Глава 19
Чужой жених – потемки
Выдвинув верхний ящик стола, Таня положила в угол красный пакет с шоколадными конфетами «LINDOR». Наконец-то у нее есть деньги и наконец-то она может позволить себе любимые конфеты. Раньше она всегда начинала рабочий день именно с них (шеф-повар «Рыжей осени» сердился, защищая свои десерты), и вот теперь приятный момент из прошлого вернулся и занял свое место на пачке новых файлов, рядом с коробкой скрепок. Отличное утро. Утро со вкусом молочного шоколада.
Таня задвинула ящик и посмотрела на дверь. Барков еще не приходил, и ожидание с каждой минутой становилось все острее и болезненнее. Что он скажет? Что?.. Да кто ж его знает! А впрочем, пусть реагирует как хочет, во-первых, в свободное от работы время она может заниматься чем угодно, во-вторых, ей ни капельки не стыдно, более того, она ждет не дождется, когда положит на его стол десять тысяч рублей, в-третьих… в-третьих, она помнит его взгляд…
Дверь широко распахнулась, и в приемную шагнул Павел Сергеевич Барков.
Таня вздрогнула и замерла. Уверенность, смятение, уверенность, смятение… – ощущения запрыгали, нарушая отрепетированный настрой. Уверенность, смятение, уверенность, смятение… УВЕРЕННОСТЬ.
– Доброе утро, Таня.
– Здравствуйте, Павел Сергеевич. – Она уткнулась в монитор, изображая полнейшее равнодушие. Дел полно, а тут всякие начальники ходят и ходят, ходят и ходят, отвлекают и отвлекают…
Он подошел к столу, расстегнул «молнию» на куртке и сел на стул. Вынул карандаш из подставки, повертел в руках и вернул его на место.
– Доброе утро, Таня, – повторил Павел и улыбнулся.
– У вас склероз?
– Нет, – он покачал головой, – я как раз очень хорошо все помню…
– Тогда почему здороваетесь по два раза? – делая вид, что не понимает, куда он клонит, спросила Таня.
«Хватит смотреть в компьютер».
«Идите уже в свой кабинет!»
– Соскучился, наверное, – ответил Павел, неотрывно глядя на нее.
Таня переместила взгляд выше на своего иронично настроенного начальника и нарочно удивленно приподняла бровь.
– А что так?
«Не знаю…»
«Скучай по своей Задольской!»
– Сам удивляюсь, – он усмехнулся и чуть наклонил голову набок. – Ты хорошо танцуешь…
Да, она хорошо танцует и хорошо готовит омлет! Она вообще замечательная, но вас, Павел Сергеевич, это совершенно не касается! Таня попыталась разозлиться, чтобы прогнать ненужное смущение, но не смогла – предательский румянец пробежал по лицу, а сердце екнуло.
– Я знаю, – сухо ответила она и вновь переключила внимание на монитор.
«Все не так», – пронеслось в голове Павла.
«Все не так», – подумала Таня.
– Как ты оказалась на мальчишнике?
– Шла мимо и решила поздравить.
– Я в этом не сомневался.
Она резко подняла голову и увидела широкую улыбку на его лице.
– Напрасно вы мне не верите, – Таня тоже улыбнулась. Едко, насмешливо. – Все так и было…
Павел кивнул, встал и направился к своему кабинету, около двери остановился и, не удержавшись, сказал:
– Костюм Снегурочки на тебе сидел великолепно.
Он тоже волновался. Вчера, когда засыпал, сегодня, когда, проснувшись, шлепал босыми ногами в сторону ванной, когда пил кофе, когда садился в машину, когда поднимался по ступенькам, когда шел по гулкому коридору мимо дверей, мимо рекламных плакатов, мимо раскидистых цветов… Волновался.
Дурацкое состояние, которое, как ни странно, – приятно.
Таня, Таня, Танечка… откуда же ты взялась?.. «А это я сам тебя поймал… сам».
Павлу нравилось на нее смотреть, нравилось слушать и даже сердить нравилось. Прямой носик морщился, карие глаза темнели, и взгляд становился яркий, жгучий. Именно такой взгляд он предполагал получить перед началом рабочего дня. И получил.
Включив компьютер, Павел открыл ежедневник и посмотрел на исписанную страницу понедельника, затем перескочил на соседнюю – практически чистую. «Командировка в Нижний Новгород» – единственная запись на первой строчке.
– Это я помню, – выдохнул он и потянулся за сигаретой. Нет. Стоп. Он обещал себе не курить в кабинете.
Еще раз глянув в ежедневник, Павел нажал на телефоне пару кнопок и по громкой связи сказал:
– Таня, я забыл тебя предупредить – завтра мы отправляемся в командировку в Нижний Новгород. Туда и обратно на машине. Много вещей брать не надо…
– Что?! – раздался в ответ изумленный голос.
– Думаю, поездка займет два дня.
Через секунду дверь его кабинета была открыта нараспашку, а на пороге стояла Таня.
О да! Он опять схлопотал этот особый взгляд!
– Какого черта?.. То есть о командировках мы не договаривались!
Поездка в Нижний Новгород… Это что еще за новости?! Трястись часа четыре в машине, торчать в гостинице, спать на чужой кровати, а потом опять трястись в машине! Зачем ей ехать в такую даль и чем там заниматься?! Записывать каждое его слово? Организовывать завтрак, обед и ужин? Он нарочно берет ее с собой – назло! Таня сдвинула брови и сжала губы.
– Я не сказал тебе об этом заранее – моя вина, – спокойно ответил Павел. – Иногда я езжу в командировки, и мне приходится брать с собой секретаря. Подобное случается редко и, на мой взгляд, не является глобальной катастрофой. Скажи свой адрес, и завтра утром я заеду за тобой.
Они поедут вдвоем. Он и она. Таня почувствовала, как немеют ноги, и как тепло становится в груди, и как душа раскалывается на две равные части, одна кричит: «Возмущайся до последнего!» – а вторая шепчет: «Поезжай… только он и ты… только он и ты…»
– А если я откажусь?
– А ты не отказывайся.
Она помолчала немного, мысленно кидаясь то в одну сторону, то в другую, потом назвала адрес и вышла.
«Что я делаю, что я делаю?.. – Павел все же достал сигарету из пачки и закурил, – я собирался поехать один – в этой командировке мне не нужна секретарша…»
– Павел Сергеевич, – дверь приоткрылась, и показалась голова Тани, – я только хотела уточнить… А костюм Снегурочки с собой брать?
Дверь захлопнулась, и из приемной донесся звонкий смех.
«Я уже не смогу без нее…» – подумал Павел.
* * *
Софи Брукс.
Софи Брукс.
Софи Брукс.
Игорь Яковлевич повторял про себя имя главной героини и выстукивал ритм ручкой по папке со сценарием.
Софи Брукс.
Софи Брукс.
Софи Брукс.
Она больше не ускользала, она обрела тело, голос, мимику и даже запах. Она стала реальной до рези в глазах, до боли в сердце.
Софи Брукс.
Софи Брукс.
Софи Брукс.
Игорь Яковлевич встал и прошелся по комнате. Зоя, Зоя, ну зачем же ты убежала? Где теперь тебя искать? А искать придется… Не нужна ему другая актриса, НЕ НУЖНА. Фадеев мотнул головой и сел в кресло, закрыл глаза и мысленно нарисовал хрупкую фигурку в пышном платье.
– Я тебя найду, – пообещал Игорь Яковлевич самому себе, и фигурка стала ближе и четче. – Я тебя найду…
Что он о ней знает? Начинающая актриса, посещает театральные курсы, участвует в розыгрышах. То есть зарабатывает на жизнь короткими представлениями… Ванька! Вот кто поможет!
– Иван, привет, – торопливо поприветствовал друга Игорь Яковлевич, – помнишь, ты устраивал для меня розыгрыш?
– О! Привет! – в трубке мобильного телефона раздался радостный голос Курочкина. – Прикинь, уже час стою в пробке, и, похоже, в ближайшие полчаса ситуация к лучшему не изменится. Хоть ты позвонил, а то…
– Ванька, у меня дело важное и срочное! – перебил Фадеев. – В какую фирму ты обращался? И как фамилия Зои? Ну, девушки, которая изображала дочку банкира?
– Не дочку, а племянницу…
– Какая разница!
– Ты чего так разволновался? – фыркнул Курочкин. – Тоже, что ли, кого-то подколоть хочешь? Вообще, я даже ее имени не знаю, я по телефону детали обговорил. Потом заскочил в офис, деньги заплатил… кстати, паршивенькая у них контора: дядька-администратор на телефоне и еще пара-тройка комнат… костюмы везде развешаны, присесть негде – балаган, короче говоря…
– Не отвлекайся.
– Так я и говорю, что не знаю, кого именно они к тебе направили.
– Фамилия у нее такая.. фамилия… – затараторил Игорь Яковлевич, вновь прохаживаясь по комнате, – Карпатова… Карпова… Карапаева… нет, не то… мягкая у нее фамилия… пушистая… Карпушина. Да! Карпушина!
– Ты че так орешь, я чуть не оглох! – возмутился Курочкин и радостно добавил: – Тронулись наконец-то, и года не прошло. Впереди просвет намечается…
– Еще какой просвет! – воскликнул Фадеев.
– Это я о дороге, – на всякий случай уточнил Иван, – пробка вроде рассосалась.
– А как фирма называется? Адрес, телефон у тебя есть?
– «Массовик», кажется.
– Точно?
– Не-а, – ответил Курочкин, – но слово такое в названии было. Давай я тебе перезвоню через часик, я как раз до компьютера доберусь и нарою тебе и адрес, и телефон. Я закладку себе на сайт сделал, подумал – вдруг пригодится, вдруг еще кого-нибудь надурить захочется.
– Молодец, – горячо похвалил Фадеев и, хотя час в данном случае казался вечностью, попрощался с Иваном и принялся терпеливо ждать.
Чтобы скоротать время, он созвонился с Хэмилтоном и обговорил детали первой поездки в Англию. Почти все разрешения на съемку получены, и теперь предстоит решить рутинные организационные вопросы. Списка актеров пока нет, и отчасти это осложняет дело, но скоро пробы – все утрясется, все образуется.
Он пригласил Хэмилтона в гости и ответил «буду рад», когда тот предупредил, что придет не один, а с дамой. Да-а-а, американец не теряет времени даром, уже и даму успел подцепить.
– Контора называется «Ваш друг – массовик-затейник», – отрапортовал минут через сорок Иван Курочкин, – записывай телефон и адрес…
Получив столь нужные координаты, Игорь Яковлевич несколько успокоился и расслабился. И чего волновался, не иголка же она в стоге сена – всего один звонок, и он снова увидит маленькую птичку Зою Карпушину. Теперь-то уж никуда не денется! Не вспорхнет с ветки, не улетит в неизвестном направлении.
Фадеев протянул руку к телефону и улыбнулся. Какая же странная штука эта судьба… когда он увидел Зою первый раз, то чуть дар речи от шока не потерял, а теперь собирается доверить ей главную роль в костюмированной ленте, заявки на прокат которой уже сейчас сделали Англия и Франция. И вот что еще странно… греет она душу, греет. Маленькая пичуга, а не отпускает. По-особенному держит. И будто он ответственность за нее несет, и будто должен заботиться… Сон, что ли, всему виной? Или мысли о Софи Брукс так измотали?
– Добрый день, мое имя – Игорь Яковлевич Фадеев. Несколько дней назад мой друг заказывал у вас розыгрыш…
– Здравствуйте, подождите минуточку, я журнал открою… Так, так… помню, помню… Ага-ага…
– Ко мне приезжала Зоя Карпушина, у вас такая работает?
– М-м-м… сейчас, сейчас… Вы тот человек, которого разыгрывали, я правильно понял?
– Да, – охотно признался Игорь Яковлевич. – И мне необходимо поговорить с Зоей… она ко мне приезжала и…
– Боюсь, это невозможно, – раздался гнусавый голос.
– Извините, вас как зовут?
– Кирилл Абрамович, я администратор фирмы «Ваш друг – массовик-затейник».
– Очень приятно. Понимаете… я режиссер и… – Фадеев запнулся. Доверять свои чувства и планы постороннему человеку не стоило. – Мне необходимо встретиться с Зоей Карпушиной, пожалуйста, дайте мне номер ее телефона, я ей позвоню и…
– Уважаемый Игорь Яковлевич, – приторно начал Кирилл Абрамович. – Я бы рад вам помочь, но так случилось, что Зоя Егоровна Карпушина уволилась, и где она теперь обитает, я не имею ни малейшего представления. Она не москвичка, и взяли мы ее по доброте душевной – образование хромает на обе ноги, характер, как оказалось, скверный…
– Подождите. Она уволилась?
– Ну да, я именно это и говорю…
– Когда?
– Сегодня утром. Прилетела, заявление написала и улетела, а у нас, между прочим, сезон Снегурочек, и график расписан аж до пятнадцатого января. Хотели задержать ее на две недели, да только она билеты на поезд показала и ручкой помахала, мол, ваши проблемы меня не касаются, разбирайтесь как хотите, а я к тете в Пензу до конца февраля уезжаю. Эгоистка. – Кирилл Абрамович тяжело вздохнул.
– Но как же так…
– Вот и я говорю – молодежь пошла безответственная!
– Но у вас должен быть номер ее мобильного телефона.
– Так она нашенским телефоном пользовалась. На фирму три штуки оформлено – один ей, по все той же доброте душевной, выделили. Живи да радуйся, так нет же! Адреса прописки у меня нет – на Северный полюс за ней все равно никто не поедет… ну, это я образно говоря.
– А адрес тетки Зоя не оставила?
– Нет, нам-то он без надобности. Костюмы она сдала – претензий не имеем.
– А московский адрес? Где она здесь жила? Может, хозяин квартиры что-нибудь знает?
– Это пожалуйста, это без проблем. Записывайте, – протянул Кирилл Абрамович, хлюпнув носом, – только квартиру она снимала, поди уж вещички собрала и на вокзал умотала. М-м-м… так, так… Балаклавский проспект, дом…
Игорь Яковлевич схватил ручку и прямо на папке со сценарием написал адрес – если Софи Брукс удалось поймать, то Зоя Карпушина по-прежнему ускользала…
* * *
Они едут к Фадееву! Только что позвонил Рэнди и сказал об этом. Отлично, отлично, отлично! Хэмилтон от нее уже млеет, осталось очаровать режиссера, и роль в кармане. Ира улыбнулась и, мурлыча под нос незатейливую мелодию, направилась в ванную. Сейчас надо выглядеть великолепно. ИДЕАЛЬНО. Ах, Рэнди, Рэнди, как же с тобой повезло!
Первую половину воскресенья Ира провела с Павлом (ресторан выбран, меню намечено), а вечер… О, вечер! Хэмилтон заехал в шесть, и они целый час катались по Москве. Огни фонарей, гирлянд, солнечные витрины магазинов и окна домов, наряженные елки, редкие, но крупные хлопья снежинок – мило и романтично. А потом – вегетарианский ресторанчик и короткая прогулка по Александровскому саду.
Рэнди замечательный.
Шикарный.
То, что нужно.
И встретила она его вовремя – она свободна, и обязательства пока существуют только в устной форме (заявление в ЗАГС не считается). Сомнений почти не осталось – Павел лишний. Но… но еще надо подождать два-три дня, а уж потом разобраться со свадьбой… с отменой свадьбы. Хэмилтон смотрит, прижимается, говорит комплименты, но каковы его окончательные планы?
Ира нахмурилась, включила воду и умылась холодной водой. Даже стать его любовницей – это большая удача, а там кто знает… он и в Александровском саду опять говорил, что ему нужна русская жена…
Протерев лицо тоником, Ира направилась в кухню. Выпила полстакана минеральной воды и замерла около холодильника. Интересно, а как целуются американцы? Как целуется Хэмилтон?
– Возможно, это произойдет именно сегодня… – тихо произнесла Ира, мечтательно закрыв глаза.
Несколько раз глубоко вдохнув, она провела рукой по прохладной дверце и улыбнулась. Надо дать понять Рэнди, что она готова к большему, но не слишком торопиться. Она дорогая женщина. ДОРОГАЯ.
* * *
На звонки никто не отвечал – квартира на Балаклавском проспекте хранила молчание. Неужели уехала? Только от одной этой мысли сдавило виски. Зоя, где ты? ГДЕ?
– Иван, это опять я, – в голосе Фадеева появились резкие нотки. – Делай что хочешь, но найди мне ее! Полное имя – Зоя Егоровна Карпушина, в данный момент, скорее всего, направляется в Пензу. Обзвони вокзалы… Да, да! Займись этим именно сейчас! Она не москвичка, здесь на каких-то курсах училась… театральных… да, платные. Ну и что! Знаю – курсов миллион, но ты постарайся! Ко мне Хэмилтон с минуты на минуту приедет, и вся надежда на тебя, может, ты ее около поезда перехватить успеешь… маленькая, волосы светлые, двадцать девять лет, полушубок розовый, ну ты же видел ее… Ищи где хочешь!
Фадеев продиктовал полученный от администратора фирмы «Ваш друг – массовик-затейник» адрес, телефон и прервал разговор. Да что же за напасть такая! Он схватился за край стола и сжал зубы. Глаза заслезились, и, как ни странно, захотелось плакать и смеяться одновременно. Непонятное состояние, болезненное. Как будто потерял что-то очень важное, а найти не можешь…
– Так и есть, – устало опускаясь на стул, выдохнул Фадеев. – Потерял!
* * *
– Никакого маразма, никакого маразма… – твердила Зойка, подскакивая на месте. Притоптанный снег тихо похрустывал в такт речовки. – Никакого маразма, никакого маразма, – ноги замерзли, нос превратился в замороженную сливу, но такие погрешности новых чувств совершенно не останавливали от того самого запрещенного маразма…
Еще вчера Зойка свято верила, что наваждение пройдет, что до глупостей она не скатится, и шуточки Тани не будут иметь к реальности никакого отношения, но соблазн хотя бы одним глазком взглянуть на Игоря Яковлевича Фадеева выбора не оставил. Дотерпев кое-как до вечера, она быстренько собралась и, купив в ларьке шоколадный батончик и чипсы, устроила засаду за углом дома горячо любимого (уже без всяких сомнений) режиссера.
Вспомнить этаж Зоя не смогла, и это явилось огорчительным моментом. Установить, дома Фадеев или нет, не представлялось возможным, поэтому она просто смотрела на двери подъезда в надежде увидеть его входящим или выходящим и на большее счастье совершенно не рассчитывала.
«Сникерс» давно был съеден, от чипсов остались только одни воспоминания и шуршащий пакетик в кармане, а предмет мечтаний так и не показался. Зойка жутко замерзла и мысленно прикидывала, где находится близлежащий «Макдоналдс» (туалет мог пригодиться уже через полчаса), но пункта наблюдения не покидала.
– Я сошла с ума, – оглядываясь в сторону проезжей части на автобусную остановку, бурчала она. Натягивала на уши шапку и притопывала сапожками. – Ни один нормальный человек, кроме чокнутой Сацкой, не додумался бы до такого. У Фадеева, наверное, куча дел, он, может, вообще ночевать сегодня не придет… надо идти домой… Надо, но я не пойду.
Два часа она уже простояла, еще часик, и, возможно, тогда… или полтора часика… Зоя потерла нос перчаткой и для разогрева стала подпрыгивать выше.
Дверь подъезда открылась, и на улицу вышли двое… светловолосый мужчина в длинном пальто и высокая девушка в короткой леопардовой шубке. Мама дорогая! Это же американец и Задольская!
Прекратив прыжки, Зоя прислонилась к стене и замерла… что-то эта проныра слишком часто маячит около продюсера, какие у нее дела с ним?..
Ясное дело – у Фадеева были, значит, он в своей квартире и вряд ли пойдет куда-нибудь на ночь глядя, и, значит, увидеть его сегодня шансы нулевые. Эх…
Порыв ветра донес звонкий смех Задольской. Кокетливый смех. Зоя напряглась и вытянула шею вперед – на ее глазах разыгрывалась престранная сцена…
Ирина излучала восторг – флюиды тонкой женской игры, точно брызги, летели в разные стороны. Наклон головы, жест рукой, улыбка… переливы фраз и отточенные взгляды-стрелы. Она повела американца к скамейке небольшого дворика, но по пути остановилась, прислонилась спиной к березе и тряхнула головой, демонстрируя роскошные волосы. Он что-то сказал и подошел ближе. Тоже засмеялся и притянул ее к себе…
– Целуются… – прошептала Зойка, позабыв сразу и о замерзших ногах, и о туалете.
Расстегнув сумочку, она вынула из кармашка мобильник и уже хотела позвонить Тане, но передумала. Придется объяснять, что она делает около дома Фадеева… «Никакого маразма, никакого маразма», – обещала она подруге только вчера.
– Потом расскажу, – решила она, возвращая телефон на место, – устроим на неделе вечеринку на двоих, выпьем… будет не так стыдно, и расскажу.
