Глава 2. Чёрные Осы
Сутки самое меньшее без сознания проваляюсь, испытывая непередаваемые ощущения после отката. Боевой транс второго уровня отнимает у меня, в отличие от мага с нормальным запасом магической энергии, прорву айгаты. Эх, и почему на мою бедную голову сваливаются все эти проблемы?
Чего не хватало Огненным Жалам в составе союза озёрных племён? Уважение и почёт, хорошие отношения с Водяными Крысами, богатства, земли завались, так нет же, полезли на соседей, союзников предали. Да возникни у Жал проблемы, им на помощь все озёрники пришли бы. А теперь? Кровопролитная война с сопутствующим истреблением. Надо оно им было.
Вождь Чер-Джакал всегда отличался буйным нравом, соперничая с предводителем Водяных Крыс буквально во всём. Видимо, не смог стерпеть возвышения соперника, и решил отомстить, впутавшись в дела более крупных племён. Идиот. Ни он, ни его тролли не нужны желающим завоевать Зеркальное озеро Чёрному Копью и Мёртвому Медведю. Эти два племени настоящие игроки, остальные вроде Длинных Клыков по сравнению с ними мелкая шушера.
Ладно, ну их, пора о себе подумать и о том, как будем врагов останавливать. Бегу на всех парах по берегу Зеленушки, дыхание сохраняю, сердцебиение в норме. Все системы работают исправно, до перехода на второй уровень двенадцать минут. В мозгу словно часы тикают, секунды до окончания боевого транса отсчитывая. Половина расстояния до деревни. Не поспею до перехода. Быстрее бежать — себя гробить, приток айгаты к мышцам и внутренним органам увеличится, взамен потянет жизненные силы. И Акела вот-вот грохнется, язык болтается, но глаза упрямые, отставать не хочет.
Итак, что могут противопоставить улиточники Жалам? Высокий частокол с бойцами, метающими сверху на подступающего неприятеля дротики, отчаянных женщин, редких стариков и детей, привыкших бороться до последнего. Вооружение у охранной дюжины, разреженной ведьмой, кстати, отличное. Иными словами, неполный десяток стальных и зачарованных каменных копий наберётся. Добавим старика шамана и четверых его учеников. Охранные чары наводить некогда, однако и Анг-Джина с его ребятами предостаточно, чтобы дать по носу маленькой армии синекожих. Разумеется, при условии отсутствия в этой армии колдунов и главы клана с телохранителями.
Шансы отбиться приличные вроде бы. К тому же, меня и белого волка со счетов сбрасывать рановато.
За излучиной реки открылся вид на выдвинутые деревянными зубами брёвна частокола и приоткрытые ровно на столько, чтоб протиснулся тролль с тушей на плечах, створки ворот. Дозорные на частоколе удивлённо показывают на меня пальцами. Чего тычешь, бескультурщина? К шаману гони и лидеру бывшей охранной дюжины, они нынче в селении и клане главные.
— Огненные Жала идут! — крикнул я на подходе к воротам.
Ишь, оживились. Часть синек с частокола как ветром сдуло, докладывать побежали. Я за вами, мне с Анг-Джином переговорить надобно. Пропустив нас с волком в селение, створки захлопнулись, и синьки сноровисто принялись сооружать под ними баррикаду из брёвен.
— Акела, здесь жди, — белобрысый бухнулся у порога хижины шамана в сугроб.
Тысячи иголок пробили мою кожу, впившись в мышцы. Кровь потекла быстрее, наполняя меня теплом. Привет, второй уровень боевого транса.
Выскочивший на улицу шаман встретил меня во всеоружии — из-за спины торчат деревянные и костяные варды, на шее штук десять амулетов, запястья и щиколотки в колдовских браслетах. Ко всему прочему, старикан держал два шаманских жезла, по одному в руке, и в жёлтых зубах сжимал дымящую веточку третьеглаза. Вид при этом у него был весьма кровожадный. Он вопросительно кивнул мне, спрашивая, мол, почему переполох?
— На нас с Акелой отряд разведчиков Жал нарвался, шли они к деревне, — коротко пояснил я.
Бегло брошенного взгляда на окровавленную морду волка старику хватило для полного понимания ситуации.
— Нур-Ганнак! — От необыкновенно мощного рёва шамана с веток деревьев осыпался снег.
Синекожие в деревне ссутулились, замерев на миг от раскатистого звука, и продолжили готовиться к визиту незваных гостей.
Бывший зам лидера охранной дюжины вылетел из дома вождя, точно ошпаренный, в одних коротких кожаных штанах, зато с громадным стальным топором. Бешено заозиравшись, он удивлённо воззрился на Анг-Джина. Небось, подумал, сам Великий Дух явился и выкрикнул его имя.
Удивляюсь, насколько организованными бывают в случае опасности синьки. Будто учения проводят ежедневно, отрабатывая тактику обороны и нападения. Все, от мала до велика, занимались делом. Женщины с ребятишками сносили припасы в хижину вождя — самое укреплённое место в деревне, туда же новорождённых складывали. Подростки бегали по улице, вооружённые дротиками, метательными топорами и ножами, занимая позиции на крышах домов. Прорвавшихся через частокол вражин они осыплют смертоносным дождём и приостановят на пути к дому вождя. Там ученики шамана с молодыми троллами будут держать последнюю линию обороны.
Воины с шаманом собрались у частокола. Дозорных, следящих за местностью снаружи деревни, срочно отозвали. Они в селении нужнее. Шаманская разведка оповестит о приближении Жал. Старик озаботился, расставив новые сторожевики в окрестном лесу. Нарушителей амулеты засекут на подступах к селению, дав возможность произвести предупредительный залп тяжёлой артиллерией, то есть охранными духами.
Систему защиты разработал прошлый верховный, Гал-Джин. Учитель же её дополнил и усовершенствовал по своему вкусу. Вернее, начал дополнять. Хорошая система месяцами создаётся. За седмицу старик успел переориентировать амулеты и содержащие духов варды на себя и установить сторожевую завесу из улучшенных сторожевиков.
Я с Анг-Джином взобрался на деревянный помост под частоколом, служащий площадкой для обозрения. С нами были воины из бывшей охранной дюжины и их нынешний лидер Нур-Ганнак, в спешке натянувший ноговицы. На соседних площадках охотники племени с дротиками и копьями.
— Кто-то идёт, — негромко промолвил старик, вглядываясь в чащу.
— Не Жала? — уточнил командующий военной элитой клана.
Шаман хмыкнул, что означало, вероятно, «Кабы я знал».
— Мешает определить, кто именно. — Скривившись, старик презрительно сплюнул. — Проклятые колдуны поставили чары Туманной Стены. Из-за них все сторожевики насмарку. Ничего, они у меня узнают, каково глушить амулеты Анг-Джина!
Сорвав с шеи похожий на серую жемчужину предмет, висевший на волосяном шнурке, тролль зло произнёс короткое активирующее заклинание и пальцами разломил шарик.
За чащей ухнуло, и над деревьями мягко засиял призрачным светом колдовской барьер. Вот это я понимаю — усовершенствовал сторожевики. Они не только передают инфу о нарушителях, а ещё и создают астральное препятствие на пути духовных сущностей. Судя по исходящей от преграды ауры, напитана она силой под завязку. Такая и старших лоа на часы задержит, младшим на неё кидаться бесполезно.
— Пусть повозятся, пока мы с их разведкой разберёмся, — злобно усмехнулся шаман. — Плохо, часть Туманной Стены просочилась. Ну да ничего, рассеется. Без единения с колдующим она простой туман.
Из леса волной хлынула клубящаяся серость, расплескавшаяся под частоколом. Я ощутил содержащиеся в ней остатки айгаты колдуна. Потянуло сыростью, гнилью, застоявшейся водой болота. В ней различались примеси чужой духовной энергии, холодной и зловонной, словно гниющий в сточной канаве труп.
Они пришли из растворяющейся мглы. Три высокие уродливые фигуры, горбатящиеся, длиннорукие и коротконогие, непохожие на троллей и вместе с тем напоминающие улиточников спиральными орнаментами татуировок на обнажённых плечах и торсах.
— Думаю, говорить о приближении Огненных Жал, выдавая себя за ваших охотников, и просить впустить нас бессмысленно без туманных чар нашего хозяина, — изрёк средний в тройке, остановившись у ворот и задрав головешку кверху. Его буркала глядели поверх зубцов заострённых брёвен частокола, за которыми скрывались до поры воины.
— От вас несёт разложением на весь Ксарг, поэтому да, глупо притворяться нашими соплеменниками, — согласился, не показываясь, Анг-Джин. На своём шаманском жезле он поспешно вырезал ритуальным ножом знаки защиты от болезни. — Можете сразу сбежать, ибо задание хозяина вы не выполнили, и вас ждёт наказание от него. Осмелитесь напасть на нас — скормлю слякотникам.
Пришельцы рассмеялись.
— Слякотники убираются с нашего пути, почуяв нас, — пробасил стоящий слева в тройке. — Надеешься справиться со старшими лоа, смешной старик? На старости лет у тебя помутился рассудок. Ты ведь тот самый Анг-Джин, старейший шаман Озёрной Улитки?
— Старейший и величайший, не считая великих колдунов древности, — поправил старикан. — Хочешь потягаться со мной, глупец?
Очередной взрыв хохота перерос в оглушающий рёв. Не тратя больше драгоценного времени на разговоры, трио приступило к действиям.
Синяя кожа на стремительно вздувшихся конечностях лопнула, обнажив сочащиеся желтоватой слизью мышцы. Головы сплющились, из выдвинувшихся вперёд нижних челюстей вывалились распухшие языки, налитые кровью глазные яблоки чуть ли не вышли из орбит.
Никогда ещё я не видел зрелища отвратительнее. Раздувшиеся, будто у утопленников, тела покрыли гноящиеся язвы, кожа зеленела и отслаивалась, местами оголяя кости. Из удлинившихся пальцев высунулись влажные массивные когти, окончательно превратив троллей в чудовищ.
Наблюдающий за ними в щель меж брёвнами, как и я, синекожий воин отпрянул и чуть не упал с наблюдательной площадки. Я, и то невольно подался назад, чтобы не видеть оскаленных клыкастых пастей и жутких физических оболочек лоа.
— Всем прочь от частокола! — рыкнул шаман. — Не подпускайте их близко к себе!
Резонное предупреждение. От чумоносцев надо держаться на порядочном расстоянии, или рискуешь попасть под распространяемые от них миазмы и умереть. Ни один лекарь в империи без магического образования не вылечит от этих паразитов.
Чумоносцы одни из опаснейших лоа. Они происходят от погибших от смертельной болезни разумных, не похороненных надлежащим образом. К примеру, ушёл в лес больной синька и пропал. Дух покойника не находит дороги в Серые Пределы и, если его не поглощает кто посильнее, вселяется в живое существо. Животное умирает вроде бы от болезни, а лоа превращается в морового духа, чумоносца, как его величают людские и эльфийские маги. Вселяясь в разумного, он питается его энергиями и при надобности поддерживает носителя, трансформируя в привычную для себя форму.
Массу народу извело трио под воротами улиточников, развившись в старших лоа. Поработивший их колдун очень силён, не слабее Анг-Джина.
Убивать одержимых придётся долго. Хуже всего то, что без ритуала запечатывания духи из мертвецов разлетятся по деревне, нападая на каждого, не защищённого охранными чарами. Запечатать в бою чужаков трудно, это под силу группе шаманов. Ну, или ловцу духов с хорошим шаманско-воинским снаряжением.
Синьки дружною толпой отхлынули от частокола, остались лишь старик да я, готовящиеся сталью и колдовством встретить врагов. И вовремя. Несмотря на комплекцию и габариты, вроде бы не способствующие скорости и ловкости, моровики синхронно прыгнули на брёвна. Средний полметра не достал до остроконечной верхушки. Стена завибрировала от удара, послышался стук и скрип. Тройка повисла, вцепившись когтями в укреплённую чарами древесину.
Средний из трио скакнул, взвившись над частоколом, и перелетел через брёвна с метательным топором в подставленном под удар брюхе. Блин, потерял оружие, из вонючей туши, окружённой болезнетворными миазмами, его не вытащу. Не заботясь о правильности падения, чумоносец гулко приземлился на четвереньки. Торчащая из живота рукоять его не беспокоила. Глубоким вдохом втянув воздух и лениво отбив лапой-рукой парочку летевших в него дротиков, он раздулся, точно чудовищная жаба, и резко выдохнул облако зеленушного пара. Оно обволокло его, полностью скрыв, и начало неспешно расползаться по деревне.
Твою же… слов цензурных нет. Дичайший гибрид больной кучей всевозможных болячек жабы и тролля замаскировался, и достать его, не входя в опасное облако, проблематично. Разумеется, нормальными средствами достать.
Я сиганул с площадки как можно дальше от зловещего пара. Акела рычал и кусал себя за хвост, но в атаку бросаться тоже не торопился, высказывая всё, что думает о вражине, с безопасного расстояния. Провокатор. Дескать, вот ты у меня где, зараза ходячая. Выйдешь из укрытия, я тебя мигом загрызу, как блоху с хвоста.
То ли чумоносец не понимал волчьего, то ли ему плевать на отношение белого волка. Вылезать на свет он не собирался, передвигаясь вместе с облаком. Его осыпали дротиками, топориками и копьями. Реакции ноль. Похоже, лоа вознамерился, не мучаясь с отловом двуногой пищи, спокойненько накрыть селение и всех живущих в нём ослабляющими миазмами, после чего попировать на больных троллях, выпивая из них энергию. Незачарованное оружие ему не вредит, большинство бросков впустую из-за зелёной завесы. Раны от попаданий затянет без труда. Башку-то ему в пару не отрубят. Против одержимого обезглавливание с поражением сердца только и действует. Ну, и полное телесное уничтожение, само собой.
Чем бы его оттуда выбить? Другие могут не видеть и не слышать его, однако, я его прекрасно ощущаю. Понятия не имею, почему я знаю, где он находится. Железная уверенность, основанная на подсознательном восприятии. Да и обострённый боевым трансом слух помогает определить, откуда доносится шорох неторопливых шагов моровика.
Над частоколом поднялись морды родичей вонючки-одержимого. Подтянувшись, они перебросили свои туши через заострённые брёвна и упали на обзорные площадки, хрустнувшие под их весом. Оказавшийся между ними Анг-Джин за секунду до этого воткнул в стену варды и в ускоренном темпе читал заклинание, сложив на уровне солнечного сплетения жест, обозначающий взывание к духу-покровителю. От него начинало исходить свечение, переливающееся оттенками зелёного и обволакивающее наподобие магического покрова. Вокруг образовывалась спираль улиточной ракушки, очевидно, заставляющая чумоносцев колебаться и не нападать. Они в нерешительности вертели башками, словно не понимая, что делать.
Старикан, парочка на тебе, я беру третьего. Сердце надо поразить… размахнувшись, я подскочил к краю облака и бросил копьё. Сталь исчезла во мгле, откуда раздалось утробное рычание. Боли в нём не было, лишь недовольство из-за потревожившего планы буйвола-трёхрога комара. Попади я не в сердце, одержимый и не повернулся бы, а тут заволновался, запаниковал. Вдруг его так же и головы лишат? Быстренько вытащить копьё из груди и кинуться на неожиданно открывшегося врага, такова примитивная задумка старшего лоа. Он уверен, я могу ему навредить. От угроз духи его уровня привыкли избавляться немедленно.
Мне нужен топор, и желательно побольше, чтоб ударом перерубить толстую шею моровика. Каменный, металлический — всё равно, главное размер. Отбегаю от облака, оно следует за мной, подтверждая догадки относительно намерений чумоносца. Из зелени выстрелило щупальце толщиной в палец и выбило кусочки мёрзлой земли у меня из-под ног. Ух ты, какие мы агрессивные и озабоченные своей безопасностью! Метательным топориком перерубаю зеленушный отросток и отпрыгиваю. Отрубленное щупальце задёргалось, расплёскивая мутную бледно-зелёную жидкость, чумоносец заверещал диким кабаном-мохнорылом, достоинство коего ущемляют грубейшим образом. Сам виноват, нечего раскидывать тентакли под ноги разумным.
«Опасность!!!» — взвыла сирена инстинкта самосохранения, отбрасывая меня с траектории полёта атаковавшего с обзорной площадки моровика. Тот, точь-в-точь громадный снаряд, врезался в землю и пропахал собой порядочную канаву. Не давая ему подняться, я броском всадил топорик ему в основание черепа. Подлетевший к растянувшемуся одержимому воин из бывших телохранителей вождя взмахом каменного топора снёс уродливую голову.
Из шеи смрадным потоком полилась зловонная жидкость, испаряющаяся на солнечном свете. Угодивший под неё тролль охнул и отступил на шаг, покрываясь красными язвами. Горло синекожего разбухло, и он, выпучив глаза, рухнул на колени, после чего упал в конвульсиях.
Зарубка на будущее: не дышать и вообще не подходить к раненому чумоносцу, насколько это возможно.
Есть ещё вариант поглощения айгаты моровика. Болезнетворное облако, выдыхаемое им, равно и миазмы, состоят из его духовной энергии. Я могу её поглотить, как делал в логове ведьмы с одним не в меру игривым реликтом минувших эпох, плевавшимся огнём. Только поглощение я использую в крайнем случае, больно дорого оно здоровью обходится.
Хм. В подземном храме сущность пакваджи была для меня вредна из-за специфики ведьминого потомка. Здесь же обыкновенный лоа без опасных примесей энергии Шуб-Ниггурат. Запечатывать его и впитывать айгату, конечно, будет мерзко. По сравнению с ним вкус духа самой ведьмы, напоминающий сырую разлагающуюся плоть, — нежен и свеж. Ненавижу запечатывать чумоносцев и прочих концентрированных в астральном плане болячек.
И откуда мне знать, каково их запечатывать? Странные мысли иногда посещают меня, странные и подозрительные, не нравятся они мне.
Хороша штука всё-таки боевой транс второго уровня. Ускоренное и обострённое восприятие даёт массу времени для анализа ситуации при медлительности противника.
Безголовая туша, поднявшись на четвереньки, ощупывала землю передними лапами, тьфу, руками в поисках потерянной башки, которая, в свою очередь, отрастила из обрубка шеи бахрому крошечных щупалец, похожих на белесых червей, и двигалась зигзагами навстречу туловищу. Заменяющая кровь жидкость натекла в лужу и испарялась, окутывая моровика буро-зелёной полупрозрачной взвесью, защищающей от синекожих.
— Копьё! — крикнул я ближайшему синьке.
Сообразительный тролль кивнул и кинул мне оружие, схватившись за топор. Отличное копьё с кремневым наконечником, заговорённое. Ишь, вырезанный на древке знак Озёрной Улитки поблёскивает. Ну, пора убивать одержимого и экспериментировать с энергетическим поглощением.
Прыжок к пухлому тулову, впитывание окружающих миазмов, удар каменным наконечником в сердце. Головешка в последний момент аж пасть открыла от удивления. Протоплазменные черви-щупальца уронили её, рассыпавшись белым порошком.
Лоа вырвался из уничтоженного носителя и попал в расставленную мной ловушку. Его затягивало в прикоснувшуюся к мертвецу ладонь. Он сопротивлялся, оглашая астрал отчаянными воплями, заглушавшими эманации и ауры духов. Поздно, ты мой. Раньше думать надо было, на кого роток разеваешь.
По предплечью и плечу отвратная айгата перетекала в грудь и район солнечного сплетения. Она ощущалась как дурно пахнущая жижа. Более мерзостной энергии мне запечатывать не доводилось. Не подцепить бы от неё какую-нибудь хворь.
Окончание поимки вызвало сытость и отвратительное послевкусие.
Один готов, второй на очереди. Эй, в зелёном тумане, ты копьё моё вытащил? Нет? Тогда я иду к тебе. Да не реви ты так в астрале, всех духов распугаешь. Эманации от тебя расходятся, точно от старейшего лоа. Вылечить сердечко пытаешься, вбухивая прорву айгаты в него? Напрасно, энергетический центр живого не лечится вот так просто, а из тебя хреновый кардиолог, уж прости за прямоту. Это не голову на место пришпандорить нитеобразными щупальцами из псевдоматерии.
Мимо пролетел третий моровик, не вписавшийся в стену излишне близко стоящей к частоколу пустой хижины и заваливший её на себя с частью крыши. Ему деревянные балки по кумполу, что слону дробина, вон, встаёт, но на ногах держится нетвёрдо, качается, словно пьяный. Анг-Джин, ты чего сотворил с практически безобидным одержимым, а, старый затейник? Шаман с кровожадной физиономией, не сводя глаз с чумоносца, сиганул вниз с обзорной площадки. Его окружала полупрозрачная раковина из айгаты, под ней собралась водяная линза. Оказавшись на земле, старикан выстрелил из линзы тоненькой струёй сжатой гигантским давлением воды. Струя резанула по обломкам тролльего жилища и располовинила моровика от плеча до паха.
Я раньше наивно полагал, водяная техника улиточников в связке с раковиной только с ног сбивает и оглушает временно. Модифицировал её Анг-Джин.
Возвращаюсь к своим баранам, вернее, барану. Облако от него распространялось с повышающейся скоростью, вплотную подбираясь ко мне. Где-то тут топор валяется. Ага, нашёл. Тролль его стиснул, очевидно, надеясь умереть с любимым оружием в руках. Не получится, и тебя вылечат, и меня. Рановато тебе в Серые Пределы, нет там ничего, стоящего твоего внимания, уж поверь. Хмуро, сыро и грустно, личности всякие тёмные ходят, охотятся на беззащитных духов недавно почивших разумных и полуразумных.
С одолженным у синекожего топором я ступил в зелёную мглу, расстилающуюся от второго чумоносца. Тот проворно бежал ко мне на четвереньках. Копьё, пробившее грудную клетку, дрожит на каждом шагу, пасть скалится рядами кривых острых зубов. Э, с таким прикусом тебе прямая дорога к стоматологу, дружок. И ветеринару, ибо людской лекарь лечить тебя откажется, утверждаю со стопроцентной гарантией.
По мере сближения со мной бока одержимого вздувались, и на расстоянии метров пяти из них, прорвав кожу и мышцы, выскочили покрытые шевелящимися короткими отростками щупальца толщиной в руку человека. Они шумно вспороли воздух, меня на прежнем месте не обнаружив. Попасть в использующего второй уровень боевого транса, с их-то медлительностью? Ха-ха три раза.
Удар, смещение в сторону от извивающихся тентаклей, ещё удар, и башка катится по промёрзшей земле. Щупальца опали безжизненными канатами, ураганно разлагаясь. Погоди, болячка ходячая, я не закончил. Прикладываю ладонь к горбатой спине и втягиваю ослабевшего лоа. Абсолютно здорового, полного энергии духа запечатать нереально, надо сначала его заставить потратить айгату. Воля ослабнет, и можно брать.
Моровик бился вытащенной на берег рыбёшкой, покуда полностью не запечатался. Боевикастые ребята чумоносцы, редко кто столь яростно противится поимке. Управлять ими будет сложно.
Облако болезненной зелени таяло, впитываясь в меня. Без поддержки эманациями создателя оно безвредно. Ну-с, приступаем к оставшемуся хулигану.
Поправочка: оставшихся нет. Рассечённый на куски одержимый неподвижно лежит грудой осклизлого мяса, покинувшего его духа сжигает исходящая от шамана яркая аура Озёрной Улитки. Покровительница племени не терпит болезни, считаясь величайшей целительницей среди старших лоа и непримиримым уничтожителем моровиков. Её, помнится, изредка называют Истребительницей Мора. В общем, попал чумоносец.
Ох, блин, до чего же противно. Моровиков больше ловить не буду. Лучше изучу у Анг-Джина целебную ауру, уничтожающую болячки, и примусь выжигать заразных лоа, рискнувших перейти мне дорогу.
В сознании промелькнула шальная мысль: зачем учить, если можно запечатать саму Озёрную Улитку, предварительно вызвав её из мира духов? Она пойманных чумоносцев автоматически ликвидирует и на меня подействует благотворно, исцеляя раны и не подпуская болезни. О простуде и прочих неудобствах, связанных с сезонными перепадами температуры, забуду.
Только хлопотно ловить покровителя племени. Тролли могут обидеться. Оно мне надо, из спасителя превращаться во врага народа?
Я обвёл взглядом деревню. Кроме бывшего телохранителя, угодившего под испарения протоплазменной заразы, никто не пострадал. Старик выглядит бодрячком. Судя по сверкающим глазам, его тянет на подвиги, но он сдерживает свою кровожадную натуру.
— Мейзо, чтоб тебя пещерный медведь отлюбил, беги помогай Бзину! — прикрикнул он на высунувшегося из шаманского жилья ученика. — Он вот-вот к предкам уйдёт. Нур-Ганнак, воины — на частокол! Жала продавили духовную стену и идут к деревне.
Я запрыгнул на обзорную площадку, за мной взобрался приглушивший ауру и частично снявший защитную раковину астрального барьера старикан.
— Сторожевые амулеты разбили, урхидлаки коршатун, — выругался шаман. — Сколько прошло, не понять. С ними могущественный шаман, и не один. Подчинить моровиков дорогого стоит, они своенравны и набрасываются на хозяина, непривязанные к нему прочными чарами.
Анг-Джин сложил пальцы подобием спирали и пробормотал заклинание. Над селением вспыхнул призрачным светом и погас соединённый с тотемным столбом купол в форме улиточной раковины.
— Туманная Стена в деревне нам не грозит, — пояснил он.
Другие заглушки, подозреваю, тоже. Зато физическое проникновение вполне вероятно. И от старших лоа барьер не защитит. Одержимые пролезли же.
Вскоре в лесу заколебались ветви кустов, и это в безветренную погоду. На открытое пространство между чащей и частоколом вышел небольшой отряд из полутора дюжин троллей. Все статные, жилистые, вооружены по высшему классу, каменное оружие у единиц, в основном сталь. Я насчитал десяток охотничьих ожерелий. Из всех выделялись двое — двух с лишним метров росту гибкий, точно лесной кот, синекожий с татуировками на лбу, изображающими чёрных ос в языках красного пламени, и молодая тролла чуть пониже его в длинной кожаной рубахе с разрезами на бёдрах, подпоясанная ремешком. Ожерелья на ней лежали широкой полосой, скрывающей грудь. Лоб окольцовывала такая же татуировка, что и у её одноплеменника. В обоих прослеживались общие черты, наводящие на мысли о кровном родстве.
Тату, ожерелья… Да нас почтили визитом знаменитые Зар-Джак Восемь Ножей, вождь клана Чёрных Ос, и его сестра Валлана Ведьма! Интересная компания. Об этой парочке я слыхал, они герои войн за Зеркальное озеро. Воин, не имеющий равных в родном племени, и повелительница духов воздуха, исполняющая обязанности шамана. Вместе они непобедимая команда. По слухам, никому не удавалось победить Зар-Джака, поддерживаемого духами Валланы. Они едва не угрохали Ран-Джакала с Гвардом в войне Огненных Жал против Водяных Крыс и Каменных Клешней.
Твою же дивизию, послали предки противников. Сопровождающие их тролли — охранная дюжина, основная часть отряда остаётся в лесу и наверняка сейчас окружает деревню. И где-то затаился хозяин моровиков. Валлана, насколько мне известно, специализируется исключительно на лоа, связанных с воздухом, и элементальных духах.
— Можете не прятаться за частоколом, я всё равно вижу вас, дети Озёрной Улитки, — типа поздоровалась ведьма. — Не бойтесь, я не сглажу, и в вашу сторону не полетят дротики и топоры наших воинов, если вы покажетесь из-за укрытия. Мы хотим говорить с вами.
— Мы — Чёрные Осы, — перехватил этафету парламентёра вождь. — Я Зар-Джак, Владыка Восьми Ножей, хочу говорить с повелителем племени Зелёных Улиток и клана Улиткоголовых.
Угу, владыка. Приставка «Джак» означает «малый властитель», лидер рода. Чтобы стать настоящим владыкой, нужно завоевать власть в целом племени, получив признание клановых предводителей.
Старый шаман осторожно приподнялся над частоколом. Он, пожалуй, главный в деревне до выборов нового вождя.
— Я Анг-Джин, — представился он. — О чём ты хочешь поговорить со мной, отродье взбесившейся дикой пчелы?
Загнул старикан. За обращение, оскорбляющее и вождя, и дух покровитель клана, синекожие привыкли разбивать дерзким типам головы первым, попавшим под руку камнем, а за неимением булыжника — душить наглеца голыми руками. Обратившись так к Зар-Джаку, Говорящий с Духами подписал себе смертный приговор. Ишь, вождь Чёрных Ос аж потемнел от возмущения. Сестричка его, наоборот, побледнела, стискивая нервно колдовской жезл.
— Ты зарос мхом в своём отшельничестве, старик, и не знаешь, на кого открыл пасть, — процедил главный во вражеском клане. — Спроси у своих троллей, кто такой Зар-Джак.
— Да мне, — шаманюга отпустил длинное заковыристое ругательство, в переводе означающее полнейшее равнодушие к титулам, положению и славе собеседника. — Ты приполз к моей деревне болтать языком, точно бык-трёхлетка, — очередное виртуозное ругательство, которым я даже заслушался. Умеет старик материться, ничего не скажешь. У вождя от наглости Анг-Джина, похоже, вот-вот пар из ушей пойдёт, и он скомандует штурмовать частокол. — Или пришёл дело говорить? Так говори, не трать моё время напрасно.
— Не пристало глупому колдуну называть вождя, — начала было ведьма, но шаман её грубо перебил.
— Мне лучше знать, как именовать твоего братца. Придержи язык за зубами, женщина, когда беседуют мужчины, не то лишишься и языка, и зубов. Думаешь, я спокойно буду лясы точить с теми, кто вселил моровиков в моих троллей?
Твою же дивизию, шаман улиточников тип с ярко выраженными суицидальными наклонностями. Оно, конечно, ясно, на деревню всё равно нападут. Он это понимает и не отказывает себе в удовольствии костерить врагов, на чём свет стоит. Шансы у нас в бою мизерны. Анг-Джин сам восстановился от комы, да систему защиты до ума довести не успел. Амулеты-накопители духовной энергии израсходованы в борьбе с сэккой, он использовал на раковину немало айгаты, пусть и частично заёмной, от Озёрной Улитки. Вражеские шаманы, напротив, свеженькие, лоа заготовлены ими заранее. Устроит Валлана армагедец локального масштаба с призывом штормовых духов, и конец обороне. Её напарничек завершит начатое ею, добив учеников верховного, сидящих в хижине шамана.
С другой стороны, на кой Осам с нами разговоры разговаривать? Напали бы без прелюдии. Эффект внезапности потерян, диверсионная группа уничтожена. Нет, побаиваются они старикана. Слава о нём гремела задолго до рождения Зар-Джака, благодаря ему племя улиточников до сих пор существует, и относиться к нему пренебрежительно не следует. Анг-Джин испытывает врагов, провоцирует их на необдуманные действия. Гнев в бою плохой советчик, и старик, понимая слабость Ос, пытается снизить эффективность их возможного нападения.
— Твой карманный мягкотелый пролил кровь моих соплеменников прежде, чем мы напали на твоё мелкое селение, — зарычал вождь. — Мы в праве ответить!
— Хочешь сказать, не Огненное Жало напало на отряд Водяных Крыс, в котором был мой ученик?
Ну, не совсем твой. Правильнее сказать — вероятный ученик, на тот момент учившийся колдовству у верховного шамана Гал-Джина. Эх, Варк-Дан, Варк-Дан, где ты теперь с ребятами и Алисией?
— Клянусь памятью предков, я вырву когда-нибудь твой поганый язык и засуну тебе в задницу, хорёк вонючий! От старости разум у тебя помутился, и его забрали с собой злые духи, с которыми ты беседовал долгими зимними ночами. С твоим учеником всё в порядке, он с нами цел и невредим. Пока невредим.
Улиточник с Осами? Проклятье, от догадок мозги закипают. Если отряд Зар-Джака таскает его повсюду с собой, то наиболее вероятны два варианта: он предатель, перешедший к врагам, либо заложник с перспективой стать угул-джас, священным жертвенным мясом, предназначенным духам предков. Нетрудно предположить, мои ребята, выжившие у Лысого Холма, тоже у вождя Ос.
Для полноценного анализа критически не хватает информации. Возможно, Зар-Джак блефует, стремясь показать, насколько крут. Как его заставить показать Варк-Дана?
— Язык у вождя Чёрных Ос длинный, привык, верно, лгать под стенами чужого селения, — о, Анг-Джин назвал его вождём, прогресс налицо. До уважительного обращения рукой подать. — Чем ты докажешь сказанное?
Предводитель клана жестом подал знак телохранителям. Из зарослей вытащили избитого, окровавленного синекожего в изорванной одежде. На шее у него висело ожерелье ученика, по нему и клановым татуировкам на плечах я опознал парня, ходившего со мной на ведьму.
— Узнаёшь, отрыжка слякотника? — Зар-Джак ухватил заложника за торчащий на макушке клок смоляных волос и приподнял ему голову, давая рассмотреть затёкшее от побоев лицо в завитках улиточных тату, еле заметных из-за сочащихся из ран крови и сукровицы. — Нет? Тогда я прирежу эту падаль, — у горла тролля блеснул обсидиановый ритуальный кинжал.
— Да, — вытолкнул из себя шаман слово. — Чего ты хочешь, вождь?
— Немного, — тролль отпустил волосы парня, и ученика утащили прочь. — Клан Улиткоголовых богат, известно всем озёрникам. Вынесите за ворота всю олифантову кость из закромов Бена-Джака, бобровые шкуры и половину запасов вяленого мяса, рыбы и грибов деревни. Сделаешь, и мы уйдём. Откажешься, и я заброшу через частокол голову твоего ученика перед тем, как ворота снесут мои шаманы, и в селение ринутся воины с одержимыми. Они уже окружили вас и острят копья и топоры для битвы.
Из леса показались несколько дюжин синек, вооружённых до зубов. За ними вырастали фигуры следующей волны, состоящие из прошедших не одно пекло сражения ветеранов постарше.
При имеющемся раскладе мы проиграем, унеся в Серые Пределы минимум треть штурмового отряда Ос. Тролли второй линии увешаны амулетами по самое не могу. Хорошо постарались колдуны. Никак, массовое производство оберегов наладили.
— И выдай мягкотелого, отправившего к предкам моих разведчиков, — добавил требование вождь.
Ну, ничего себе, запросы! Я рыжий разве? На счету Анг-Джина и Нур-Ганнака Ос гораздо больше, их не трогают. Ох уж эта гибкость ума и морали синекожих. Старикана пообещали убить противоестественным способом в неопределённом будущем, меня же подавай им немедленно. Клан и покровителя я не оскорблял, а на войне убивать предки велели. Какое преступление?!
Шаман состроил кислую мину.
— Олифантову кость, так и быть, подарю с припасами, а на человека пасть не разевай. Поклянись кровью рода, что не причинишь вреда улиточникам.
— Не выдашь мягкотелого, ученик останется у меня. Я сказал, — припечатал Зар-Джак.
Проблему необходимо рассматривать с разных сторон и находить в ней возможные выгоды. Какую пользу содержит для меня пребывание у Чёрных Ос? Я удостоверюсь, есть ли в заложниках Алисия и ребята. Убивать меня в скором времени не планируют, я им пригожусь при переговорах с Водяными Крысами. Ран-Джакал и Гвард наверняка на хвосте этих пчеловодов-любителей. Вождь со своими банально сбегают, поэтому и требуют провизию. Не нападают они по той же причине. Вождь бережёт воинов для схватки с преследователями.
По соседству с улиточниками племя Длинных Клыков, гипотетических союзников Огненного Жала. Туда-то Осы и навострили лыжи, зуб даю. За олифантову кость и шкуры купят себе безопасность, ещё и наймутся на службу. Подобное редкость у троллей, но вполне вероятно. Воины у Зар-Джака отличные, сам он знаменит в окрестностях Зеркального озера и соседних племенах, слава о нём до пограничных фортом империи доходит. Его поселят на птичьих правах, естественно. В надвигающейся войне он отплатит озёрникам за вынужденный побег, жестоко отплатит. Тролль мечтает о владычестве над Огненными Жалами. И местом вождя племени он не ограничивается. Амбиции у синек ого-го.
У Ос нынче основная задача — пробиться к Длинным Клыкам. До них пару дней пути. В общем, до послезавтра меня не убьют. Наверное. Зато о судьбе ребят с Алисией разузнаю, и деревня улиточников уцелеет. А дальше, глядишь, подоспеют Водяные Крысы на выручку, и обменяют Осы нас на беспрепятственный проход по землям озёрников. Или сам выкручусь. О моих проявившихся способностях Жала не в курсе.
С другой стороны, что, если Зар-Джак без проблем уйдёт к Длинным Клыкам, и его не догонят наши? Заложника тупо зарежут, чего синьки почти никогда не делают? Они с умом привыкли распоряжаться жизнями недругов. Итак, тупо не убьют, а прикончат с максимальной выгодой. Скажем, продадут — подарят — одолжат — нужное подчеркнуть — хозяевам племени, куда вольются. Человек ценный заложник, с его родных синекожие сдерут солидный выкуп. Я фигура видная у Водяных Крыс, за меня Гвард заплатит стальным оружием.
Вариант третий, особенно популярный в случае отказа или невозможности выплачивать выкуп и на войне: принесение в жертву. Людскую кровь лоа любят чуть меньше, чем эльфийскую и куда больше тролльей.
Совсем мизерный шанс — стать рабом. Иногда синекожие щадят пленных, за которых выкупа не получишь и которые в качестве жертвы не ценятся. Гоблиноиды разные, не наделённые магическими способностями, к примеру. Я в их когорту не вхожу и, более того, ловец духов, ученик шамана. Иначе говоря, желанная жертва для духов предков и покровителей. Да на жертвоприношение с моим участием соберутся все колдуны племени с вождями кланов. Не каждое десятилетие им ловец попадается.
М-да, перспективка грустная. Останусь в деревне — того хуже. Здесь шансов на спасение ещё меньше. В бою живым не дамся, погибну со всеми улиточниками. Кровь только пущу Осам. Итого, выбор невелик и ведёт к плачевным последствиям. Погибнуть сейчас в кругу товарищей или попозже, на жертвеннике? Лучше, естественно, попозже, плюс имеются неплохие шансы на спасение.
Может, я и до перехода к Длинным Клыкам сбегу, чем лоа не шутит? Вдруг представится счастливый случай. Заодно попробую, возможно, увести своих.
— Анг-Джин, соглашайся, — отвлёк я старика от увлекательного диалога с вождём. — Я стану заложником, не переживай обо мне. Наведи Ран-Джакала на след и попроси за меня духов.
— Кан-Джай, ты оставил разум на берегу Багровой реки? — прошептал шаман. — Ты спас наше племя от ведьмы, от проклятия из бездны прошлого, и думаешь, я позволю какому-то сыну шакала убить тебя? Мы дадим бой. Неужели не понимаешь — они нападут на деревню, согласимся мы на их условия или нет.
— Нельзя упускать малейший шанс на выживание, Анг-Джин. Честь твоя и клана будет сохранена, и обойдётся без крови. Ты станешь героем племени.
— Плевал я на геройство, Кан-Джай. С возрастом оно теряет смысл. Я и без того проживу отведённый духами срок.
— Смерть неизбежна, сам понимаешь. Но если есть хотя бы крохотный шанс решить дело миром, нельзя воротить от него нос. Поверь, я знаю, что делаю.
Шаман пристально посмотрел на меня.
— Всё-таки, зря ты не родился синекожим. Будь по-твоему. Я буду молить духов о твоём благополучном возвращении на Зеркальное озеро.
— Клянусь кровью моего рода, нерождёнными ещё потомками, не вредить улиточникам, если они согласятся выдать мне мягкотелого, принести откупные дары — олифантову кость, бобровые шкуры, вяленое мясо и рыбу, сушёные грибы — и не нападут на меня и моих троллей, — донеслось из-за частокола.
— Ты складно говоришь, вождь, — пора и мне подключаться к разговору. Я встал на смотровой площадке во весь рост. — Я Кан-Джай, Огненный Ловец Духов, отправивший твоих разведчиков к предкам. Поклянись на крови, что никто из твоих союзников не причинит вреда улиточникам. Я знаю, с тобой Лар-Джур, шаман из племени Чёрного Копья. Пусть выйдет к нам и поклянётся. Тогда и я перейду к твоим воинам.
Губы вождя растянулись, обнажив крепкие белые зубы.
— О тебе говорят правду, Кан-Джай. Светлый ум, твёрдая воля. Я не могу ручаться за тролля из чужого племени. Он сам скажет своё слово. Собиратель Костей, — кликнул он, — покажись.
Из клочков тумана, стелющегося у кромки леса, выступил ученик верховного шамана Чёрного Копья. За прошедшие с нашей встречи полгода он изменился. Взгляд стал жёще, амулетов не счесть, за плечами сумка с вардами и колдовскими жезлами. На поясе висят кожаные мешочки с зельями и порошками. А главное — отметина шамана на лбу. Её полгода назад не было.
— Ты вселил моровиков, — угрожающе прошипел Анг-Джин, покрываясь светлыми пятнами от ярости.
Колдовской жезл с заключённым в нём духом затрясся. Спокойно, старик, спокойно, в следующий раз отомстишь.
— Я, — гордо вскинув подбородок, согласился с обвинением Лар-Джур. Он вынул ритуальный кинжал и полоснул по ладони. — Клянусь Силой, дарованной мне предками и духом покровителем, — ни я, ни мои союзники не нападут на улиточников в этой деревне, если они послушаются вождя Зар-Джака и преподнесут ему откупные дары.
