Глава 9
Волшебная палочка, колпак и сапоги сорок второго размера
Костик выстраивал таблицы, формировал отчеты, составлял планы и уходил из офиса не раньше девяти. Работа и перспективы захватили целиком и полностью, и на какой-то период времени интерес к окружающему миру погас. Телевизор, газеты, журналы, болтовня в коридоре – абсолютно не привлекали, даже обед казался ненужным и бестолковым, а если и удавалось перекусить, то вкус съеденных блюд оставался загадкой.
Костика раздражала пассивность непосредственного начальника, вялость коллег и глупость подчиненных (о, теперь у него было пять подчиненных!). Почему-то все предпочитали тащиться по накатанной колее, а не взбираться на новые вершины, осваивая последние методики и предложения самого Костика. Какое-то болото, которое если и колышется, то только в одну сторону: «А не собраться ли нам вечерком и не попить ли пивка?» Такой расклад мог устроить лентяя или глупца, но никак не умного человека с высшим образованием, мечтающего взвалить на себя фирму «Крона-Ка» и вынести ее на мировую арену. А Костик считал, что это именно его место под солнцем. Но вдруг, неожиданно для себя, он понял, что бьется головой о стену и колесо бизнеса крутится совершенно без его участия. Как и раньше. И главное – свет в конце тоннеля отсутствует.
А еще Аля уволилась и в офисе не появляется.
Серая полоса жизни стала пунктирной, и к обеду пятницы Костя серьезно задумался над результатами сделки с Воробьевым.
Во-первых, его не возвели в ранг начальника отдела, а всего лишь всучили пяток лоботрясов, не умеющих даже грамотно разговаривать по телефону.
Во-вторых, к нему не прислушиваются, а значит, авторитет не возрос.
В-третьих, ему действительно нужна машина… Конечно, не только для личных целей, но и для работы. Да, бесспорно, для работы! Но тема джипа с тех пор не поднималась.
Костик с изумлением обнаружил, что практически топчется на том же пятачке, никакого профессионального рывка не случилось. Энтузиазм и основательное, вдумчивое отношение к делу помешали ему понять это раньше, а вот теперь глаза открылись…
Аля не дала ему возможности подняться, утвердиться – не стала ждать, и он ее потерял (вроде из-за этого потерял…), а Глеб Сергеевич Воробьев наобещал гору благ, сделал минимум и благополучно забыл о собственных словах… Ждать? Но сколько и чего?
Костик доел картофельное пюре, поковырял вилкой куриную котлету, поправил очки, поднялся и отнес тарелки на тележку для грязной посуды. Н-да, пообедал, называется… Решительно направившись к кабинету Воробьева, он попытался сформулировать несколько подходящих фраз, но в голове образовалась каша. «Я не должен нервничать, в конце концов, мне обещали… И потом, я работать хочу, а не бить баклуши!»
– Можно? – Костик постучал в дверь.
– Да, – донесся усталый голос Воробьева.
– Здравствуйте, это опять я.
– Вижу… Чего надо?
– Хочу поговорить с вами о сложившейся ситуации. Детально, по пунктам…
– Валяй, только коротко, у меня сегодня тяжелый день. – Глеб Сергеевич отъехал в кресле назад, закинул ногу на ногу и сцепил руки перед собой.
– Мы с вами договаривались о том, что я получу достойную должность, – серьезно и почти спокойно начал Костик. Он все же нервничал, но старался этого не показывать. – У меня скопилось много идей, реализация которых, безусловно, улучшила бы работу менеджеров. Но вместо этого…
– Тебе подчиненных дали? – перебил Воробьев.
– Да.
– Ну так в расчете!
– Но… ранее речь шла о должности начальника отдела.
– А я передумал, – небрежно бросил Воробьев и вновь придвинулся к столу. – У Куравлева стаж работы шесть лет и двое детей, и я, по-твоему, его на улицу выгнать должен, а тебя на его место поставить? Да на фига мне такая карусель нужна?!
Глеб Сергеевич с утра ждал, на ком сорвать злость. Отдел кадров, организовавший собеседование с соискателем вакансии секретаря, временно выпал из разряда гонимых, а рвать и метать очень хотелось. Костик – отличная жертва! Тем более что пришла пора разобраться с этим «женишком». Неприятно встречать его в коридорах и столовой, отчетами завалил (идиот!), гундит постоянно и, если честно, давит на совесть. А кому такое понравится?
«Алька тебя, молокосос, уже точно не простит, да и теперь у нее новая игрушка появилась – многоуважаемая Даша Кузнецова, сопля и пигалица! – мысленно выдал Воробьев. – Пора, брат, пора… Прости-прощай!»
Он нарочно сдержал порыв просто послать Костика куда подальше и старательно изобразил рассудительного начальника, но получилось плохо и бездарно – сдерживать эмоции Глеб Сергеевич не умел и не любил.
– Я проанализировал работу отдела, нашел минусы и составил небольшой план по…
– Молодец, хвалю! – опять перебил Воробьев. – У меня вроде дежавю… Мы ранее разговаривали об этом?
– Глеб Сергеевич, – официально начал Костик, полагая, что лучше высказать все сразу. – Я был женихом вашей дочери…
– Помню.
– …но, конечно, я не мог создать тех условий, к которым она привыкла…
– Сущая правда!
– Вы предложили мне должность и машину в обмен на… Я не должен был жениться на Алевтине. – Костик указательным пальцем нервно придвинул очки к переносице. – Я со своей стороны выполнил все, о чем вы просили, но в ответ практически ничего не получил.
«Ну и дурак! – подумал Воробьев. – Нашел, кому верить!»
– Разве у тебя не наметился карьерный рост? – с «недоумением» спросил Глеб Сергеевич.
– Нет, я так не считаю. Это совсем не то, чего я ждал, – голос Костика стал уверенным и твердым.
– Тогда вот тебе мой совет, парень, – Воробьев подался вперед и с секундной задержкой добавил: – Увольняйся! Начни карьеру сначала в какой-нибудь перспективной конторе и будь счастлив!
Рот Костика открылся, а затем захлопнулся, лицо побледнело и вытянулось. Понадобилось больше минуты, чтобы прийти в себя.
Ему обещали должность и машину, а теперь указывают на дверь! Он никак не ожидал подобного ответа, это не укладывалось в голове, не имело объяснений. И ведь он не столько хотел урвать большой кусок пирога, сколько мечтал привести в порядок «Крону-Ка», наладить работу, повысить продажи, реализовать идеи и выйти на новый уровень… Неужели не ясно? Он очень нужен!
Разговор, случившийся несколько дней назад, был серьезным, многообещающим и никак не предполагал такого результата.
– Мы же с вами договаривались о… – пробубнил Костик.
– Ну и что? – пожал плечами Воробьев. – А ты на меня в суд подай! Ха! Все, голубчик, до свидания, мне некогда. Иди, увольняйся, составляй резюме и чеши прямиком на сайты с вакансиями. Не сошлись мы с тобой характерами, вот так.
Глеб Сергеевич уткнулся в бумаги, наглядно демонстрируя занятость.
– Вы обманули меня! Вы поступили непорядочно! – воскликнул Костик.
– Боже мой, – широко улыбнулся Воробьев, – чья бы корова мычала. Ты мне еще порекомендуй почитать «Что такое хорошо и что такое плохо», а то у меня трудное детство было и я ни черта не знаю! Джип ему подавай! Размечтался! А набор «Сделай сам» не хочешь?
Костик вытер со лба пот ладонью, поджал губы, развернулся и выбежал из кабинета. А Глеб Сергеевич набрал номер отдела кадров и неторопливо, наслаждаясь каждым словом, произнес:
– Сейчас к вам Прокошин придет – увольняйте без отработки. Надоел. И принесите мне кофе с сахаром. А булочка какая-нибудь есть?.. Слойка… С чем?.. С вишней?.. Тащите слойку!
* * *
Даша сидела на кушетке перед горой одежды, а вещи из шкафа продолжали лететь в ее сторону. На полу полукругом стояли коробки с обувью, на спинке стула висели четыре лаковые сумочки.
– Как тебе эта кофточка? – спросила Алька, пытаясь расправить блестящую ткань.
– А ты уверена, что это кофта? – с сомнением произнесла Даша, не понимая, куда совать руки.
– Не уверена, но интуиция подсказывает, что надевать нужно через голову.
– Все равно не годится, не подходит для наряда феи.
– Много ты понимаешь! Феи из дородных милых тетушек давно превратились в наглых гламурных девиц!
– Нет, – фыркнула Даша, – я тетушкой тоже становиться не собираюсь. Я буду маленькой доброй феей в коротком платьице, с накидкой, в колпаке. И желательно еще крылышки… Тогда, наверное, накидку не надо?..
Точным броском Алька отправила блестящую вещицу в общую кучу, встала на цыпочки и распахнула верхние створки шкафа.
– Когда-то эту глухую комнатенку папуля хотел превратить в тренажерный зал, но по предварительным подсчетам здесь могло поместиться только три с половиной тренажера, и он плюнул на затею. Ему необходим размах, иначе неинтересно, – объяснила Алька. – А потом мы устроили здесь кладовку. Кстати, половина шмоток мне никогда и не принадлежала.
– А чьи они тогда?
– Папиных любовниц, полагаю. Однажды он пришел домой с двумя раздутыми сумками и все причитал: «я для нее столько сделал, а она…», «ее только деньги интересуют…», «вот пусть теперь с голым задом походит…». Наверное, разругался с очередной зазнобой и забрал подарки. Еще с дачи как-то баул притащил…
– Понятно, – протянула Даша и вспомнила Воробьева. Несмотря на вспыльчивость, Глеб Сергеевич ей понравился, оставалось только определить чем.
– Вот смотри! – Алька вытащила на свет полупрозрачную темно-синюю тунику, украшенную по горлу и низу белым пухом. Сочетание цветов, ткани и отделки было странным, неестественным, но вместе с тем притягивало взгляд. – То, что надо! На тебе будет смотреться платьем, а колготки мы купим тоже темно-синие с серебром.
– Супер, – согласилась Даша и улыбнулась до ушей.
О крылышках пришлось забыть, зато с накидкой вопрос решился быстро – Алька отыскала голубое парео и, вспомнив, «как завязывается эта дурацкая штука», изобразила нечто вполне подходящее.
– Теперь нам нужен голубой колпак и сапожки! – воскликнула она, переключаясь на коробки с обувью.
– Вот эти белые подойдут, – указывая пальцем на белоснежную пару с помпончиками и острыми носами, сказала Даша.
– А у тебя какой размер ноги?
– Тридцать седьмой.
– А эти сорок второго. Слушай… это с кем же мой отец встречался?
Переглянувшись, они захохотали.
– Ничего, – успокоившись, ответила Даша, – набью в них ваты и еще танцевать смогу.
Колпак Алька скрупулезно делала больше часа из ватмана, блестящей оберточной бумаги и мишуры. Швы скрепляла двусторонним скотчем и степлером, в остальном помогал клей. Конечно, можно было купить готовый, но ей вдруг нестерпимо захотелось сделать своими руками. Она так увлеклась, что не сразу услышала трезвон мобильника и среагировала, только когда мелодия подпрыгнула на самой высокой ноте, а затем из кухни раздался суматошный крик Даши: «Аля, телефон! Где он?!»
– Да! – сцапав мобильник, не успев посмотреть имя звонившего, выпалила Алька. – Слушаю!
– Привет, – раздался грустный голос Костика.
– Здравствуй…
– Как поживаешь?
– Хорошо.
– Я думаю, нам нужно поговорить.
Алька поймала себя на мысли, что после расставания с Костиком ни разу не мечтала о встрече с ним. Не представляла в подробностях, как он извиняется, сожалеет, или предлагает остаться друзьями, или опять просит переждать. Занавес опустился и отделил ее от Константина Прокошина навсегда, освободил от его амбиций, вечного анализа любой ситуации и предложения руки и сердца. Душа ныла – да, но Алька не нуждалась в охах, ахах и продолжительных объяснениях. Она не желала иметь отношения, напоминающие бразильскую мелодраму, в которой герой, «немного» напортачив, бьет челом еще сто пятнадцать серий и в конце получает прощение.
Алька прислушалась к себе и поняла, что боль стихла. Там, где раньше были планы о свадьбе и надежды на семью, теперь пусто, и даже нет злорадства «вот, позвонил!».
– Извини, я занята, – бросила она и хотела уже положить трубку, но слова Костика вылетели из трубки.
– Подожди! Ты не думай, я помню, что у тебя завтра вечеринка. Я обещал сходить с тобой. Я не отказываюсь! То есть… Аля… я очень виноват перед тобой… то есть… Я предлагал компромисс, но ты не захотела ждать… Мне кажется, нам нужно быть внимательными друг к другу, заботиться об интересах друг друга… учитывать желания друг друга… И помогать… Да, иногда приходится чем-то жертвовать… Окружающие нас люди не хотят понимать элементарных вещей и делать что-то конкретное, а не…
Дальше Алька не слушала. Костик помнит о вечеринке и согласен завтра поехать в академию…
Алька покосилась в сторону кухни, услышала отдаленное пение Даши под звук льющейся воды и мягко улыбнулась.
– Извини, но на вечеринку я иду вместе с сестрой. И нам с тобой не нужно встречаться и не о чем разговаривать. Мне кажется, все гораздо проще. Любовь – это любовь, предательство – это предательство, и так далее. Прощай. И, пожалуйста, не звони мне больше.
– С какой сестрой?..
Но Алька вдаваться в подробности не собиралась, да и не воспользовалась бы она услугами Костика ни за что. Слишком много чести Марго и Пенке – обойдутся! И рядом теперь действительно Даша, которая завтра, надев белые сапоги сорок второго размера, превратится в прелестную фею из сказки. Эх, не нужно было покупать платье, сейчас бы ей костюм мушкетера или Зорро! Очень подходят к настроению.
Отключив мобильник, Алька взяла колпак и покрутила его, разглядывая. Мишура сверкала, оберточная бумага поблескивала, неприятный осадок после «душевной беседы» медленно таял.
– Прощай, Костик, – твердо произнесла она, надеясь, что это был последний аккорд их отношений. Она идет дальше и не собирается оглядываться назад. В данном случае действительно можно сказать: все что ни делается – к лучшему.
– Звонил твой папа? – заглянув в гостиную, спросила Даша.
– Нет, мой бывший жених.
– Э-э…
– Поверь, ничего интересного, самая обыкновенная история с мечтами, подкупом, обманом и предательством, – иронично ответила Алька. – Хотя, если хочешь, я расскажу тебе, как дело было.
Даша еще в академии интуитивно поняла, что тема личной жизни старшей сестры попахивает порохом и керосином. А уж Маргарита с Еленой не скрывали своей радости и злости, они выдавали скользкие намеки и получали от этого максимальное удовольствие: извивались, точно змеюки, презрительно морщили носы и усмехались. Алька держалась спокойно и снисходительно, но легкое волнение подрагивало в глазах… О каком парне была речь и нельзя ли помочь?
– Хочу, – просто ответила Даша и вспомнила Андрея Зубарева. Только его – уверенного и сильного – она могла представить рядом с Алей…
– В конце января я собиралась выйти замуж за молодого человека по имени Константин, он работает менеджером в «Кроне-Ка». Скорее всего, у него сейчас другая должность. Костик мне казался… настоящим, что ли… Слишком серьезный и от этого смешной. В нем не было фальши, ну, я так думала. И он на меня частенько сердился, а иногда воспитывал. – Алька точно пересказывала чужую историю и при этом не всегда могла подобрать нужные слова. – Пару недель назад Константин сделал мне предложение, и я согласилась.
– А ты его любила? – спросила Даша. Для нее в отношениях между мужчиной и женщиной этот момент являлся наиважнейшим.
– Тогда думала, что любила. – Алька подперла щеку кулаком и нахмурилась, вспоминая свои чувства. – Я была счастлива. Ну-у…. почти…
– Вот видишь! – Дашка подскочила и хлопнула по столу ладонью так, что колпак подпрыгнул. Щеки вспыхнули, челка съехала влево.
– Что?
– Не важно, пожалуйста, рассказывай дальше.
Алька коротко улыбнулась и продолжила. Ей уже давно не хватало возможности выговориться, довериться, расслабиться и размякнуть – с самого рождения, наверное.
– Отец, естественно, был против нашего брака – Глеб Сергеевич Воробьев мечтает о богатом зяте, владельце заводов и пароходов, не меньше. Менеджеры вообще не входят в круг его знакомых, и к ним он относится либо с равнодушием, либо с презрением. Да он просто обалдел, когда я сообщила ему об этом!
– Ничего себе… – Даша села на стул напротив Али, схватила полоску оберточной бумаги и принялась нервно складывать ее, а затем разворачивать.
– Потом Зубарев и мой дорогой папочка предложили Костику крутую должность и джип. Предложили, естественно, не в качестве благотворительности – эти блага он бы получил в том случае, если бы отказался от меня.
– И-и? – Дашка вытянула шею, хотя уже догадалась об итоге сделки.
– Костик согласился.
– Гад!
– Позже он признался мне во всем. То просил понять, то подождать… Но я-то еще в своем уме! – резко сказала Алька. – Мы расстались как раз до моей поездки в Волгоград.
– Значит, он должен был пойти с тобой на вечеринку?
– Ага. Я, правда, Марго с Пенкой в подробности не посвящала, – улыбнулась Алька. – Им нравится думать, что у меня вообще не может быть длительных отношений с нормальным парнем… Злыдни. Но мне все равно.
– Пенкой ты зовешь Лену?
– Да.
– Мне нравится! Подожди… – Даша нахмурилась и отодвинула полоску бумаги в сторону. – Ты сказала, что Зубарев тоже участвовал в этом безобразии?
– Участвовал, но…
Алька вспомнила Андрея, вернее, она его по-прежнему не забывала. Серые глаза, темно-русые волосы, тонкие губы, взгляд, улыбка, жест… Его катастрофически не хватало. О, с каким удовольствием она сейчас сразилась бы с ним! Или вернулась бы на несколько дней раньше и прожила события вновь. Первая сцена у него дома, вторая, поездка, бильярд, его руки на ее талии… Ничего же их не связывает, а хочется его увидеть. Странно, Костика не хочется, даже чтобы позлорадствовать, а Зубарева…
– Но он хороший, да? – подсказала Даша.
– Ничего так, – небрежно ответила Алька и торопливо сменила тему: – А давай еще елку нарядим, а?
– Давай!
– И шары на нее наши счастливые повесим, чего им пылиться в коробках, тем более что сам Дед Мороз… – Алька выпучила глаза, – нам разрешил!
– Смейся, смейся, – хихикнула Даша, – но однажды ты поймешь, что чудеса случаются! И далеко за ними ходить не надо! – Хитро прищурившись, она нацепила колпак на голову и, спохватившись, взволнованно спросила: – А палочка у меня будет? Без нее никак нельзя!
– Какая палочка? – удивилась Алька.
– Волшебная!
– А-а, сейчас сделаем, не проблема.
– Только красивую.
– Само собой!
Алька сходила в кухню и принесла упакованные японские палочки.
– А что это? – спросила Даша.
– Отец иногда суши домой заказывает, а к ним всегда палочки прилагаются в щедром количестве, вот они-то нам и пригодятся, – сняв упаковку и разделив палочки, Алька протянула одну Даше и торжественно произнесла: – Отныне и навсегда ты – фея! Только украшай ее сама, меня колпак уже доконал.
– Спасибо, спасибо!
– Пойду-ка я притащу из кладовки елку и украшения, пора бы и нам прочувствовать приближение Нового года.
Алька вышла из комнаты и остановилась. Обернулась и посмотрела на Дашу, пыхтевшую над мишурой и оберточной бумагой. Сейчас же накрутит, навертит чего-нибудь этакого, а потом взмахнет своей волшебной палкой и – спасайся кто может! Интересно, какие мысли и желания теснятся в этой светлой голове?.. Алька усмехнулась по-доброму и направилась к кладовке, осматривая по пути многоярусный бардак, устроенный ими в рекордно короткий срок. Скоро вернется с работы отец и начнет рвать и метать. «Ну и пусть», – едко улыбнулась Алька и удивилась: как быстро Даша заняла в ее сердце особое место…
Чтобы достать огромную коробку с елкой, пришлось вытащить три другие коробки с различным барахлом, ведро с банками («Для анализов, что ли, папочка бережет?»), пластиковый неподъемный чемоданчик с инструментами и пустой грязнющий рюкзак. («А это откуда? Вроде в нашей семье бойскаутов нет…») Алька схватилась за картонку и потянула на себя, вытащила, отряхнула ладони и… И представила, что рядом стоит Зубарев. И дело происходит не здесь, в ее квартире, а у него – на Нагатинской. Андрей сам легко и просто достает коробку и несет ее в комнату, что-то говорит, затем подходит к Альке близко и протягивает руку к ее щеке…
«Скучала?», – спрашивает он.
«Вот еще!» – фыркает она.
А затем Зубарев вновь вызывает ее на бой.
«Проверим?» – спрашивает он.
«Почему бы и нет?» – насмешливо отвечает она.
Алька тряхнула головой, прогоняя наваждение, и скривила губы. А не Дашка ли там уже колдует и насылает на нее нездоровые миражи? От этой мысли стало смешно и легко.
– Занимайтесь своей биологией, Андрей Григорьевич, – тихо сказала Алька, – а я завтра на вечеринку пойду.
* * *
Даша проснулась в три часа ночи и прислушалась. Тихо. Глеб Сергеевич пришел поздно, и они лишь мельком пересеклись в коридоре, так что, наверное, он крепко спит и помешать не сможет.
Отодвинув одеяло, она осторожно встала, подошла к креслу, взяла в охапку костюм феи, мобильник и маленькими шажками направилась в ванную. Глаза горели огнем, детский смешок рвался на свободу, но рисковать нельзя – у нее всего одна попытка!
Закрыв дверь на замочек, Даша быстро переоделась, сунула ноги в сапоги, бухнула на голову колпак и посмотрела в зеркало. Красота…
Собравшись, настроившись, она серьезно произнесла:
– Желаю, чтобы завтра на вечеринку к Але приехал Зубарев, чтобы им было хорошо и… И пусть они этот вечер запомнят надолго!
Довольная собой, Даша взмахнула волшебной палочкой и замерла.
Ничего не изменилось: с потолка не посыпалось конфетти, не грянула музыка и не поднялся белоснежный вихрь. Но маленькую фею в данную минуту вряд ли бы смутили такие мелочи. Взяв со стиральной машинки мобильник, Даша набрала номер Андрея и стала слушать гудки.
– Да… – раздался через минуту сонный голос.
– Здравствуйте, – улыбнулась она. – Вы меня, наверное, не узнали… Я Даша Кузнецова, помните?
– Да, конечно… Что-нибудь случилось?
– Нет, я позвонила поговорить… ну, вообще… обо всем на свете. Погода хорошая, правда?
