Часть 4
Сестра

А некоторые (то ли на почве кризиса, то ли просто такие долбанутые с рождения) совсем с ума посходили.

Саша тут узнала историю, от которой ошалела.

Шла она усталая, после трудовой смены, пошатывалась, как и положено честному человеку в конце рабочего дня, и неожиданно для себя попала в засаду. Уже у самого подъезда. Засаду устроила милейшая старушка Варвара Петровна. Пронырливая, как все старушки. Помнится, только переехав к Арсению, Саша уже на следующий день обнаружила ее в дозоре. Та спросила строго: «Кто такая, чьих будешь?» Мимо нее никто не пройдет! Так и познакомились. С тех пор здоровались и при случае перекидывались парой слов.

А на сей раз Варвара Петровна вдруг захотела пообщаться и вместо пары вежливых фраз о делах и погоде огорошила Сашу довольно длинным, бессвязным и, главное, печальным рассказом. Суть его сводилась к тому, что женщина из соседнего подъезда решила усыпить своих кошек. А их сорок голов, или душ.

– Почему? – удивилась Саша.

Варвара Петровна сделала большие глаза и прошептала:

– Так ведь кризис!

Из дальнейшего разговора со старушкой выяснилось, что кошек содержала некая состоятельная дама. Жили кошки в пятикомнатной квартире, а ухаживала за ними специально нанятая женщина. Кошачья няня, так сказать. Сама хозяйка квартиры появлялась редко, просто давала деньги. А тут кризис, и ее фирма прогорела. Квартиру она теперь продает. И вообще, говорят, от переживаний слегка тронулась умом. Короче, кошки никак не вписываются в ее жизненные планы. Ей предлагали их пристраивать, но она отказалась. Решила всех усыпить. Вот так – еще сорок жертв кризиса!

– А зачем надо было заводить столько кошек?

– А кто ж ее знает?! – усмехнулась старушка. – У богатых свои причуды!

Вот и пойми – от кризиса женщина в уме повредилась или просто от природы долбанутая…

– И что теперь?

Варвара Петровна сокрушенно покачала головой.

– Даже думать боюсь, Сашенька! Квартира-то уже выставлена на продажу. Почти всех кошек разобрали добрые люди, осталось несколько. Жаль их! Вот бы каждый хороший человек взял себе по одной кошечке! – И она проникновенно посмотрела на Сашу.

Та вздрогнула, сообразив, к чему клонит соседка.

– Я всем нашим жильцам предлагаю!

– А себе не берете?

Варвара Петровна испуганно вскинулась:

– Что ты, Сашенька, куда мне брать! У меня дед ворчливый! Да и хлопот с ним много! Не до кошек мне! – И прибавила с ехидцей вредная старушенция: – Была бы я одинокая, как ты, непременно взяла бы!

Вот спасибо. В общем, свернула Саша разговор и уже направилась к двери, как бабулька вдруг крикнула:

– Сашенька, может, все-таки возьмешь?

И надо было ей об этом узнать! Теперь эти кошки из головы не идут. Куда ей кого-то брать, когда сама бездомная? Она долго думала. Часа два. Потом не удержалась: дай, думаю, зайду в ту квартиру, просто посмотрю…

Собственно, там находилась только одна кошка (всех остальных действительно разобрали) – серая в полоску, звалась Маруськой, глядела не мигая пронзительно-зелеными глазами прямо в душу. И дрогнула душа…

– Ой, Сашенька, добрая девочка, – вздохнула Варвара Петровна, – берешь, значит? Вот и хорошо, вот и правильно, тебе бог за это счастья даст!

Саша усмехнулась: лучше бы квартиру! С прибавлением!

Принесла Маруську домой. Та моментально освоилась, поела, включила мощный мурчальный мотор и завалилась спать на Сашину кровать.

«Завтра куплю ей все, что нужно для кошачьего счастья, – корм, игрушки, корзинку. Да… Теперь еще и кошка на моем попечении! А если я опять останусь без средств к существованию? Но ведь она же не уссурийский тигр, моя Маруська! Не объест».

Достоинств Маруська не сказать, чтобы выдающихся. Обычная кошка. Цвет мышиный, самый модный. Но вкрадчивая… В смысле, в сердце вкрадывается. Сразу и навсегда.

В конце ноября позвонил отец. Саша обрадовалась и предложила встретиться в ресторанчике. Специально не стала приглашать его к себе. Поглядев на скромное Санино жилье, отец, конечно, понял бы, что ее жизненные обстоятельства изменились не в лучшую сторону.

Голос у отца красивый, глубокий, не зря его часто зовут в озвучку. В один только голос можно влюбиться.

– Как ты, дочь?

Саша встревожилась – отец выглядел усталым. У нее сжалось сердце: неужели стареет?

– Что случилось, папа?

Он усмехнулся.

– Кризис! Ты разве не знаешь?

– А, ну да… Я что-то слышала.

– Тебя не коснулось?

Саша нарисовала на лице дурацкую улыбку.

– Нет, прошло стороной!

– А в меня попало этим снарядом. – Он попытался улыбнуться, но у него не получилось.

– Сидим без работы. Смешно, придется жить на актерскую пенсию. Жена нервничает. Хорошо, Сашка, что ты не пошла по актерской стезе! Жуткая профессия, зависимая и неблагодарная! А ты все там же работаешь? В рекламе?

– Нет, папа, я сейчас в другом месте. – Она замялась, придумывая убедительную ложь во спасение. – Я теперь работаю в автотранспортной компании.

– Да ну? – удивился отец. – Кем?

– Хозяином. Это моя компания.

– Какая ты молодец, Санька!

И не стоит вдаваться в детали.

– Па, я могу тебе чем-нибудь помочь?

Он кивнул, достал сигареты, закурил.

– Да, Саша, я как раз хотел попросить тебя о помощи. Речь о твоей сестре.

– А что с ней?

– В том-то и дело, что я и сам не знаю, что с ней. Девочка яркая, сложная, избалованная, талантливая сверх меры, ну ты же видела!

Саша закивала, как китайский болванчик.

– Там какая-то любовная история. Катя нам ничего не рассказывает. Она уже месяц не появляется дома. Где живет – не знаю. Изредка звонит сообщить, что у нее все в порядке, но я чувствую, что лжет. Очень беспокоюсь за нее. Катя – самое дорогое, что у меня есть в жизни. – Он беспомощно развел руками.

– А чем же помочь?

– Может, встретишься с ней, поговоришь? Ведь вы не чужие друг другу люди.

«Ничего себе, – охнула Саша, – я и Катя! Интересно, как он это представляет? Я позвоню ей и скажу: «Катя, я твоя сестра! Помнишь меня? Мы виделись мельком лет десять назад! А я как раз вчера упала с Луны и подумала: почему бы нам с Катей не встретиться?» А Катя пошлет меня куда подальше и будет совершенно права».

– Па, ну ты же сам все понимаешь, я для нее чужой человек, с какой стати она станет со мной откровенничать?

В ответ такой умоляющий взгляд, что Саша растерялась.

– Хотя бы попробуй. Может, тебе она доверится, поговорите по-девичьи… Саша, ведь я тебя не часто о чем-либо прошу…

– Хорошо, я попробую. Дай мне телефон Кати!

Перед выполнением этой дурацкой миссии Саша опрокинула рюмку коньяку. Настроение было паршивым – она не любит навязываться к людям. Но раз обещала отцу, значит, придется. Сосчитала до десяти, вдохнула поглубже и набрала номер телефона Кати:

– Здравствуй, Катя! Это Александра.

– Какая Александра?

– Твоя сестра!

И чего? Про дела поинтересоваться или про погоду?!

– Катя, мы могли бы встретиться?

– А в чем дело?

– Ну, просто встретиться, пообщаться, не чужие ведь люди.

– Я очень занята, – манерно вздохнула та.

Саша уже ненавидела и ее, и себя.

– Может, все-таки найдешь время?

Они встретились в том же ресторанчике, где накануне виделись с отцом. Катя приехала на «Мерседесе».

«Молодец, для девятнадцати лет очень шустро. Лично я в этом возрасте каталась на тралике», – отметила Саша.

Катя прошла к столику с гордым и независимым видом, всячески подчеркивая, что времени у нее в обрез. С понтами, пожалуй, даже перебор вышел – слишком нарочито. Уселась напротив, закинув ногу на ногу.

Да… Гламур, к которому Саша стремилась, втайне от себя, и к которому так и не приблизилась, сидел напротив. Звался Катенькой. Голосок у Катеньки такой нежный-нежный, с переливами. Смотрела Катя мимо Саши – в пространство.

Саша даже растерялась. Повторила себе, что это ее сестра. «Папки твоего вторая доча».

– Привет.

Катя нетерпеливо кивнула, выдав пару прелестных манерных гримасок. Дескать, нельзя ли сразу объяснить, зачем Саша оторвала ее от важных дел, и что бедной родственнице, собственно, нужно.

Все с Катенькой ясно. Везунчик судьбы на длинных прекрасных ходулях. Родилась с серебряной ложечкой во рту, а может, сразу с кольцом от Тиффани на пальце, или сумкой «Биркин» в младенческих ручках. Она не то что привыкла брать от жизни все, она привыкла к тому, что все, что ей нужно, жизнь сама складывает в подарочные пакеты, перевязывает бантиком и бросает к ее ногам.

– Катя, можно я сразу начистоту? А то, понимаешь, я все думала, как объяснить, с чего я вдруг попросила тебя о встрече, причину какую-то выдумывала, а на самом деле причины у меня нет. И врать я тебе не собираюсь. Мне, если честно, до тебя нет никакого дела, и я бы тебя еще десять лет не видела!

У Кати вытянулось лицо, и она, кажется, впервые посмотрела не мимо Саши, а на нее.

– Я попала в дурацкую ситуацию. Меня отец попросил с тобой встретиться. Он с ума сходит, беспокоится о тебе.

– А что обо мне беспокоиться? Что со мной не так? – удивилась Катенок.

– Ну, я не знаю. Тебе виднее.

Катя забарабанила ложечкой по столу и зевнула.

Что-то в ней было кошачье – томность, ленивый взгляд. Саша была уверена: в случае необходимости Катенок способна выпустить когти и больно поцарапать.

– У меня все в порядке, так ему и передай. Учусь в институте, занимаюсь карьерой, с деньгами нормально, могу даже ему помочь, если надо.

– Ты не живешь дома?

– Нет, – ответила Катя и выразительно посмотрела на сестру, дескать, а твое какое дело.

– Ну, хоть звони родителям чаще, волнуются люди.

Та пожала плечами.

– Хорошо, буду звонить. Слушай, Саша, а тебе это зачем надо?

Логичный вопрос.

– Я люблю отца, Катя!

Сестра усмехнулась.

– Ты, наверное, меня ненавидишь?

– А если я скажу «нет», поверишь?

Катя задумалась и ничего не ответила.

В общем, как и следовало ожидать, разговора не получилось. Даже до второго коктейля не досидели. Саша сунула сестричке номер своего телефона, из вежливости, мол, если что, звони. На прощание Катенька мяукнула, что думала, будто Александра старая зануда, а она вроде не зануда, да и не такая старая. И ушла кошечка…

Ну вот, отец расстроится. Саша провалила эту явку, как незадачливый профессор Плейшнер.

Через две недели после встречи с Катей та вдруг дала о себе знать. Саша везла пассажира, когда зазвонил ее сотовый телефон. Увидев высветившийся номер, она не поверила глазам и чуть не влетела в столб.

– Катя?!

Голос у Катенка звучал растерянно.

– Привет.

Саша задала дурацкий наводящий вопрос:

– Как жизнь?

Сестра усмехнулась:

– По-всякому.

– Кать, ты плачешь, что ли? – сообразила Саша.

– Саша, можно я у тебя переночую?

– Конечно. Если хочешь, я за тобой заеду прямо сейчас, только скажи куда!

– Я сама приеду, назови адрес.

Саша отвезла пассажира и помчалась домой. Ждать сестру.

На пороге стояла Катя. Бледная. Ненакрашенная. Волосы забраны в «хвост». Совсем ребенок. Вместо приветствия она произнесла с вызовом:

– Ты сказала звонить, если что… Вот я и позвонила!

А губы дрожат, того и гляди, заплачет.

– Молодец, что позвонила. Проходи!

Катя оглядела Сенино жилище.

– Да, сестра, живешь небогато!

– На самом деле еще беднее. Это не моя квартира.

– Френда, что ли?

Саша кивнула.

– Дела у него, судя по всему, не очень, – покрутила носом Катя.

– Зато он живет насыщенной внутренней жизнью.

Саша посадила Катю за стол.

– Чай, коньяк?

Катя отогревалась чаем и Маруськиным теплом – кошка сразу облюбовала ее колени.

– Ты, наверное, удивлена, чего я как снег на голову? – спросила Катя.

– Если честно, да.

– Молодец! Ты вообще честная. Я это еще тогда заметила, в кафе. – Она усмехнулась. – Сказала прямо в лоб, что тебе до меня нет никакого дела. Я даже тебя зауважала! Можно и я честно скажу, в лоб?!

– Валяй…

– Мне некуда идти. Кстати, ты коньяк предлагала?! Не откажусь.

С первой рюмки разговор не заладился, перемежался вздохами и паузами. Со второй стал налаживаться. После третьей пауз уже не возникало.

– Бывают такие гребаные обстоятельства, когда вдруг понимаешь, что ты вообще никому не нужен, – с горечью произнесла Катя.

В лице старшей сестры она нашла не только собутыльника, но, что особенно важно, понимающего собеседника.

– Я тоже недавно переживала подобные обстоятельства!

– Да? – удивилась Катя, очевидно, претендовавшая на уникальность своих экзистенциальных переживаний. – И что ты делала?

– Сидела в машине всю ночь и думала: то ли отравиться угарным газом, то ли яду выпить. А потом оказалась у случайного человека, который принял участие в моей судьбе. Совершенно неожиданным образом.

– У случайного человека! Ага! – обрадовалась Катя, – Прямо как я сейчас! – И добавила с обезоруживающей искренностью: – Я про тебя, конечно, в последнюю очередь вспомнила! Можно сказать, от безысходности! Искала важный телефонный номер, а вместо него наткнулась на бумажку с твоим. В общем, рука сама потянулась позвонить. Мне, Саша, идти некуда. К родителям не хочу. Тем более мать болеет. Нет, домой идти – не вариант.

Саша не стала развивать тему родителей – неловко, да и не время сейчас, разобраться бы, что с Катей стряслось. Она поинтересовалась у сестры, есть ли у нее подруги?

– У меня нет подруг! – заявила Катя.

– Почему?

– В среде равных мне – боятся конкуренции. В среде обычных девушек, из метро, тем более.

Сашу обескуражила подобная категоричность, и она попросила объяснить подробнее.

Катя снисходительно поведала, что не может позволить себе такую роскошь, как дружба, поскольку в ее случае блестящие внешние данные изрядно усложняют ситуацию. Кто захочет иметь подругу-красавицу? Другим красавицам точно не захочется, потому что среди красавиц конкуренция, а какой-нибудь бледной моли – тем более.

Саша не удержалась от сарказма:

– Тяжело тебе, Чебурашка, который не имел друзей!

– Тяжело было, когда верила в иллюзии! – возразила Катя.

Саше было интересно понять, что за человек сестра, которую она, как в мексиканском сериале, чудесным образом обрела и про которую вообще ничего не знала. Выяснилось, что Катя – человек непростой, а очень даже заковыристый и взглядов на жизнь весьма оригинальных. Дружба и любовь не входили в систему Катиных ценностей. Кстати, Саша отметила, что речь у сестрицы правильная, все-таки чувствуется воспитание. Иногда девушка, конечно, злоупотребляла ненормативной лексикой, но как же без этого?

– У меня всегда с дружбой получалось как-то коряво, – вздохнула Катя. – Сплошная история про то, как ты весь вложился в отношения, а к тебе потом повернулись мартышкиной попкой!

– Ну а любовь? Про дружбу, в общем, все понятно. Пройдемся по другим вечным ценностям.

Катенок махнула наманикюренной лапкой, мол, чур меня!

– Любовь – та же ловушка, что и дружба, только с более серьезными последствиями! Что ты, Александра, на меня удивленно смотришь?

Саша пожала плечами.

– Странно, что девушка в нежном карамельном возрасте так рассуждает!

Саша задумалась: может, у Кати что-то стряслось в личной жизни, например, поссорилась с молодым человеком, и от этого сплошной надрыв и игра во взрослую разочаровавшуюся женщину?

Саша ее об этом прямо и спросила.

Катя сникла, долго молчала, а потом, наконец, сказала:

– Не поссорилась, а вообще от него ушла. И никакой он не молодой, а вовсе старый. Богатый и могущественный папик. Я его боюсь, Саша. Это страшный человек. На сей раз я, кажется, серьезно вляпалась. Живу с ним уже год. Мы познакомились… – она замялась, – ну, не важно, где и как. Он решил все мои проблемы, а проблем у меня тогда была куча! Папик не жмотился, презентовал сразу весь социальный пакет: снял мне упакованную квартиру в центре, подарил статусную тачку, оплачивал расходы и даже оплатил пару моих клипов. В общем, все было нормально… Пока я не поняла, что попала в еще большую зависимость и пора от папика сваливать. Я бросила все – квартиру, тачку, шмотки – и ушла. Но он не из тех людей, кто так просто отпускает. Я знаю, что он меня ищет, и если найдет, то открутит башку. Я потому и сказала, что мне идти некуда. Домой, к родителям, не могу – там меня сразу найдут. Пара сокурсниц из института, с кем я общаюсь, тоже под прицелом. Думала в отеле где-нибудь окопаться – и там вычислят. Вот я и решила, что ты самый лучший вариант. Он про тебя ничего не знает, поскольку я никогда не рассказывала, что у меня есть сестра.

– Спасибо за искренность! – усмехнулась Саша.

– Пожалуйста! Александра, ты не станешь возражать, если я поживу у тебя некоторое время?

– Живи. А чего, говоришь, сделает этот злой дядька, если тебя тут найдет?

– Шею свернет. Моргалы выколет. Пасть порвет. Мне и тебе заодно, – ласково улыбнулась сестрица.

– Ого! Ну, тогда будем строить баррикады.

В общем, решили, что Катя пока поживет у Саши. Не будет выходить из дома без надобности, а там, глядишь, все как-нибудь наладится. Единственное, о чем Саша попросила сестру, – регулярно звонить родителям и бодрым, постановочным голосом заверять, что у нее все сказочно прекрасно. Катя клятвенно заверила, что будет врать им хоть каждый день.

А на рассвете сестры разошлись по комнатам спать. Утро пьяной ночи (бутылка коньяка в минус!) мудренее.

На следующий день, когда алкоголь выветрился, Саша задала Кате резонный вопрос: на фига было заводить отношения, от которых потом бежишь в панике?

Вот все-таки скверный у Саши характер! Сама понимала, что надо было, наверное, промолчать и ни о чем таком не спрашивать, а сама – злая, старая ханжа – высунулась и сразила бедняжку риторическим вопросом. Катя от него сморщилась, будто съела лимон.

– Ну, сначала-то было клево! Папик серьезный, много новых возможностей. Я полгода развлекалась тем, что с ним по миру ездила, с родителями-то дальше стран бывшего соцлагеря и не выбиралась! И вообще, когда все статусно – от шмоток и ресторанов до частных самолетов – это радует, поверь мне!

– Ты его любила?

Катя взглянула с укоризной, дескать, ну кто про такое спрашивает?

– Саш, ты о чем?

– Я о чувствах. Например, о любви, которая заставляет сильнее биться сердца, толкает нас на необдуманные поступки, вплоть до геройства, ну и так далее… Ты что-нибудь об этом слышала?

– Слышала, – усмехнулась Катя. – Нет, сердце в его присутствии сильно не билось. Разве что, когда он мне пригрозил, что если дурить не перестану, то мой труп найдут в канаве! А про необдуманные поступки… А зачем их совершать? Если не думать, то такой горячки можно напороть и в такое дерьмо с этой вашей любовью вляпаться! Я ведь не дура, понимаю, к чему ты клонишь, Саша: осуждаешь меня за то, что не по любви отдалась. Ну так я, чего стесняться, продалась задорого. Не у всех так получается.

– Кать, тебя послушать, можно подумать, что ты жила где-то в голодном африканском племени и деньги являлись для тебя вопросом выживания!

– Нет, не в африканском племени, а в Москве, где деньги имеют большое значение! – возразила Катя. – Да, представь, хочу быть богатой и независимой!

– Какая шустрая барышня! Хочет независимости и больших денег! А что имеем в активе? Две модельных ноги, очаровательную попку и красивую мордашку? На честно заработанные достижения не тянет, извини!

– Нет, ты все-таки старая зануда, – вздохнула Катя. – Молодость и красота – не достижения, а подарок природы, который можно и нужно использовать!

Саша улыбнулась – молодец Катенок! Вот она, психология настоящей стервы! Сашина бывшая приятельница Света поставила бы Кате «зачет». Нет, пятерку с плюсом за высший пилотаж – стервозную сущность в ангельском обличье.

– Все-таки правильно говорят, что любовь придумали русские, чтобы денег не платить! Скажи мне, Саша, какие бонусы в итоге получает честная женщина за добродетель? Вот я смотрю на свою мать: такая красивая женщина, может, даже более красивая, чем я. И что? Что она получила за красоту, моральные принципы, верность одному-единственному мужчине? Унизительное существование? Безденежье? Глядя на нее, я поклялась, что никогда не поз-волю себе дойти до такого состояния! Использую свою красоту и молодость, стану целеустремленной, небрезгливой девушкой, но до мамашиного унижения не опущусь! Саша, я видела, как она годами сидела у телефона и ждала, что ей позвонят со студии, ее пригласят, про нее вспомнят! Считала копейки, лежала в больнице в общей палате, рано состарилась. Разве она не была достойна лучшей доли? В результате мать превратилась в больную, сломленную женщину, сделав невыносимой не только свою жизнь, но и нашу с отцом. Как она срывала на нас раздражение за свои неудачи, знала бы ты! Да я в пятнадцать лет была готова уйти из дома хоть куда-нибудь, потому что не могла все это выносить. А уйти было некуда.

– Ну, бедная девочка, душа и руки в шрамах, – усмехнулась Саша, – сочувствия небось ждешь! Снять бы с тебя штаны да отхлестать хорошенько за твои рассуждения. Только боюсь, это надо было сделать лет десять назад.

Они молчали. Пауза затянулась и становилась угрожающей. Сложно наладить отношения с сестрой, с которой познакомилась два дня назад, а она оказалась взрослой барышней с хитрой житейской правдой.

– Продаться хочешь подороже, Катенок? Понимаю. И не осуждаю, потому что нет у меня такого права, и вообще я не об этике, а, как ни странно, о логике. Ты сказала, что боишься зависимости? Так ведь, Кать, ты сейчас как раз и делаешь все для того, чтобы пройти путем своей мамы и впасть в зависимость от кого-то. Ну, поспонсируют тебя богатые дяденьки еще лет десять, нет, сейчас с деньгами и при правильном подходе к здоровью эти сроки можно продлить, – лет двадцать, а дальше что? Вот и будешь сидеть, как мама, и ждать, позовут не позовут, выберет тебя какой-нибудь богатый папик или не выберет?

Катя задумалась, а потом, обрадовавшись удачно найденному решению, выпалила:

– Так я за эти двадцать лет денег успею накопить!

– Ну, если успеешь… А по мне – все равно лучше надеяться на себя!

– Вот ты и надейся! А я как-нибудь своим умом проживу.

Саша поняла, что если дальше развивать данную тему, то они поссорятся.

И стали сестрицы (такие разные!) вместе жить-поживать. Правда, спокойно пожить получилось недолго, потому как начали к ним захаживать незваные гости.

В тот вечер Саша притащилась домой совершенно измочаленная, даже Катя, свободная от таких предрассудков, как жалость, взглянув на нее, прониклась сочувствием.

– Во-во! Посмотришь на тебя, Саша, и сразу поймешь, что если женщина сама зарабатывает на жизнь, то как женщина она заканчивается.

– Неужели все так плохо?

– Еще хуже! – хихикнула Катя. – Сань, давай я за едой схожу. Тем более у нас и коньяк закончился!

Катенок ускакала за хлебом насущным. А через пять минут после ее ухода раздался звонок. «Ключи забыла, раззява!»

Саша открыла дверь, а там не Катя, а какой-то хмырь. Ростом под потолок.

– Здрасьте!

Только Саша было приготовилась спросить, чьих он будет, а он раз – и не дожидаясь приглашения, всунулся в прихожую. И входную дверь прикрыл.

– А я к Кате! Уверен, она будет очень рада!

Неужели тот самый таинственный покровитель? Вертлявый какой-то, ухмылочка будто приклеенная. С уголовными замашками и раскинутыми веером пальцами. Средних лет.

– Мужчина, а вы всегда в гости без приглашения ходите?

– Ага!

Нарочито развязно уселся на диван.

– Ну и где Катенок?

– А вы с какой целью интересуетесь?

– Она мне кое-что должна. Кстати, а ты, собственно, кто, девушка?

– А я, собственно, Катенкина мамаша!

– Да ну?

У него во взгляде даже какая-то осмысленность появилась. И удивление. Видимо, нехитрые математические операции он все же способен произвести и быстро подсчитал, что Александра мамашей и при всей нынешней распущенности нравов быть никак не может, если только очень удачно натянула морду, и ей на самом деле куда больше, чем кажется.

В общем, Саша озадачила товарища.

– Ладно, расслабьтесь, мужчина, я – сестра.

Расслабился и заулыбался, типа, я так и думал.

– Слушай, сестра, а ты не знаешь, чего Катя с базара съехала?

Саша пожала плечами.

– Не могу знать, какой там у вас базар, и о чем вообще речь!

– Ну как же! Ушла девушка в подполье, думала, наверное, что ее не найдут! А я нашел. Хочу ей в глаза посмотреть и послушать, что скажет в свое оправдание.

– Мужчина, а чего вы Катенка обижаете? Она ребенок. Нельзя обижать детей и животных! Вы разве не знали?

Тут его прямо, как в народе говорят, приподняло и шлепнуло. От возмущения. Ребенок, говоришь?! И пошел про правду-матку резать. Что там на самом деле под Катенкиной сущностью скрывается. В итоге нарисовался живописный портрет. Увы, отъявленной стервы.

– Да, мужчина, как мне ни больно это со-знавать, в чем-то вы, вероятно, правы. В Катином воспитании имеются некоторые упущения, уж извините нас! Но вам-то чего печалиться? Вам сейчас, согласно логике вещей, можно вздохнуть с облегчением. Этакая стерва сама ушла от вас! Забудьте ее, как кошмарный сон! И устремитесь на поиски чистой, добродетельной, бескорыстной девушки! А ну как свезет, и обрящете?

– Не ты ли это? – усмехнулся он.

– Нет. Не я. У нас стервозность – наследственное!

И тут на пороге появилась Катенок. Веселая, с пакетом еды.

– Саш, я столько вкусной жрачки купила!

– Небось на мои деньги? – ласково поинтересовался гость.

Катя, как его увидела, так и окаменела. Превратилась в памятник куртизанке. Правда, быстро пришла в себя, набрала в легкие побольше воздуху и заорала:

– Ты откуда взялся вообще? (И далее нелестно для мужчины и непечатно.)

В ответ не менее длинная тирада с перечислением всех Катиных то ли достоинств, то ли недостатков и склонением по всем… падежам.

В общем, прелестная семейная сцена. И вдруг Катя попросила:

– Саш, оставь нас наедине. Нам с Артуром надо поговорить.

Ага, он, значит, зовется Артуром. Имя для пуделей… Она усмехнулась – мужчину с таким именем серьезно воспринимать не нужно. Ну ладно, попросили выйти вон – выйдет.

Саша ошивалась поблизости, в коридоре, на всякий случай. Но через пятнадцать минут Артур вышел из комнаты и, сухо попрощавшись, удалился. Она, как подорванная, бросилась смотреть, что там с Катенком. А все нормально – сидит девушка в кресле, курит.

– Сань, давай, наконец, ужинать! Я еды принесла!

– Ты что, Катя? Какой ужин? Я вообще голодовку объявляю до тех пор, пока ты мне все не расскажешь! Это он?

Катя молча пожала плечами.

– Тоже мне, демоническая личность! Ты говорила, что он опасный, страшный человек! А мне показалось, так… Шут гороховый! А как он тебя нашел?

– Танька, сволочь, меня сдала! Мы в модельном агентстве с ней вместе работаем. Я ей звонила вчера, рассказала по секрету, что живу у сестры, адрес дала – она мне кое-что должна была подвезти сюда. Она ему за деньги все выболтала. И ты мне еще о дружбе говоришь?! Какая дружба, когда от нее только неприятности!

– Ну, я смотрю, ты отделалась легким испугом. Все оказалось не так страшно.

– Сань, да это был не тот, о ком я тебе рассказывала!

– А кто он? Друг детства? Сослуживец? Служащий пенсионного фонда?

– Мой любовник. Только не тот. А другой!

– А этот, значит, тебя тоже разыскивал, и за что-то, по всему видно, на тебя сильно нагрелся?

– Ага. Он на меня обижается, а я не пойму, за что, – с видом невинной жертвы произнесла Катенок. И улыбнулась самой обворожительной улыбкой, губки задрожали, прелестный носик сморщился…

В девочке, несомненно, есть что-то актерское. Кроме того, Катя безусловно знала, где надо включить стерву, а где, если выгодно, выключить и притвориться пушистым беззащитным котенком, ромашкой и колокольчиком.

– Так тебя еще кто-то ищет?

Катя кивнула.

– Это что же такое? Сюда папики со всей Москвы будут приходить? Их вообще сколько?

– Саш, да их всего-то было… Два. Ну, сначала один, про которого я тебе рассказывала, а потом появился второй. Артур.

– Кать, я не понимаю, ты тому, который номер первый, изменила? И поэтому начались репрессии?

По Катиной реакции стало ясно, что Саша угадала. Катя занервничала, повела плечиком:

– Да не было у нас с Артуром ничего! Я Владиславу так и сказала. Мы просто потанцевали. А Влад все понял неправильно! Ни с того ни с сего стал угрожать! Ох уж эти мужчины!

– Тебя послушать, все вокруг серые волки, а ты одна Красная Шапочка, которая всего лишь несла пирожки бабушке, а ее сожрали вместе с пирожками и шапкой.

Катенька – сто восьмидесяти сантиметров росту – вздохнула и потупилась: да, мол, ты правильно понимаешь! Именно так и было. И главное, сама верит в то, что мир, очевидно, несправедлив к ней – красотулечке и котеночку.

– А чего этот Артур хотел?

Катя пренебрежительно махнула рукой.

– Да он жлоб страшный! С чего-то взял, что я ему обязана. Смешно!

– Ты брала у него деньги?

– Какие там деньги! Подумаешь, взяла немного… Попросила его пробить мне хорошую роль в каком-нибудь сериале. Для него это все пустяки. Пусть за честь сочтет, что помог хорошей девушке!

– А что ты ему такого сказала, что он успокоился и ушел?

Катя хихикнула.

– Сказала, что я – подруга Владислава Сергеевича. И он меня ищет. А еще того, с кем я… танцевала. Этого оказалось достаточно.

Не успела Саша прийти в себя после незапланированного визита и сестрицыных откровений, как на следующий день последовало новое испытание на прочность. Раздались шаги Каменного Гостя. Ну, это так… Для красного словца. На самом деле раздался звонок. Саша пошла к дверям, надеясь, что это Катя. Недавний конфуз с Артуром научил ее на каждый стук в дверь интересоваться с въедливой бабуськинской интонацией: «А хто тама?» Так она поступила и на сей раз.

– Открывайте! – произнес уверенный мужской голос.

– Вы кто?

– Откройте и узнаете!

Но Саше не хотелось ни открывать, ни узнавать.

В то же время ее что-то останавливало от того, чтобы послать товарища куда подальше или пригрозить ему милицией. Какое-то у нее появилось недоброе предчувствие.

– Открывайте, иначе вам выломают дверь!

– Владислав Сергеевич, – раздался еще один голос, – зачем выламывать, давайте я так замок открою.

Саша заволновалась. Может, милиция? И робко попыталась защититься:

– А если я вызову милицию?

Раздался смех. Эти люди милицию всерьез не воспринимали.

И тут ее осенило: это пожаловал Катин любовник, которого она боится до нервной дрожи.

– Так что, вскрываем дверь? – поинтересовались гости.

И Саша открыла.

Он вошел один, приказав охране подождать его на лестнице.

– Владислав Сергеевич, – отрекомендовался пришелец.

Саша пригласила его пройти в гостиную. Мол, проходите, раз уж вы так настаивали на посещении…

– Где Катерина? – насмешливо спросил гость, усевшись на диван.

– Временно отсутствует! Если не верите, можете обыскать квартиру, и не забудьте посмотреть под диваном.

– Мне не надо хамить, девочка, – вежливо произнес Владислав Сергеевич. – Чревато. Можно утратить чувство юмора. Навсегда.

Интересная манера разговаривать – Владислав Сергеевич говорил коротко, но убедительным тоном. Получалось весомо. А вот наружности он был довольно странной. Неопределенной. Ну, то есть если бы Сашу, например, опрашивали в милиции (до которой дело не дошло!) насчет Владислава Сергеевича, то она бы затруднилась с описанием. Так… Человек без свойств и особых примет. Рост средний. Телосложение среднее. Глаза какого-то невнятного балтийского цвета, голос тембра среднего, цвет волос и прическа, растиражированная в миллионах. Короче, вряд ли Владислава Сергеевича с Сашиной помощью поймали бы.

Только имелась одна особая примета у мужчины – от него исходила какая-то звериная сила, которую женщина чувствует сразу, и мощная энергетика. С первого взгляда ясно: враг он серьезный. Любого раздавит, уничтожит, никому не спустит.

– С кем имею честь?

– Старшая сестра Кати.

– А у нее, оказывается, есть сестра? Она, представьте, о вас ничего не рассказывала. Я даже удивлен – вас-то она зачем в это впутала?

– Вы о чем?

– Я о том, что эта маленькая дрянь прекрасно понимала, что если я ее найду, то миндальничать не стану. В том числе с тем, кто ее пригрел. Так что она вас подставила. Вот сучий характер у девки – снаружи прямо клубника со сливками, а внутри столько дерьма. Как вас, товарищ сестра, угораздило связаться с такой родственницей? Небось пришла, слезки пустила, губки надула – я жертва неправедных гонений! Спасите, помогите! Ну что, так было?

Саша пожала плечами.

– Значит, я прав! – удовлетворенно кивнул Владислав Сергеевич.

– А могу я на правах старшей сестры поинтересоваться, зачем вы ищете Катю?

– Извольте, я отвечу – хочу поучить уму-разуму.

– Она вас чем-то сильно обидела?

– Нет. Меня невозможно обидеть, а вот разозлить можно. Эта дрянь меня разозлила.

– Неужели до степени кровожадной расправы?

– Именно. Видите ли, у шлюх, в особенности у дорогих, есть свои негласные правила этикета, а ваша сестра их нарушила.

– Вы говорите так, будто она ваша вещь!

– А знаете, во сколько мне обошлась эта девочка?

– Давайте уточним. Вы хотите вложенные средства вернуть или чтобы Катя отработала вложения?

– Так возвращать-то нечем. – Он усмехнулся. – Разве что вы заплатите за сестрицу? Хотя, судя по вашей непритязательной квартире, вряд ли.

– Владислав Сергеевич, вы привязаны к Кате?

– Помилуйте, о чем вы! Я давно избавился от всего, что могло бы сделать меня уязвимым! В том числе от привязанностей.

Понятно, Владислав Сергеевич был очередным альпинистом, покорителем социальных и денежных вершин. Еще один, взобравшийся на Джомолунгму. При этом он тоже не производил впечатления жизнерадостного человека. Наверное, там, в этих горных высях, в условиях разреженного воздуха и полного одиночества, трудно дышать.

– Да и к чему особо привязываться? Ну, Катя – смазливенькая девочка, но таких тысячи. Тоненькие фигурки, длинные ножки, я их называю – девочки «лайт». Облегченные модели. В том числе, в плане мозга. Он тоже облегченный. Попользоваться ими иногда приятно, не скрою. В девочках «лайт» есть своя прелесть, с ними и отношения такие легкие, по принципу: «Кинул денежку – девочка счавкает», но воспринимать их всерьез – увольте! Если хотите знать, я давно решил поменять вашу сестрицу на что-нибудь новое.

– В смысле, другую подругу?

– Именно.

– Тогда в чем же дело, какие проблемы? Оставьте Катю в покое и купите себе новую резиновую куклу!

– Проблема в том, что это я должен был отправить ее в отставку! Подписал бы ей вольную. Дал выходное пособие. Расстались бы по-хорошему, как у людей принято. А эта дрянь сыграла не по правилам. Изменила мне с каким-то уродом. А поняв, что я обо всем знаю, подалась в бега. Отблагодарила за все, что я для нее сделал! Дешевка! Я не привык, чтобы со мной так поступали!

– Владислав Сергеевич, оставьте ее в покое, – заныла Саша, наплевав на всякую гордость. – Она еще ребенок. У нее мать психическая и это… дедушка-инвалид, ветеран Русско-японской войны. Отпустите ее! Можно даже без выходного пособия!

– Не надо мне давить на жалость, тем более что у меня ее нет. Вас как зовут, девушка?

– Александра.

– А у вас, Александра, кроме сестры, других забот нет? Муж, дети?

Саша пожала плечами.

– Ясно, – кивнул Владислав Сергеевич. – Одинокая девушка. С котом проживает. – Он взглянул на свернувшуюся в кресле Маруську. – Вот и живите с котом, а сестрицу гоните в шею! Наживете с ней неприятностей!

Владислав Сергеевич поднялся и направился к дверям. Затем оглянулся:

– Хотел я эту дрянь немного поучить, не скрою, но так и быть, подписываю вольную. Пусть живет, как хочет. Только передайте ей, чтобы она мне на глаза больше не попадалась. Чтобы в свете духу ее не было. А то не спущу. И дедушка-инвалид не поможет. И скажите ей, что репутацию она себе подпортила, в приличные содержанки ее теперь не возьмут.

Саша усмехнулась: ну и времена! Оказывается, нынче, чтобы хорошо устроиться в содержанки, надо иметь репутацию и рекомендательные письма.

На прощание Владислав Сергеевич огорошил ее, пообещав с какой-то странной интонацией:

– Мы еще увидимся, Александра!

Саша не стала говорить, что не хотелось бы. Промолчала и вежливо улыбнулась.

Катя пришла в первом часу ночи. Навеселе. И спьяну полезла к Саше целоваться.

– Слышь, Сашка, давай выпьем!

– Я смотрю, ты успокоилась. Повеселела.

Катя беспечно махнула рукой.

– Надоело все! Я подумала: катись все к такой-то матери! Надо все проблемы от себя отпустить и жить… – она пьяно икнула, – для радости!

– Мудрое решение. Тут, кстати, к тебе, пока ты отпускала от себя проблемы и жила для радости, приходили гости.

– Кто? – снова икнула Катя.

– Владислав Сергеевич и компания!

Сестренка мгновенно протрезвела.

– Да ты че, Сань?!

Пришлось Саше пересказать их разговор в подробностях, хотя и опустив некоторые детали. Она не стала передавать, сколь лестно отзывался о Кате бывший любовник. Зачем травмировать девочку? Узнав о том, что Владислав Сергеевич больше не жаждет ее крови и не идет по следу, Катя впала в эйфорию. А Саша на всякий случай уточнила:

– Надеюсь, больше сюда никто не явится?

Ответ сестры ее не слишком обнадежил. Та как-то неуверенно сказала, что «вроде больше некому». Впору вскричать, схватившись за седую голову: «О времена, о нравы!»

Через неделю Катя сообщила, что возвращается домой. К родителям.

– Ты твердо решила?

– Да. Пора и честь знать. Иначе ты со мной, старая чувырла, вообще не устроишь личную жизнь!

На прощание сестры обнялись.

– Катя, хочу, чтобы ты знала: здесь у тебя есть запасной аэродром на случай нелетной погоды или иных поломок в системе.

– Спасибо, Саша! – Катя смахнула слезу.

Оставшись одна, Саша тоже всплакнула. На правах Чебурашки, который опять остался без друзей.

Владислав Сергеевич не соврал – они действительно увиделись. Дней через десять после его мрачного пророчества.

Вечером раздался звонок. Узнав, кто это, Саша сразу открыла дверь.

– Могу я войти?

– Извольте!

Как и в прошлый раз, прошли в комнату. Он уселся в кресло. Саша – напротив, волнуясь и гадая, что ему, собственно, нужно.

– Как дела у сестрицы? – поинтересовался Владислав Сергеевич.

– Надеюсь, что в порядке. Катя больше не живет у меня. А что? Хотите ее вернуть?

Он усмехнулся:

– Господь с вами! Я просто так спросил. Надо ведь с чего-то начать разговор.

– Начните с главного!

– Не испугаетесь?

– Как я поняла, испуг – естественная реакция людей на ваши слова и в особенности действия!

Он усмехнулся.

– У вас есть чувство юмора. Редкое и потому ценное в наше время качество. Узнав по-дробности вашей жизни, я его в полной мере оценил. Девушке, которая подалась в «бомбилы», определенно свойственно чувство юмора и некая экстравагантность.

– Владислав Сергеевич, стесняюсь спросить, вы шпионили за мной?

– Нет, просто навел кое-какие справки. С целью узнать вас лучше.

– Для чего это?

Он достал сигары и предложил одну Саше. Она согласилась, затянулась и закашлялась.

– Крепко? – ласково поинтересовался Владислав Сергеевич. – Дело привычки и вкуса. Кстати, о вкусе… Убежден, что девушка со вкусом должна обладать более изящной машиной, чем ваше дешевое средство передвижения.

– Владислав Сергеевич, не понимаю, к чему вы клоните. Кстати, моя машина – можете списать на отсутствие вкуса – меня полностью устраивает.

– А возить биомассу целыми днями вас тоже устраивает?

– Если бы не устраивало, то я бы этим не занималась.

– Ну перестаньте, девочка. – Он сморщился. – Ваша сильная сторона – искренность. Когда вы неискренни, то сразу заметно. Актерка из вас никудышная. В таксисты подались от отчаяния. Не верю, что это было вашим жизненным призванием.

– Откуда вам знать, может, это мое призвание – возить людей?

– Александра, люди делятся на две категории: те, на ком ездят, и те, кого возят, у кого есть личный шофер.

– А промежуточные категории?

– Промежуточных категорий нет. Неужели вы хотите остаться в первой?

Она промолчала.

– К тому же вы не можете не понимать, что рано или поздно ваша экстремальная деятельность закончится плохо.

Последнюю фразу Владислав Сергеевич произнес убежденно. Саша сочла возможным поинтересоваться вариантами своего печального финала.

– Вариантов немного. – Он пожал плечами. – Однажды вам пробьют голову с целью завладеть вашим авто или изнасилуют. Вам что больше нравится?

– А третьего не дано?

– Вот я как раз и хотел поговорить с вами о третьем варианте.

Ну, наконец-то! Саша уже устала дрожать коленками и теряться в догадках, зачем этот странный господин к ней прицепился.

– Помните, Александра, в прошлый раз я поделился с вами своими измышлениями о девочках «лайт»? Я сказал тогда, что в них, безусловно, есть определенная прелесть, но относиться к ним серьезно лично я не способен. Видите ли, я человек другого времени, испорченный книжками, фильмами, понятиями, и поэтому мне хочется чего-то… Не облегченного. Сложного. С заморочками. – Он внимательно взглянул на нее.

– Александра, хотите стать моей девушкой?

Дрожь в коленках усилилась. Она попробовала отшутиться:

– Владислав Сергеевич, мне тридцать три. Я уже старушка.

– А мне пятьдесят. У нас с вами разница в возрасте самая подходящая для интересных отношений.

– Я не приветствую подобные отношения.

– Отношения, подкрепленные экономической поддержкой? А что в этом плохого, стыдного, недостойного для честной девушки?

– То есть вы мне предлагаете те же самые условия, что и девочкам, как вы их называете, «лайт»? Чавкать денежку и быть довольной?

– Ну, кто знает, Сашенька, может, у нас с вами выстроится иная модель отношений. – Он подошел к ней сзади и с силой прижал к себе.

Она замерла. От него исходила мощная, сокрушительная энергия, на которую женское естество Саши не могло не отозваться…

– Самое смешное, что я тебе нравлюсь. Как мужчина, – произнес он.

Она упрямо возразила:

– Нет, вы мне не нравитесь!

– Тогда я скажу по-другому: ты меня хочешь. Против своей воли! И не из-за денег, как я понимаю?!

Саша резко отстранилась.

– В этом нет ничего удивительного, Владислав Сергеевич! Главный женский секрет давно раскрыт – женщина влюблена в черта. Вы – черт. Приходите, искушаете. Вашему напору и брутальности сложно противостоять. Вы не примитивны, в вас даже есть обаяние, но у нас с вами ничего не получится. Не стоит и пытаться.

– Саша, ты ведь сама говоришь, что тебе много лет. Чего ты ждешь? Жизнь отожмет тебя через гигантский пресс, ничего не оставив. Даже ожиданий.

– Слушайте, я сейчас прямо зарыдаю. От жалости к себе.

– Не надо, – серьезно сказал он, – лучше соглашайся на мое предложение.

– Владислав Сергеевич, вы зря теряете время!

Он развел руками:

– Я не люблю зря терять время. Ну что ж, Александра… Жаль. На тот случай, если ты вдруг сочтешь мое предложение заслуживающим внимания, оставлю номер, по которому меня можно найти. – Он положил на стол карточку и ушел.

После его ухода Сашу долго била дрожь. Надо же, черти разгуливают… И выглядят как настоящие люди, в пиджаке и ботинках.

Иногда вдруг становилось легче. Веселее. Терпимее. Шла как-то Саша в магазин, день такой хмуренький, слякотный – из тех, когда вообще жалеешь, что родился, даже не шла, а плелась, как понурая лошадь, и около метро услышала музыку. Бодренький жизнеутверждающий марш. В противовес серой слякоти – в мажоре.

Она увидела дивную картину – в шеренгу выстроилось с десяток дядечек сильно пенсионного возраста. С трубами, дудочками, чего там у них еще, и играют. Вдохновенно так… А один дядька, седой совсем, стоит с шапкой и ненавязчиво намекает, мол, стимулируйте труд музыкантов, граждане. И что-то у нее внутри защемило, растеклось нежностью, чем-то слезным, теплым… И настроение улучшилось. Много ли надо человеку?

В магазине уже открыли новогодний базар – продавали елки, свечи, елочные игрушки. И хотя до Нового года оставался еще месяц, Саша не удержалась и купила елочные шары волшебного сиреневого цвета. А пусть будут! Радуют, создают настроение!

В тот же вечер позвонил Арсений.

Саша задохнулась от радости, услышав его голос. Арсений сообщил, что у него все хорошо, и пригласил к себе. После разговора она совсем расчувствовалась. Вспомнила, как осенью они встречали придуманный Новый год. А теперь уже скоро настоящий, на который она загадает желание: в следующем году поехать к Арсению.

На следующий день Саша задумалась: надо бы как-то украсить такси к Новому году. И ничего, что до праздника еще далеко, гораздо важнее самих праздников их ожидание.

Саша повесила в машину сиреневый шарик. А на заднее стекло прикрепила плакатик, который нарисовала сама. Еловая ветка и надпись: ТАКСИ «НОВОГОДНЕЕ». Вроде та же самая машина, но совсем другое настроение.

Первым пассажиром оказался маленький юркий мужичок. Подсел к ней на вокзале. Пассажир широко улыбался и жаждал общения. С ходу отрекомендовался Михалычем.

– Я к вам в Москву по делу! На съезд паранормальных специалистов, – отрапортовал он, будто Саша интересовалась целью его визита в столицу.

– Каких специалистов?

– Паранормальных! Экстрасенсов и уфологов.

Надо же! Не каждый день приходится везти паранормальное явление.

– Ну и что, – спросила Саша, – с Москвой, на ваш взгляд?

Паранормальный специалист задумчиво взглянул в окно и благожелательно кивнул:

– Да ничего. Стоит Москва. Все нормально. Энергия бешеная. Денежные потоки значительные.

Саша усмехнулась:

– Ну, это как посмотреть! Кому и не очень значительные, и вообще не потоки, а ручейки. Кстати, вы сами откуда?

– Из Петербурга!

– Как там у вас в Петербурге с паранормальными явлениями?

Мужичок прямо подпрыгнул, услышав вопрос.

– Ха! В Петербурге паранормальных явлений больше, чем крыс и стоматологических клиник! Вот прямо на каждом шагу эти самые явления! Идешь по улицам и постоянно в них утыкаешься. Повсюду аномальные зоны, а улицы полны мертвецов!

– Да что вы?

Саша удивилась, потому что из Петербурга вернулась не так давно и мертвецов, которые бы фланировали по улицам, не видела.

– Да! Мертвецы, в смысле – неотмоленные души, населяют город, тоскуют, бродят по улицам, заглядывают в окна…

Она поежилась, представив мертвецов, заглядывающих в окна.

– А еще сущности из параллельных миров шастают туда-сюда! Границы-то между мирами давно стерты!

– А у нас, в Москве?

– В значительно меньшей степени, – за-явил Михалыч, – не о чем и говорить!

Ну не о чем, так не о чем.

В этот момент они проезжали глухой переулок с красочно разрисованными домами. Оценив столичное граффити, спец по всяким странностям Михалыч не преминул прокомментировать, что в данной художественной росписи сразу чувствуется разница между Москвой и Петербургом. Сашу заинтересовала его версия.

– У нас в Питере самая распространенная роспись домов не какие-нибудь бесполезные рисунки, а информативные сообщения. Например: «Не ссы – убьет!», «Молчи, баба, твой день – Восьмое марта!» Или, скажем, мое любимое: «Логос – фигня!»

На прощание она спросила у Михалыча, может ли он предсказывать будущее.

Он лучезарно улыбнулся и, просияв нимбом, заверил, да, конечно, может! Какие, право, пустяки!

– И что меня ждет в будущем?

Михалыч задумался, слегка напрягся, поводил руками над ее головой и выдал:

– Да все нормально! Красивая, молодая, скоро встретишь любовь. Замуж выйдешь. Из таксисток уйдешь!

– А когда? – заинтересовалась Саша.

– Скоро! В этом году! – заверил Михалыч.

– Так года осталось всего ничего… На донышке, – заметила Саша. – Уже декабрь!

– Успеешь!

Его бы устами да мед пить…

Но Михалыч вдруг в ее персональную бочку с медом добавил ложку дегтя:

– Только есть одно «но»… – И впал в тревожное для Саши молчание.

– Что такое? – забеспокоилась Саша.

– Тебе надо чистить энергетическое поле! – изрек Михалыч.

– Не иначе сглаз на мне? Ну вот! Я думаю, что это из-за кризиса такая непруха в судьбе, а дело, может, и не в нем?

– Очень может быть, – развел руками Михалыч. – От сглаза надо защищаться! Тебя надо брызгать водой!

– Это как? – опешила Саша. – В каком, простите, смысле?

– В буквальном. Когда на человеке сглаз, он будто сохнет. Вот и нужно его водой обрызгивать.

– Типа, с гуся вода, с Саши худоба?

– Что-то вроде этого, – улыбнулся Михалыч. – Обливайся холодной водой, если почувствуешь, что на корню засыхаешь. И вот еще что… – Он достал из дорожной сумки зеленый мешочек, порылся в нем и протянул ей длинную восковую свечу. – Держи! Когда станет совсем плохо, зажжешь.

– И что? Полегчает?

– Должно отпустить, – заверил Михалыч и устремился на съезд паранормальных специалистов.

Кстати, денег за проезд Саша с него не взяла. Человек ей волшебную свечу дал, какие тут деньги… Свечу она спрятала в «бардачок». До времен, когда совсем поплохеет.

День рождения отца отмечали в пафосном ресторане с небюджетными ценами. Место выбрала Катя, предупредив, что платит за все и «даже не думайте возражать». Дела у Катенка, судя по ее цветущему виду и завидному аппетиту, шли неплохо.

За ужином смеялись, строили планы на предстоящие новогодние праздники. В результате у Саши осталось приятное послевкусие и желание устраивать семейные встречи как можно чаще.

А через несколько дней Катя приехала к Саше в гости. Да не одна, а с ухажером. Новый Катин френд оказался брутальным и лысым. При взгляде на него становилось ясно, что сестра не изменила принципам и выдерживает фирменный стиль: с деньгами и статусом у ее нового друга все было в полном порядке.

Вошли они эффектно – нагруженные пакетами со всякой снедью. Видно было, что люди долго готовились к посещению бедной родственницы. С таким количеством продуктов можно было запросто пережить зиму.

– Ты с ума сошла! Голода вроде не предвидится! – воскликнула Саша, достав из пакета банку икры и пятую по счету коробку конфет.

Катя беспечно махнула рукой, мол, пустяки.

Кроме того, сестрица вручила ей пакет с косметикой люксовой серии, подтверждающей платежеспособность нового хахаля.

Хахаль, кстати, вел себя прилично. Пальцы веером не делал, был галантен и обходителен, на Катю смотрел с обожанием. Саше на правах старшей сестры пришлось поставить ему «зачет». Хотя ее никто не спрашивал. Они выпили шампанского, обсудили общую политическую ситуацию в стране и состояние дел на фондовых биржах, посмотрели фильм «Реальная любовь». Очень мило. По-семейному. Правда, Катя, зараза такая, умудрилась Сашу обидеть. В перерыве между шампанским и чаем она прошептала:

– Сань, может, тебе денег надо? У меня есть!

Саша смерила ее взглядом, полным презрения. Мол, не корысти ради, а токмо сестринских чувств для!

– И вообще! Мсье Вольтер говорил, что надо быть скромнее. «Кто ограничивает желания, тот всегда богат».

Катя покраснела. На прощание сестры обнялись. Лысый брутальный мужчина растрогался, глядя на них.

– Катенок, будь хорошей девочкой, не делай глупостей, если что – зови на помощь. Буду вылетать для спасения заблудшей души!

У автомобилистов тоже бывают профессиональные праздники. «День жестянщика», например!

Разладилось ли что в природе, или небесная канцелярия закрылась на переучет, а может, через мироздание пошла трещина, но только на Москву обрушились тонны снега. Для усиления апокалипсического эффекта добавили метель и заносы на дорогах. Стекла и наружные зеркала в секунду покрывались снегом, управлять приходилось, как говорят пилоты, «по приборам». Повсюду стояли машины с мигающими аварийными огоньками – кто-то не рассчитал тормозной путь на обледенелой дороге и пободался. Братья автомобилисты, спасайся, кто может!

Москва встала. Аварий сегодня будет много. Да ну к лешему такие приключения – надо на сегодня завязывать с полетами. Ввиду нелетной погоды. Отчаянно буксуя, Саша с трудом до-бралась до дома. Стало быть, у нее выходной день. Чем же его занять? Лучший друг человека – телевизор? Нет, спасибо, увольте! Что там еще из достижений цивилизации? Интернет! Саша решила посмотреть, чем живет Всемирная паутина, и включила компьютер. Пошлялась по разным сетевым закоулкам, поискала ходы-выходы. С одной стороны, Интернет – прогрессивное, нужное изобретение (вольный ветер, который свободно веет и во все дома вхож, – на том конце планеты кто-то чихнул, а на этом уже слышно), а с другой – опасная штука, затягивающая. Одним словом, Паутина.

Законтачившие однокашники и прочие социальные сети – это, по сути, подмена реальных коммуникаций.

У Саши есть знакомый, который все вечера напролет сидит в этих социальных клоповниках. Рядом проходит реальная жизнь, а парень не хочет задницу оторвать от дивана, все с какими-то одноклассниками что-то обсуждает и так, наверное, до пенсии просидит. Пока он общается, жена крутится на трех работах, зарабатывая для семьи деньги. Сам он не работает, уже три года как безработный. Но ему и не надо – он реализовался там, в своей матрице.

И ник у него – ни много ни мало – Бэтмен. Ага, Бэтмен! Ничего, что в жизни он лысый и в очках и спасал последний раз только себя – от голода. И неудачник, и иждивенец у жены на шее – зато там он Бэтмен! Там вообще все Бэтмены. Там нет лохов и иждивенцев. Все умные, сильные, смелые – миллионы бэтменов.

Разумеется, сетевой ассортимент представлен разнообразно – сообщество родителей, сообщество чайлдфри, сайт любителей машин «Мазда» и сайт тех, кто считает водителей «Мазды» уродами. Вот вегетарианцы и антивегетарианцы сошлись друг с другом в великой планетарной битве. Какой-то Вася почем зря кроет Петю, аж захлебывается, а Петя не спустил Васе и тявкнул в ответ, и пошли летать клочки по закоулочкам. Саша давно заметила, что в Сети общий стиль общения нервный. Оно и понятно – безнаказанность. Легко быть смелым и резким в суждениях, когда спрячешься под ником Бэтмен, и тебя в реальной жизни не найдешь!

Главный босяцкий закон любого форума: «Сзади налетели – начали топтать!»

От многих форумов возникает ощущение смрадного подполья. Ничего не представляющие собой озлобленные «голосуй против всех» недочеловеки отрываются в придуманном мире за неудачи в настоящем. Их удел – виртуальные битвы, поскольку сдюжить могут только тут. В вирте, своем подполье. Можно, конечно, броситься туда и утонуть на годы. Как, собственно, многие и делают, но Саша не желала свою единственную жизнь тратить на это.

Правда, был и у нее период, когда она, как муха, попалась в Сеть и стала там погибать. Прямо зависимость, как у наркомана, появилась, и Саша сказала себе: «Все понятно, ты, Саня, медленно, но верно превращаешься в сетевого торчка».

А потому что сложно противостоять. Нас ведь ловят, подсаживают на эту виртуальную дурь.

Ну вот, к примеру, новостные ленты в Интернете!

Она прекрасно понимала, как и с какой целью подбирали эти новости (главное, поддеть нас на крючок), и при этом покупалась. Мельком просматривала электронную почту, а глаза выхватывали дикий заголовок:

«Страшный позор певицы Кристины…»

И как-то даже становится любопытно – что же такого эта женщина натворила, что прямо страшный позор? И идешь себе в нетерпении по ссылочке, где узнаешь, что страшный позор заключается в том, что за последний месяц она сильно прибавила в весе! Килограмма два, как минимум. И фотографии приведены – вещдоки, значит. Пристально вглядевшись в фотографии опозорившейся певицы, Саша ничего необыкновенного в них не нашла, подумала даже, что ей, если честно, чтобы так «позорно» выглядеть, надо бы на диете недели две посидеть.

Новость месяца: «Такая-то оскандалилась тем, что показала трусы на сцене!»

Саше дела не было до этой бесстыдницы, но, повинуясь какому-то непонятному импульсу, она прошла в заботливо указанном направлении и глянула статейку. С фото. Ага, трусы как трусы. Какая новость: кто-то носит трусы. Оно ей, человеку с двумя высшими образованиями и богатым внутренним миром, надо было?

Или вот заголовок: «Актриса такая-то… перепугала всех своим внешним видом, явившись без макияжа на пресс-конференцию!» И фотографию этой самой актрисы без макияжа подшили, как в следственном деле.

Естественно, Саша хотела посмотреть, что ж там за Кинг-Конг под личиной актрисы скрывался. По ссылочке родимой щелкала… Ого! Перепугали их, ишь какие пугливые! На фотографии обнаружилась девушка, красавица, которая никак никого не могла перепугать ни в гриме, ни без. Посмотрела бы Саша на эту журналистку ранним утром, когда та мучительно обдумывала, что бы такое написать – из пальца высосать! А Саша на эту чушь потратила время, драгоценный дар богов!

В общем, Интернет полезен, но дозированно. И не натощак. Главное, помнить, что проблема нашего времени не в том, чтобы получить важную информацию, а чтобы не получить ненужную. Уже пухнет голова от обилия информации. И важной, и ненужной.

Вот чего, спрашивается, происходит? Заглянула к ней в салон дамочка. Лет средних. Подбородок тройной, дух воинственный. И с места в карьер, после обмена любезностями («скока стоить будет? Скока, скока?!»), начинала орать:

– А-а-а-а-а-а, вы тут совсем обнаглели!

«Кто «мы»?» – на всякий случай уточнила Саша, поскольку не была готова нести ответственность за «коллективный разум».

Оказалось, «мы» – москвичи. Понятно. Классика жанра. А то! Москали проклятые жируют, когда на Поволжье голод похлеще, чем в двадцатые годы…

Молодец, боевая тетка – припечатала Сашу словами, что из-за таких, как она, «у нас в стране все беды» (несколько преувеличивая, на Сашин взгляд, ее значение в жизни страны), пожелала всякой удачи и сильно хлопнула дверцей машины.

И бывают же такие тетки, что не далее как в этот же день, согласно озвученному пожеланию, «удача» Сашу и настигла – в виде попутного столкновения с «Самолетом» (автомобилем марки «Ситроен»). Они «притерлись», можно сказать, едва принюхались друг к другу, однако последствия оказались неприятными. Вот и разбирайся теперь со страховщиками, отдуваясь за кармические грехи москвичей.

Она колесила по городу, развозя пассажиров в своем такси, когда позвонила Катя:

– Сань, давай вместе покатаемся. У меня вечер свободный!

Через полчаса сестры встретились в центре.

– О! Такси… «Новогоднее»! – захихикала Катя. – Ну, ты даешь, Александра!

– Тебе что, нечем вечер занять? – усмехнулась та.

– А так, по приколу! Интересно же! Можно, я за руль сяду? Скажу френду, что была таксистом, он умрет со смеху!

На Петровке к ним в машину села барышня выдающихся размеров. Нет, так у нее все было приближено к стандартам (не сказать, что модельным), но бюст действительно был выдающимся. Выдавался вперед приблизительно на метр. Саше так показалось. Она даже подумала, что ее автомобиль не для этой девицы. Будет бедная упираться своим богатством в передние кресла.

Когда девица вышла, Катя разразилась смехом:

– Представляешь, сестра, я всю дорогу думала, а ну как ее прелести лопнут у тебя в салоне, и потечет силикон? Как она спит-то, бедолага? Это ж хозяйство больше подушки, мешает, наверное!

– И не говори! Подумать только, на что бедные девушки готовы, чтобы мужикам потрафить! Чтобы то самое оживилось и приподнялось: чем удивлять будете, милые дамы? И милые дамы удивляют. Изо всех сил! Чего-то себе выщипывают в одних местах, рисуют в других, готовы все, что угодно, отдать, включая бессмертную душу за то чтобы в одном месте кое-чего прибавить, а в другом отнять. Красят, колют, закачивают…

Через три часа Катя призналась, что устала, и остановила машину. Саша достала термос с кофе.

– Оказывается, возить пассажиров – нелегкое дело. Моментально устаешь, – пожаловалась Катя. – Когда вожу свой автомобиль, такой усталости нет. Как ты, бедная, выдерживаешь?

– Привыкла уже.

– Попадаются интересные пассажиры?

– Еще какие! Представляешь, на днях везла пару влюбленных. Замечательная, красивая дама, с укладкой и маникюром, он – при галстуке и цветах. Отличительная особенность – им лет семьдесят пять. Не на двоих, а каждому! Старичок назвал адрес, и тут до меня дошло: едут в ЗАГС, родимые!

Катя прыснула со смеху и едва не подавилась кофе.

– Я не вытерпела и, наплевав на вежливость и правило не задавать пассажирам лишних вопросов, обернулась к ним: «Вас можно поздравить?»

Старушка застенчиво кивнула. Старичок рассмеялся и подмигнул, указывая на спутницу: «Я ее всю жизнь люблю! А она была замужем за другим! И вот я сорок лет ждал, пока она одумается и уйдет ко мне!»

– Неужели такое бывает?

– Я сначала тоже удивилась, а потом подумала: нормальные люди! Из той эпохи, в которой любовью двигались моря, из-за любви устраивали войны и разрушали государства. А неплохие были времена, надо сказать. Так подумаешь и придешь к печальному выводу: обмельчал нынче народ.

Катя повела изящным плечиком:

– Видимо, ты права!

– А вот тебе, Катенок, еще история из того же старого синема. Или из той, правильной эпохи. Но действие происходит в наши дни. Недавно ко мне в машину сел мужчина. Пожилой. Хорошо одетый. С роскошным букетом цветов. И улыбался, прямо светился. Даже мне как-то отсвечивало его радостью, отчего я тоже повеселела. Приехали по указанному адресу. Выходя, он протянул мне три розы из букета, отчего букет, кстати, ничуть не поредел. Я не удержалась: «Кому такой красивый букет?»

Ответил – жене. И пояснил: «Тридцать лет в браке!»

Наверное, в моих глазах мелькнуло удивление, как у тебя недавно. А так бывает? Он кивнул – бывает. И я порадовалась, что вот ведь бывает! Ну, хоть у кого-то…

– Да ладно! – нахмурилась Катя. – И у тебя будет! Всему свое время!

Саша усмехнулась:

– Ага! Мое время, очевидно, настанет, когда я окажусь в возрасте той старушки, что ехала в ЗАГС. Ой, Катя, иногда задумаюсь, сколько мне лет, и такая тоска накатит! Вчера подвозила двух девочек лет шестнадцати. Они ржали всю дорогу, как заводные. А мне почему-то стало грустно. На их фоне я почувствовала себя древним ископаемым. С давно подсевшей батарейкой. Мне уже тридцать, а я еще строю планы, питаю надежды на личную жизнь. Самонадеянная черепаха Тортилла, чью гладь пруда давно затянуло тиной! Проблема-то, собственно, в чем… Ну ладно, приняла бы я свое женское одиночество как данность, если бы оно совпало с климаксом, так ведь до климакса дожить надо. Лет пятнадцать точно. А чем их заполнить? Отсюда хандра, уныние и блуждания в тине.

– Кто бы жаловался, – улыбнулась Катя. – Ты хорошо сохранилась. На черепаху пока не похожа!