Глава 4
Тук-тук, это я, Судьба!
Утром Алька пребывала в тихой задумчивости. Наверное находясь именно в таком состоянии, главнокомандующие считают потери, подтягивают войска ближе к линии фронта и объявляют новый набор добровольцев. После вчерашнего увольнения ей некуда было торопиться, воспоминания бурлили, и злость поднималась волной. Зубарев бы не посмел, все равно бы не посмел, а значит, если бы она не струхнула, то… Но кто же знал, что он не зануда-ученый, а… Называть Андрея нормальным мужчиной Алька категорически отказывалась.
Прослонявшись по квартире, проигнорировав завтрак, она устроилась в своей комнате на кровати с книжкой и попыталась читать.
Мысли о Костике под запретом, да, под запретом…
Неужели он ее совсем не любил?
Неужели джип и должность лучше, чем она?
Мысли о Костике под запретом, да, под запретом…
Но о Зубареве-то она может думать сколько хочет! Нужно найти номер его мобильника, на всякий случай… вдруг в голову придет гениальная идея, как ему отомстить… А можно разместить его координаты вместе с фотографией на сайте знакомств. Написать что-нибудь «милое», например: «Всю свою жизнь я занимался наукой, мало уделял внимания женщинам и не смог найти ту единственную, которая бы скрасила грядущую старость. Если вы – тощая, вредная, противная зануда или голодная столетняя вампирша, пожалуйста, позвоните по телефону…» Или: «Отчаялся найти жену! Помогите! Согласен на любую! Предпочтения отдаются престарелым Снегурочкам и Осыпавшимся Елкам!», а далее опять же номер телефона. Да, тогда пара недель пройдет относительно спокойно – чувство глубокого удовлетворения порадует приунывшую душу.
Алька отложила книгу, встала и направилась в комнату отца. Конечно, объявления она давать не станет, но какую-нибудь пакость обязательно устроит. Нетрудно.
Нужен номер мобильника.
На войне как на войне!
Собственно, долгими поиски не будут – Глеб Сергеевич Воробьев, потеряв однажды на светской вечеринке свой мобильник, утратив тем самым часть контактов, сильно расстроился, достал старую добрую телефонную книгу, стер с нее вековую пыль и исправно записал данные друзей– знакомых, добавив еще и даты рождения. Случилось это года три назад, и оставалось только надеяться, что у Зубарева номер не изменился.
Полистав страницы, Алька нашла то, что искала, и ехидно улыбнулась. Усевшись в кресло, вытянула ноги и увидела бумажные клочки, валяющиеся за мусорной корзиной около дальней ножки стола. Наклонившись, она автоматически подняла их и хотела уже выбросить, но на одном кусочке заметила маленького нарисованного шариковой ручкой снегиря и остановилась. Птичка была такой забавной и простой, что рука не поднялась отправить ее в мусорку, а тут еще и рукописный текст – почерк женский, пожалуй даже девчоночий…
«Интересно, кто пишет отцу письма со снегирями?»
Это казалось настолько невероятным и странным, что Алька в секунду сложила клочки, а дальше взгляд запрыгал по строчкам…
Здравствуйте, Глеб Сергеевич!
Мы с вами не знакомы, поэтому я сразу представлюсь. Меня зовут Кузнецова Дарья, я живу в Волгограде. Пусть вас не смущает моя фамилия, впрочем… это фамилия моего отца. Трудно объяснить, и я понятия не имею, с чего начать… Вы знали мою маму, Привалову Ирину Юрьевну, даже собирались на ней жениться, а затем поругались вроде (так рассказывала бабушка), но потом все же родилась Алевтина, которая приходится мне старшей сестрой. Вы ее вырастили и воспитали… Спасибо!
И получается, что мама у нас одна, а отцы разные. Не такой уж редкий случай, как вам кажется? Только мы далеко друг от друга… Несправедливость какая-то…
Папа нас бросил еще десять лет назад. Мама умерла давно, а бабушка недавно, и временами накатывает одиночество, обидное до слез. И в такие моменты я всегда думаю о сестре. Как там она? Какая она?
Честно говоря, противно и трудно жить одной, вот я и подумала, вдруг Алевтина будет рада, если узнает, что у нее есть я! Под Новый год всегда случаются чудеса, я буду ее чудом, а она – моим. Здорово, правда?
Пожалуйста, дайте ей почитать это письмо, может, ей захочется со мной встретиться. Я сначала хотела написать сразу Алевтине, но потом передумала… По-разному же бывает… Но если вы считаете, что я для нее обуза и не нужно всего этого, то просто пришлите мне ее фотографию, а письмо выбросите.
Спасибо за все.
Кузнецова Дарья.
Забыла сказать, я на всякий случай еще одно письмо отправила на ваш старый адрес (нашла у бабушки в записях), надеюсь, хотя бы один конверт дойдет.
До свидания.
Алька ошарашенно смотрела на сложенные клочки бумаги и не верила глазам. У нее есть сестра… настоящая сестра… Младшая. Сколько ей лет? Взгляд снова запрыгал по строчкам, но ответ не нашелся.
И еще у нее была мать, то есть это понятно, не в капусте же под зеленым листом однажды нашли Алевтину Воробьеву, но все же речь о реальной женщине, которая после разлада с отцом, вероятно, вышла замуж и начала жизнь заново… И она умерла… давно…
– Эту тему лучше закрыть сразу, – решила Алька, вспоминая рассказы отца. Нет, он никогда не придумывал витиеватых историй, достойных бразильского сериала, не говорил, что ее мама улетела на Марс в поисках внеземных цивилизаций и погибла, попав под метеоритный дождь, или что она была суперагентом и шпионила в пользу России, спасая мир от нового бактериологического оружия, была схвачена, а затем пропала без вести… Нет, папочка объяснил просто и доступно: «Мать твоя сама не знала, чего хочет! Всучила мне тебя на вокзале и усвистела до дома, до хаты, будто так и надо! Кукушка, как есть кукушка! Бабка твоя и то письма писала первое время, волновалась, но тоже сошло на нет… Замечательная семейка, ничего не скажешь! Так что брось, плюнь и не парься об этом вообще».
Но Алька в детстве все же парилась, задавалась вопросами, искала в себе недостатки, пыталась вытянуть из отца побольше информации, но потом успокоилась – нет, и не надо, не любят ее, ну и пусть.
– Эту тему лучше закрыть сразу, – повторила она.
Сердце дрогнуло, но уже через секунду застучало ровно.
Сдвинув брови, Алька полезла под стол, но конверта не оказалось ни на полу, ни в мусорной корзине. Она должна узнать адрес… Зачем? Потому что нужно срочно рвануть в Волгоград и притащить сюда, в Москву, младшую сестру, Дарью Кузнецову!
Назло предателям или потому что сестра?
Назло предателям.
И потому что сестра.
Как отец мог порвать послание, почему не рассказал, не спросил ее мнения? А впрочем, чему удивляться – Глеб Сергеевич Воробьев никогда не брал в расчет чьи-то чувства!
«Под Новый год всегда случаются чудеса, я буду ее чудом, а она – моим. Здорово, правда?»
– Она забавная, – неожиданно улыбнулась Алька, вспоминая строки письма. Закрыла глаза и попыталась представить Дашу, но не получилось. И пусть, не важно. – Я тоже одна и мне тоже противно и трудно, так что… я еду в Волгоград!
На поиски конверта ушло десять минут – он преспокойно лежал среди газет, наваленных неровной стопкой около телевизора.
* * *
– Посмотри, Андрюха, до чего я докатился! Факсы сам отправляю! – Воробьев ткнул пальцем в телефон и закатил глаза. – На звонки отвечаю, как попугай! «Алло, ООО «Крона-Ка», чего изволите? Кого вам подать?» Тьфу! Бухгалтерия же ничего не может! Посадил тут одну вместо Наташки, а она кофе с чаем путает, грудь смешная, зато зад магнитом к земле тянется. Совершенно самостоятельной жизнью живет зад! Будь он неладен! Мне так и хотелось следовать за ней по пятам. Со стулом! Чтобы подстраховать!
– Верни Наталью обратно, – с улыбкой посоветовал Андрей.
– Нет, воробей – птица гордая! Я упрашивать не стану. – Глеб Сергеевич положил руки на стол, подался вперед и мечтательно добавил: – А я знаешь что решил? Надоели секретарши хуже горькой редьки, хочу умную тетку с двумя высшими образованиями, знанием языков и опытом работы помощником руководителя. Пусть рулит! Я на нее кучу дел спихну! А? А для души и тела я себе и так мамзель найду. Не проблема. Да, я вечно путаю бизнес и личное, но теперь-то другая песня. Осознал!
– Мне кажется, я это уже слышал.
– Говорю же – теперь все иначе, твердо и серьезно.
Андрей приехал, потому что Воробьев позвал пообедать и поболтать в ближайшем ресторане, но изначально пригласил в офис, чтобы иметь хорошую возможность пожаловаться на горькую судьбину и на вероломно сбежавшую Наталью. Пришлось слушать и сочувствовать.
– До чего ты договорился с Константином? – неожиданно для себя спросил Андрей.
– Да пошел он! Такому сморчку дочки моей не видать! Покурирует немножко пару-тройку дорогих контрактов, а потом я его уволю, лишь бы разругались они навсегда. Я ее, кровиночку, не для него растил. А она погрустит, погрустит и успокоится, я свою Альку знаю. Мечта любого психоаналитика! Веришь? С ума кого хочешь сведет. Меня уже давно свела. Уволилась, кстати. Текучка кадров у меня образовалась, блин… – Глеб Сергеевич хохотнул. – Ну, поехали обедать?
– Поехали, – ответил Андрей, но мысли его были далеки от супов и закусок. Алька, точеная, дерзкая Алька, не давала покоя. Жаль, не поцеловал ее вчера…
* * *
Тихая задумчивость испарилась, уступив место иному настроению…
Главнокомандующие посчитали потери на всех фронтах.
Подтянули войска к замаскированным дивизиям противника.
Провели срочную мобилизацию и вдобавок снарядили санитарный поезд.
– Андрей Григорьевич, вы, кажется, мне должны… И, помнится, предлагали помощь… Ну, пакуйте сумку, мы едем в Волгоград!
Мысль взять с собой Зубарева пришла к Альке спонтанно и сразу закрепилась в мозгу. Во-первых, ему так далеко не надо, значит, поедет как миленький. О это сладкое слово – вендетта! Во-вторых, она не хочет трястись поездом или лететь самолетом, в душе абсолютная сумятица, и, с одной стороны, лучше бы поскорее оказаться в точке встречи, а с другой – лишние часы на успокоение не помешают… Пока она даже не знает, как себя вести с Кузнецовой Дашей. Возникнет ли симпатия и чувство: вот она – сестра?.. Нужно двигаться из пункта А в пункт Б и иметь при этом возможность планировать, представлять, надеяться… Вряд ли в поезде она сможет собраться, сосредоточиться, помечтать… А значит, кто-то должен отвезти ее в Волгоград на своей машине. В-третьих…
Последнюю причину Алька спрятала на самое дно души. Ей страшновато, такие поступки всегда влияют на дальнейшую судьбу, потом не получится отмахнуться, забыть, сделать вид, будто ничего и не было… И ей очень нужен рядом человек, который…
Зубарев, несмотря на недавний поступок, зацепил за живое. Наверное, тем, что переиграл ее. Он из тех, кому доверяют, кто справляется и не отходит в сторону в трудную минуту, кто поддержит… Да, несмотря на недавний поступок, он произвел именно такое впечатление, и в сопровождающие Алька хладнокровно выбирает его. Почти хладнокровно.
И еще… папочка ничего не узнает, и Зубарев теперь станет помогать ей, а не ему.
– Я тоже умею быть ужасной, – улыбнулась она и набрала номер мобильника Андрея.
* * *
– Да, слушаю.
– Здрасте, а это я.
Звонкий, ироничный голос Али Воробьевой он бы не спутал ни с чьим другим.
– Здравствуй.
Андрей свернул к дому и остановился около подъезда. Сегодня вторую половину дня он собирался провести дома, работая, но кто знает, получится или нет. Девушка с зелеными глазами и медно-красными волосами вряд ли звонит, чтобы поговорить о погоде или последних мировых новостях, скорее всего, сейчас ему опять придется проходить тест на мужество и честь. А также подвергать испытанию силу воли и терпение.
– Нужно встретиться, – требовательно рубанула Алька.
– Могу я узнать, зачем?
– Боитесь сюрпризов?
– Последнее время очень, – сухо ответил он, намекая на вчерашний вечер. Улыбка скользнула по губам, но для Али она осталась за кадром.
– Расскажу, когда увидимся, – деловито сказала она. – Я бы приехала к вам домой, полагаю, так удобнее. Вы не против?
Нет, он не был против.
«Приятно, что тебя интересует мое мнение по этому поводу», – мысленно усмехнулся Андрей без тени недовольства. Выбравшись из машины, он оглядел засыпанный снегом двор и направился к ступенькам.
– Приезжай, я собирался работать дома, ты застанешь меня в любое время.
– Ждите через час, – коротко отрапортовала Алька.
И этот час он гадал, какие новые устремления приведут дочь Глеба Воробьева к порогу его квартиры. Вчера она назло просилась замуж, и он ничуть не удивится, обнаружив в коридоре сумки с ее вещами, зубную щетку в ванной и банный халат на крючке. И нарочито радостное «ура, теперь мы будем жить вместе!» тоже не пошатнет его нервную систему. Но Аля не станет повторяться – это не ее путь, значит, в ее голове сейчас роятся иные идеи… Возможно, еще более оригинальные. Спасайся кто может…
– Мы едем в Волгоград, – объявила она с порога и только потом стала разматывать длинный серый шарф, снимать короткую дутую куртку и отделанные мехом сапоги. – Причем сегодня и на вашей машине.
– А почему не в Саратов, Уфу или Петрозаводск?
– Женские капризы, знаете ли, – пожав плечами, Алька лучезарно улыбнулась. – Возражения имеются?
– Почему в Волгоград? – не отступил Андрей.
– Уже давно меня пленила история этого города… и архитектура тоже!
Зубарев понял, что объяснений не последует, и настаивать не стал. К тому же он совсем не против проделать с ней столь долгий путь. Кажется, Аля стала вызывать у него неподдельный интерес. И немудрено после такого…
Зазвонил телефон, но Андрей его проигнорировал.
– И когда ты планируешь вернуться обратно?
– Не знаю. – Алька зашагала в кухню, где, сразу сориентировавшись, включила чайник, вытащила из шкафчика пачку чайных пакетиков (угадала со второй попытки) и заглянула в сахарницу. – Лучше бы сразу вернуться, но столько часов за рулем, наверное, тяжко… Мы поедем сегодня вечером, переночуем где-нибудь, затем рванем дальше, а там видно будет. Отдохнем и вернемся в Москву. Хорошо я придумала?
– Вполне, – спокойно ответил Андрей, отстранил гостью и сам налил ей чаю.
– Спасибо, – бросила Алька и теперь зашагала в комнату. Уютно устроившись на диване, еще хранившем волнение вчерашнего спектакля, она решила выяснить то, что ее интересовало:
– Я правильно поняла, вы не отказываетесь?
– Не отказываюсь, – подтвердил он.
– Неужели вас так сильно терзает чувство вины? – В ее глазах запрыгали бесята.
– Вообще не терзает, то есть абсолютно, – ответил Андрей, и в его голосе промелькнуло столько усталости, что любые сомнения не посмели бы появиться на свет.
Алька недовольно поджала губы и сморщила нос. А где сопротивление? Где ее порция удовольствия от его негодования и отказа?
– Собственно, это не важно, – подвела она итог. – Вы мне задолжали, вот и помогайте – сами же предложили. И я не хочу, чтобы папа знал о нашем походе, ему я скажу, что отправилась на пару дней в дом отдыха, развеяться после… после расставания с любимым, – закончила Алька и печально потупила взор.
«Играет, – подумал Андрей. – Но почему, зачем? Разве сейчас ее боль может быть напускной? С женихом Константином она действительно рассталась, и расставание нельзя назвать легким…»
Но в этот момент Аля подняла голову, и он увидел, какими темными стали ее глаза…
«Не играет… – мелькнула следующая мысль. – Или заменяет одно другим, путает… Прав Глеб, с ней действительно с ума сойдешь».
Требование поехать в Волгоград Андрей принял внешне спокойно, будто так и надо, будто его невозможно ничем озадачить, но в душе множились различные вопросы. Интуитивно он почувствовал, что поездка не совсем безобидна – Алька волновалась, совсем чуть-чуть, но все же… И, похоже, она пришла не только позлить, но и за поддержкой, в чем вряд ли признается ему и себе. Ее тянет в Волгоград, сильно тянет… Но вчера она и не помышляла об этом… Что же случилось за столь короткий промежуток времени?..
Он ей должен, да, и он отвезет ее куда потребуется.
– Хорошо, – ответил Андрей, – я ничего не скажу твоему отцу.
– Отличненько, – улыбнулась до ушей Алька, наклонила голову набок и хитро спросила: – А вы скучали по мне?
«Ну-у-у, понеслось… – сдержал ответную улыбку Андрей. – Так просто она не уйдет».
– Нет.
– Разве я вам совсем не понравилась?
– Немного.
– А конкретнее?
– Ноги, руки, нос.
– Особенно нос, да?
– Бесспорно.
– А вы почему до сих пор не женаты?
– Тебя ждал.
– Ух ты! Но вчера вы говорили другое. Что-то там про большую и светлую любовь… – Алька встала с дивана, подошла к Андрею ближе и насмешливо спросила: – Так вы, наверное, и свадьбу мою расстроили, чтобы самому…
Договорить она не успела, послышалось щелканье замка, затем «вжик» «молнии», какие-то «ух» и «шлеп», а затем раздались легкие шаги. Спустя несколько секунд в дверном проеме появилась высокая симпатичная девушка лет двадцати пяти. Черные прямые волосы собраны в высокий хвост, накрашены только полные губы. Белая водолазка в обтяжку. И черные брюки тоже… в обтяжку.
Андрей, увидев гостью, коротко улыбнулся, и это не ускользнуло от Альки. «Вот, значит, какие девушки ему нравятся, – с непонятным отчаянием подумала она. Тонкой леской злыдня ревность скользнула по сердцу, сделала круг и рванула вверх! А еще вспомнился Костик… расстроенная свадьба… и постоянное одиночество… – Ага, мою жизнь разбивать можно… Шел мимо и наследил, а сам… Сейчас ты у меня получишь!» Она выпрямилась и напряглась. Слова цеплялись за слова, мысли за мысли, взгляды за взгляды…
Это была та минута, которая должна была стать триумфальной. Для Альки Воробьевой триумфальной. Она имеет полное право на маленькую пакостную месть, она заслужила спасительное чувство глубокого удовлетворения, и никто ей сейчас не смог бы помешать…
– Привет, – произнес Андрей, обращаясь к девушке.
– Здравствуйте. Я звонила, но ты не отвечал, я решила – спишь…
– Нет, – мотнула головой Алька, – мы пока не ложились.
Она подошла к Андрею очень близко, прижалась, положила руку на его плечо, заглянула в глаза. В каждом движении было столько желания, откровенности, что любой стоящий рядом почувствовал бы себя неловко.
«Откуда что берется… а главное – с какой скоростью…» – вздохнул Андрей, улавливая намерения неотразимой Алевтины Воробьевой.
– Извините, что помешала, – просто произнесла девушка.
– Нет, нет, – очаровательно улыбнулась Алька, – ничего страшного. У нас впереди еще вечер и целая ночь… Да, дорогой?
Она провела ладонью по груди Зубарева, встала на цыпочки и коснулась губами его щеки. «Как вы думаете, Андрей Григорьевич, – перемешались вредность, злость и ревность, – ваша личная жизнь сегодня даст трещину?..»
В глубине души она понимала, что ее действия уже перебор, но, вспомнив лицо Костика, его просьбу подождать годик, а также размер отступных (джип и новая должность), Алька прижалась к Андрею еще сильнее. И… тут же задохнулась, потому что он запустил пальцы в ее волосы, поймал ее губы и стал целовать. Его руки держали крепко – не отпускали, не давали возможности шелохнуться, впрочем, шок все равно бы помешал этому…
Силы ушли, растворились, оставив Альку один на один с мужчиной, которому она не желала отдавать первенство. Ни в чем. Никогда.
– Я, пожалуй, пойду, – раздался где-то вдалеке голос черноволосой девушки.
И стало удивительно тихо.
Андрей отпустил ослабевшую Альку, но глаза не отвел. «Я сделал то, что хотел… – ухватил он уверенную мысль и, удобно сместив акценты в сторону иронии, подумал: – И сейчас она меня за это убьет». Но какие слова он услышит? Как Алевтина Воробьева умудрится обвинить его в том, на что сама спровоцировала?..
Она шагнула назад и, не веря в произошедшее, коснулась кончиками пальцев своих губ.
Зубарев ее целовал?
Да.
Первым порывом было влепить ему звонкую пощечину, но только рука не поднялась… Он нагло воспользовался чужой игрой и сделал ее ход – своим.
Нельзя, ни за что нельзя показывать свою слабость!
Подумаешь, поцелуй!
И потом – месть состоялась или…
– Надеюсь, я не расстроила вашу гостью? – Глаза Альки сверкнули зеленым огнем. – Не хотелось бы случайно, мимоходом испортить чью-то личную жизнь.
– Нет, она не расстроилась, – ровно ответил Андрей. – Это моя двоюродная сестра, она приезжала за вещами.
