Глава 2
Ирина в ярости захлопнула крышку сотового телефона. Итак, Вадим вернулся, кто бы мог подумать! Ну не сволочь ли он после этого?! Сидел бы себе в своей загранице, чего не хватало? Мировая известность, денег куры не клюют, от баб небось нет отбоя — так какого рожна ты приперся, дорогой бывший муж? Да еще, как нарочно, выбрал новогодний вечер! Будто специально хочет испортить ей настроение и праздник.
Приезд Вадима не входил в ее планы. Уже год она благополучно сдает его квартиру, получая за это немалые дивиденды. И между прочим, совершенно не мучается угрызениями совести! А что прикажете делать бедной женщине? Она на рояле играть не умеет, извините, не всем дано, а выживать в этой жизни, где каждый сам за себя, ей как-то надо. Вот и приходится исхитряться!
Ах, Дымов, видите ли, недоволен тем, что его квартира сдана. Жалко ему, что ли, все равно пять лет стоит пустая! А так в ней хоть кто-то живет, пыль протирает. Нет, Дымов, как был законченным эгоистом, таким и остался! Всегда думал только о себе. Эгоцентрик и жлоб!
Ирина вздохнула. Однако что ж теперь делать? Придется ехать на свидание с бывшим мужем, «разруливать ситуацию». Какой уж тут праздник! Интересно, насколько Дымов приехал и с какой целью? Если ненадолго, так пусть договорится с жиличкой, этой лахудрой Тамарой, и поживет в свободной комнате. Хуже, если он решил продать квартиру. Хотя с чего бы? Денег у него и так хватает, а за квартиру он вроде держится, мямлит какую-то сентиментальщину про память поколений, дом детства и прочую муру. Конечно, с его деньжищами можно позволить хранить квартирку в престижнейшем месте, тысяч этак за триста евро как память.
Ладно, будем действовать по обстановке!
Ирина закурила. В гостиную вошел ее юный любовник Илья. Сел рядом, выхватил сигарету, тоже затянулся.
На вид Илье было лет восемнадцать. При рождении феи одарили его щедро и исключительно козырными тузами — тут тебе и голубые очи, и золотые кудри, и лепной торс, и широкие плечи, словом, чистая замануха был этот Илюша. Рахат-лукум, любимое женское лакомство.
— А ты чего такая… Вроде не в себе? — Бывший муж приехал!
— Да ну? — удивился Илья. — Который пианист, что ли?
— Детка, у меня был только один муж! — процедила Ирина.
— Собираешься с ним встретиться?
— Придется!
— Ну и зачем? Вспомнить прошлое? Соскучилась, что ли?
— Илья, прекрати! Нам просто надо обсудить кое-какие дела!
Она не хотела посвящать любовника в подробности с квартирой на Грибоедова. Тем более что Илья вообще считал, что квартира принадлежит ей.
— Малыш, мне придется ехать в город!
— Сейчас? Ты с ума сошла? Новый год все-таки!
— Спасибо, я в курсе!
Она хмыкнула: как будто ей хочется покидать дачу и тащиться в город! Черт побери, она так ждала этого праздника, представляла, как они встретят его вместе с Ильей: шампанское, украшенная елка, важные слова и самые нежные объятия… И вот нате вам: Дымов в качестве Санта-Клауса!
— Илья, давай не будем обсуждать это и портить друг другу настроение. Смотаемся в город, по-быстрому решим проблемы и встретим Новый год где-нибудь в ресторане? А? Ты же хотел…
Илья заметно повеселел, он и в самом деле предпочитал встречать Новый год не дома вдвоем с Ириной, а где-нибудь в ресторане.
Ирина грустно усмехнулась: она научилась угадывать его мысли. Неужели ему так скучно с ней?
— Только давай закатимся в какой-нибудь приличный кабак и не будем экономить!
Ирина опять вздохнула. Какой же он все-таки капризный, эгоистичный мальчишка, привыкший жить на всем готовом! Стоит признать, что, потакая капризам, она совершенно избаловала парня. Но, даже понимая, что Илья вьет из нее веревки, она не могла ему ни в чем отказать.
Золотоволосый, голубоглазый, похожий на принца из сказки — Илюша, ее страсть и счастье! Даже кожа у него пахнет особенно — юностью! И этот запах сводит с ума.
Ирина с нежностью коснулась его руки.
— Детка, ты любишь меня?
Илья нахмурился. Ну вот, опять! В последнее время она стала задавать этот вопрос чаще, чем нужно. Чего она, собственно, от него хочет? Слюнявых признаний и собачьей преданности? Зачем усложнять? Они вместе, их отношения устраивают обоих, чего же больше?
— Илья, ты уделяешь мне мало внимания! — обиженным тоном маленькой девочки протянула Ирина.
Он усмехнулся — интонация не вязалась с возрастом любовницы. Внимания ей мало?
— Да все нормально!
Ирина скривилась: ну и отношение! Она вынуждена клянчить его любовь!
— Тебе хорошо со мной? — задала наводящий вопрос Ирина.
Илья принял правила игры и отозвался:
— Мне хорошо с тобой!
— Правда? — она засияла от радости.
Да, правда, Ирина — клевая тетка, к тому же обеспечивает его, чего еще надо? Поначалу ему даже было интересно с ней. Ее возраст и опыт привлекали его и возбуждали.
Они встретились полгода назад. Питер, лето, жара… Ему — восемнадцать лет. Невозможная скука и жажда взрослой жизни. Он слоняется по улицам дни напролет, потому что дома ждет мать, которая спит и видит, как бы сделать из него совершенство; портреты деда-академика на стенах и вся эта дурацкая псевдоинтеллигентность, вызывающая у него омерзение. Он пьет пиво в кафе на набережной и яростно ждет, что вот-вот что-то случится — и как минимум перевернет жизнь.
И вот наконец-то свершилось! К кафе подкатила красивая красная машина, из которой выпорхнула блондинка средних лет. Дамочка обвела столики взглядом и вдруг направилась к нему.
— Свободно?
Вполне себе дамочка — загорелая, фигуристая, глаза всезнающие, улыбка всепонимающая, в общем, «плавали, знаем!».
Илья поспешил кивнуть. Конечно, свободно, буду рад…
Дама приземлилась рядом, вся такая надменная, «на понтах», манерно закурила, закинув ногу на ногу, изящно отпила кофе, явно представляя, что она не на канале Грибоедова, а как минимум на Елисейских Полях.
«Сколько ей лет, — подумал он, — тридцать, тридцать пять?»
— Сорок! — усмехнулась она, словно прочитав его мысли.
Он судорожно вздохнул (ничего себе) и дерзко улыбнулся:
— У тебя еще все впереди!
— Намекаешь, что у нас с тобой общее будущее, мальчик?
Он отважно кивнул.
— Ну, тогда поехали, малыш! Кстати, меня зовут Ирина!
Через два часа они приехали к ней на дачу. Домик оказался вполне буржуазным — в два этажа, с камином в огромной гостиной.
— Выпьешь? — спросила Ирина.
Он кивнул, про себя подумав: для храбрости. Все-таки он ужасно волновался и, что там скрывать, робел.
Ирина разлила вино в бокалы и вдруг предложила:
— Посмотрим киношку? Блейк! Классика жанра!
— Какого? — глупо спросил он.
— Эротического! — улыбнулась она и включила экран.
…Ирина обрушила на него лавину страсти и женского опыта. До этого у него был лишь неуклюжий секс с девочкой-одноклассницей и пубертатные попытки наладить отношения с ровесницами. А тут любовница — опытная, начисто лишенная комплексов! В общем, в тот вечер он остался у нее, и вот уже полгода они не расстаются. Приятным дополнительным обстоятельством стала материнская забота Ирины о юном возлюбленном, подкрепляемая денежными знаками. Ирина постаралась оградить Илью от проблем. Например, от главной проблемы — матери, которая в то лето заставляла Илью поступать в институт. Почему-то на биологический факультет, чему Илья активно сопротивлялся. Узнав об этом, Ирина удивленно поинтересовалась:
— Почему биологический?
— Дед был ботаником! Профессором. Всю жизнь редьку с морковкой скрещивал!
— Ты что, тоже хочешь этим заниматься?
— Ага, сплю и вижу себя агрономом!
Ирина на миг представила себе, что студенческая жизнь заберет у нее Илью, — лекции, зачеты, молоденькие девки-сокурсницы… А он такой красивый!
— Не надо тебе никуда поступать! — решила она. — Я куплю тебе диплом! Сейчас с этим просто! И не ботаника, а какой-нибудь престижный… Скажем, пиар-специалиста! Хочешь быть пиар-специалистом?
— Можно! — кивнул Илья. — А сейчас-то мне что делать?
«Да, надо бы его чем-то занять, — вздохнула Ирина, — чтобы мальчик не заскучал!»
— Пойдешь на курсы вождения! — обрадовалась она удачно найденному решению. — Пока дам тебе свою машину! А потом купим новую!
Илья заметно повеселел. Чмокнул ее в плечо. Прошептал на ухо:
— Ирка, ты лучшая!
Ради таких слов она была готова на все. Черт его знает, может быть, это любовь?
А Илюшина мать никак не могла успокоиться. Даже позвонила как-то Ирине. Потребовала оставить мальчика в покое и назвала ее, вот нахалка, озабоченной старухой!
«У Ильи все в порядке! И не звоните сюда больше!» — отрезала Ирина и бросила трубку. В конце концов, она сама сможет позаботиться о мальчике!
…И заботилась, и из кожи вон лезла, чтобы у него было все самое лучшее! А как она хотела устроить ему незабываемый новогодний праздник!
Подумать только — их первый Новый год! Она мечтает все последующие годы встречать вместе со своим мальчиком, вздохнула Ирина. Но эта проклятая разница в возрасте! Что, если Илью начнет смущать ее возраст? Она, конечно, сдаваться не намерена, но ведь природу не обманешь. От отчаяния Ирина даже решила сделать себе в феврале приличный тюнинг. Там подтянуть, тут подправить, скинуть лет этак десять, чтобы выглядеть рядом с юным любовником не заботливой мамашкой, а подругой.
Ирина уже выбрала клинику подороже и хорошего врача. Расходы, конечно, предстоят немалые, но ради Илюши она готова на все!
Деньги, деньги… Где их брать? Салон красоты, который она открыла год назад, пока приносит лишь очень скромный доход. В сложившейся ситуации деньги за квартиру бывшего мужа — хоть какое-то подспорье! Поэтому пусть Дымов сваливает в свою заграницу и не будет жлобом!
Илья весело просвистел «Джингл беллз»: ляля-ля, ля-ля-ля… Любовники поцеловались.
— Что мой мальчик хочет получить на Новый год? — с нежностью спросила Ирина.
Илья хмыкнул. Вряд ли об этом стоит говорить вслух. Потому что он хочет новую тачку и добрую фею для исполнения всех желаний. Желательно побогаче, помоложе и покрасивее. На худой конец и Ирина сойдет, пусть только успокоится насчет любви и не сносит ему мозги своим нытьем.
— Я хочу получить тебя!
Илюша озвучил правильный ответ, и Ирина расцвела. Однако ее радость была недолгой. Любовник не удержался и тут же спросил, когда наконец она подарит ему обещанную квартиру на Грибоедова? При этом в его голубых глазах не было ни тени смущения.
«Вот сволочь, — с горечью подумала она, — даже не считает нужным скрывать алчность».
— Вернемся к этой теме как-нибудь в другой раз, — сухо сказала Ирина.
— Хорошо, — кивнул Илья. — Ну что, едем в город? На встречу с твоим бывшим мужем? Может, ты нас познакомишь?
Ирина сморщилась:
— Не думаю, что это удачная идея, детка! Подождешь в машине, пока мы с Дымовым обсудим кое-какие дела!
* * *
Тамира рассматривала незнакомца, ворвавшегося к ней в квартиру. Так себе мужчинка — довольно щуплый, рост весьма средний, серые глаза за стеклами очков. Блеклый какой-то. Костюмчик, впрочем, ничего, со вкусом, и не дешевый.
А Дымов в это время изучал Тамиру. Высокая, тонкая. Лицо бледное и нервное. Волосы цвета меди, и что-то русалочье в облике… Хороша. К тому же, если разобраться, она ведь не виновата в том, что эта стерва Ирина решила воспользоваться его отсутствием и сдала квартиру.
— Как вас зовут? — поинтересовался Дымов.
Тамира промолчала.
— Я спросил, как вас зовут, уважаемая! — Вадим повысил голос.
— Тамира-Тамира!
— Как?
— Тамира-Тамира! — невозмутимо повторила Тамира.
— Ну, конечно! — хмыкнул Дымов. — Имя вполне подходящее! Мундштук, Тамира-Тамира, все понятно!
— Что вам понятно?
Дымов махнул рукой, мол, неважно!
Между тем он, кажется, успокоился и повеселел: вот приедет Ирина, и все уладится! Рыжей Тамире придется уйти!
— Кстати, я с дороги. Пить хочется. Могу я воспользоваться своей кухней?
Он намеренно подчеркнул слово «своей».
Тамира кивнула:
— Конечно. Могу, впрочем, предложить коньяк!
— За наше случайное знакомство? — усмехнулся Дымов. — Ах нет, увольте! Предпочитаю воду!
…В кухне Дымов, к своему удивлению, тоже обнаружил на стенах кошачьи изображения в ассортименте.
Вернувшись в гостиную, он спросил:
— А зачем вы котов везде понавешали?
Тамира неожиданно заинтересовалась:
— Вам нравятся эти картины?
— Ну, как сказать, — пожал плечами Дымов. — Необычно!
Он вновь осмотрелся по сторонам. Приглядевшись, снисходительно одобрил:
— Пожалуй, что нравятся!
— Это Луис Уэйн! — пояснила Тамира. — Английский художник. Он всю жизнь рисовал кошек и боролся за права животных!
Дымов вежливо кивнул.
— А на той стене мои картины! Знаете, я тоже рисую кошек. И всегда только кошек!
— А почему только кошек?
— Не знаю, — вздохнула Тамира, — люблю! Живую кошку завести не могу: квартиры-то собственной нет, а в съемную нельзя. И я их рисую.
— Так вы художник? — улыбнулся Дымов.
Тамира радостно кивнула.
— Вы продаете свои картины?
Радость на лице Тамиры сменилась печалью.
— Нет. Я и выставить их не могу. На Невский сунулась — не пустили, там своя мафия. В галереи не берут. Поэтому пока просто висят на стенах.
Она улыбнулась, и его поразило выражение ее лица — какое-то детское, беззащитное…
— Я пристраиваю их в добрые руки. Вот, у вас, например, добрые руки?
— Не знаю… Не уверен… — смутился Дымов. — А кроме рисования, чем вы занимаетесь?
— Ничем! Целыми днями рисую или гуляю по городу! Знаете, я все жду чего-то… Что вот-вот начнется настоящая жизнь! — она вздохнула. — Мне уже двадцать семь, а я до сих пор не нашла себя!
Дымов укоризненно заметил:
— В таком возрасте пора бы определиться и знать, чего вы хотите.
Тамира усмехнулась:
— Ну, а вы, например, знаете?
Дымов почувствовал неловкость и виновато сознался:
— Да.
— А вы кто по профессии?
— Музыкант!
— Ах! — Тамира обрадовалась. — Чудненько!
— Кстати, этот белый рояль — мой!
— Рояль в кустах! — закричала Тамира. — Рояль в кустах! А знаете, в особо грустные вечера я за него садилась и представляла, что умею играть, молотила пальцами по клавишам, а они тоненько так, жалобно…
Дымов побледнел и бросился к роялю. Ревниво оглядел его, открыл крышку, прошелся по клавишам.
— Сыграете?
— Нет, не хочу.
— А вы что, давно не бывали в Петербурге?
— Давно. Уехал в Европу пять лет назад, с тех пор не приезжал.
— А почему уехали?
— Захотелось все поменять: страну, жизнь…
— Удалось?
— Пожалуй, удалось.
— Скажите, а почему вы развелись с женой?
Дымов хмыкнул. Еще чего, станет он распинаться перед этой рыжей куклой и рассказывать о своей жизни! Кстати, будучи человеком замкнутым, он никогда и никого не посвящал в личную жизнь.
О том, что он был женат дважды, многие его знакомые не знали. Тем более — о пикантных обстоятельствах первого брака. Дымов стыдился мелодраматичности той истории и предпочитал держать ее в тайне. Ведь все произошедшее и в самом деле отчаянно смахивало на мексиканский фильм: мальчишкой Вадим встретил женщину намного старше себя, та родила дочь, о существовании которой он узнал пять лет спустя, потом он вернулся к этой женщине, а потом ушел к Ирине. Кроме того, он вообще не любит вспоминать Еву — воспоминания сопряжены с огромным комплексом вины, и вина лишь усугублялась тем, что при разводе первая жена выказала себя человеком исключительно великодушным и благородным — они простились без упреков и утомительного выяснения отношений.
А вот со второй женой вышло иначе. Расстаться тихо-мирно не получилось. За робким предложением, скорее предположением («Послушай, тебе не кажется, что для нас обоих будет лучше, если мы расстанемся?»), последовали буря, ураган с нежным женским именем, торнадо, атомный взрыв!
Ирина обвинила Дымова во всех смертных грехах, выставила монстром и потребовала моральной компенсации, подразумевающей материальную. А он никак не мог взять в толк, почему это предложение стало для нее полной неожиданностью; с его точки зрения, развод был вполне логичной точкой в нескладной истории их отношений. В последние два года жизнь превратилась в ад для обоих. Супруги всегда были чужими, а тут и вовсе перестали выносить друг друга. Амбиции жены безмерно раздражали Дымова.
Взаимные обиды, скандалы — чем дальше, тем хуже. К чему было длить эту невыносимую пытку друг другом?
Все, что произошло потом, напоминало кошмарный сон или оперетту, в которой Ирине, само собой, была отведена роль жертвы, а Дымову — роль записного злодея. Ирина охотно участвовала в фарсе, а все окружение Дымова стало невольными зрителями.
В результате он добровольно, без суда, отписал бывшей жене недвижимость на Мойке, машину и дачу, оставив за собой только родительскую квартиру. Впрочем, даже этот жест не примирил Дымова с бывшей женой. Казалось, Ирина делала все, чтобы он чувствовал себя виноватым. Истерики, обвинения, требования — кошмар, который закончился лишь с отъездом за границу. Он стал физически недоступен для бывшей жены, и на этом его личные проблемы закончились.
Впрочем, начались другие: если на родине Дымов был довольно известным музыкантом, то в Европе ему требовалось подтвердить свой статус. Поэтому в последние годы его жизнь сводилась исключительно к музыке и выступлениям.
Дымов вздохнул.
— Не желаете говорить на эту тему? — догадалась Тамира.
— Именно.
— Неужели вам ни разу не хотелось вернуться в Россию?
Он пожал плечами:
— Пожалуй, нет. Я вообще предпочитаю ни о чем не жалеть. И не вспоминать прошлое.
— А у меня так не получается! — вздохнула Тамира. — Я почти всегда о чем-то жалею.
Она наклонилась и подняла с пола бутылку.
Дымов не без удивления понял, что барышня предпочитает «Курвуазье». Однако.
— А вы не слишком увлекаетесь спиртным? Эта рюмка, кажется, уже не первая?
— Пустяки! — расхохоталась Тамира.
Он неодобрительно поджал губы: девица квасит, как сапожник.
— Кстати, я вообще никогда не пьянею! Могу сколько угодно выпить и при этом — ни в одном глазу! Индивидуальные особенности организма!
— Что составляет предмет вашей гордости? — съехидничал Дымов, который пить не умел и не любил. — А знаете, сколько мне доводилось встречать прекрасных, талантливых и при этом спившихся людей!
— Ой, только не надо читать мне нотации! — нахмурилась Тамира.
Дымов пожал плечами. И правда, ему-то что за дело.
Тамира лихо осушила рюмку.
— Между прочим, я очень привыкла к вашей квартире!
— Рад за вас!
— Представляете, я долго искала варианты, а сюда зашла и сразу поняла: мое!
Дымов нахмурился: каково?! Ее!
— Клевая квартирка! И место, и дом, и мебель!
«Еще бы», — усмехнулся Дымов. Он лично занимался оформлением, приглашал дизайнера, заказывал мебель!
— Ну, и сколько же моя бывшая жена с вас берет? Кажется, вы сказали, полторы тысячи?
— Да.
— Ловко!
«Интересно, на что она живет», — подумал Дымов. «Деньги немалые, выходит, девушка не бедствует».
Тамира улыбнулась, как будто угадала его мысли:
— Вам, наверное, интересно, откуда я беру деньги, да?
— Ну что вы, — покраснел Дымов, — вовсе нет.
— Конечно, интересно! Ну так я вам отвечу! У меня богатый френд. Он всегда рад помочь деньгами.
— Любовник, что ли?
— Ага. Я — содержанка. По-вашему, это стыдно?
— Не знаю! Я как-то не задавался подобным вопросом. Впрочем, я убежден, что это ваше личное дело.
Вадим был недоволен тем, что его втянули в подобный разговор. Больная она на голову, что ли?
— Но я не хочу быть просто содержанкой! — заявила Тамира. — Я хотела бы стать гейшей! А этому надо долго учиться!
— Зачем вы мне это рассказываете? — удивился Дымов.
— А что такого? Я говорю правду!
— Но это как-то неприлично. Не всю правду можно и нужно рассказывать.
— О себе я могу рассказать все! Мне скрывать нечего!
— Но принцип privacy, — забормотал Дымов. — Вы знаете, в Европе, например, совсем не принято вываливать на собеседника свою подноготную…
— Наплевать! — усмехнулась Тамира. — Мы не в Европе! Да, я живу на деньги любовника. И квартира оплачивается из его кармана! Но он получает кое-что взамен!
— Мне-то что, — буркнул Дымов. — Главное, чтобы вас все устраивало!
— Устраивает — не устраивает! Дело в том, что у меня не получается ни зарабатывать, ни жить… Вообще ничего у меня не получается! Я могу быть только красивой игрушкой!
«В голосе надрыв, — отметил Дымов, — может, коньяк начинает действовать? Не приведи господь, разрыдается!»
— Вы красивая, могли бы стать моделью!
Тамира пожала плечами:
— Не хочу. Уж лучше гейшей при Кабанове.
— Кто такой Кабанов?
— Мой любовник.
Дымов взглянул на часы. Надо же, Новый год совсем скоро. Какой странный этот последний день года — возвращение в родной город, незнакомая девушка… Размышления прервал звонок на его сотовый. Увидев высветившийся номер дочери, Дымов вздрогнул: не самое подходящее время для разговора.
Он вышел в коридор, разговаривать при рыжей девице совершенно не хотелось.
«С Новым годом, Лера… Приехал, все хорошо, — виноватые, вымученные фразы. — Уже в квартире на Грибоедова. Какие планы насчет Нового года? Да, собственно, никаких. Как насчет встречи? Ты хочешь приехать сегодня?»
Предложение дочери встретиться Дымова озадачило. При других обстоятельствах он бы, конечно, согласился, но сейчас… Водевиль с рыжей девицей закончится неизвестно когда и чем. Не приглашать же Леру в этот дурдом.
Он смущенно пробормотал что-то невнятное и предложил еще созвониться. Звучало это, видимо, как вежливый отказ; кажется, Лера обиделась.
«Вот такая ты свинья, Дымов», — сказал он сам себе. Чувство вины перед дочерью и той женщиной опять накатило как волна.
