10-й день
Новый год
1 января

– Постарайтесь не двигаться, – негромко сказал я. Человек, лежащий на матрасе, застонал и посмотрел на меня. Его лицо было сильно обожжено. – Мы приведем помощь.

Он кивнул и закрыл глаза, сморщившись от боли.

Наш холл мы превратили во временный лазарет – принесли матрасы из пустых квартир и разложили их на полу. Руководили Пэм, какой-то врач и несколько медиков «Скорой помощи» из соседних зданий.

Едкий запах дыма смешивался с запахами немытых тел и гноящихся ран. Спустили вниз керосиновый обогреватель, но керосина осталось мало, и мы стали заправлять его дизелем. Дизель не сгорал полностью, и к запахам добавилась вонь нефти.

Чтобы проветрить холл, мы открыли черный ход. На улице немного потеплело. Впервые за неделю температура поднялась выше точки замерзания; снегопад затих, и выглянуло солнце.

Пожары еще продолжались, и я возблагодарил Бога за то, что наш дом стоял на отшибе.

Всю ночь дул ветер, благодаря которому огонь перекидывался с одного здания на другое. И этот пожар оказался не единственным; по радио сообщили, что в новогоднюю ночь в Манхэттене началось еще два – огонь и свечи плохо сочетаются с алкоголем. Власти начали предупреждать людей, чтобы те не разводили костры в зданиях и осторожнее обращались со свечами и обогревателями.

Прошлой ночью из горящих зданий хлынул поток людей. Многие пострадали от отравления дымом, кто-то получил травмы, и все были в ужасе от того, что оказались на морозе и в темноте. Они цеплялись за то, что успели вынести из огня, пытались понять, куда им теперь идти.

Со стороны Вестсайдского шоссе из темноты появилась колонна военных «Хаммеров» и захрустела по сугробам на Двадцать третьей улице. С пожаром они ничего сделать не могли – не было ни воды, ни пожарных, ни служб спасения.

Военные передали по рации информацию, погрузили раненых и через полчаса исчезли. Час спустя появилась вторая колонна.

Третьей не последовало.

К тому времени у здания собралась разношерстная компания из местных пожарных, врачей, медсестер и свободных от службы полицейских, и они принялись брать ситуацию под контроль. Мы стали переносить раненых к себе, одновременно пытаясь убедить соседей последовать нашему примеру.

Люди, внезапно ставшие бездомными, со слезами на глазах умоляли жителей окружающих домов их принять. Первым повезло – кого-то взяли соседи, пару семей согласились приютить мы, но число нуждающихся быстро превысило число тех, кто был готов помочь.

Расступившись, мы смотрели, как погорельцы зашагали к «Джевицу» и Пенсильванскому вокзалу – подавленные, напуганные, многие с детьми, они умоляли зевак о помощи, у многих остались только их мобильники, которыми они разгоняли тьму.

Шум у черного хода вернул меня к действительности. В холл вошел Винс с парнишкой из соседнего здания и жестом пригласил меня и Пэм подойти. В руке он держал что-то похожее на огромный бонг.

– Я обошел соседей, попытался набрать болеутолящих и антибиотиков, – вполголоса сказал Винс. – В основном добыл адвил и аспирин.

Он разжал кулак – на ладони лежало несколько бутылочек.

– Люди не хотели делиться даже этим. Но у меня возникла другая идея.

– И какая же? – спросила Пэм.

Винс замялся.

– Дадим им покурить травы. Отличное болеутоляющее.

Он указал на парнишку лет шестнадцати. Тот смущенно улыбнулся и достал огромный пакет марихуаны.

– Эти люди страдают от отравления дымом и даже от ожога легких, – прошипела Пэм, широко раскрыв глаза, – а ты хочешь, чтобы я заставляла их курить?

Винс с парнишкой уставились на Пэм.

– Подождите! – сказал парнишка. – Мы ведь можем сделать, типа, печенье или, нет… чай! Можно сварить чай. Добавим немного спиртного, чтобы ТГК лучше растворялся. Получится.

Пэм смягчилась.

– Если честно, идея отличная.

Кто-то закричал от боли.

– Можешь заняться этим прямо сейчас?

Парнишка кивнул. Винс велел ему подняться на шестой этаж и попросить у Чака все необходимое.

В эту секунду ожил мобильник Винса.

Он пищал круглые сутки – к сети, которую создал Винс, присоединялись новые люди.

Показав сержанту Уильямсу, как установить программу, мы попросили его распространить ее среди как можно большего числа людей. Чем больше пользователей подключены к сети, тем дальше будет расходиться информация. Кроме того, Винс раздал соседям карты памяти и объяснил процедуру. Судя по количеству входящих сообщений, дел у него и сержанта Уильямса хватало.

Ячеистая сеть распространялась, словно вирус.

К ней уже присоединились сотни людей, и десятки добавлялись каждый час. Люди заряжали мобильники от генераторов, солнечных батарей или откопанных из-под снега автомобильных аккумуляторов.

– Можешь разослать соседям просьбу принести «травы»? – спросил я у Винса. Он кивнул и достал телефон. – Заберем ее на обратном пути.

Мы хотели доставить на Пенсильванский вокзал тех, кто пострадал сильнее всего. Двое находились в критическом состоянии, и мы ничего не могли для них сделать. Тони уже привязывал к самодельным саням рюкзаки, чтобы тащить раненых по снегу. Я пошел в подвал узнать, как у него дела.

Мы встретились на лестнице; он поднимался, волоча за собой свой груз. Люк помогал – точнее, висел у Тони под мышкой.

– Аварийное освещение в конце концов накрылось, – сказал Тони, увидев меня. Он поставил Люка на пол, и Пэм повела малыша наверх. – Нужно экономить батареи налобных фонарей. Их мало.

Я кивнул и помог ему занести сани в холл.

– Вы – лучший лыжник среди нас, – сказал Тони, поднимая рюкзак-«упряжь», которую он соорудил, и показывая мне, как ею пользоваться. – Думаю, мы с вами должны тянуть, а Винс – нам помогать.

Винс пожал плечами.

– Извините. Моя тема – серфинг, а не лыжи.

Я вздохнул. Сегодня утром, когда я надевал джинсы, мне пришлось затянуть ремень на одну дырочку туже обычного. С одной стороны, я, похоже, наконец-то похудел, а ведь этого так хотела Лорен. С другой стороны, мне хотелось есть. Более того, я голодал.

У меня возникло нехорошее предчувствие: возможно, я на личном опыте узнаю, что такое настоящий голод.

Пока мы с Тони и Винсом одевались, кто-то из медиков подтащил сани к обгоревшим людям, которых мы собирались отвезти на вокзал, и, несмотря на сдавленные стоны, стал укутывать их в теплые вещи и привязывать к саням.

Открыв заднюю дверь, мы взбежали на вершину сугроба. Удивительно, как быстро организм приспосабливается к холоду: всего две недели назад я бы жаловался и дрожал, а сейчас температура всего на пару градусов выше точки замерзания воды казалась почти тропической.

Мы стояли на куче снега, и наши ноги были на уровне голов тех, кто остался в холле. Кто-то придерживал дверь, остальные осторожно толкали сани с пациентами по крутому склону.

Делать это было трудно и неудобно, и с каждым толчком «пассажиры» кричали от боли.

Мы надели лыжи и пошли по Двадцать четвертой улице. Нашу цепочку замыкал Винс. Посередине проезжей части уже появилась четкая двойная лыжня и протоптанные тропы; то здесь, то там виднелись ходы, прокопанные в сугробах по бокам.

Шли мы быстро.

Повернув на Девятой авеню, остановились, чтобы осмотреться. Здание на углу Девятой авеню и Двадцать третьей улицы загорелось первым, и сейчас от него остался лишь обугленный остов, однако пожар еще бушевал в других домах на Двадцать третьей и Двадцать второй. По серому небу расползалось густое пятно черного дыма.

Мы двинулись по Двадцать четвертой улице. Постепенно число прохожих увеличивалось; люди шли во всех направлениях, держа в руках и волоча все, что могли унести.

Мусор, который два дня назад только начал появляться, уже лежал горами у домов, и сейчас, после потепления, каждый порыв ветра доносил зловоние экскрементов. С людьми, разгребающими отбросы в поисках пищи, соперничали крысы.

Вглядываясь в разбитые витрины магазинов, я видел людей, столпившихся вокруг бочек из-под бензина, в которых горели костры. Из окон валил дым, покрывая копотью стены. Несмотря ни на что, в городе стояла тишина – ее нарушало только негромкое шарканье ног по снегу и бормотание погорельцев, оставшихся без крыши над головой.

– Секунду!

Я оглянулся. Винс присел на корточки на перекрестке, рядом с грудой мешков с мусором, и фотографировал кого-то у груды мешков с мусором.

У нас не было времени на разные глупости, но я все равно слегка притормозил, не желая бросать парня. Через несколько секунд он обогнал нас и метнулся к другому сугробу у тротуара. Видимо, не нашел, чего искал, и снова пошел рядом.

– Там был мертвец, – объяснил Винс, переводя дух и на ходу печатая что-то на мобильнике.

На меня его слова не произвели впечатления, и я не стал отвечать.

– Надо фиксировать. Может, это чей-то близкий человек, – продолжил Винс. Он допечатал сообщение и убрал телефон. – Я создал адрес в сети, он подключен к моему ноутбуку дома, чтобы люди присылали фотографии и добавляли комментарии о том, где, когда и что. Когда все закончится, мы сумеем разобраться, поможем людям узнать, что произошло.

Я глубоко вдохнул, и вдруг мне стало ясно, что я неправ. Мы в силах кое-что сделать для мертвых. Избавить их родных от мук неизвестности.

– Отличная мысль. Пришлешь мне адрес?

– Уже прислал.

Что-то привлекло внимание Винса, и он убежал.

– Смышленый парнишка, – сказал Тони у меня за спиной.

Толпа у вокзала собралась еще больше, чем два дня назад.

Снег, черный и утоптанный, был завален мусором и нечистотами, входы осаждали тысячи людей. Полицейских заменили солдаты в камуфляже с оружием в руках; за ними находился командный пункт, укрепленный мешками с песком.

Когда мы подошли к зданию, негромкое бормотание превратилось в рев голосов, сирен и мегафонов.

Мы остановились и посмотрели на толпу.

– Тут не пройти, – сказал Тони. – Может, двинем в управление порта, на Центральный вокзал или в «Джевиц»?

– Там будет то же самое.

Мне пришла в голову мысль, и я вытащил телефон.

– Отправлю сообщение сержанту Уильямсу. Пусть кого-нибудь пришлет.

Пока я набирал текст, Винс и Тони развязывали ремни, проверяли пациентов и объясняли им, что мы делаем. Не успел я убрать мобильник в карман, как пришел ответ.

– Он отправит к нам человека, – объяснил я.

Тони кивнул, поправил одно из одеял и шепнул кому-то, что помощь идет.

Винс встал рядом со мной.

– Ты получил сообщение о… – начал я, но меня прервал вопль в толпе впереди.

– Отдай, сука! – завопил высокий мужчина, вырывая рюкзак у маленькой женщины азиатского происхождения.

Его светлые волосы были заплетены в грязные дреды, которые летали во все стороны, пока он тянул и дергал за рюкзак. Женщина отчаянно вцепилась в одну из лямок, а мужчина тащил ее по грязному снегу, вытаскивая из кармана пистолет.

Толпа вокруг расступилась.

– Предупреждаю тебя… – рычал мужчина.

Женщина завопила что-то на корейском или китайском, но отпустила рюкзак и упала.

– Он мой, – произнесла она по-английски и заплакала, опустив голову. – Больше у меня ничего нет.

– Сука узкоглазая, тебя нужно прямо тут пристрелить!

Тони поднялся и незаметно достал свой пистолет. Поймав его взгляд, я покачал головой и выставил руку. Затем другой рукой достал телефон, большим пальцем включил камеру и сделал снимок.

Мужчина улыбнулся мне.

– Понравилось?

Я щелкнул его еще раз и нажал на несколько кнопок.

– Нет. Я просто сфотографировал тебя и отправил фотку сержанту полиции.

Улыбка исчезла с его лица, сменившись недоумением.

– Телефоны не работают.

– Тут ты не прав – и поступаешь ты тоже неправильно.

Он разозлился.

– Защищаешь китайскую шлюху?

Я не любил спорить и ни разу в жизни не дрался, однако от правды отступать не хотел.

– Сейчас тяжелые времена, но это не повод творить зло.

Мужчина выпрямился. Оказалось, что он гораздо выше, чем я предполагал.

– Тяжелые времена? Ты шутишь? Брат, настал конец света, а сволочи-китайцы…

– То, что ты делаешь, нам не поможет.

– А мне поможет, – рассмеялся он.

– Ты совершил преступление, а я это зафиксировал. – Я выставил вперед свой телефон. – Когда все закончится, тебе придется держать ответ.

Мужчина снова рассмеялся.

– Тут дикий бардак! Думаешь, кого-то будет волновать, что я украл рюкзак у китайской сучки?

– Меня будет, – сказал Тони. Нас окружила небольшая толпа.

– Еще кого-то волнует эта шлюха? – завопил мужчина, оглядываясь. Многие тупо глазели, но кое-кто кивал, поддерживая Тони.

– Это неправильно! – крикнул кто-то из задних рядов.

– Отдайте женщине ее рюкзак, – сказал человек, стоявший впереди.

Мужчина покачал головой.

– Пошли вы все в жопу.

Он двинулся прочь, и Тони прицелился в него, однако тот забрал из рюкзала несколько вещей и швырнул рюкзак женщине.

– Дай ему уйти, – неуверенно сказал я, удерживая Тони. Меня била дрожь. – Дело того не стоит.

Тони зарычал, не соглашаясь со мной, но оружие все-таки убрал. Толпа стала расходиться, двое помогли женщине встать. Несколько людей подошли к нам.

– Ваш телефон в самом деле работает? – спросила какая-то девушка.

– Более или менее. – Я указал на Винса. – Обращайтесь к нему.

Через несколько минут его окружила большая толпа. У многих были мобильные телефоны, но разряженные. Винс объяснял, как их можно зарядить, а слушатели передавали ему карты памяти, чтобы скопировать на них программу для ячеистой сети.

– Хорошая мысль – сфотографировать того парня, – произнес Тони.

Мы стояли и смотрели, как Винс учит толпу работать с ячеистой сетью. Он был словно Джонни Эпплсид цифрового мира.

– Если рядом нет полиции, людям кажется, что им все сойдет с рук, – сказал Тони. – Но если их фотографировать, они призадумаются.

– Да, лучше, чем ничего, – ответил я.

– Гораздо лучше, чем ничего, и лучше, чем стрелять друг в друга.

Среди людской массы у баррикады, построенной у входа в здание вокзала, возникло движение, а затем я увидел Рамиреса – он шел к нам через толпу в сопровождении двух полицейских.

– Больше мы не возьмем, – сразу сказал он, качая головой.

Я махнул в сторону саней.

– Вчера пострадали на пожаре. Если им не помочь, они умрут.

– Сейчас многие умирают, черт побери, – буркнул Рамирес. – Так, парни, берите эти сани, – сказал он полицейским, которые пришли с ним, и повернулся ко мне. – Мы заберем их, но это все. Там, у нас, то же самое, если не хуже.

Он указал в сторону Мэдисон-сквер-гарден.

– Понимаешь?

Я кивнул. Неужели все так плохо?

– И еще. – Он обернулся, уже собираясь уходить. – Помните, вы привели того парня – Пола?

Я кивнул.

– Вчера вечером его брат умер от ран. А Пола нам придется отпустить.

– Отпустить? – Я вспомнил предупреждение сержанта Уильямса, но все равно не мог поверить своим ушам.

Рамирес пожал плечами.

– Сегодня освободили всех заключенных из тюрем стандартного режима. Нам негде их размещать. Задержанных мы сажаем под замок на пару дней, берем показания, но пока все не закончилось, оставить их у себя не можем.

Я потер лицо и посмотрел на небо.

– Когда?

– Завтра-послезавтра, – ответил Рамирес и растворился в толпе.

Я посмотрел ему вслед, и мой голодный желудок сжался от нехорошего предчувствия.

– У тебя все нормально?

Винс. Толпа, окружившая нас, уже разошлась, урок по работе с ячеистой сетью закончился.

– Не очень.

Тони тоже услышал слова Рамиреса и сжал в кармане пистолет. Пару секунд Винс молча наблюдал за нами.

– Перед тем как тот парень напал на девушку, ты спросил, нет ли у меня входящих сообщений.

Я рассмеялся.

– Ах, да.

– Так что ты хотел узнать?

– У кого-нибудь нашлась «трава»?

– Ну, я получил пару эсэмэсок.

– Отлично. Сейчас я бы не отказался от косяка.