Он прождал целую неделю, прежде чем встретился с верховным жрецом Греции, иерофантом, который возглавлял ритуал элевсинских мистерий. Не так просто оказалось попасть к нему на прием, ведь его личность должна была оставаться в тайне. Особенно сейчас, когда христиане, стоявшие у власти, становились все менее терпимыми к совершению мистерий.

Юлиан был пунктуален. Ему следовало ждать в храме Мистерий в Афинах. Он заранее отправил просьбу об участии в элевсинских мистериях и получил согласие иерофанта, который сам взялся подготовить его к посвящению и совершить ритуал очищения. Юлиан был один, и это удивило его — обычно церемонии были многолюдными.

Он спросил о причине. Иерофант ответил:

— Я хотел уделить тебе особое внимание. Не потому, что ты кесарь, а потому, что ты присутствовал при совершении многих злодеяний и не мог сохранить свое сердце незапятнанным. Ты должен будешь очиститься, отказавшись от многих своих убеждений.

— Я хочу увидеть истину своими собственными глазами. Это мое самое глубокое желание.

— Истину нельзя увидеть глазами — только через внутреннее зрение, которое тебе и нужно обрести. То, что ты после этого увидишь, пройдет сквозь твой разум и достигнет души. Ты должен отказаться от привычного взгляда на вещи, кесарь. Если сможешь посмотреть на мир глазами всех людей одновременно, получишь способность созерцать различные истины.

Иерофант хлопнул в ладоши. Тут же рядом появились два человека.

— Они проводят тебя по Священному пути в Элевсин. Тележка с запряженными в нее быками повезет святые реликвии. Девять дней ты должен будешь соблюдать пост — это жертвоприношение в честь богини Деметры. Позже я тоже приду туда, а пока возьми вот эту чашу из глины, наполненную кикеоном — пищей богини, приготовленной из воды, ячменя, ароматной мяты и белых головок мака. Она поможет тебе подготовиться к встрече с богиней, перенести голод и выбрать истины, достойные созерцания.

Юлиан принял чашу. Все, дороги назад нет, но избранный путь — правилен.

После принесения в жертву маленького поросенка на алтаре Деметры небольшой кортеж отправился в путь. Четырнадцать километров, которые отделяют Афины от Элевсина, пролегали вдоль небольших заболоченных озер, образованных излучиной реки Рейтос. Телега с трудом пересекла мост над рекой, Юлиану и его сопровождающим пришлось на руках переносить корзины со святыми реликвиями. Но наконец они въехали в город Элевсин и остановились в Священном дворе, которым заканчивался Священный путь. Юлиана проводили в храм Артемиды Пропилеи, там было совершено еще одно жертвоприношение. А затем он достиг пещеры, которая, согласно мифу, появилась на том месте, где Аид похитил Персефону. Здесь Юлиан должен был провести девять дней поста в размышлениях, созерцании и попытках понять мистерии жизни.

…Деметра ищет свою дочь. Девять дней без еды, без сна и отдыха. Богиня плодородия не знает, где ее дочь и что с ней случилось. Она бродит по незнакомым местам в поисках своей Персефоны и добирается до Элевсина. На десятый день ей встречаются дочери царя Келея, которые приглашают ее во дворец и просят подкрепить силы кикеоном — водой с ароматом мяты и размешанной в ней ячменной мукой.

Деметра пьет с такой жадностью, что старший сын царя делает ей замечание. Она в отместку, незаметно для всех, превращает его в ящерицу. Деметра скрывает свое имя и божественное происхождение, говорит, что ее зовут Део. Царь Келей и его жена Метанейра делают ее кормилицей их любимого сына Демофонта. У Деметры больше нет дочери, поэтому всю материнскую любовь она обращает на этого ребенка. Но он смертный… И Деметра хочет подарить ему божественное бессмертие. Для этого она мажет его амброзией — нектаром богов, а затем кладет в сакральный огонь. Но Метанейра застает ее в этот момент и в ужасе отбирает сына. Лишь после этого Деметра открывает свою божественную сущность.

В покоях Келея она узнает правду: Аид, брат Зевса, похитил ее дочь и взял себе в жены. Все видели, как он появился на золотой колеснице, схватил Персефону и исчез с ней в глубине земли. На месте, где разверзлась земля, возникла пещера — прямо при входе в Элевсин. Деметра в отчаянии. Если Аид забрал Персефону, у нее нет никакой надежды увидеть дочь. Но Деметра — богиня и не сдается так просто. Она насылает на человечество ужасное бедствие. Земля больше не дает плодов, не родит зерна, все засыхает. Люди начинают умирать от голода, и, слыша их мольбы, Зевс решает вмешаться. Персефона сможет возвратиться к матери, но при условии, если она не принимала пищу мертвых. Но, увы, Персефона уже проглотила семь зернышек граната, всего лишь семь несчастных зернышек, и поэтому не может вернуться на землю. Однако Зевс не зря является главным посредником при урегулировании бесконечных споров как среди богов, так и между людьми. Он решает: раз Персефона съела только семь зерен граната, она сможет вернуться к матери, но всего на две трети года. Оставшуюся треть она должна будет проводить под землей со своим мужем Аидом. Деметра соглашается с таким решением и в знак благодарности передает людям знания и секреты земледелия. Они смогут сами сеять и выращивать все, в чем нуждаются, в те месяцы, пока Персефона будет с матерью, и — хранить собранный урожай в течение той части года, когда из-за отсутствия Персефоны земля ничего не будет рождать…

Пещера глубока, в ней темно. Юлиан остановился в начале каверны, куда еще попадали лучи света. Он думал о рассказе иерофанта, об идее, давшей начало мистериям: плоды, чтобы заново родиться, должны умереть. Смерть необходима, чтобы дать место возрождению. Эта мысль успокаивала его, познавшего смерть с детских лет. Он знал, что находится здесь, чтобы понять настоящее таинство, чтобы ощутить себя частью некоего единого целого. Его поддерживали силы, действующие во всех людях. Они живут в нем, предназначенном для деяний, эти силы есть и в самом маленьком существе. И Юлиан начинает чувствовать, что входит в покой, в «Единое Целое».

Душа, потерянная, безголосая, блуждающая в потемках в поисках чего-то, без цели, без остановки. Ты желаешь света, столь необходимого, чтобы познать саму себя. Но твою сущность заполняют лишь страх, смерть и тоска. Душа моя, хочу встретить тебя и быть уверенным, что ты со мной. Навсегда. Это надежда во тьме. Наконец замечаю проблеск света, доверчиво стремлюсь к нему. Мое сознание расширяется, я вижу тебя. Свет все сильнее, он уже ослепляет меня, навсегда разрывая тьму. Ты там, на большом лугу, тебя окружают голоса и звуки. Там кто-то танцует, но я не вижу кто. Слышится музыка, порождаемая течением реки. Фигуры мужчин, женщин, детей, животных появляются и исчезают. И ты, душа, блуждавшая и потерянная, чувствуешь себя дома, удовлетворенная, успокоенная.

Иерофант подошел к Юлиану. Прошло девять дней. Девять дней, которые показались короче взмаха ресниц — одним незаметным мигом. Но Юлиан чувствовал себя изменившимся, успокоенным и познавшим всю глубину мира. Он не смог объяснить происшедшего с ним, но ощущал себя иным, сильным.

— То, что ты увидел, останется в тебе навсегда.

Иерофант подошел еще ближе, остальные бесшумно исчезли. Все казалось нереальным, будто каждая вещь вокруг, живая или нет, обрела высшее познание самой себя.

— То, что ты увидел, останется в тебе навсегда, — повторил жрец, сделав особое ударение на слове «навсегда».

И Юлиан понял почему. Да, смерть больше никогда его не устрашит. Юлиан посмотрел на иерофанта, и в тот же миг вернулась реальность: этот человек в одно мгновение состарился у него на глазах. Выражение его лица изменилось, он будто вернулся на землю.

— Я должен поручить тебе важное дело, мой господин.

Он произнес «мой господин» тоном подданного. В этот момент он больше не был жрецом Деметры и богов, а стал обыкновенным человеком, как сам Юлиан.

Прислуживавший юноша поднес иерофанту книгу, написанную на греческом языке.

— В этой книге секреты жизни и смерти описаны именно так, как ты их ныне познал.

Юлиан взял книгу и начал листать. Он сразу же узнал стиль Платона, но текст был ему незнаком, хотя Юлиан помнил все диалоги философа.

— Знаю, о чем ты думаешь, Юлиан, ты прав. Это Платон. Как и ты, он был здесь. Увидел истину и описал все на этих страницах. Возьми книгу с собой. Вчера сюда приходили тайные посланники Констанция, они дали понять, что мои занятия больше не нравятся сильным мира сего. Наши храмы и все, что нам принадлежит, может быть уничтожено. Но если мы уйдем сами, к нам не применят силу, и мы выбрали этот путь, чтобы сохранить все, что обрели. Но эта книга очень опасна. Если ошибиться с хранителем, произойдет катастрофа. Потому я подумал о тебе, Юлиан. Ты прочтешь ее, потому что ты «увидел».

— Ты возлагаешь на меня огромную ответственность, не знаю, смогу ли я с ней справиться.

— Знай, так было предначертано, так же как то, что однажды ты доверишь эту книгу вместе еще с одной важной рукописью рукам иноземца.

Юлиан снова с благоговением погрузился в чтение. Он восхищался текстом, написанным рукой самого Платона. Уже одно это опьяняло его. Он понял, что иерофант прав: здесь его судьба. И все его занятия философией были подготовкой к сегодняшнему дню. Сейчас Юлиан был готов. Он мог прочитать эту книгу. До самого конца.