Возможно ли это? О, они думали, что да. Им верилось, что они, команда «Мидаса», смогут проложить себе путь в Музей Завершения.

И вновь, в который уже раз, пока «Мидас» пересекал рельсоморье, держа на прицеле Насмешника Джека, заводили они речь о Шедни ап Йесе, который изловил-таки ускользающего меерката, соотносимого с игривой бесцельностью. О добыче Гуми — пустынной черепахе, известной как Бошевель, — символе упорства под огромным панцирем-куполом. О Гийе и Саммове, которые искали и нашли королеву термитов (сомнительно) и бандикута ростом с быка (предрассудок).

Было широко распространено мнение, будто худшее, что может приключиться с человеком, — это достичь той мудрости, к которой он стремится.

— Пхе, — сказал на это доктор Фремло. — Поверьте мне, большинство людей действительно хотят именно того, чего они хотят. Конечно, стоит им этого добиться, как сразу обнаруживается, что и у мечты есть свои минусы; но плюсы-то перевешивают их с лихвой, а уж если сложить их с минусами неисполнения мечты, то и подавно.

Никто больше не притворялся, что это обычная охота. То ли из лояльности к Напхи, то ли от восторга перед возможным достижением и ставшей вдруг такой близкой мечтой о богатстве, которое выпадает на долю команды, удачно завершившей охоту, но люди на кротобое закрывали глаза на других кротов и следовали только указаниям следящего устройства. А оно вело их в самые дальние углы рельсоморья, где нечего делать большим южным кротам, где для них слишком тепло, где почва то ли слишком твердая, то ли слишком вязкая для рытья и слишком часто прослоена утилем, как грудинка — салом.

В крохотном городке «Мидас» заправили дизелем торговцы: они точно рассчитали степень нетерпения команды и, поняв, что торговаться те не будут, взяли за свой товар, сколько захотели. После чего «Мидас» поразил жителей Маркессы, пролетев мимо их галечного берега с приветственными криками, но без остановки. Они уже оставили далеко позади все карты, кроме самых фантастических. Впереди были только дурные рельсы. Дикие берега, где деревья тряслись от возни животных под ними. Безымянный атолл, с которого их поезд обстреляли из мелкокалиберного оружия. Правда, пули с визгом, но без всякого вреда рикошетом отлетали от обшивки поезда, но все же было страшно.

— Уже недолго осталось, — ободряли друг друга рельсоходы. Но все до одного опасались зловещей хитрости, которую проявлял Насмешник Джек, этот великий и ужасный, хотя и бессловесный зверь. Но он ее проявлял. И вел их туда, где были черные рельсы.

— Давненько здесь уже никто не проходил, — сказал Драмин.

Тут с пустого неба грянул рев, низкий, басовитый, как предвестие шторма. От него волосы у всех стали дыбом, поезд завибрировал, налетел ветер, обдав их пылью. Тишина, наставшая потом, была тише любой тишины за долгое-долгое время. Яшкан хотел схохмить, да не вышло — нервы не выдержали.

— Что, во имя Каменноликих… — начал Вуринам, как будто и так было непонятно. Капитан ответила ему сама:

— Насмешник Джек.

Она перегнулась через ограждение палубы.

— Насмешник Джек, — закричала она. — Джек Насмешник, Насмешник Джек. — Наконец она повернулась к команде и, не адресуясь ни к кому конкретно, но ко всем разом, проорала:

— Пусть — этот — поезд — идет — быстрее!

Состав добавил скорости и пошел на звук, в опасное, усеянное хламом рельсоморье. Зов невидимой мульдиварпы раздался снова.

— Чтоб меня, — прошептал кто-то. Дорогу впереди преграждали огромные каменные столбы. По левому борту открывался громадный провал. Дыра в земной поверхности достигала нескольких миль в поперечнике, а в глубину — нескольких сотен головокружительных ярдов. Рельсы доходили до самого ее края, где резко обрывались, торча вперед железными осколками. Дно пропасти покрывали шпалы и изломанные рельсы. Смотреть на них было больно. Рельсы, недоступные ни ангелам, ни сальважирам. Были внизу и руины поездов.

Насмешник Джек заревел в третий раз. Где-то совсем рядом. «Мидас» шел к проходу между корявым утесом и краем большого каньона.

— Переводники, — крикнул Мбенда. — Готовьсь. — Те выстроились на палубе с пультами дистанционного управления и крюками в руках. — Итак, дамы и господа. Покажем этой скотине, как ходят кротобои. — Эбба Шэппи вскинула свой пульт, и стрелка скользнула на место как раз перед колесами «Мидаса».

И тут же с ужасающим треском развернулась и, непрошеная, встала назад, направив «Мидас», чьи колеса отделяли от нее считаные футы, влево, к краю страшной пропасти.