29 июня

Младенец вопил и вопил у меня на руках – скользкий, все еще мокрый, но я крепко держал его – и улыбался.

– Это девочка, – сказал я. По моему лицу текли слезы. – Девочка.

Лорен посмотрела на меня. Она вся вспотела. Я подошел к ней и передал ей нашу малышку.

– Она такая красивая, – шепнул я. В комнате было очень тепло, даже жарко, и я тоже сильно вспотел. – Как ты хочешь ее назвать?

Лорен, смеясь, посмотрела на малышку, затем мне в глаза.

– Антония.

Я со смехом кивнул.

– Тони – хорошее имя.

– Можно ее забрать? – спросила медсестра.

Лорен кивнула, и медсестра наклонилась к ней, чтобы взять Антонию.

– Она выглядит абсолютно здоровой, – сказал врач, вытирая руки и подходя к окну. – Можно?

Я посмотрел на Лорен. Она кивнула, поэтому я тоже кивнул.

Доктор улыбнулся и отдернул занавески. В коридоре стояла целая толпа – Винс, Чак, сержант Уильямс, родители Лорен и многие другие. Мы снова были в Пресвитерианской больнице Нью-Йорка, которую эвакуировали всего несколько месяцев назад – в другой жизни. Сьюзи держала Люка на руках, чтобы ему было лучше видно. Я поднял большие пальцы, и все радостно завопили.

– У тебя все хорошо? – спросил я Лорен.

Медсестра и врач вытерли Антонию и быстро осмотрели ее. Врач подошел к Лорен и отдал малышку ей. После всех событий мы решили не узнавать пол ребенка заранее – она была даром, с которым мы хотели знакомиться постепенно.

– Можете звать друзей, – сказал врач. – Все отлично.

Я улыбнулся ему, затем Антонии и помахал тем, кто стоял в коридоре, приглашая их зайти.

Чак ворвался в палату первым; в искусственной руке он держал бутылку шампанского, а во второй – четыре бокала. В конце концов врачам пришлось отрезать руку, но у него были деньги и хорошая страховка, так что ему сделали удивительный роботизированный протез. Даже лучше, чем настоящая рука, шутил Чак.

Сжав в руке бутылку, он вытащил пробку. Я подошел к нему. Чак наполнил два бокала; шампанское пенилось и лилось на пол.

– Выпьем за то, чтобы никогда не сдаваться! – рассмеялся он, передавая мне бокал. – И, конечно, за Антонию!

Винс присоединился к нам и взял бокал у Чака.

– И за то, что мы ошиблись.

Я рассмеялся и покачал головой.

– За то, что ошиблись.

Мы пили шампанское и смотрели на тех, кто окружил Лорен и Антонию.

Я точно ошибся – но, с другой стороны, ошибся весь мир.

В Вашингтоне была армейская база китайцев – и при этом ее там не было.

Китайцев попросили построить временный лагерь в центре Вашингтона. Он простоял там всего несколько недель – это была часть международного проекта по спасению Восточного побережья от «Кибершторма», как его называли в прессе.

В течение первых двух недель масштаб бедствия был неясен – по крайней мере, со стороны. Связь была полностью нарушена, и отрывочные сообщения, которые получали власти, указывали на то, что водоснабжение, подача электроэнергии и работа служб спасения будут быстро восстановлены. На большей части страны так и произошло – за исключением Манхэттена.

Кибератаки сами по себе могли нанести лишь временный ущерб, однако они, а также старые, проржавевшие от морской воды трубы нью-йоркского водопровода, лопнувшие от морозов, и сильный снегопад, обрушивший линии электропередачи и телефонной связи и заваливший дороги, – все это создало жуткую ловушку, в которой погибли десятки тысяч людей.

– Ты в порядке, Майк? – спросил Чак.

Я улыбнулся.

– Больше не злишься на меня?

– Я никогда не злился на тебя; я злился скорее на ситуацию. Мне просто нужно было время. Да и нам всем.

Прошло почти четыре месяца с тех пор, как нас спасли. Пришлось нелегко. Элларозу положили в больницу с истощением – она потеряла почти половину массы тела. Чак тоже почти месяц провел на больничной койке. Все мы чем-то болели.

Я повернулся к Винсу.

– До сих пор не знаю, как тебя благодарить.

Тони высадил Винса рядом с домом его родителей в конце января; где-то через неделю у них уже было электричество, и жизнь стала возвращаться в нормальное русло. Он пытался нас найти и в конце концов вышел на связь с родственниками Лорен.

Не получив от нас вестей, они стали искать дом Чака, однако электронные земельные кадастры еще не работали, поэтому найти адрес его хижины не удалось. Винс примерно представлял, где она находилась, и организовал спасательную экспедицию, которая отправилась в горы.

Винс опустил взгляд.

– Ты тоже спас мою жизнь, когда позволил мне остаться в вашем доме.

Когда Винс прибыл, мне показалось, что я увидел китайского солдата, однако на самом деле это был американский солдат – американец японского происхождения. Но моя паранойя представляла все только в одном свете.

Во время моего похода в Вашингтон было то же самое.

Я решил, что на нас напали китайцы, и поэтому все увиденное лишь подкрепляло эту теорию. Когда я залез на крышу музея, то оказался напротив лагеря китайских инженерных войск – только они были способны заменить сломанные двадцатитонные генераторы.

Если бы тогда на крыше я пригляделся бы внимательнее, то заметил бы лица индусов и японцев, и даже французов, русских и немцев. Как только масштаб катастрофы определился, весь мир пришел на помощь Америке, особенно когда стало ясно, что именно произошло.

Я поставил бокал с шампанским на столик. Я мало спал, и поэтому от алкоголя у меня закружилась голова.

– Нужно выпить кофе. Кому-нибудь еще принести?

– Нет, спасибо, – ответил Чак. – Пойти с тобой?

– Пока поздравьте Лорен, а я через секунду вернусь.

Я осторожно закрыл за собой дверь и направился к торговым автоматам. На столе дежурного лежал сегодняшний выпуск «Нью-Йорк таймс». Заголовок на первой странице гласил: «Совет безопасности ООН объявил о перемирии в киберпространстве».

Я взял газету и начал читать.

По иронии судьбы, именно иранцы спасли мир, признавшись в том, что отчасти виновны в кибератаке. Конечно, вполне вероятно, что они не собирались нас спасать, но в нашей новой жизни уже ни в чем нельзя было быть уверенным.

Целую вечность назад – через две недели после «Кибершторма» – мы услышали по радио, что группа «Ашиан» взяла на себя ответственность за атаку систем логистики с помощью вируса «Скрэмбл». Они объявили, что это – возмездие за вирусы «Стакснет» и «Флейм», которые Соединенные Штаты применили против Ирана. Ситуация осложнилась тем, что в то же самое время группа хакеров «Анонимус» атаковала сайт «ФедЭкса».

Впоследствии группе криминалистов из Китая удалось распутать цепочку событий. В них участвовала мятежная группа военных из их собственной Народно-освободительной армии, которая тоже провела кибератаку против США. Проследив «эффект домино» до его источника, следователи выяснили, что все началось с перебоя в подаче электроэнергии в Коннектикуте, – и установили, что его устроила русская преступная группировка.

Эта банда взломала запасные серверы хеджевых фондов в Коннектикуте, внедрив туда вирус-«червь», который модифицировал записи о финансовой отчетности, когда прекращалась подача тока к основным серверам. Именно преступная группа русских устроила первые отключения в Коннектикуте, чтобы выкачать средства из фондов.

Администраторы хеджевых фондов, скорее всего, быстро сообразили бы, что происходит – возможно, даже быстрее, чем преступники сумели бы вывести деньги. Поэтому русские атаковали под Рождество, когда работал минимум персонала, а также распространили ложные сведения о вспышке птичьего гриппа.

Предупреждения о гриппе вызвали гораздо больше смятения, чем предполагалось, – и, как и отключения электроэнергии, они привели к каскадному эффекту. Преступники успешно провели свою операцию – слишком успешно, и из уголовников превратились в террористов.

Теперь их выслеживало ЦРУ.

В то же самое время в Южно-Китайском море друг другу противостояли американские и китайские авианосцы, и, разумеется, все решили, что отключения электроэнергии в Коннектикуте, эпидемия птичьего гриппа и атака на систему грузоперевозок – месть Китая Соединенным Штатам, которые угрожали его «протекторату».

Когда разбился поезд «Амтрак» и погибли люди, американское командование провело ответную кибератаку против китайской инфраструктуры. Именно тогда ситуация вышла из-под контроля. Но даже в тот момент китайское Политбюро строго предупредило своих граждан, чтобы они воздержались от мер возмездия – правительство Китая знало, что не оно нанесло первый удар, и пыталось разобраться в происходящем.

Впрочем, в Сеть просочились слухи, что губернатор провинции Шаньси поручил группировке Народно-освободительной армии нанести ответный дар по инфраструктуре США после того, как американцы атаковали Китай. До сих пор не ясно, что тогда произошло, но, похоже, он – дабы оправдать свои действия – также открыл шлюзы на дамбе в своей провинции, чтобы затопить одну из деревень.

Именно эта не подчиняющаяся командованию группировка вывела из строя генераторы и систему водоснабжения Нью-Йорка. Даже в обычных условиях это серьезно дестабилизировало бы ситуацию, однако «Кибершторм» стал катастрофой еще и потому, что совпал по времени с одним из самых сильных буранов в истории Новой Англии.

Миллионы атак проходили в киберпространстве каждый день – словно волны в океане. Рано или поздно – по законам теории вероятности – кибератаки складывались в нарастающую серию, точно так же, как – словно ниоткуда – появляются огромные волны.

Я стоял в приемной в окружении репортеров. Они пришли не ради меня – нет, они следовали за Винсом, одним из знаменитых создателей ячеистой сети, которая спасла бесчисленное множество жизней и помогла поддерживать порядок там, где другие меры уже не работали.

В сети были зарегистрированы миллионы звонков и сообщений с просьбами о помощи, а также сотни тысяч изображений. Теперь люди прочесывали эту базу, искали фотографии родных, пытались понять, что происходило, а власти с ее помощью выслеживали преступников. Винснет – так назвали сеть – еще действовала.

Вытащив несколько монет из кармана, я бросил их в автомат и выбрал латте.

Репортеры сами были частью проблемы – отчасти из-за них масштабы катастрофы стали ясны так поздно.

Когда связь прервалась, а на город обрушились бураны, репортеры не могли проникнуть в город. Поэтому Си-эн-эн и другие телекомпании разместили свои группы в пригородах и сообщали о том, что происходит там – но никто не понимал, что творится в Манхэттене.

Поэтому все знали, что Нью-Йорк испытывает проблемы, однако считали, что Манхэттен просто спит под снежным одеялом. О том, что произошла катастрофа, стало ясно, когда власти «временно» изолировали остров. Мир в ужасе наблюдал за тем, как люди замерзали или тонули, пытаясь перебраться через Гудзон и Ист-Ривер.

Я взял латте и подул на него, чтобы остудить.

Некоторые климатологи во всеуслышание заявляли о том, что эти бури вызваны изменением климата, что они, как и «Кибершторм», – тоже дело рук человека. И если виноваты все – значит, не виноват никто.

– Майк, все нормально?

Я поднял взгляд. Это был Винс. Его окружили репортеры, рядом стояла какая-то старушка.

– Да, просто задумался.

– Похоже, мы все сейчас задумались, – ласково сказала пожилая женщина.

– Майк, – произнес Винс официальным тоном, – позволь познакомить тебя с Патрицией Киллиэм. Она была моим руководителем, когда я писал диплом в массачусетском технологическом.

Я протянул ей руку.

– Очень рад. Винс много о вас рассказывал.

– Рассказывал… хорошее? – Она улыбнулась. Я знал, что ей уже за восемьдесят, однако не дал бы ей и шестидесяти. – Поздравляю с рождением малышки.

– Спасибо.

Руку мою она так и не отпустила.

– Надеюсь, ты не против, – продолжил Винс. – Патрисия приехала сюда всего на день, а я хотел представить вас друг другу.

– Я слышала о том, как вы использовали дополненную реальность в Нью-Йорке, – сказала Патрисия. – Потрясающе!

Я рассмеялся.

– В общем, идея-то Винса.

– Если не возражаете, я бы хотела как-нибудь об этом поговорить.

– С удовольствием.

– А давайте чуть позже? – Она засмеялась. – Я бы посмотрела на Антонию.

Я улыбнулся и кивнул в сторону коридора.

– Буду только рад.