Глава 4
В критической ситуации обманутая девушка способна на все, и это самое малое, на что она способна!
Первый день нового года начался для Светланы Варфоломеевой так же буднично, как перед этим пролетела праздничная ночь. Она ее проспала. Сначала пыталась достучаться до тюремщиков, начиная с дверей, заканчивая сердцами, потом прекратила это бессмысленное занятие и попыталась взять себя в руки. А когда Жираф открыл дверь и поставил откупоренную бутылку шампанского, тут же исчезнув и заперев Светлану на ключ, она напилась. Сон после выпитой бутылки был спокойным, полезным для взвинченного странными обстоятельствами организма и необременительным. К обеду она проснулась и сладко потянулась. Повернула голову на соседнюю подушку и вспомнила, что вчера ее похитили прямо из загса неизвестные люди, обвиняющие в этом ее папаньку. Верить в то, что пожилой, склонный к вредным привычкам сантехник втайне от жены и дочери вел двойную жизнь всесильного мафиози, Светлана наотрез отказалась. Если у нее вчера еще были сомнения, то сегодня, с наступлением светлого времени дня и просветления в ее голове, и те отпали. Вина целиком и полностью перекладывалась на спланировавшего это коварное мероприятие жениха и несостоявшегося мужа Эдуарда Бочкина.
– Встречу – убью! – в сердцах пообещала Светлана самой себе, поднимаясь с постели и испытывая острое чувство голода.
Для большинства населения страны новогодняя ночь стала настоящим праздником живота, а для Светланы она обернулась буквально голодным существованием на необитаемом острове.
– Аборигены! – прокричала она, подходя к окну. – Несите, сволочи, завтрак!
За окном властвовала важная уральская зима. Она неспешно морозила отчаянных лыжников, несшихся по накатанным трассам, развевала ветром шарфы фигуристов, мелькавших на льду разноцветными шапочками, и дарила шлейф верных снежинок саночникам, несущимся с горок. То и дело слышались радостные крики и поздравления с наступившим Новым годом.
– С Новым годом! С новым гадом! – прошептала мстительно Светлана, представляя, что сделает с подлым женихом, когда встретит его на узкой тропинке горного серпантина. – Но как же туда попасть…
– …К-хе… к-хе, шеф… – услышала она за дверью. – Ваша дочь обзывается… называет нас сволочами и требует пожрать… Извините, шеф, да, покушать… Нет, мы ее не кормили. А надо было? Вот и вы обзываетесь… Нет, мы дали ей апельсин и бутылку шампанского… Куда засунете, я не понял? А, о-о-о… Будет сделано, шеф. Хорошо, шеф. Понял, шеф…
– Тук-тук!
– Входи, жертва хорошего воспитания! Не заперто, – хихикнула Светлана.
Жираф нервно подергал ручку.
– Да пошутила я, пошутила. Заперто. Беги за ключом.
С замком завозились, Светлана поняла, что ключ он носит при себе.
– Шеф сказал, – криво улыбнулся вошедший Жираф, которого Светлана уже узнала по голосу, – чтобы мы тебя накормили до отвала. Сколько ты обычно ешь?
– Много! – обрадовалась Светлана. – И часто.
– Два пакеты еды хватит?
– Ты что? За кого ты меня принимаешь? Неси весь магазин!
– Жди. Поеду в город и привезу три пакета того, из чего не нужно готовить. Чипсы любишь?
– Слушай, Жираф, – Светлана шагнула ему навстречу, он попятился к двери. – Жирафик, я сразу поняла, что ты хороший парень и случайно оказался в этой бандитской группировке.
– И что? – подозрительно смотрел на нее тюремщик.
Как на кобру, готовящуюся к прыжку, подумала Света.
– Жирафчик, у тебя такие добрые глаза! И доверительные уши, губошлеп ты распрекрасный.
– Какие у меня уши? – напрягся тот и шагнул к зеркалу, висевшему возле двери.
– Жирафчик… кстати, а человеческое имя у тебя есть? Вот как тебя мама в детстве звала?
– Идиотом.
– Тяжелый случай. А как бабушка?
– Жорой желторотым.
– Какие у тебя суровые родственники. Жора, значит, Георгий.
– По паспорту Егор Желтов.
– Вот и познакомились, Егорушка. А я Светлана.
– Хоть папа римский. Мне-то что?
– А ничего, – нарочито небрежно пожала плечами Света. – Просто решила общаться с тобой ласково. Мне тут с вами жить, а периметр, – она кивнула в сторону окна, – как я поняла, охраняется. Буду проводить время в спокойной комфортной обстановке и ждать дальнейших указаний вашего шефа.
– И к своему хахалю не побежишь? – прищурился Жора-Жираф.
– А где он? – хмыкнула Света, глядя в окно. – И где он только…
Мимо их дома с коньками наперевес пробежал парень, очень похожий на бывшего жениха.
– Уже мерещится, – поморщилась Светлана и повернулась к Жирафу. – Жора, зачем тебе ехать в город? Отведи меня в ресторан, это будет гораздо дешевле.
– Не в деньгах дело, – задумался тот, – ваш папаша платит. А если вы начнете кричать и просить о помощи? Шеф нас убьет.
– За что это он нас убьет? – К ним присоединился поднявшийся наверх Шкаф. – Привет, кукла! Как спала?
– Шкаф, у тебя такие добрые глаза, – начала Света. – А как тебя мама в детстве звала, идиотом?
– Нет, придурком, – изумленно ответил тот.
– Не говори ей больше ничего, – посоветовал товарищ, – это она так на жалость давит!
– Хитрая рыжая бестия! У-у-у-у, какая хитрая. Ничего я не расскажу.
– А я и так все знаю. Ты Шкафов, или Гардеробов, или Шифоньеров, следуя вашей нехитрой бандитской логике.
– А вот и не отгадала, – обрадовался Жираф, – он Табуреткин!
– Табуреткин?! – опешила Светлана, втягиваясь в игру слов и кличек. – Не могу проследить ассоциативную цепочку. Только – табуретка-стол-шкаф. Но если учитывать ширину плеч и общий размер пустоголового организма, вероятно, с какой-то долей объективности…
– Куда ее понесло?
– Умная, как папаша ейный. Не к слову будь помянут! – У Жирафа опять зазвонил мобильный телефон. Он ответил и внимательно выслушал, кивая. – Шкаф, шеф говорит, что у нее где-то есть мобильник! Она только что ему эсэмэску прислала с поздравлением. Горя всякого пожелала в новом году и крупных неприятностей.
– Ну и детки, растишь их, растишь, воспитываешь, воспитываешь, а потом из них вырастают непослушные рыжие бестии, – хмыкнул Шкаф и пошел на Свету. – Куда спрятала мобильник, кукла?! По-хорошему отдавай.
Телефон зазвонил опять. Жираф внимательно выслушал, кивая.
– Избежать.
– Чего?
– Шефу вторая эсэмэска пришла, в первой все не поместилось. Во второй одно слово – избежать. Он требует, чтобы мы нашли ее мобильник!
– Вот кретины! – вскрикнула Светлана, стараясь не бояться огромного бритоголового парня с хмурым выражением дебильного лица. – Эсэмэска на самом деле прикольная! Это поздравление такое: «Желаю горя и всяческих несчастий и тому подобного и так далее в новом году избежать». То есть на самом деле…
– Когда она успела отправить? – почесал лысую макушку Жираф. – Она же с нами тут разговаривала.
– Операторы сотовой связи тоже люди, – вздохнула Светлана, – и празднуют.
– Вот уроды! – рявкнул Шкаф. – Это они вчерашние эсэмэски только сегодня рассылают.
– Точно, – кивнул Жираф. – А что делать с телефоном?
– Кукла, отдавай по-хорошему.
– Нет у меня ничего!
– А как ты эсэмэски папаше отправляла?
– Голубиной почтой!
– То-то я слышал, – нахмурился Жираф, – ночью что-то курлыкало.
– Ну, ты, идиот, – проскрипел зубами Шкаф.
– Сам придурок!
– Слушайте, мальчики, а не сходить ли нам в ресторан? И выпить за примирение сторон.
– Телефон сначала отдай!
– А если я скажу, где он, то вы накормите меня?
– А, пошло, пошло. Я говорил, что путь к усмирению женщины лежит через желудок. Накормим, говори, где твой мобильник.
Светлане очень хотелось есть, к тому же никакие эсэмэски никому она не посылала, ее выкрали в одном свадебном платье с фатой и шубке с туфлями. Были еще чулочки с подвязочками, которые должен быть срывать зубами счастливый новобрачный Эдик Бочкин, трусики-стринги, лифчик пуш-ап… Телефона не было! Но бритоголовые так настаивали! А есть так хотелось!
– Я выбросила его в окно.
– Зачем?
– Вас испугалась.
– А-а-а! Боится – значит уважает.
Парни подбежали к окну и склонились, изобразив зорких соколов. Под окном снега было – завались, разгребать в поисках мобильного телефона его можно было до самой весны. А еще лучше – просто подождать, пока он растает сам и обнажит подснежники и мусор.
– Будем работать днем, – вздохнул Шкаф.
– И ночью, – подобострастно добавил Жираф.
– Днем, я сказал. – Шкаф дернул окно. – Не открывается!
– Ты же сам их запечатал, чтобы они не открывались! Для того чтобы она не сбежала… Сбежала!
Светлана схватила свою шубку и кинулась на выход. Убежать далеко и надолго ей помешало женское любопытство – в стороне от ее дома, не так далеко, чтобы не разглядеть, но и не так близко, чтобы рассмотреть хорошенько, опять прошел парень – копия Эдика Бочкина. Светлана в изумлении остановилась, пялясь на мираж. Мираж шел не один, на нем висела смазливая девица модельной внешности, карикатурного образа, это когда художник достоверно изображает характер блондинки. Девица звонко смеялась и издали, издевательски задорно, махала рукой Светланиным окнам, полностью игнорируя ее саму.
– Бо-о-очкин, – процедила Светлана, сжимая кулаки. – Это ты?!
– А это мы! – На выходе нарисовались бритоголовые тюремщики, схватившие ее за руки.
– А-а-а, двое из ларца, одинаковы с лица, – задумчиво проговорила Светлана, не сопротивляясь.
– Сволочи лучше, – поморщился Жираф. – Достовернее. Шкаф, а чего она не вырывается?
– Что-то придумала, – набычился тот.
– Мальчики, – обратилась к ним Светлана, когда они вернулись в комнату. – Жорик и Табуреткин!
– Лучше сволочи! – прокричал Шкаф. – Она меня пугает, Жираф.
– Мальчики, папа приказал вам меня охранять? Так ведь?
– Так.
– Значит, вы должны будете ходить за мной везде и, если что…
– Не, ходить нельзя.
– Мы договорились! Я не убегаю больше и не кричу, а вы меня кормите нормальной горячей пищей. Или я папе потом пожалуюсь.
– Потом? Жираф, они потом ведь точно могут помириться.
– Обязательно помиримся, мы же близкие люди, фактически родные – отец и дочь, – подтвердила Светлана. – Так вот. Вы ходите со мной и, если что…
– Даем в глаз! – рявкнул Шкаф.
– Да, – кивнул Жираф, – бьем в пачку. У нас разговор короткий.
– Это меня полностью устраивает, – прищурилась Светлана и прошла к гардеробу, набитому вещами.
– А если она сбежит к своему хахалю? – засомневался Жираф.
– К жениху? Ноги переломаем. Ему! Про него шеф ничего не говорил.
– Я своего жениха сама убью, – мстительно заявила Света, вспоминая модельную блондинку. – Ненавижу гада!
– Ого! Мы поможем.
Светлана не понимала, каким образом в этом захолустье оказалась она сама. Но еще больше ее поразило то, что здесь она увидела бывшего жениха. Если сложить все факты, а это делать она умела, то получалась странная картина. Бочкин, нанявший двух головорезов и приказавший им действовать от имени ее отца – святого человека, между прочим, сплавил бывшую невесту с глаз подальше – на край света. Он обставил все это мероприятие как похищение, наверняка лил крокодиловы слезы и делал вид, что ни о чем не подозревал и женился с большой охотой и светлой радостью. Ради этого пожертвовал половиной суммы за праздничный ужин в ресторане, купил Светлане кольцо и ценный подарок ее родителям – пылесос. Да уж, Эдика тяжело заподозрить в меркантильности. Или он настолько разочаровался в невесте перед порогом загса, что передумал в последний день. Правильно! Перед днем торжества у него был мальчишник! Это его друзья подбили на столь необдуманное действие. Но кто подсунул ему блондинку?! Светлана решила, что не станет торопиться и хорошенько разберется во всей этой путанице.
– Мальчики, мы идем в ресторан отмечать первый день нового года. С нового года порядочные люди обычно начинают новую жизнь. Моя новая жизнь уже началась. Хорошо бы поздравить родителей и передать им, чтобы не волновались, со мной все в порядке, но вы же не дадите?
– Не дадим, – подтвердил Шкаф. – Шеф и так взбешен прикольным поздравлением дочери.
Светлана задумалась, а стоит ли снова утверждать, что она не дочь шефа? Пока будет здесь следить за Эдиком, она находится на полном пансионе. Кто ее содержит? Бочкин?! Подпольный миллионер. Так она растрясет его карманы!
– Парни, Гоша, Табуреткин, черную икру любите?! Виски, ром, игристое вино?
– Жора, – поправил ее Жираф, облизываясь.
– За чей счет? – напрягся Шкаф.
– Мальчики, шеф банкует! Сами же сказали.
– Ну да, в разумных пределах.
– Разве не разумно есть черную икру и пить коллекционное вино? Вы что, хотите, чтобы дочь шефа давилась перловкой?!
– Не хотим.
– Тогда вперед! И вообще, – Светлана прошла вперед и резко обернулась. – Вы мне нравитесь, парни! И это… охраняйте меня, стойте горой за меня… Нет, лучше стойте впереди меня. Ну, это я так, на всякий случай.
– А случаи бывают разные.
– Вот-вот.
Она удивилась, с какой легкостью своих тюремщиков превратила в охранников. Но чего не сделаешь в критической ситуации? В критической ситуации обманутая девушка способна на все, и это самое малое, на что она способна!
Светлана шла по улице, окруженная двумя озирающимися верзилами, разодетыми под Дедов Морозов, а без костюмов выходить они наотрез отказывались, объясняя это вынужденной маскировкой. Она полагала, что парни действовали под принуждением коварного Бочкина, дававшего им распоряжения по телефону и следившего за ними здесь же. Несостоявшийся жених был уверен, что Светлана никуда не выберется из своей тюрьмы, но как же плохо он знал свою несостоявшуюся супругу!
Стараясь подавить непрошеные слезы, она принялась рассматривать при дневном свете место, куда ее привезли. Судя по всему, это был лыжный курортный городок среднего пошиба. Это лишний раз доказывало то, что организовывал ее похищение не миллионер, а скромный системный администратор с не облагаемой налогами частью доходов. И верь после этого мужчинам! Было обидно потому, что она верила. Эдик говорил ей слова любви, клялся в верности до гробовой доски и планировал совместное будущее. Да, настоящее у них совместное, но совсем не такое, на которое рассчитывала Светлана. Медовый месяц вылетел в трубу! Остается только догадываться, на что рассчитывал Бочкин, держа Светлану в плену у своих наемников. Судя по тому, что они говорили, она должна была перебеситься и забыть своего бывшего жениха. Что ж, она его забудет, но только после того, как подарит ему неизгладимые впечатления на всю оставшуюся жизнь.
Никакого плана мести у Светланы не имелось. Он должен был возникнуть по ходу дела и более близкого знакомства с роковой блондинкой, ради которой Бочкин ее бросил. Светлана сидела в ресторане, жевала запеченную форель и флегматично смотрела на парней – Дедов Морозов, с аппетитом пожирающих черную икру. Пусть хоть кто-то порадуется в праздничный день! Икринки падали в их накладные бороды, парни смеялись, толкали друг друга локтями, подшучивали – словом, вели себя как дети…
…Эдик поверил распространенному вранью про то, что у блондинки от него будет ребенок! Она сказала ему об этом в день перед свадьбой. О, тогда получается, что блондинка организовала ее похищение с немого согласия Бочкина. Он не знал, но догадался и ничего не стал предпринимать. Но зачем они приехали туда же, где держат похищенную невесту? Для того чтобы контролировать! Бочкин ничего не знает, всем руководит блондинка. Светлана чувствовала, что должна переложить вину за содеянное с Эдика на кого-то другого, и нашла козу отпущения. Получалось довольно логично.
Светлана ковыряла ложечкой пирожное со взбитыми сливками, когда в ресторан «Горячих ключей» зашла компания из трех мужчин и двух женщин. Она бы не обратила внимания на их присутствие, зал был почти полон, если бы не одно «но». Среди мужчин был Бочкин, а среди женщин – блондинка! Светлана стянула шапку с накладными бровями у Жирафа, напялила себе на голову и принялась быстро доедать пирожное, не сводя глаз с жениха. Тот выглядел помятым, грустным и тревожным. Компания уселась через пару столиков от Светланы с «мальчиками», так что до нее доносились обрывки фраз, по которым можно было догадаться, о чем они говорят.
Они говорили мало, больше ели. Эдик Бочкин ел с аппетитом и изредка жалел какую-то ее, говоря, что она не заслужила такой участи и за ней нужно было зайти, чтобы накормить. Блондинка вертелась рядом с ним юлой, что-то чирикала ему на ухо, ласково прижималась к плечу, томно заглядывала в глаза. Светлана едва удержалась, чтобы не броситься к стерве и не вцепиться в пергидрольные локоны. Шкаф с Жирафом заметили ее напряжение и напряглись сами. Еще бы не заметить! Светлана жестом позвала официанта и потребовала все повторить в двойном размере. После этого она принялась есть, словно голодала целый год, а ведь поначалу аппетит у нее начисто отбило. Она жевала и смотрела на столик, за которым собралась целая банда. Да, их было много! Но больше всех ее ненавидела блондинка, которая повторяла, что она сама виновата, нельзя так много пить и спать в новогоднюю ночь. Компания решала, разбудить ее или оставить в покое. Лысоватый полноватый мужчина руководящей наружности сказал, что сам покормит, после чего поставит на лыжи.
На лыжи?! Зачем? Это что, такая изощренная пытка?
Светлана прищурилась и хмыкнула. Это они придумали для отвода глаз. Но зачем столько людей потребовалось для того, чтобы похитить одну несчастную девчонку не первой свежести, но готовящуюся вступить в первый брак?!
– Эдуард Бочкин, – громко сказал толстяк, поднимая фужер, – я хочу выпить за твою несостоявшуюся свадьбу, благодаря чему ты с нами здесь.
Блондинка радостно взвизгнула и повисла на шее Эдика так исступленно, что Светлана вскочила.
– Сидеть, – тихо скомандовал ей заслонивший путь к стерве Шкаф.
– Это она, – прошипела Светлана, кивая на блондинку. – И это он!
– Кто?
– Тот, кому надо переломать ноги. Присматривайтесь к нему, мальчики.
– Мы присмотримся, – пообещал Шкаф. – Только ты, кукла, не дергайся.
– Правильно, – вздохнула Светлана, – с мужчинами я должна быть мужественной женщиной. Я смогу все перетерпеть и позже…
Она мстительно прищурилась.
– Женщины – страшная сила, – содрогнулся от ее взгляда Жираф.
– За холостяка Бочкина! С холостякованием тебя, Эдичка! Ничего, Эдуард, все еще у вас будет, – донеслись до них голоса.
– У-у-у, – проскрипела сжатыми зубами Светлана, – подлец и негодяй.
И с новой силой накинулась на еду.
Компания сидела недолго, с ее парнями не общалась, те тоже делали вид, что никого из присутствующих не узнают. Светлана решила, что инструкции передаются по телефону, а деньги перечисляются на пластиковую карточку, которой Шкаф расплачивался. И денег было много, во всяком случае, на их ресторанные излишества хватило и еще осталось. Шкаф предложил с таким же размахом поужинать.
И эта преступная группировка думала, что у них все шито-крыто. Они не знали, с кем связались! Первым встал Шкаф, следом за ним поднялся Жираф, последней бросила на стол салфетку Светлана. Она взяла бокал с водой, нахлобучила шапку с бровями глубже и пошла не прямо, а через столик, за которым свободный от брачных уз Эдик Бочкин строил далеко идущие планы – решал, что ему выбрать: лыжи или коньки. Путал следы! Светлана подошла к наглой девице и вылила ей воду прямо на голову, после чего поставила стакан им на стол и ушла. Девица закричала, Шкаф с Жирафом повернулись, схватили Светлану, пригрозили кулаком Эдику, вскочившему с недоуменным видом, и двинулись к выходу.
– Ну, кукла, ты даешь! – возмутился Шкаф, когда они выбрались на улицу. – Зачем ей прическу испортила?
– Она мне не нравится, – заявила Светлана, не собираясь оправдываться ни перед кем.
– Шкаф, это хорошо, что мы ей нравимся, – натянул свою шапку на глаза Жираф.
– Вся в папашу, – вздохнул Шкаф. – Тот такой же, если кто не понравился, пиши пропало. Вот не пришелся по нраву ему твой, кукла, жених. И все! Он холостяк.
– Ничего не понимаю, – сказала Светлана, оборачиваясь на сверкающие иллюминацией окна ресторана. – Но холостяковать ему недолго!
– Не, мы тебе замуж скакать не дадим.
– А какая альтернатива для жениха, кроме брака? – прищурилась Светлана.
– Какая? – надтреснутым голосом поинтересовался Жираф.
Светлана вместо слов подставила ребро ладони к своему горлу и чиркнула поперек.
– Шка-а-аф, – простонал Жираф. – Я ее уже боюсь!
– Не бойся, – хмыкнула Светлана, поворачиваясь и идя к дому, – я с тобой.
Когда они вернулись в коттедж, Светлана поднялась в комнату, хлопнула дверью и завалилась на кровать. Для начала она немного поплакала. Потом поплакала еще больше. Затем закатила такую истерику, что прибежали Шкаф с Жирафом. Бритоголовые тюремщики растерялись, не зная, что делать с буйнопомешанной девицей, решившей внезапно, что жизнь закончена.
– Куда что делось? – развел руками Жираф, пока Шкаф держал Светлану в своих крепких объятиях. – Только что она собиралась перерезать горло!
– Женщины такие противоречивые натуры, – хмыкнул Шкаф, поглаживая вздрагивающую Светлану по рыжей голове. – С папаней поссорилась, от жениха оторвали, сидит в этой дыре, вместо того чтобы развлекаться в Альпах.
– Достали, – простонала Светлана, – вы меня с кем-то путаете!
– Опять за свое, – вздохнул Шкаф. – Нервы у девчонки ни к черту. Ладно, Жираф, дай ей телефон, пусть позвонит родителю. Только учти, кукла, два предложения скажешь, и я тебя отключу! Шеф еще на тебя обижается. Это ж надо такое придумать! Пожелать родному отцу несчастий.
Светлана не стала в который раз для особо одаренных повторять, что это такая шутка, что девица, с кем ее перепутали, смешливая и вполне адекватная особа… А если ее действительно всего лишь перепутали? В это не очень-то верилось. Разве такое бывает?! Но думать дальше над этим вопросом ей помешала снисходительно-жалостливая веснушчатая физиономия. Жираф протягивал телефон.
– Номер сама выбери из списка последних звонков.
Светлана мгновенно схватила аппарат, решив, что у нее есть шанс, которым нельзя не воспользоваться! Сейчас она наберет номер домашнего телефона, подаст сигнал бедствия, и…
– Папаня! Папаня! – прокричала она, услышав родной голос.
– Доченька, етит твою мать! Где ты, как ты?! Мы все морги обзвонили, все больницы прошерстили, всех твоих знакомых на ноги поставили в новогоднюю ночь. Что случилось? Говори, не молчи. Мама напилась успокоительного, еле уснула, я напился… ну да ладно, гости упились до поросячьего визга… Мы тебя искали, искали… Эдик тоже пропал. Когда вернетесь? Я мамке передам, что у тебя все в порядке. Все ведь в порядке? Вы разыграли всех как по нотам. Эдуард с тобой?
– Все в порядке, – прошептала Светлана, всхлипывая. – Папаня, все в порядке.
Не беспокойтесь, это прикол такой…
– Мы так и поняли, что вы решили по-своему, по-современному. Но, дочка, ты же знаешь свою мать, она категорически против гражданских браков…
– Все, приколистка, хватит, – Шкаф вырвал телефон у Светланы. – Шеф, все в порядке, ждем дальнейших указаний.
– Это мы вас ждем, – кричал Светкин папаня. – Возвращайтесь скорее!
– Это не Эдик, папаня! Не Э-э-эдик! – прокричала она, но Шкаф отключился.
– Шеф требует ускорить процесс, – бросил он Жирафу. – А как тут ускоришь, когда она вся сопливится? Процесс перевоспитания затягивается на неопределенный срок.
Светлана промолчала, к чему вступать в бессмысленные прения с недалекими тюремщиками. Конечно, по большому счету они парни хорошие, накормили, позвонить дали, родителей успокоить. Она сделала доброе дело, не сказав им ничего про похищение. У мамы больное сердце, отец сопьется с горя, подруги потом будут обмусоливать всю ее подноготную и хихикать, что в такое идиотское положение могла попасть только Варфоломеева. Ничего, она что-нибудь придумает, как-нибудь выкрутится, когда вернется. Скажет, что поссорилась с Эдиком, гражданский брак действительно вещь хлипкая, мама будет довольна.
– Поплакала и достаточно, – заявила Светлана, поднимаясь с кровати. – Это была минута слабости, больше она не повторится.
– Ага, она вылилась в целый час. На улице уже темнеет.
– Что конкретно от меня требуется, Гоша энд Табуреткин?
– Жора, Жираф.
– Без разницы.
– Не, разница есть…
– Спокойно, Жираф. Кукла, в который раз тебе повторять? От тебя требуется смирение, повиновение и терпение.
– Значит, теперь я терпило. И до каких пор?
Шкаф тяжело вздохнул, словно готовился скинуть с себя непосильную ношу. Светлана догадалась, что здесь кроется секрет. Она замолчала и пристально посмотрела на Табуреткина. Действительно, подумала она, пока он решался, озвучить страшную тайну или нет, дурацкая фамилия у парня. Лучше бы был просто Шкаф. У нее намного благозвучнее фамилия. Варфоломеева.
Варфоломеевой устроили вместо новогодней Варфоломеевскую ночь.
Грустно.
– Значит, так, кукла. Только не истери. Через три дня приедет ваш семейный адвокат с брачным договором, который ты должна подписать. Если раньше не приедет шеф…
– Если не хочешь подписывать, – встрял Жираф, – то можешь просто поставить крестик!
– Брачный договор?! Мне? Зачем?
– На Рождество у тебя будет новая свадьба. С другим женихом.
– С тем, кого мне подобрал шеф-папаня?
– Сообразительная, – хмыкнул Шкаф.
– Это что еще за прикол?!
– Не, тут все серьезно, а по приколам ты у нас специалистка.
Шкаф похлопал ее по плечу, кивнул другу, и они вышли.
Светлана ничего не понимала. Она запуталась совершенно. Судя по разговору с отцом, а когда выпивши, отец врать не умеет, он на полном серьезе думал, что похищение разыграно. Светка, вот кто ее за язык тянул, постоянно твердила, что мечтает о необычной свадьбе. И получила то, что хотела, только куда делся жених? Ах да, он тут, неподалеку, развлекается. И можно было бы поверить в то, что ее с кем-то перепутали, но тогда какая во всем этом роль Бочкина? Простым русским языком положение, в которое она попала, называлось метким словом «подстава». Ее заменили кем-то, вернее, кого-то заменили ею, чтобы подписать брачный договор с каким-то неизвестным уродом. То есть она должна занять место другой невесты…
Теперь получалось, что в похищении замешана женщина.
Светлана сидела возле окна и сосредоточенно думала над создавшимся положением. У нее было в запасе три дня! Потом светило неизвестно что, возможно, полное рабство. За это время следовало проследить за Бочкиным, за его блондинкой, которая, а в этом Светлана не сомневалась, играла значительную роль в спектакле с артистами-любителями, и за всей гоп-компанией со странным, если не сказать – бандитского вида – лысиком, управляющим преступным коллективом. Она уже решила лечь спать, когда услышала на улице звонкий смех.
Новый год, горнолыжный курорт, наезженные трассы, ледяное поле, на одном подъемнике покататься – сплошное удовольствие. Жизнь хороша, и жить хорошо, как говорит Жираф, а она мучается вместо кого-то неизвестного, пытаясь докопаться до истины этой запутанной невообразимой истории. Единственное радует – родители хоть и переволновались, но она их успокоила. Мама, когда Светлана вернется, будет рвать и метать, но это мама, мамочка, папаня, родные люди, пусть делают с ней все, что хотят.
Светлана пригляделась к сумеркам, пронизанным яркими вспышками фонарей. Люди веселились, катались на лыжах, на санках, зачем-то играли в снежки на коньках…
– Бочкин!
Она подскочила от возмущения. Эдик Бочкин собственной персоной играл в снежки перед ее окнами. Мало того, он прыгал на коньках и допрыгался, какой-то тип с мрачным выражением лица зафинтилил ему в лоб. Светлане даже показалось, что она слышала этот приглушенный звук. Бочкин упал, а к нему тут же подскочила девица в сером пуховике и принялась…
Светлане не было видно, чем они там занимались, но ничего хорошего от этого она не ждала.
– Другая!
Изумлению ее не было предела. Когда пара поднялась и в обнимку пошла в сторону коттеджей, Светлана рассмотрела, что девица оказалась не блондинкой. Нет, под шапкой не было видно цвета волос, но лицо с фигурой не соответствовали модельной внешности распутной стервы, которую Светлана облила в ресторане. Бочкин флиртовал с другой девицей! Светлана раньше ее никогда не видела. Зато теперь она была уверена в том, что похищение организовала одна из любовниц ее несостоявшегося мужа. Но Бочкин! А казался таким влюбленным! Зря она не обратила внимания на то, что в загс он шел как на расстрел. Уже тогда в его голове зрел план поменять ее с кем-то из этих двух. Или с третьей?! О, какой он прожженный бабник. И она его когда-то любила! Светлана кинулась на постель и уткнулась в подушку, разразившись плачем.
К вечеру ее потянуло на слезу. И созрел план…
Эдик решил, что ему померещилось. Сначала в ресторане девица в нахлобученной шапке Деда Мороза, облившая нечаянно Эллочку, показалась ему смутно знакомой. Но сказочный персонаж тут же увели похожие на кого-то Деды Морозы. Впрочем, Морозы все похожи друг на друга, как близнецы, а с его расстроенной психикой на каждом углу кажутся похитители. И вот сейчас… он еще раз оглянулся, нет, этого не может быть, показалось.
– Что-то случилось? – спросила Маша, поддерживая прихрамывающего Эдика. – Зря Телегин не дал тебе коньки снять, сам же стоял, а тебе пришлось уворачиваться! В следующий раз нужно делать так, как тебе удобно, иначе с нашим начальником ты до своей свадьбы не доживешь.
– Там, в окне, – прошептал Эдик, – я видел кого-то.
– Телегин говорил, что это наш босс. Мне кажется, глупо прыгать перед ним и что-то изображать. У нас и без того коллектив сплоченный и дружный, если не считать Эллочку и Федорова. Но и они специалисты в своем деле…
– Я видел женский силуэт.
– Борис говорил, что у босса есть дети. Или жена.
– Маш, мне показалось, я не знаю, что с этим делать…
– Говори, сказанное облегчает душу.
– Мне мерещится Светланка. Ты знаешь, когда я ее потерял, стал больше о ней думать и…
– И?
– И вот! Она мне начала мерещиться на каждом шагу!
– Бедный, – Маша погладила его руку чуть ниже плеча. – Все образуется. Я уверена, что Светлана вернется к тебе. Вопрос будет в том, простишь ли ты ее или нет. Пока она не вернулась, Эдик, тебе нужно с этим разобраться. Мне тяжело тебе что-то советовать, но я знаю одно: ты не должен слушать Эллочку и идти у нее на поводу, потакая сексуальным прихотям. Хочешь, мы будем держаться вместе, чтобы обоим не было скучно? Честно говоря, мне тоже один парень нравится, только я знаю, что курортные романы заканчиваются полным забвением в девяносто процентах случаев.
– Я не смогу ее забыть, – замотал головой Эдик.
– А забывать не нужно. Постарайся о ней меньше думать. Давай вместе сходим на ужин и поговорим о новых разработках итальянской фурнитуры!
– Давай, – согласился Эдик, вздыхая. – Не сидеть же мне с Федоровым, уж лучше с тобой. Ой, Машунь, извини.
– Ничего, Бочкин, не извиняйся, тебя оправдывает большое и светлое чувство.
– Так я за тобой зайду?
– Заходи.