Книга: Человек-машина
Назад: 10
Дальше: 12

11

Машина оказалась гибридом вроде меня. Лола забралась на водительское сиденье и поправила зеркало.
— Не знаю, правильно ли мы поступаем.
Мои ходули каким-то образом зацепились за дверцу в салон. Они были чертовски нескладными. Все приходилось делать самому. Я раздраженно сорвал ремни и начал стягивать гнезда. Они сопротивлялись, пластик присосался к коже, потом они с хлюпающим звуком отлипли. Я зашвырнул их на заднее сиденье.
— Я даже не знаю, куда мы едем.
— Куда угодно.
Я захлопнул дверцу. В окно я увидел его — дуговой сварочный аппарат. У меня перехватило дыхание. Серый холодильник на колесах. Должно быть, в двести ампер.
— Я оставлю записку. — Она потянулась к ручке.
— Нет! Стой!
— Чарли, какого черта? Ты устраиваешь…
— Тихо.
— Что?
— Тсс.
— Что?
— Замолчи.
— Нет, это ты замолчи! Козел!
Я принялся шарить между сиденьями, пока не нашел пульт управления. Дверь гаража с лязгом поехала вверх.
— Тебе нужно отключить голову.
— Ты хочешь сделать из меня механизм! — Лицо ее пылало. Это было плохо. Все было плохо. — Ты хочешь включать меня и выключать, когда тебе вздумается!
— Лола, не забывай об электромагнитном оружие в твоей груди. — Дверь втянулась в потолок. За ней расстилался обсаженный клумбами бетонный подъездной путь, а дальше — заманчиво пустынная дорога. — О том, что активируется частым сердцебиением.
— Я помню, Чарли.
— Короче, важно, чтобы ты не нервничала. Понимаешь? Ты должна абстрагироваться от стресса.
— У нас неприятности?
— Нет. Но, пожалуйста, поезжай.
Какое-то время Лола смотрела на меня. Затем она подалась вперед и нажала кнопку. Машина завелась почти бесшумно.
— Спасибо.
Я начал расслабляться. Она выжала сцепление. Она казалась сосредоточенной. Она была механизмом. Тут на бордюр с визгом вылетел белый фургон «Лучшего будущего» и развернулся, перегородив нам дорогу.

 

Распахнулись задние дверцы. Карл был внутри. Я не видел его. Но я знал. Мы попытаемся проскользнуть мимо, а Карл высунет механическую руку и схватит нас за бампер. Колеса нашего маленького гибрида задымятся, мотор завоет, а я обернусь и увижу мстительный огонь в его глазах.
— Поезжай!
Я сгруппировался, готовясь к неизбежному ускорению. Но его не было. Я взглянул на Лолу. Глаза ее были закрыты.
— Ноль, один, один, два, три. Пять. Восемь. Тринадцать.
— Что это? Числа Фибоначчи?
— Двадцать один. Тридцать четыре. Пятьдесят пять. — Из фургона посыпались охранники, вооруженные и с угрюмыми лицами. — Восемьдесят девять. Сто тридцать четыре.
— Сто сорок четыре!
— Заткнись! — Она открыла глаза, узрела охранников и вновь зажмурилась. — Господи боже!
— Я просто говорю, что если это Фибоначчи… — Я одернул себя. — Ладно. Ты называешь произвольные числа.
Пятеро охранников. Но все еще без Карла. Мне предстояло сообразить, как управлять автомобилем, когда один слеп, а второй не достает до педалей.
— Tibialis anterior. Extensor hallucis longus. Extensor digitorum longus. Fibularis tertius.
Она перечисляла мышцы, которых у меня не было. Но это натолкнуло меня на мысль. Не стоило думать о нас как о двух людях. Мы были совокупностью органов. Мы располагали парой глаз, двумя ногами, тремя руками, двумя мозгами — всем, что было нужно. Все дело было в распределении ресурсов.
Я взялся за руль:
— Я поведу. Не открывай глаза и жми на педали, когда скажу.
— Triceps surae.
— Выжми газ до упора.
Охранники наступали.
— Plantaris, — произнесла Лола и нажала на газ.
Машина рванулась вперед. Я направил ее на охранника слева от фургона: немолодого усатого мужчину. Он грамотно отступил. Он не выказал испуга, что было немного обидно. Хотя судить наверняка было трудно. Слишком пышные усы. Когда мы проехали мимо, он разрядил пистолет нам в колеса. Машина сотрясалась от глухих ударов, как будто нас атаковала уличная банда с бейсбольными битами. Пожалуй, лучше бы она — мне следовало впарить это Лоле. Мы с грохотом вылетели на дорогу. Я цеплялся за руль, что было нелегким делом при одной руке и с пассажирского сиденья.
— Сбавь! — скомандовал я, но недостаточно быстро, и мы врезались в припаркованный универсал.
Меня швырнуло на Лолу. Она ударилась головой в боковое окно. Она произнесла что-то вроде «гук», но, может быть, я ослышался. Я снова схватился за руль:
— Жми!
Мы не двигались с места. Я посмотрел на Лолу: ее глаза были расширены и таращились на меня. Она была бледная.
— Ты… в порядке.
— Со мной все хорошо. — Я взглянул в заднее окно. Охранники уже бежали за нами. А Карла все нет! Я не понимал, куда он делся. Но мы стояли, и это было важнее. — Поехали.
— Наверное, это была ошибка. Закрыть глаза.
Приборная панель была темная. В воздухе резко пахло паленым.
Лола склонилась и уткнулась лбом в руль.
— Ты… — Я не мог подобрать слово. — Разрядилась?
— Я думала… что мы во что-то врезались. Я решила, ты ранен.
— Руки на приборную панель! Быстро!
Охранники «Лучшего будущего» окружили машину и держали нас на мушке.
— Покажи руки! — орал один.
— Живо! Сейчас же! — вторил ему другой на случай, если мы не поняли.
Казалось, они нервничали больше, чем когда я пытался их протаранить. Один открыл дверцу с моей стороны и отпрянул, как будто я кусался.
— Он двигается!
— Ног нет! — объявил пожилой охранник с усами. — Он не надел ноги!
— Подтверждаю! Объект без ног!
Они зачехлили оружие.
— Тащите их в фургон! — скомандовали Усы. — Бегом марш!
Ко мне потянулись руки.
— Проваливайте, — сказал я, но без толку: двое малых подхватили меня под мышки и вынули из машины. — Ноги хотя бы возьмите!
Я извернулся и успел заметить, как охранники тащат Лолу с водительского сиденья. Еще один вглядывался в салон через боковое окно:
— Здесь… нет, это не ноги! Обычные костыли!
— Где Контуры? — спросил охранник, несший меня. Он говорил без всяких усилий.
Перед нами затормозил черный лимузин. Все его дверцы распахнулись одновременно. Из задней вышла Кассандра Котри. Смерив меня взглядом, она воззрилась на Усы. Кассандра Котри казалась ужасающе спокойной, лицо ее ничего не выражало. Я начал нервничать, так как понятия не имел, что у нее на уме.
— Ноги?
— Мы не…
— Найдите их.
— Да, мэм.
— И положите его в машину. Времени, думаю, нам хватит.
— Да, мэм.
Меня отнесли к лимузину. Затем раздался шум, какой-то далекий треск, и все застыли. Завыла сирена: сработала сигнализация в машине или в доме.
— Черт! — выругалась Кассандра Котри. — Он идет.
Она оглянулась на охранников и прищелкнула пальцами. Меня запихнули на заднее сиденье лимузина и захлопнули дверцу. Я заметил, что она не заперта, и распахнул ее вновь. Охранник поглядел на меня сверху вниз и закрыл снова. Так повторилось еще дважды.
— Прекратите, — бросил водитель.
Замок сработал. Я заметил глаза в зеркале заднего вида: снисходительный взгляд человека, державшего ногу на педали газа машины мощностью в двести лошадиных сил.
Распахнулась дверца с другой стороны. Задница Кассандры Котри, упакованная в серую юбку, утвердилась на кожаном сиденье.
— Едем! — приказала она водителю.
Когда автомобиль снялся с места, Кассандра Котри повернулась глянуть в заднее окно.
— Где Лола?
Мне не ответили, так что пришлось изловчиться и посмотреть самому. Охранники закрыли дверцы белого фургона, и машина последовала за нами. Оставшиеся люди в серой форме поспешили к открытому гаражу Анжелики.
— Кто идет?
Кассандра Котри взглянула на мои бедра. За все это время лицо ее так и не дрогнуло.
— Похоже, она поджарила ваши Контуры.
— Да.
— Это хорошо. — Кассандра Котри снова оглянулась. — Жнаете, во что превратилашь моя жижнь за пошледние недели?
Я уставился на нее, услышав это «жижнь».
— А, хотите вжглянуть? Шмотрите внимательно. — Она придвинулась ко мне и оттянула нижнюю губу.
Меж ослепительно-белых зубов зияла дыра. Не такая, как раньше. Ущелье. Она отпустила губу, и та села на место с хлопком.
— Они шкажали, что ишправят. Они шточили жуб до ошнования — и жнаете, что дальше? Они ошиблись. Я не чувштвую половину лица. Не чувштвую лицо! — Она ткнула пальцем в лоб. — Как каменный. — Она заметила, что охранник наблюдает за нами в зеркало. — Что уштавился? — (Он приковался взглядом к дороге.) — Наука — херня, Чарли. Херня. Хочешь шуперноги и лаборантов ш глажами-фарами — ижволь, это можно, не шомневайша, техника ш лошадиной мордой жапрошто можно превратить в шупермодель. Но когда дело доходит до ерунды вроде диаштемы, у ваш паралижует лицо. Я жамужем. Вы жнали? Он адвокат. И он ждет мимики. Он рашчитывает на реакции. Что будет, когда он увидит? — Она пристально смотрела на меня. — Я хочу ражбомбить ваш отдел. Мне наплевать на прибыли. Наплевать на штратегичешкое мышление. Они, — она указала пальцем на потолок салона, — не врубаютша, что дерьмо рашполжаетша. Уничтожает органижацию. Ваш отдел — дерьмо, шождающее новое дерьмо, которое, ей-богу, пожрет компанию. Никто этого не понимает. Шкажешь хоть шлово — пожалеешь. — Это адресовалось водителю, который снова зыркнул в зеркало. — У наш новый Менеджер. Вы должны оценить. Нельжа убить менеджера. Деталь жаменяют и шнова жапушкают машину. Они даже внешне похожи. Вы-то его никогда не увидите. — Она ткнула в меня пальцем. — Вы больше никогда не войдете в тот кабинет в качештве штатного шотрудника компании. Но ваш хотят ишпольжовать. Окупить вложения. Но я, Чарли, шмерть как хочу покончить ш этим. Мне нужен повод. Одно неверное движение — и я опушкаю жанавеш над всей этой мрачной жатеей. Понятно? — Не дав мне ответить, она махнула на меня рукой. — Не отвечайте. Нет никакой ражницы, что вы думаете.
Она отвернулась и уставилась вдаль, выставив локоть в окно, а ладонь приложив ко лбу. Пальцы ощупывали его. Это напомнило мне, как я массировал Контуры.
— Кто идет?
— Мм?
— Вы сказали…
— Карл идет. — Она обернулась назад. — О том и речь. Ражве я выштупала жа рашширенное тештирование? Нет. Я выштупала жа вооружение Лолы Шенкш? Нет. Но мы — компания-ражработчик. Я говорю: «Давайте оштановимша и выждем, прежде чем набрашыватьша на новые продукты». Все начинают прыгать и блеять о процешшах. Но вот человек хочет удалить швои конечношти, и это прекрашно. Никто не видит в этом проблемы. Таким, как вы, мир кажетша голой наукой или фокушом-покушом. Важны только цифры. Ну а нам нужны пшихологи. Но нам их не дают, так как у наш полно инженеров, а инженеры шчитают пшихологов шаманами.
Я промолчал. Психологи действительно шаманы.
— И вот Карл пошел под нож. Мы дали ему те шамые ручонки, поупражнятьша. Потом вы его увидели, рашшвирепели и попрошили меня ижбавитьша от него…
— Я имел в виду — уволить.
— Давайте не будем вдаватьша в подробношти, Чарли, потому что теперь уже шовершенно не важно. Я не шмогла так поштупить ш Карлом. Могли вожникнуть такие юридичешкие шложношти… я шпрятала его подальше от ваш. Но нам, конечно, пришлошь жабрать его руки, и ему это не понравилошь. Очень не понравилошь. Мы пошпешили шделать новые — ваша команда шделала, — но, как я шкажала, пшихологов у наш нет. Мы не жаметили подводных камней. Теперь они очевидны. Вжгляните на жапиши. Он ражговаривал шо швоими руками, как ш живыми. Как ш ражумными. Потом он шбежал. Прихватил кое-што. Шейчаш он ищет ваш. Ему нужны ваши органы. — Пейзаж за окном приобрел промышленные черты: мы приближались к «Лучшему будущему». — Я думаю, какие-то мштительные фантажии.
— Ему нужны мои органы? Вы думаете, он хочет меня убить?
— Я понятия не имею, что у него в голове. Но единштвенный выход иж этой шитуации, Чарли, — шделать так, чтобы карлов больше не было. Никаких шерьежных ижменений в людях, которым ш этим не шправитьша. Ишпытываем лишь на тех, кто докажал швою шпошобношть абштрагироватьша от шобштвенного тела. — Она посмотрела на меня. — То ешть на ваш, ешли не поняли.
Я не был готов оставить тему Карла, собравшегося меня убить, но эти слова привлекли мое внимание.
— Вы дадите мне органы?
— Ноги же ш вами не ражговаривали?
— Гм, — отозвался я. — Нет.
— В таком шлучае, да. Вше, что пожелаете. Карт-бланш. Правда, похоже на шон? Вы получите вше, что хотите, потому что я жа вами бегаю и подчищаю. Я шмирилашь. Как было бы мило, ешли бы кто-то вдруг удошужился мне шкажать: «Эй, Кашшандра, прошто для информации — беж ваш нам не шправитьша». Я шлишком шпошобная. Любой другой шошел бы ш ума от штрешша. Жнаете, школько мне лет? Тридцать четыре. Мне вшего тридцать четыре.
Я облизнул губы. Когда Кассандра сказала «вам дадут органы», во мне что-то зажглось. Оно стало пульсировать. Органы. Органы.
— Я в самом деле получу органы?
— Угу.
Перед нами вырос комплекс «Лучшего будущего». Они установили на крыше прожекторы, горевшие в полутьме.
— Ждание отремонтировали, ешли вам интерешно. Проверили целое крыло, ишкали штруктурные повреждения. Люди неделями работали беж кафетерия. Это был кошмар. — Она повернулась, чтобы взглянуть в заднее окно. — Карл прешледует наш. Когда он шюда доберетша, мы… — она посмотрела на меня, — предоштавим медициншкую помощь и уход в положенном объеме.
Барабаны в моей голове молотили болезненный ритм. Органы. Органы. Я попытался абстрагироваться от них, потому что хотел кое-что выяснить.
— Вы уверены, что я получу любые органы, какие захочу?
— Да.
— В личное пользование.
— Больше ш ними никто не шправляетша.
— Я смогу придумывать и собирать свои органы сам.
— Абшолютно — в промежутках между ишпытаниями Лучших Продуктов военного нажначения. Чарли, верьте мне. Нет никакого подвоха.
Хотел бы я лучше читать по лицу. Кто бы ни убеждал меня, серьезно глядя в глаза, — я верю. У меня никогда не было брата или сестры.
Автомобиль съехал по пандусу в подземный гараж. В окнах плыли желтые огни. Я ощутил запах машинного масла. Я вспомнил о недолгой фантазии в доме доктора Анжелики, когда я мечтал бежать в заснеженный город и жить там отшельником, в отрыве от технологии. О чем я думал? Это была редкая глупость.
— Добро пожаловать домой, — сказала Кассандра Котри.
Я не взглянул на нее, так как не хотел, чтобы она заметила, насколько я взволнован.

 

Я умею сосредоточиться. Когда что-то завладевает моим вниманием, я забываю обо всем остальном — с кем, например, говорю или куда направляюсь. Когда мне исполнилось шесть, меня отвлекла от дня рождения новая стиральная машина, и я сидел в прачечной, наблюдая за сменой циклов, пока не явился отец и не спросил, какого черта я там делаю, — все расходятся. Школьником я переходил улицу, заметил красивую девочку и не осознавал, что стою с разинутым ртом, пока та не обернулась взглянуть, кому сигналят. Она так на меня посмотрела, что уши горят до сих пор.
Это полезная черта. Не знаю, чего бы я добился в науке без нее. Но она не всегда уместна. Иногда она мне не мешает, поскольку та же стиральная машина была намного интереснее дня рождения, но в других случаях я задним числом предпочитаю держать ставни открытыми. Мне лучше было оставаться начеку, когда я как идиот стоял посреди дороги. Мне лучше было бы, когда лимузин остановился на парковке у лифта, чтобы в мозгу моем осталось место и для других мыслей, помимо: «Дадут ли мне органы прямо сейчас?» и «Как теперь выглядят ноги?» Потому что открылась дверь, я увидел охранника с креслом-каталкой и ни разу не вспомнил о Лоле.

 

Кассандра Котри поднялась со мной в лифте. На цокольном этаже двери разъехались, и охранник выкатил меня в коридор. Там стояли три белых халата — лицом к стене, руки уютно сцеплены позади. Когда мы миновали внутренний дворик, все стулья были развернуты прочь от меня. Я увидел спины галстучников. Год или два назад, когда я был в кафетерии, охранники попросили всех отвернуться к стене, поскольку им нужно было пронести какой-то секретный материал, и я тогда тоже смотрел в стену.
— Пока вы отшутштвовали, ваш отдел, конечно, времени не терял, — сообщила Кассандра Котри, когда мы спустились.
Двери разъехались. В конце коридора стоял паренек в зеленой футболке и рваных джинсах. Я его не узнал, так как мы не нанимали людей, способных тратить по три часа в день на спортзал. Его брови поползли вверх. Он хлопнул себя по лбу, как будто не верил глазам. Мышцы так и играли.
— Доктор Нейман! — Он поворотился и сложил ладони рупором: — Нейман вернулся!
— Лучшие Мышцы, — объяснила Кассандра Котри. В ее голосе проступило отвращение. — Они, очевидно, выраштают во шне.
Появились кошки. Халаты остались у немногих. Взамен они надели короткие платья, топики-безрукавки, мини-юбки, высокие каблуки и блузки с расстегнутым верхом. Юноши-качки и девочки-тростинки. Они принялись аплодировать. Джейсон протолкнулся вперед и осклабился. Он больше не был тощим. Его зубы сияли, как звезды. Я ощутил себя уродом.
— Жло берет, — заметила Кассандра Котри. — На вид — шовершенштво, а поведение дебильное.
— Я все слышал, — сказал Джейсон под общий смех. — Моими Лучшими Ушами.
— Ошвободите дорогу, — приказала Кассандра Котри.
Лаборанты расступились. Приблизившись к ним, я учуял тяжелый запах мускуса и пота, как будто попал в общагу. Я закашлялся.
— Извините. Это все Лучшие Мышцы, — пояснил Джейсон. Он вился рядом, прокладывая путь среди остальных кошек. — Они вырабатывают мерзкие побочные продукты. Но мы работаем над Лучшим Запахом.
Смутно знакомая девушка улыбнулась, не раскрывая рта, но затем не выдержала и показала зубы:
— Здравствуйте, доктор Нейман. — Это была Илейн, моя прежняя лаборантка, оснащенная Лучшей Кожей.
Кассандра Котри обернулась:
— Валите отшюда. Тут жакрытая жона.

 

Они начали разбредаться. Кассандра Котри отперла дверь в лабораторию, перетасовала пропуска и прокатала карточку за меня, затем наступил черед охранников. Дверь чмокнула, закрывшись за нами. Помещение было полно органов: металлические конструкции и провода свисали с полок из нержавеющей стали, забитых до отказа. Я увидел суставы. Пальцы. Полостные органы. Ребята времени не теряли. Ни секунды.
Мы протиснулись между стеллажами.
— Вот они, — брезгливо указала Кассандра Котри.
Мне на мгновение почудилось, что Контуры воскресли. Но они были не серебристыми, а черными. Копыта стали больше. Они стояли на черном резиновом коврике, удерживаемые металлическими тросами, свисавшими с потолка.
— Их нажывают Контурами, Вершия-три. Не шпрашивайте, что штало шо второй. Вам лучше не жнать. Это улучшенный вариант ишходной модели — мощнее, беж глюков и так далее.
Я подкатил себя к Контурам-три и потрогал их. Металлическая поверхность была шероховатой, покрытой миллиардом мельчайших пупырышков. Я не знал зачем. Но я был заинтригован. Я пробежался по ногам пальцами и был удивлен их тонкостью и стройностью.
— А где батарея?
— Перемештили.
— Что?
— Они потребляют больше энергии. Батарея штала шлишком большой. К тому же вожникли шомнения нашчет бежопашношти. Ражмештить мощный ишточник энергии в конечношти, вшегда открытой для ударов, — плохая идея. — Она вскинула руки. — Не шпорьте. Ваш не было при «двойке».
— Так где же источник?
— Тут. — Она подошла к полке, на которой стоял стальной предмет величиной с пылесос. На боку виднелся знак радиации. — Портативный реактор.
— Но… как же модули? Ноги больше не самоходные?
— Не жнаю, что вам шкажать, Чарли. Команда выбрала такое направление пошле вашего бегштва.
— Значит, чтобы носить ноги, мне нужно это брюхо?
— Да.
Я пожевал губу.
— К тому же для брюшка положен апгрейд пожвоночника.
— Положено что?
— В нем вошемьшот килограммов. Вам не удержать.
Я оглядел брюхо.
— А ешли мы жаймемша шпиной… ею дело не кончится. Прошто… — Она пожала плечами. — Нужно наладить туловище, иначе никак.
— Что наладить?
— Я думала, вам понравитша, — сказала она. — Вы ведь вшегда этого хотели?
— Да… — произнес я. — Нет. Я не люблю пользоваться чужими изделиями. Мне нравится создавать свои.
— Ох боже мой. Чарли, это не объяшнить руководштву, ешли тридцать тонн военного шнаряжения ждут, когда вы начнете полевые ишпытания. — Она открыла рот, словно собиралась рассмеяться, но тут же захлопнула. — Я шучу. У вас штолько времени, школько потребуетша.
Я ощупывал «тройки». Мне хотелось знать, зачем понадобилось шершавое покрытие.
— Когда это кончится, Чарли? Новые ноги. Новые руки. Мне прошто любопытно, когда же вы будете шчаштливы.
Я захлопал глазами, потому что вопрос был странный. Совершенству нет предела. Это было бы ужасно: прийти к состоянию, когда все так хорошо, что лучше не станет. С тем же успехом можно умереть.
— Жнаете што? Жабудьте про брюхо. Мы доштанем по-наштоящему длинный шнур, подключим ваши «тройки» к генератору, там и ражберетеш. Уштраивает? Прошто попробуйте.
— Добро.
— Добро! — Она хлопнула в ладоши, перевела дыхание. — Идемте в вашу операционную.
— В операционную?
— Я жабыла шкажать. Нервный… интерфейш, или как его там… на «тройках»… как нажываетша чашть, к которой вы подключаетешь? Она другой конфигурации. Или что-то еще. — Она поиграла руками. — Я не жнаю. Но им нужно шнять ш ваших бедер еще пару дюймов. — У нее зазвонил мобильник. Она взглянула на дисплей. — Чарли, мы не можем вешь день топтатьша на меште. Что вы решаете? В хирургию?
Какая-то часть меня просила подождать. Так ли мне нужно связываться с Контурами? Но прочее естество ответило утвердительно.
— Мы положим ваш на каталку, и по дороге кто-нибудь вше объяшнит. Шоглашны? Договорилишь? — спрашивала она. — Договорилишь?

 

Потолки «Лучшего будущего» напоминали шахматную доску. Светлые квадраты были лампами, они горели одинаково ярко в центре и по краям. Я никогда этого не замечал, пока не лег на каталку и не увидел, как они плывут надо мной.
— Хорошее освещение.
— Можно дать ему наркож? — Говорила Кассандра Котри, шагавшая рядом. Подтягивались кошки и люди в зеленых хирургических халатах. — Время поджимает.
— Я выясню.
Мне стало не по себе, я занервничал, будто что-то забыл. Я гадал, что это может быть. Я вскинулся:
— Где Лола?!
— Ею жанимаютша. — Ответила Кассандра Котри. — Ее решили проверить, вше ли в порядке.
— Я хочу ее видеть!
— Хотите, я пожвоню? Уштрою так, чтобы она вштретила наш в операционной.
— Да.
— Хорошо. Будет шделано.
— Точно? — У меня кружилась голова, хотя мне еще не ввели никаких лекарств. — Не ради красного словца?
— Наркоз приехал. — Замаячила пластиковая маска. — Голову вперед, доктор Нейман.
— Вы можете позвонить сейчас же?
Ладони скользнули мне под затылок. Маска накрыла рот и нос.
— Обяжательно, Чарли. Уже доштала телефон. — Она помахала им. Но не позвонила.
Мы въехали в дверной проем. Светящаяся шахматная доска сменилась белым гипсокартоном и хирургическими лампами. Я увидел множество людей в зеленом и подумал: «Зачем их столько для пары дюймов с бедра?» Они расплывались. Расплывались и теплели. Голова стала тяжелой.
— Вы дали… — проговорил я.
Вторая половина достраивала фразу: «…мне общий наркоз?» Я пытался выдавить слова, но не чувствовал рта. Голова расслабленно упала. Я с усилием приподнял ее и увидел, как меня укрывают зеленой простыней. «Зачем мне дали общий наркоз?» — спросил я. Глаза закрылись.
— Он отключилша. Начинайте.
Я услышал щелчок, затем электрическое гудение, как будто что-то проверяли: зумммммм… зуммммм.
— Что делаем? — осведомился мужской голос.
— Вшо, — сказала Кассандра Котри.
Назад: 10
Дальше: 12