Апокалипсисе, чего не знаю я? И это что-то почти удается поймать за хвост. Что-то в происхождении Вана не совсем так, как может показаться, верно? Возможно, это неизвестно и самому Вану, но вот Пресветлый… и дед… оба что-то скрывают. Сволочи в венцах. Плевать мне на ваши политические игры.
— Брата, — уверенно кивнул я. — Вэйванлин — мой кровный брат.
