Глава 11
Осада

Пальба не стихала уже полчаса, и уже почти стала привычной. Наверное, так бывает – если что-то долго не прекращается, то просто понемногу перестаешь замечать. Алекс иногда и вовсе уже не слышал выстрелы, но зато прекрасно слышал шаги Барса, ходившего кругами по комнате – хотя шума от трещавших в городе автоматов было куда больше. Иногда издалека доносился и громкий густой лай чего-то крупнокалиберного. Скорее всего, пулеметов – таких же, как тот, что Королев забрал из подземелья. «Печенеги». Страшные машины. Барс сказал, что от них не слишком-то помогут даже стальные листы на окнах и толстые стены. Тяжелая винтовочная пуля с легкостью прошьет навылет и сталь, и дерево, и человека. А таких пуль – ровно сто в коробке. Хорошо хоть и здесь, внутри, была одна такая штуковина. Барс отдал пулемет Эдику, а сам вооружился винтовкой Митрича.

– Если повезет, успею с чердака свалить одного или даже двоих, – задумчиво произнес Барс. – Судя по свистопляске за мостом, стволов у них немало.

Вот ведь странно. Королев говорил, что перед взрывом в подвал спустились всего несколько человек. Откуда же взялись остальные? Кто они? И сколько же их всего? Алекс огляделся по сторонам. Он сам, Барс, Эдик, Марина и Митрич, наотрез отказавшийся покидать родные стены. Винтовка, «Печенег» и три автомата. Можно сказать, даже два – зрение у старика уже никуда не годилось. Разве что в упор попадет. Девочка и Костя с Королевым остались в гараже.

– Хоть бы они успели, – вздохнул Алекс и повернулся к Барсу. – Как думаешь, успеют?

– Успеют, – вместо Барса ответил Эдик. – Это же Королев. Мозг. Гений. Всемогущий повелитель металла и бог электричества.

Вассерман заметно нервничал. Алекс уже успел заметить, что Эдик шутил всегда – но когда нервничал, шутил еще больше. Наверное, это как-то помогало ему взять себя в руки. Он изо всех сил вцепился в «Печенег» – так, что пальцы побелели, но так и не смог скрыть, что они дрожат. Эдик боялся – да и как тут было не бояться?

– Было бы неплохо, – Барс еще раз заглянул в оптику и подкрутил какое-то колесико сбоку. – Но времени у них совсем мало. Когда Волки подойдут – стреляем. Я первый, а вы сразу за мной. Подпустим поближе. Они не знают, что мы здесь, – надо использовать это преимущество.

– Используем, – Алекс прижался щекой к щели между ставнями, тщетно всматриваясь в темноту, царившую снаружи. – Все будет хорошо. Правда.

Марина, примостившаяся на соседнем подоконнике, благодарно кивнула и попыталась улыбнуться. Алекс только сейчас заметил, что ее подбородок и рот были перепачканы запекшейся кровью. Но ее же не ранили! Как же так?

– С тобой все хорошо? – спросил Алекс, проведя пальцем по губам. – Что это?

– Ничего, – Марина отвернулась и принялась старательно вытирать лицо рукавом. – Не переживай. Ты сам-то как? Выглядишь не очень.

А чувствовал себя Алекс и того хуже. Пара часов беспокойного сна немного взбодрили его и придали сил – ровно столько, чтобы пройти от центра города до Весеннего Потока. Не больше. И сейчас усталость и головокружение навалились снова. В комнате вдруг стало жарко, и лишь железная створка, к которой Алекс привалился лбом, приятно холодила кожу. Раненая рука почти не болела, но вместо этого начала противно пульсировать под повязкой, словно там, под слоем пропитанного кровью бинта сидел кто-то непрерывно стучащий по плечу крохотным, но неожиданно тяжелым молоточком. Алекс потянул молнию куртки вниз и провел ладонью по шее. Мокро. И когда успел так вспотеть? Надо бы снять с себя все лишнее…

– Идут. Приготовились! – голос Барса раздавался с чердака.

Наверное, сверху видно лучше. Сам Алекс пока не мог разглядеть ровным счетом ничего, хотя за окном уже начинало светать. В последний раз пулеметы грохотали совсем близко – где-то в начале улицы. Варг и его люди приближались. И где они теперь? В сотне метров? Или уже в паре десятков? Предохранитель автомата с тихим щелчком скользнул вниз. Словно сам по себе – Алексу больше не нужно было задумываться о том, что делают его руки. На одиночку, как обычно. Вот так. И не стрелять раньше, чем Барс.

Барс почувствовал их приближение задолго до того, как смог разглядеть в серо-розовой дымке силуэты Волков. Опять этот чертов туман! И почему-то снова под утро. Не вовремя. Хотя, если разобраться, было бы куда хуже, спустись тяжелые, наполненные влагой облака к земле ночью. Выдержать бой с голодной стаей мутантов в мокрой пелене, которая просматривается от силы метров на семь? Нет уж, спасибо.

Чутье, раз за разом подсказывавшее, откуда придет опасность, бушевало. Ломилось наружу, отскакивая от виска к виску, так, что голова начинала звенеть. Но даже в этом звоне Барс мог разобрать сигналы – даже не слова, не мысли. Ощущения. Образы, какие-то картинки. Варг. Волки. Много. С пулеметами. Грозная, серьезная сила – и лучше бы убежать, спрятаться, вот только отступать было уже некуда. Лучшего места для обороны здесь не найти. Значит, придется отбиваться до тех пор, пока Королев с Костей не оживят доисторический драндулет. Или пока у одной из сторон не закончатся бойцы или патроны.

– Идут. Приготовились! – скомандовал Барс и вжался щекой в гладкое дерево приклада.

Оптика. Замечательное изобретение. Особенно когда присутствует еще и тепловизор – но как раз его-то взять было неоткуда. Приходилось полагаться только на собственное зрение – слабое и несовершенное. И на необъяснимое чувство, тихо шептавшее: здесь… нет, правее, не торопись… Волки больше не выдавали себя ни стрельбой, ни резкими движениями. Тени, мелькавшие в тумане, могли быть чем угодно – людьми, мутантами, отблесками фонарей. Если смотреть глазами – ничего не увидишь. Барс выдохнул и сместил перекрестье прицела еще немного вправо. Ага, вот здесь. Казалось бы, ничего не изменилось. Тоже темнота, но другая. Живая. Опасная.

Винтовка толкнула Барса в плечо, отправляя навстречу цели тяжелую пулю со стальным сердечником. Отдача сильная – хорошо. Значит, патрон в порядке, порох не отсырел. Неизвестного Волка не спасет даже бронежилет. Грохот выстрела прошелся по чердаку и вернулся обратно, крепко ударив по ушам. Звон упавшей на пол гильзы и лязг запирающегося затвора раздались почти одновременно. Поворотно-скользящий механизм. Изобретение, вот-вот готовое разменять уже третью сотню лет, работало безотказно. Выстрелить бы еще раз, но пока не в кого. Туман взорвался ураганным огнем только через пару секунд. Несколько автоматов захлебывались, высаживая весь боезапас за считаные секунды, но большинство противников стреляли экономно – одиночкой, или мастерски отсекая очереди по два-три патрона. Пока что не прицельно – лишь бы огрызнуться, прикрыть тех, кто сейчас занимал позиции в укрытиях. Они могли даже не видеть вспышку от выстрела с чердака – сюда стреляли мало, как будто даже случайно. Просто лупили на звук в сторону дома Митрича и выдавали себя вспышками выстрелов. Алекс с Мариной выждали, но все-таки начали слишком рано. Их автоматы ударили снизу почти одновременно. Но главный козырь – пулемет Эдика – пока еще не вступил в игру.

Вассерман начал стрелять позже всех, но зато как! Длинная очередь хлестнула туда, где в паре шагов друг от друга периодически появлялись вспышки. Барс довольно оскалился – молодец Эдик. Вроде бы и паникер тот еще: никак не может помолчать перед боем, все треплется. Но когда дело доходит до стрельбы – все, как подменили. Вот и сейчас – четко работает, аккуратно, патроны зря не тратит.

Нарвавшись на пулемет, Волки залегли и попрятались. Нескольких точно удалось подстрелить – но это были самые молодые, самые глупые. Те, кто не менял позиций и засвечивал свое укрытие бестолковой пальбой во все стороны. Но оставшиеся в живых бойцы явно оказались из опытных – настоящие ветераны, можно сказать – элита Замка. Варг увел с собой лучших, а кто-то, похоже, присоединился к командиру уже позже – во всяком случае, Барс не мог иначе объяснить такое количество трещавших в тумане стволов. Около десятка, и это даже с учетом понесенных потерь. И они наступали: медленно, неуклюже – все-таки толковых вояк среди них едва ли было больше пары человек – но наступали, осторожно перебегая от укрытия к укрытию, экономно работая по окнам, прикрывая друг друга.

Барс отложил винтовку и взялся за автомат. Теперь, когда Волки постепенно сжимали полукольцо вокруг бронированной избушки Митрича, от оптики было мало толку. Выстрелы снаружи оставляли на стенах чердака дыры – Барс уже перестал считать, сколько раз крохотные стальные осы с пронзительным жужжанием пролетали мимо, впиваясь в высохшие доски где-то за спиной. Пожалуй, стоило отсюда уходить. Если за него возьмется пулеметчик, дело станет совсем плохо. «Печенег» способен размолоть в труху весь чердак за считаные секунды.

– Пустой! – раздался вопль снизу. – И это надолго, так что держитесь!

Эдик. Живой. Да уж, перезарядить пулемет – это дело небыстрое. Барс высунулся из окна и несколько раз выстрелил в полумрак – просто так, попугать. Не дать подойти вплотную до того, как снова заработает «Печенег». Интересно, сколько у него осталось лент? Две? Одна?

Трескотня внизу усилилась. Теперь автоматам Марины и Алекса вторил третий – в бой вступил сам хозяин дома. Митрич стрелял неторопливо, словно понимая – зажми спуск, и непослушная железка вырвется из ослабевших старческих рук и ускачет куда-то на пол. Ага, значит, совсем близко подошли, и уже окружают – Митрич занял окно со стороны двора. Не добрались бы до Королева и Кости…

– Готово!

Пулемет снова застучал. Барс уже не мог даже поднять голову – только наблюдал через дыры в стенах, как серые силуэты метались в рассветной дымке, прячась от смертельных свинцовых плетей, хлеставших по улице. Но как же их, черт побери, было много – или так только казалось. Утро обманывало, разбрасывало в мокрых клочьях тумана тени, вспышки и отсветы, заставляя думать, что врагов куда больше, чем было на самом деле. Что-то буквально ухватило Барса за шиворот и потащило к люку. Опасно. Плохо! Близко!

Граната рванула через секунду после того, как он скатился по деревянным ступенькам, предательски затрещавшим под его весом. Наверху громыхнуло, весь дом содрогнулся, а с потолка посыпалась пыль. По ушам заехало так, что Барс на мгновение вообще перестал что-либо слышать. Поток горячего воздуха лизнул его в затылок, но все осколки остались там, на чердаке, разнося в щепки весь скопившийся за долгие годы хлам. Значит, Волки уже рядом. Следующая граната вполне может влететь и сюда – если найдется кто-то достаточно сноровистый для того, чтобы закинуть ее в узкую щель между бронированными ставнями.

– …валить надо!

Вопль Эдика прорывался даже сквозь грохот «Печенега» и омерзительный звон в ушах. Стена и даже ставни вокруг Вассермана напоминали решето – настолько отчаянно Волки пытались подавить пулемет, без всякого сомнения определив его как самый главный источник опасности. Удивительно, как самого Эдика еще не зацепили – в очередной раз помогло везение, без которого он бы едва ли прожил больше пары дней после выхода из метро. Его ноги подгибались, и Барсу на мгновение даже показалось, что это не Эдик держит пулемет, а пулемет удерживает в стоячем положении Эдика, который изо всех сил вцепился в оружие руками. Барсу прекрасно было известно это чувство. Страх. Животный ужас, безумие, когда ошалевший и придавленный разумом инстинкт рвется из оков. Когда пули ложатся близко, совсем рядом, вызывая непреодолимое желание бросить оружие, упасть на землю, закрыть голову руками и лежать, пока это все не закончится. Но бросать оружие никак нельзя. Укрытие – неплохая защита, но куда лучше работает ответный огонь. Огрызаться, противопоставлять свинец свинцу, до последнего не давая атакующим поднять голову и бить прицельно. Иначе – все. Подойдут, изрешетят хоть через деревянные стены, закидают гранатами. Едва ли Эдик так уж хорошо понимал все это – просто держался. Потому, что так было надо.

– Отходим, Эд, – Барс на полусогнутых подскочил к Вассерману и хлопнул его по плечу. – Алекс, Марина – идем. Через заднюю дверь!

А вот к Митричу обращаться было уже бесполезно – Барсу хватило и короткого взгляда, брошенного скользь. Выходное отверстие от пули на спине. Одно, второе, третье… Нет, с такими ранами не живут. На пол уже натекла целая лужа крови, но сам Митрич почему-то не упал – так и остался стоять на коленях, уткнувшись лбом в подоконник, словно и после смерти стремясь защитить свое жилище. Если бы не кровь и не автомат, выпавший из разжавшихся пальцев, можно было бы подумать, что старик вовсе не умер, а просто решил немного передохнуть перед тем, как снова начать стрелять. Барс тяжело вздохнул. Видать, не судьба оказалась Митричу пережить этот день, и поделать с этим ничего уже было нельзя.

– Пойдем, быстро, – Барс воспользовался небольшим затишьем между выстрелами и потянул Алекса за плечо. – Времени мало.

Пацана пришлось буквально оттаскивать от окна – настолько тот увлекся боем. Обернувшись, Алекс шагнул было к Митричу, но тут же остановился и только посмотрел на Барса, словно желая спросить – как же так? А вот так. Погиб суровый и ворчливый одинокий старик, на поверку оказавшийся золотой души человеком. Отдал последнее, и саму жизнь отдал, чтобы они могли жить дальше. И если оставаться здесь – его жертва окажется напрасной. Объяснять это все у Барса времени не было, так что он просто подтолкнул Алекса к задней двери. Теперь осталось только забрать Марину.

– Нет, дружочек, я, кажется, свое отбегала. Идите.

Она даже не оглянулась, и только продолжала выцеливать неожиданно притихший за окном полумрак. Барс выругался и метнулся к ней.

– Ты чего это задумала? – сердито проворчал он. – Давай, пошли.

– Куда я пойду?

Когда Марина, наконец, посмотрела в его сторону, Барс понял, почему она никуда не торопилась.

Ничего в ней больше не напоминало ту крепкую женщину средних лет, которая вчера вызвалась идти в бой наравне с молодыми парнями со станции «Выборг». Теперь лицо Марины было больше похоже на лицо мертвеца. Ее губы и щеки покрывала кровь – местами темная, запекшаяся, местами свежая. Под глазами залегли огромные – почти на пол-лица – синяки, а сами глаза лихорадочно блестели, отражая первые лучи солнца. Барс попытался было осмотреть ее, но она отрицательно покачала головой. Нет, ее не ранили. Просто закончились силы. Болезнь, долгие годы подтачивавшая Марину, брала последние рубежи, а вчерашняя вылазка и утренний поход через кишащий мутантами город добили ее окончательно. Пожалуй, Барс бы смог вынести Марину на плечах, даже под огнем бы смог… А что дальше?

– Иди, – одними губами прошептала она и легонько толкнула Барса в грудь. – Я постараюсь… хотя бы еще немного. Иди же!

Барс нахмурился, хотел сказать что-то еще. Что-то безумно важное, настоящее, но так и не смог. Благодарность, восхищение – все это уже потеряло всякий смысл. Марина оставалась умирать, и не было в этом ничего красивого или героического. Просто она выбирала свою смерть – единственное, что еще могла выбирать сама. И спорить с ней Барс не посмел.

Он уходил, не оборачиваясь, под аккомпанемент снова загремевших с улицы выстрелов, которым на этот раз отвечал один-единственный автомат. И только когда он уже готовился закрыть за собой дверь, сзади раздался негромкий голос.

– Береги девочку…

Или, может быть, показалось?

Марина не спешила. Спешить ей было, в общем, уже некуда. Так даже лучше – пусть подойдут поближе. Подождать в тишине, и только потом выстрелить. Один раз, больше не получится, но и этого достаточно, чтобы выиграть несколько минут. Пот заливал глаза, мешал целиться, ловить на мушку расплывчатые фигуры. Теперь они подходили без стрельбы – наверное, поверили, что все защитники крохотной крепости уничтожены – и все же осторожничали, не высовывались, перемещаясь вперед короткими рывками по семь-десять шагов. Марина напрасно искала среди них огромную фигуру Варга. Нет, тот был слишком умен и пускал вперед других. Жалко.

Когда между атакующими и домом Митрича осталось где-то метров двадцать, одному из Волков, похоже, надоело прятаться. Сначала он поднял голову, потом встал на колено и потом уже выпрямился во весь рост, махая рукой, сообщая своим, что впереди больше нет никакой опасности. Марина навела на него прицел – не в голову, не в грудь, а в центр силуэта, туда, где на учебных мишенях располагалась «десятка». Первое место по курсу… Двадцать лет назад. Странно сейчас было это вспоминать. С другой стороны, а что – не странно? Марина думала, что перед смертью обязательно надо вспомнить о чем-то важном, о чем-то, что действительно имело значение, но в голову лезли только всякие глупости. Скучные лекции, неудобная форма, подружки, лица которых она уже давным-давно забыла. Любимое фисташковое мороженое. Зеленое такое. А сами фисташки не зеленые – вот ведь ерунда…

Автомат Марины коротко рявкнул, и тут же в ответ ему загрохотали стволы Волков. Убраться подальше от окна она уже не успела. Что-то сильно ударило прямо в живот, и потом сразу же в левую руку. Марина шумно выдохнула, сжав зубы от боли. Слезы сами брызнули из глаз, но обычного облегчения не принесли. Снаружи еще стреляли, кричали, гремели ботинками по асфальту, но Марине было уже все равно. Осталось одно незаконченное дело, совсем маленькое, но очень важное, и единственное, о чем она еще могла думать – хватит ли сил? Кое-как обхватив пальцами простреленной руки скользкое от крови металлическое колечко, Марина перевалилась на бок и потянула. Медленно, очень тяжело – до чуть слышного щелчка. И только когда дверь в полуразрушенное жилище Митрича распахнулась, она наконец позволила себе разжать пальцы, отпуская ребристое тело гранаты.

Пробираясь через задний двор, Алекс споткнулся, наверное, раз двадцать. Неизвестно, что было тому виной – то ли темнота и разбросанные повсюду куски какого-то провода, то ли просто усталость. Во время боя Алекс напрочь забыл о раненой руке, но стоило ему перестать стрелять, как она снова напомнила о себе пульсирующей болью, постепенно разливавшейся по всему телу. Даже голова начала немного гудеть, как при температуре. Наверное, это и была температура. Какое-то воспаление, что ли…

– Аккуратнее, – шепнул Барс, – ноги выше поднимай.

Последние метров семь командир практически тащил его, ухватив за ручку рюкзака. Самому Алексу оставалось только переставлять ноги, бесстыдно переложив на Барса немалую часть собственного веса.

– Куда теперь? – тихо спросил Алекс.

– Да черт его знает, – проворчал Барс. – Попробуем немного их помотать. Если великий русский ученый реанимирует этот драндулет, это будет за километр слышно.

Слова командира прозвучали, как заклинание. Как только он закончил говорить, над притихшим Весенним Потоком раздался звук заводящегося двигателя. «Буханка» на соседней улице сначала неуверенно прокашлялась, но потом вдруг взревела так, что даже грохот вновь заработавших автоматов не смог полностью заглушить голос проснувшегося от долгого сна мотора. Техника, выпущенная за десятилетия до рождения Алекса, работала, и, судя по уверенному и даже задорному рыку, собиралась проработать еще долго.

– Все, теперь начнется, – тоскливо выдохнул Барс. – Смотри по сторонам.

Об этом он мог бы и не говорить. Машина, работающая, прямо здесь – самая лучшая приманка для Волков. Теперь они будут ломиться напропалую, заливая все перед собой потоками свинца. Сколько их там осталось? Десять? Пятнадцать?

– Сейчас справа пойдут, там короче, – Барс надавил рукой на плечо Алекса, приказывая опуститься на землю. – Попробуем прижать. Сколько патронов осталось?

– Один рожок, – невесело ответил Алекс. – Я вроде немного стрелял, а все куда-то улетело…

– Магазин. Не рожок, а магазин, говори правильно, – рассеянно заметил Барс. – Нормально, хватит… должно хватить. Ложись вон там, за пнем.

Алекс послушно вжался в холодную землю в том месте, которое указал командир. Теперь трухлявые остатки когда-то могучего дерева, произраставшего на заднем дворе у Митрича, надежно защищали его. Сам Барс устроился чуть дальше, в тени покосившегося забора. Костя и Королев, судя по всему, продолжали заниматься машиной, не обращая внимания на стрельбу – рев мотора то затихал, то вновь заставлял задрожать скудную осеннюю листву и даже саму землю. Алекс покрутил головой в поисках остальных, но Эдика не было видно, а Марина… она вообще вышла из дома?

В крепости покойного Митрича что-то грохнуло. Почти так же, как тогда, в казарме, но на этот раз граната, по-видимому, была послабее. Стекла наверняка вылетели, а вот прочные железные ставни уцелели, и лишь слегка колыхнулись. Никаких языков пламени, ничего такого – просто громкий и глухой хлопок. Которого, впрочем, было вполне достаточно, чтобы прикончить все живое, оставшееся внутри. Алекс перевел взгляд с дома на Барса. Рассмотреть лицо командира не получилось, но Алекс показалось, что тот коротко кивнул. Коротко и хмуро. Расул, потом Митрич, теперь Марина… Неужели к этому можно привыкнуть? Нет, нельзя. Во всяком случае, Алексу уж точно не мог. Да и сам Барс, пожалуй, не мог. Смириться, пережить, отгородиться от всего происходящего ледяной маской невозмутимости – но никак не привыкнуть. Взять себя в руки и действовать. Мертвым не нужны сожаления. А вот тем, кто еще жив – нужны. И не сожаления, не слезы, а действия. И если командир после всего этого еще может драться, значит и Алекс сможет. Потому, что так надо. Потому, что больше некому.

Волки двинулись на звук двигателя «буханки» в обход, с правой стороны изрешеченного пулями дома – как Барс и предсказывал. Несколько человек бросились вперед бегом, но как только командир выпустил короткую очередь, тут же залегли, настолько быстро, что Алекс не успел заметить, был ли кто-то из них ранен, или все пули из автомата Барса ушли поверх голов. В ответ тут же начали палить, но бестолково – явно для острастки. Где-то за спиной с тихим шуршанием посыпались на землю срезанные очередями ветки. Алекс зажмурил левый глаз, выстрелил, целясь на вспышки, и тут же откатился за пень, по которому сразу же забарабанили пули. Было уже почти не страшно. Оттуда им Алекса не достать, а если кто-то из них попробует подойти поближе, Барс его точно подстрелит.

Понемногу светало. Алексу показалось, что он лежит вот так уже чуть ли не полчаса, хотя, конечно же, прошло не более пяти минут. Складывалась странная ситуация: Волки больше не пытались прорваться к рычащей в гараже на соседней улице «буханке», но и сами Алекс с Барсом толком не могли поднять головы. Стоило хоть кому-то из них зашевелиться, как редкая поросль и свалка на той стороне двора оживали, выплевывая огонь и свинец и загоняя их обратно в спасительное укрытие. Алекс подумал, что рано или поздно его все равно достанут. Пень ведь не вечный – пару раз его уже прошило навылет. Но эта мысль почему-то больше не внушала ужаса. Безумно хотелось спать. Закрыть глаза – и все закончится, раз и навсегда. А Барс обязательно выберется, он упрямый, сильный, намного упрямее и сильнее самого Алекса. Он куда лучше сможет позаботиться о девочке. Они обязательно уедут отсюда, доберутся до Финляндии, найдут там людей. Девочка научится нормально говорить, будет расти, а Эдик будет каждый день кормить ее чем-нибудь вкусным. А если она вдруг заболеет, Королев ее вылечит – он ведь может. Он вообще все может…

– Алекс!

Голос командира прервал сладкое забытье и заставил Алекса дернуться. Неужели он действительно почти заснул под грохот автоматов?

– Алекс, ты живой? – Барс говорил тихо – так, чтобы Волки не могли его услышать. – Ты меня слышишь?

– Слышу, – отозвался Алекс, сползая чуть ниже. – Со мной все хорошо.

– Хорошо, – повторил за ним Барс. – Нам надо двигаться. Туда, к гаражу. Если Варг не дурак – а он не дурак, – он наверняка уже отправил пару человек в обход. Когда станет совсем светло, они нас раскатают, патронов и людей у них куда больше. Эд справа от меня, ты его не увидишь. Когда он начнет стрелять, вскакивай и беги. Пробежал десять метров – все, упал, лежи. Понял?

– Понял, – Алекс нервно сглотнул. – Я готов.

Усталость и сон вновь отступили. Похоже, измученное тело вскрыло последнюю заначку сил. Надо бежать сейчас – еще немного, и Алекс попросту не сможет встать. Физически.

Подняться на ноги оказалось совсем просто – куда сложнее было удержать равновесие. Голова гудела, от грохота «Печенега» закладывало уши, а тяжеленный рюкзак норовил свалить Алекса то вправо, то влево. В каком-то смысле это у него получилось – просто Алекс успел пробежать положенные десять метров раньше, чем рухнул обратно в пожухлую траву. Краем глаза он успел заметить, как в нескольких шагах от него залег Барс. Эдик, надежно укрытый за какими-то непонятными завалами, продолжал обрабатывать Волков.

– Давай, Алекс, вперед! – скомандовал Барс. – К сараю!

И Алекс снова бежал. Быстро, изо всех сил – но вместе с тем бесконечно долго. И он не остановился – ни когда совсем близко засвистели пули, а земля под ногами взорвалась десятком крохотных черных фонтанчиков, ни когда ворота гаража вдруг с грохотом разлетелись, и навстречу Алексу из темноты с ревом рванулось огромное чудовище, разом ослепившее его сиянием одного-единственного глаза.

– Осторожно! – раздался откуда-то сзади крик Барса. – Эд, прячься!

С разбегу врезавшись в холодный металлический бок «буханки», Алекс обернулся и увидел, как Вассерман выпрямился во весь рост.

Чертова развалюха все-таки поехала. Барс не без основания считал себя неплохим инженером – пусть и бывшим. Все-таки Королев многому успел его научить. Но того самого чутья, врожденной интуиции, дающей почти безграничную власть над электричеством и механикой и превращающей обычного толкового спеца в настоящего гения своего дела, Барсу все-таки не досталось. А вот Королев с этим самым чутьем родился. В том, что «буханка» рано или поздно заведется, сомнений не было. Были только опасения насчет «или поздно». И когда древняя техника, светя единственной уцелевшей фарой, разнесла ветхие двери гаража и вырвалась на свободу, Барс мог только посетовать, что это не произошло хотя бы парой минут раньше.

Фигура Алекса мелькнула в свете фары и тут же метнулась вправо, укрываясь от выстрелов за «буханкой». Больше в него не стреляли – машина была нужна Волкам целой. Костя сноровисто объехал тоненькие деревца, выросшие здесь, по-видимому, уже после Катастрофы, и даже забрался передними колесами на поваленную секцию забора, но дальше «буханка» двинуться не могла. Барс нервно усмехнулся, вспомнив старую поговорку, связанную с особенностью рельефа и древним мусульманским пророком. Особого выбора не было: и ему, и Эдику придется как-то добежать до машины прежде, чем Волки подойдут ближе.

– Давай, Барс, бегом! – вдруг завопил Вассерман, по пояс высовываясь из своего укрытия. – Держу!

Все-таки «Печенег» – страшная штука. Особенно в руках сумасшедшего – а именно таким сейчас и выглядел Эдик. Злоба загнанного человека и злоба крупнокалиберного пулемета сливались воедино, образовывая двойную злобу… нет, даже злобу в квадрате, которую слетевший с катушек Вассерман обрушивал на Волков.

– Осторожно! Эд, прячься! – заорал Барс, бросаясь вперед.

Уже зная, что не успеет.

Даже убийственная мощь «Печенега» не могла надолго задавить видавших виды бойцов, но Вассерман все-таки вырвал у них драгоценные секунды, которые так нужны были Барсу, чтобы рывком преодолеть голый и ничем не прикрытый клочок земли. Пули снова засвистели рядом, уже только когда Барс хватал в охапку внезапно обмякшего Эдика, оттаскивая его к «буханке». Боковая дверь машины раскрылась им навстречу.

– Давай, гони! – скомандовал Барс, без сил опускаясь на покрытый потрескавшимися от времени резиновыми ковриками пол. – Поехали отсюда.