Глава 6. Пятница, день шестой
Кабинет директора ЦРУ
– Звонила?
В дверях стоял Джонатан. Сквозь жалюзи светило утреннее солнце. Кук сидела на кожаном диване напротив двери, и Джону стало ясно, что ночью она почти не спала. Он видел, что она не без труда задерживает на нем взгляд, и знал, что в таком состоянии может повести себя достаточно резко. Он подозревал, что она поддерживает себя кофе или чем-то покрепче, но сказать что-то по этому поводу считал неуместным.
Взглянув на аналитика, директор ЦРУ поняла, что из-за усталости забыла предупредить секретарей в приемной о приходе Джона. Каким образом ему удалось пройти мимо них, она решила вытянуть из него позже, когда ей хватит на это терпения. Она также поняла, что он не постучался, но не стала придавать этому значения и жестом предложила войти.
– Как дела у Киры? – спросила Кук.
– Думаю, ей нелегко пришлось. Ничего, привыкнет.
Кук кивнула:
– Выжила в Каракасе, выживет и с тобой.
– Будем надеяться, – усмехнулся Джонатан. – Хотя я для нее – самая меньшая из проблем. И для тебя, полагаю, тоже.
«Ты себя недооцениваешь», – подумала Кук, но сейчас не время было спорить на эту тему.
Она показала отчет «Красной ячейки», который Джонатан представил ей несколько дней назад.
– Я как раз это читаю. «Игра в Проливе. Как НОАК могла бы вторгнуться на Тайвань», – прочитала она на титульном листе. – Кошмар! Как тебе удалось это опубликовать под таким названием?
– Полагаю, тебя привлекли не литературные достоинства, – ответил Джонатан, уходя от ответа.
– Нет, – согласилась Кук.
Она вдруг поняла, что Джон до сих пор стоит.
– Садись.
Он подчинился. Облегченно вздохнув, Кук бросила отчет на низкий столик перед диваном.
– Думаешь, китайцы действительно на это пойдут?
Джонатан пожал плечами:
– В ОТЛАА тебе наверняка бы сказали, что вторжение сейчас невыгодно.
– Я слышала их мнение. Они так тщательно все разжевывают – сложно понять, что думают на самом деле. Поэтому я тебя и спрашиваю.
– Вторжение – вряд ли, – сказал Джонатан. – Но если электростанцию Дашань действительно взорвала НОАК – да, думаю, они готовы двинуть вперед свои силы.
Цзиньмэнь, Тайвань
2 километра от побережья материкового Китая
Вторжение Народно-освободительной армии Китая на Цзиньмэнь-Дао, известный на Западе как архипелаг Цзиньмэнь, началось в два часа ночи по местному времени с едва слышного топота сапог по влажному песку.
Отряд спецназа НОАК высадился возле Гунинтоу во второй раз – так же, как до этого их отцы 25 октября 1949 года. То сражение продолжалось свыше пятидесяти шести часов вдоль всего северного побережья Цзиньмэня. НОАК высадила на берег несколько батальонов, сразу же подвергшихся контратаке националистов – «Цзиньмэньских медведей» – на американских танках М5-А1, которым коммунисты противостоять не могли. Меньше чем за три дня погибло пятнадцать тысяч человек. После победы Цзиньмэнь стал для тайваньцев священной землей.
Это случилось почти семьдесят лет назад. Сейчас у тайваньских войск, базировавшихся на Цзиньмэне, имелось достаточно сил, чтобы атаковать китайские порты Сямэнь и Фучжоу (дальность артиллерии в обе стороны), и игнорировать их НОАК не могла. Считалось, что в случае вторжения на Тайвань оборона Цзиньмэня будет быстро подавлена превосходящими силами противника, но НОАК удастся одержать победу большой кровью, что, возможно, вынудит Пекин пересмотреть свои дальнейшие планы. Оборона должна была начаться на побережье, затем переместиться в сельские районы, в основном застроенные каменными зданиями, способными противостоять интенсивному огню. Тайваньские войска должны были затем отступить в туннели и комплексы бункеров в горах Тай-Ву и Лонбун, Янчае, Тинбао и у озера Лан. НОАК пришлось бы пролить немало крови, в течение недель атакуя узкие бетонные туннели и заваливая ходы телами своих солдат.
После отражения атаки на Тайвань – наверняка на помощь придут американцы – прибыло бы подкрепление или был бы подписан мирный договор, НОАК вернулась бы на материк, а защитники, выжившие при осаде Цзиньмэня, вышли бы из-под земли и продолжили нести свою вахту. Подобная стратегия основывалась на ряде предположений, не последним из которых было то, что воля политических лидеров Тайваня окажется так же сильна, как и у развернутых на Цзиньмэне войск. Событиям этой ночи предстояло опровергнуть некоторые из них.
В то же самое время, когда их братья по оружию высаживались на побережье в Гунинтоу, второй отряд спецназа НОАК вел судно на воздушной подушке, преодолевая волны в заливе Ляоло, к берегу возле поселка Шаньи, где при свете луны началась выгрузка снаряжения. Задача – отрезать три главные дороги, которые вели через узкий центральный перешеек, фактически разделяя остров на две половины; с одной стороны на другую нельзя было послать подкрепление. Третий отряд высадился на северо-западном побережье возле станции наблюдения Машань. С собой солдаты несли легкую взрывчатку и стрелковое оружие не крупнее автомата калибра 7.62. У сил китайской пятой колонны, размещенных на Цзиньмэне много лет назад, были средства, чтобы поразить любую цель больше отдельного человека, а к полудню на этом берегу должна была стать пехота НОАК с вооружением потяжелее. Повесив оружие на плечо и закинув за спину легкие ранцы, солдаты рассеялись по островам, направляясь к местам назначения.
Оперативный центр ЦРУ
– Сэр?
Аналитик ОТЛАА не сводила глаз с монитора.
Взглянув на лицо женщины, Дрешер сдержал готовое сорваться с языка замечание и направился к ее столу.
– Что? – спросил он.
Монитор ОТЛАА показывал тепловую картинку – красные, желтые и серые тени на черном фоне. Дрешеру потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он смотрит на ночное побережье. Он никогда не был специалистом по обработке изображений, но тут нетрудно было догадаться.
– Это Цзиньмэнь, восточное побережье, – сказала аналитик, показывая на пару объектов на песке у самой воды. – Я не специалист по изображениям, но уверена, что это катер на воздушной подушке класса «Цзинса-два». Его можно опознать по двойным пропеллерам со стороны кормы. Двигатели еще горячие.
– Тайваньцы? – спросил Дрешер.
– Не думаю. В этих местах «цзинса» есть только у НОАК. Вероятно, это первая армейская группа, механизированная десантная дивизия, которая вышла из Ханчжоу. Я увеличила картинку и стала наблюдать за остальным побережьем. И нашла вот это. – Она поводила мышкой по столу и вывела на экран несколько неподвижных изображений.
Дрешер проверил временны́е метки – картинке было меньше получаса. Ясно, что катера шли к берегу на большой скорости и затормозили достаточно резко, так что наверняка все были пристегнуты. На последнем снимке видны катера с откинутыми носовыми аппарелями и яркие силуэты людей, бегущих к деревьям. Дрешер не мог разглядеть оружие, но не сомневался, что в руках у них карабины и винтовки, судя по их позам. Какой они разновидности и калибра, он понять не мог, но, чтобы принять следующее решение, эта информация ему не требовалась.
Кабинет директора ЦРУ
Кук положила трубку.
– Это из оперативного центра, – сказала она Джону. – Похоже, китайцы высадились на Цзиньмэнь. Мне нужно идти. – Она встала и, поколебавшись, повернулась к нему. – Хочешь со мной?
– Не откажусь, – ответил он, поднимаясь. Цзиньмэнь, Тайвань
Первой гражданской целью стала инфраструктура. Солдаты НОАК перерезали линии электропередачи, телефонной связи и Интернета, уничтожили с помощью переносных зарядов радиопередатчики. Поскольку электростанция Дашань уже не работала, все здания на острове, где не было генератора, к четырем часам ночи погрузились во тьму, хотя большинство спящих об этом не знали. Те же немногие, кто не спал, никому сообщить о случившемся не могли.
Первой военной целью стали люди. Расквартированные на Цзиньмэне тайваньские солдаты в течение многих лет находились в состоянии постоянной боеготовности, но всем людям нужно спать. Часовых убили из снайперских винтовок с глушителями, а вскоре командующий силами обороны Цзиньмэня и его жена были застрелены в собственной постели. Их судьбу разделили и другие старшие офицеры тайваньской армии.
Три дивизии сил обороны Цзиньмэня на самом крупном из островов оказались обезглавлены за десять минут. Убийцы оставили одиннадцать трупов, в том числе троих гражданских.
Оперативный центр ЦРУ
– Допустим, это спецназ НОАК, – сказала Кук. – Что входит в число их целей?
В оперативном центре наступила тишина, стоило туда войти директору ЦРУ.
– Думаю, как обычно, – ответил Дрешер. – Линии электропередачи, связь, возможно, небольшие мосты. Убийства ключевого персонала, если тайваньская служба безопасности окажется не на высоте.
– Каково население Цзиньмэня? – спросил Джонатан.
– Примерно восемьдесят тысяч, – ответила аналитик ОТЛАА и начала бесшумно стучать по клавиатуре, проверяя, не ввела ли она только что Кук в заблуждение.
– В таком случае спецназу этот остров не захватить, – заметил Джонатан. – Если они хотят оккупировать Цзиньмэнь, придется ввести регулярные войска, а это означает, что им нужен береговой плацдарм или аэропорт, а может, и то и другое, если их амбиции чересчур велики.
– Кто-нибудь наблюдает за аэропортом? – спросила Кук у Дрешера.
Дрешер молча обвел взглядом помещение. Несколько человек тут же бросились к клавиатурам, и зал наполнился негромким гулом разговоров.
– Угу, – ответил он.
Цзиньмэнь, Тайвань
Аэропорт Шаньи стал следующей целью. Огромный огненный шар, на месте которого раньше был командный центр противовоздушной обороны, взмыл к небу на пятьсот футов, и его видели даже на материке. За ним последовала система ПВО аэропорта. Ракетными установками «хоук» и «Патриот-2», купленными у США за немалую цену, так и не успели воспользоваться.
Вооруженные тяжелыми пулеметами солдаты спецназа, к которым присоединились их сторонники из пятой колонны, заняли взлетно-посадочную полосу, уничтожая перекрестным огнем любого – солдата или гражданского, кто осмеливался приблизиться. Они проходили через здания и терминалы, ликвидируя охрану и захватывая стоявшие на земле истребители и склады с оружием. Именно здесь НОАК понесла первые потери. Против нее выступил тайваньский сержант, он укрылся за бетонной стеной в небольшой постройке и застрелил из пистолета двух спецназовцев, бежавших к главному терминалу. Бетонная преграда защищала его от огня, и он сдерживал натиск почти пять минут, пока его не окружили с флангов. Выломав одну из дверей, спецназовцы встретили первое за это утро организованное сопротивление – тайваньских солдат, вооруженных наконец более мощным, чем пистолеты, оружием. Они удерживали здание почти час.
После того как была подавлена противовоздушная оборона Цзиньмэня, со взлетной полосы в Сямэне взлетел первый из тридцати транспортных самолетов Ил-76, принадлежавших НОАК. Время полета составило меньше десяти минут. Едва транспорт приземлился, пилот опустил аппарель, и из задней части самолета высыпали почти две сотни солдат НОАК. Простояв на полосе меньше минуты, самолет поднял аппарель и отрулил в сторону, уступая место следующему и готовясь к полету обратно на материк. Каждый Ил-76 до захода солнца должен был совершить десять рейсов. К ночи они доставили на место четыре пехотные дивизии вместе со снаряжением.
Судьбу аэропорта разделила пристань Ляоло и находившиеся там двести солдат. НОАК применила ту же тактику и добилась тех же результатов, хотя потери с обеих сторон оказались несколько больше. В Ляоло не было посадочной полосы, и для высадки подкрепления использовались десантные катера и вертолеты НОАК. Небольшой части тайваньских войск удалось добраться до берега с тяжелыми пулеметами, гранатометами и даже двумя минометами. Первый приставший к берегу десантный катер подвергся прямому удару минометного расчета, вследствие чего заклинило аппарель и десант оказался заперт внутри. То же случилось еще с несколькими десятками катеров, и тайваньские войска удерживали оборону почти час, пока не увидели «Ютин II», первый из семи десантных кораблей, приближавшихся к берегу. На борту каждого находилось двести пятьдесят человек и десять танков-амфибий, что означало прибытие бронетехники НОАК. Тайваньцы ответили противотанковыми орудиями «джавелин», превратив первые три танка в костры из пылающего дизельного топлива и тел экипажей, но у них не было шансов победить без поддержки с воздуха. Но в небе не было других самолетов, кроме истребителей Су-30, сопровождавших чудовищные Ил-76. Защитники острова радостно закричали, увидев, как инверсионный след ракеты ударил в один из китайских транспортников и тот в одно мгновение рухнул вниз. Кувыркаясь, Ил-76 упал в воду, глубины которой едва хватало, чтобы потопить экипаж и застрявших внутри солдат.
Под транспортниками на небольшой высоте начали летать вертолеты НОАК, поливая землю пулеметным огнем и уничтожая все живое под покровом зелени.
Оперативный центр ЦРУ
Оперативный центр обычно считался местом весьма спокойным, – по крайней мере, так Дрешер говорил Кук. Сейчас, однако, он не оправдывал своей репутации, и Кук начала думать, не преувеличил ли Дрешер достоинства своего подразделения. Она предполагала, что в зале должно царить некое подобие порядка, однако ничего такого не было и в помине. И тем не менее старший дежурный, похоже, прекрасно знал, откуда и куда идут потоки информации. Он был в своей стихии, управляя сидящей перед ним толпой народа, и, несмотря на обстоятельства, получал от этого удовольствие.
Остальные сотрудники особого наслаждения не испытывали. Аналитик ОТЛАА – высокая худая девушка с короткой стрижкой и злым выражением лица – читала доклад радиотехнической разведки, тяжело дыша и едва справляясь с дрожью – то ли от страха, то ли от радости, что долгожданная война с Тайванем наконец началась. Кук ободряюще сжала ее плечо и уверенно кивнула, после чего девушка несколько успокоилась и у нее как будто открылось второе дыхание. Кук окинула взглядом других аналитиков, не отходивших от телефонов и передававших те немногие подробности, которые удавалось раздобыть и которые наверняка были ошибочны. Первые доклады о любом кризисе всегда полны неточностей.
– Вижу, вы улыбаетесь, – тихо заметила Кук, обращаясь к Дрешеру.
– Я люблю свою работу.
Сдвинув в сторону бумаги на своем столе, он сложил их в стопку и убрал в шкаф за спиной. Для работы ему нужно было чистое пространство. Директор национальной разведки и президент наверняка будут звонить Кук, требуя ответов на свои вопросы, и она не могла попросить их немного потерпеть. Политики считали, что любая информация, даже заведомо неверная, лучше, чем ничего. Им предстояло говорить перед прессой, и они не могли позволить себе выглядеть несведущими. Прессе нужно чем-то заполнить эфирное время, а если телеканалам не хватает неопровержимых фактов, они нанимают экспертов, которые строят теории и повторяют одни и те же ничем не подкрепленные догадки, пока наконец не станут известны факты. Тайбэй не испытывал недостатка в политических мудрецах и оплаченных лоббистах, готовых поупражняться в красноречии, и лидеры конгресса рано или поздно начали бы попеременно призывать к кровопролитию и сдержанности в зависимости от проводимой политики. Но даже телеканалы в конце концов устают от риторики и начинают требовать от пресс-секретаря Белого дома чего-то реального. И тогда Белый дом начнет орать на Кук, чтобы та предоставила президенту хоть что-нибудь, что угодно, лишь бы он мог повторить это для прессы. Кук ответит, что не может ручаться за надежность данных, президент все равно их потребует, и пресс-секретарь начнет выдавать ложную информацию репортерам, чтобы выиграть время, а впоследствии обвинить во всех ошибках ЦРУ или еще какое-нибудь разведывательное учреждение. Но заявить перед прессой, что ничего не знаешь, значит признаться в собственной некомпетентности, а подобного допустить было нельзя.
– Есть! – крикнул один из аналитиков.
Стена из мониторов потемнела, а затем на ней появилась инфракрасная картинка со спутника.
– Что это? – крикнул Дрешер.
– Аэропорт Шаньи, – ответил аналитик.
Кук уставилась на мониторы, поморщилась и ошеломленно взглянула на Джонатана, лицо которого не выражало никаких эмоций.
Командный центр ПВО Цзиньмэня превратился в гигантский костер, а черный бетон усеяли тепловые силуэты убитых и раненых. Тех, кто был ближе других к пылающему зданию, различить оказалось сложнее, поскольку бетон и асфальт, на которых лежали тела, раскалились от горячего воздуха, и они поджаривались, словно бифштексы на чугунной сковородке. В некотором отдалении от огня по телам и вокруг них бегали люди. Кук не могла определить, кто из солдат тайваньцы, а кто китайцы, – впрочем, глупо было думать, что это возможно.
Цзиньмэнь, Тайвань
Остальные защитники Цзиньмэня укрылись в бункерах, забрав с собой всех гражданских, кто сумел добраться до гарнизона, прежде чем наглухо закрылись двери.
Оставшиеся в живых внутри горы Тай-Ву командиры заперли тяжелые внешние двери комплекса и весь остаток дня слушали убывающий поток донесений от своих товарищей снаружи, которые просили подкрепления и требовали поддержки с воздуха, пока военные корабли НОАК не заняли окончательные позиции для блокады и не начали глушить сигнал.
Прежде чем связь прекратилась, тайваньское командование спокойно проинформировало силы обороны Цзиньмэня, что их солдат рано или поздно спасут. Это была сознательная ложь, хотя высокопоставленные тайваньские офицеры еще не знали, что никакого подкрепления и никакой поддержки с воздуха не будет. Продажный президент в Тайбэе, столь горячо провоцировавший Пекин на враждебные шаги в собственных целях, испугался, что придется спасать вооруженные силы, если неожиданная атака Китая на Цзиньмэнь окажется лишь первой из многих.
Тайваньский пролив 120 градусов восточной долготы, 25 градусов северной широты, 800 километров к юго-западу от Окинавы
В третий раз за пять минут проверив курс и азимут, лейтенант Сэмюэль Розелли окинул взглядом воздушное пространство перед собой. Было ясное утро, время —6:20, видимость сто миль во всех направлениях. Отсутствие облаков по крайней мере позволяло увидеть приближающиеся патрули МиГов, но зато его самолету негде было спрятаться в небе, а старый EP-3E «Ариес II» еще не удавалось обогнать ни одному из китайских истребителей. Четырехмоторный турбовинтовой самолет был предназначен для разведки, а не для боя. На нем не было наступательного оружия, он не мог подняться выше двадцати семи тысяч футов или достичь скорости звука даже в крутом пике. Фактически EP-3 не мог ни сражаться, ни уйти от противника. Если МиГи поведут себя по-настоящему враждебно, единственное, что он может сделать, – бросить «ариес» в пике к палубе, держась на высоте настолько низкой, что до самолета будут долетать океанские брызги, и молиться, чтобы волны сбили с толку радар атакующего.
Розелли не завидовал китайцам, вынужденным наблюдать, как американские самолеты-шпионы регулярно летают вдоль всего их побережья. Он не сомневался, что политики в Вашингтоне подняли бы крик, если б самолеты-шпионы НОАК совершали рейды в окрестностях военно-морской базы Сан-Диего или любых других военно-морских сооружений, разбросанных по Западному побережью. Розелли полагал, что когда-нибудь так и случится. США никогда больше не будут единственной сверхдержавой в мире.
– Они там, похоже, с ума сходят. Перемещения войск по всему побережью – никогда такого не было. Как будто вся китайская бронетехника в радиусе тысячи миль пришла в движение. Я что-то пропустила?
Лейтенант Джулия Форд снова уселась в кресло справа, и настроение Розелли существенно улучшилось. Ему доводилось летать с куда менее опытными и симпатичными вторыми пилотами. Им уже не раз приходилось сталкиваться с китайскими ВВС, и Форд показала себя с лучшей стороны. А для Розелли это был самый быстрый способ завоевать доверие другого пилота.
– АВАКС сообщает, что ВВС НОАК занимаются здесь тем же, чем и их бронетехника на земле. Повсюду военные патрули, – сказал Розелли.
Патрульный «Боинг-Е-3С» поднялся в воздух в двухстах милях к северо-востоку и летел на высоте чуть более двадцати девяти тысяч футов. Радарная установка АВАКС была куда мощнее, чем радар ЕР-3, и могла обнаружить в небе любой китайский самолет в радиусе нескольких тысяч миль. Розелли получал данные АВАКС, и общая картина ему не нравилась.
– Никогда не видел, чтобы они поднимали в воздух столько самолетов.
– Никто нами не поинтересовался, – заметила Форд.
– Погоди, дай им время.
«Время» составило две минуты сорок секунд.
– К нам приближаются, – предупредил Розелли. – Три объекта, курс – ноль пятнадцать, расстояние – сто двадцать четыре километра, скорость – пятьсот двадцать пять узлов. Встреча через четыре минуты.
– Их радар нас засек, – заметила Форд.
Голос ее звучал совершенно спокойно, несмотря на угрозу, о которой сообщал радар ЕР-3.
«Мы все еще в международном воздушном пространстве, – подумал Розелли. – Они просто хотят нас напугать».
Полет совершался в рамках закона, и китайцы об этом знали.
Розелли услышал сквозь стекло фонаря кабины рев истребителей. Меняющийся в тоне свист реактивной струи, вызванный эффектом Доплера, показался ему громче любого звука, который он когда-либо слышал во время полета. Истребители промчались мимо ЕР-3 с интервалом меньше чем в секунду, разминувшись с ним на расстоянии меньше полусотни футов. ЕР-3 был достаточно тяжел для своих размеров, имея взлетный вес сто сорок тысяч фунтов, но турбовинтовой самолет все еще швыряло из стороны в сторону в турбулентных воздушных потоках. Обоих пилотов бросило на ремни. Сидевшие сзади техники схватились за кресла и пульты. Двое упали, одного швырнуло на переборку, что стоило ему сломанного ребра, другой растянулся на полу, соображая, не будет ли безопаснее там и оставаться.
– Они нас обходят, – сказала Форд. – Переворот Иммельмана.
Китайские истребители появились снова. Два развернулись в противоположных направлениях, заходя сзади. Пилот ведущего самолета взмыл вертикально вверх и лег на тот же курс, что и ЕР-3, перевернувшись вверх брюхом и оказавшись на тысячу футов выше. Снова перевернув свой Су-27, он опустил нос, сбавляя высоту, и прибавил скорость, чтобы наверстать шесть миль, потерянных за те десять секунд, что он потратил на разворот. Его ведомые заняли позиции по обе стороны от ЕР-3, изо всех сил стараясь сравняться с ним в скорости. Истребители не были рассчитаны на оптимальную устойчивость при столь низких скоростях в более разреженном воздухе, и китайским пилотам приходилось проявлять все свое искусство, чтобы удержаться на месте. Ведущий пилот уравнял относительную скорость до нуля, держась в пятистах футах позади самолета ВВС США.
– Ведущий прямо за нами, – сказал Розелли.
Ему незачем было говорить Форд об остальных двух, слева и справа от них: она смотрела в окно кабины.
– Похоже, они ничему не учатся, – заметила Форд. – Сейчас все-таки не две тысячи первый год. Стоит нам коснуться крыльями, и остается только молиться. А им?
– Возможно, их катапульты стали лучше, – ответил Розелли. – Или, может быть, они хотят, чтобы мы провели пару недель на острове Хайнань.
Розелли посмотрел на истребитель, занявший позицию с левой стороны. До него было так близко, что пилоту стало не по себе.
«Игра в кошки-мышки, – подумал он. – А мы – толстая старая крыса».Форд посмотрела на командира, но ничего не сказала. Лицо ее оставалось бесстрастным. Нет смысла бояться, пока для этого нет причины.
Причина появилась через минуту, и это был пилот ведущего истребителя. Они не меняли ни курс, ни высоту и ничем не давали понять, что вообще заметили его присутствие. Заносчивость американцев его разозлила. Своими разведывательными полетами они демонстрировали свое высокомерие, занимаясь открытым шпионажем на виду у всей его страны. Игнорируя посланных им навстречу пилотов, они проявляли к ним неуважение, если не презрение. Китайский летчик жалел, что полученные им приказы не дают ему достаточной свободы действий, но они все же оставляли немало возможностей. Он переключил радар в режим управления огнем.
Радар ЕР-3 почти вопил об опасности.
– Тот, что сзади, только что нас засек! – крикнула Форд. – Мы у него на прицеле!
Розелли резко двинул ручку вперед, и ЕР-3 круто нырнул вниз. Пилотов приподняло в креслах, но их удержали ремни. Резко свернув влево, он бросил ЕР-3 в штопор, направив его к земле. Форд включила электронную защиту, и экраны радаров китайских пилотов внезапно заполнились помехами. Ведущий китаец потерял цель, но это его не расстроило. Приказав ведомым оставаться на прежней высоте, он устремился следом за падающим на протяжении четырех миль самолетом, который выровнялся лишь на расстоянии меньше тысячи футов над волнами. Китаец следовал за американским самолетом, пока тот не лег на курс ноль пятнадцать, выжимая все возможное из своих четырех двигателей. Убедившись, что они направляются домой, ведущий потянул ручку на себя, собираясь поступить так же.
Розелли смотрел, как Су-27 исчезает с экрана радара. Взглянув на свои руки, он обнаружил, что они вовсе не дрожат, как ему казалось, но все же позволил автопилоту взять на себя обратный путь до Кадены.
– Он уходит, – облегченно сказал он.
«Не дрожит ли у меня голос?»
Расслабившись, Форд отпустила ручку и посмотрела назад. Из кабины слышались молитвы и ругательства, одни звучнее других. Она ткнула большим пальцем через плечо, показывая на техников радиоразведки, которые изо всех сил пытались успокоиться.
– Надеюсь, они добыли хоть какую-то информацию, которая бы этого стоила.
«Красная ячейка» ЦРУ
– Они едва не сбили ЕР-три?
Кира положила депешу под кожаную папку со спутниковыми снимками и начала их просматривать, переключая внимание с фотографий на голос Джонатана. Первая картинка изображала вид сверху на колонну танков НОАК, двигавшихся по какому-то китайскому шоссе. Ей приходилось забираться на танки М-1 «Абрамс», бежевых шестидесятитонных металлических монстров длиной тридцать футов, покрытых броней из обедненного урана, и она легко представила десятки им подобных, катящихся по асфальту.
– И захватили Цзиньмэнь, пока вы спали, – подтвердил Джонатан. – Прямо как дети.
– Извините, я не совсем поняла, – сказала Кира. – Они точно находились за пределами китайского воздушного пространства?
– Зависит от того, что вы считаете китайским воздушным пространством, – ответил Джонатан. – Китайцы полагают, что Пролив принадлежит им, так что с их точки зрения – нет. С точки зрения всех остальных – да. АВАКС с базы ВВС Кадена на Окинаве отслеживал всю траекторию полета. На борту ЕР-три нет оружия, и НОАК об этом знает. Несколько лет назад им удалось разобрать на части один из них.
– Можно подумать, что с тех пор китайцам не по душе столкновения в воздухе, – задумчиво произнесла Кира. – Интересно, научились они чему-нибудь с прошлого раза?
– Они научились тому, что, заплатив низкую цену в виде одного погибшего пилота и разбитого МиГа, получают в свои руки самолет ВВС США, полный секретного оборудования, – объяснил Джонатан.
– Какие данные получила разведка после этого полета?
– Об этом еще один доклад. – Джонатан взял со стола очередную бумагу. – Радиотехническая разведка подтверждает, что Объединенный оперативный штаб НОАК в Фуцзяне взял на себя руководство сосредоточением войск. Боевой порядок соответствует тому, что говорят в ОТЛАА: речь идет о вторжении, но без применения ракетных установок. Они утверждают, что китайцы хотят ослабить тайваньскую оборону бомбардировками дальнего действия, прежде чем вводить войска. Однако Разведывательное управление министерства обороны и Пентагон заявляют, что стянутые для этого войска пока слишком малочисленны. К тому же Тянь не предпринял никаких шагов для перевода китайской экономики на военные рельсы, а в сегодняшней передовой статье в «Жэньминь жибао» говорится, что это учения.
– Чему мы доверять не можем, – заметила Кира.
– Нет, конечно, – улыбнулся Джонатан.
«Вот теперь ты рассуждаешь как аналитик».
– Значит, похоже, это силы вторжения, но никто не хочет их так называть, поскольку они слишком малочисленны, и никто не желает ошибиться и обидеть китайцев, – подытожила Кира.
– Верно, – ответил Джонатан, глядя, как она изучает спутниковые снимки.
Учитывая, какие красные глаза были у нее сегодня утром, он слегка удивился, что она вообще что-то видит.
– Они что, думают, Тянь передислоцирует танки лишь потому, что НОАК нужно сжечь лишнее дизельное топливо?Обезболивающее помогало от головной боли, но отнюдь не от раздражительности.
– Вряд ли, – невозмутимо ответил Джонатан. – Но, возможно, вы правы, хотя и по другой причине. После оккупации Цзиньмэня танковые войска могут стать главной силой для вторжения в Пэнху. Если они намерены захватывать Тайвань постепенно, это очередной логичный шаг.
– Вы могли просто сказать «согласен», – заметила Кира, довольная и раздосадованная одновременно.
– Это не так интересно. В любом случае нам следует сосредоточиться на «Смертоносном жезле». ОТЛАА попытался нас опередить, предложив плод своего коллективного разума.
Он наклонил в ее сторону монитор.
– Быстро, – оценила она.
– Аналитики по Китаю долго ждали этого момента, – продолжал Джонатан. – Ходит шутка, будто у них на столах лежат пачки заранее написанных ежедневных докладов президенту о китайском вторжении на Тайвань, хотя, подозреваю, над этим докладом им пришлось поразмыслить.
* * *
Президенту
ТЯНЬ, ВОЗМОЖНО, УГРОЖАЕТ ПРИМЕНЕНИЕМ СИЛ
ПОДВОДНОГО ФЛОТА НОАК
Заявление китайского председателя Тянь Кая о том, что ВМС НОАК могут угрожать военным кораблям США, вероятно, основывается на четырех русских подводных лодках класса «кило», закупавшихся начиная с 1995 года. Несмотря на успехи НОАК в судостроении, «кило» остаются самыми совершенными подводными лодками в китайском флоте.
ВМС НОАК также включают семнадцать подводных лодок класса «мин», тридцать две – класса «ромео» и пять – класса «хань». Все три класса старше, чем «кило», и используют устаревшие модели и технологии, что ставит их в невыгодное положение по сравнению с более новыми подлодками США.
В состав ВМС НОАК также входят четыре эсминца класса «современный» российского производства, но доставить их в зону возможного удара по авианосцам США слишком сложно. Несмотря на приобретение «современных», надводный флот НОАК остается скорее силами береговой обороны, чем силами дальнего действия.
Надводный флот НОАК имеет на борту противокорабельные ракеты нескольких классов, включая воспроизведенную версию французских «экзосетов». Однако ВМС НОАК прилагают все усилия, чтобы обучать свой персонал тактике использования систем наведения ракет загоризонтной дальности.
Доклад подготовлен ЦРУ
На соседней странице – монтаж из фотографий кораблей и ракет российского производства. На небольшой карте китайского побережья в нижнем правом углу были отмечены военно-морские базы НОАК.
– Как я понимаю, вы полагаете, что они ошибаются? – спросила Кира.
Похоже, других ответов у Джонатана просто не было.
– Российские корабли и подводные лодки действительно представляют угрозу в руках НОАК, – согласился он. – Но мы знаем, что китайцы не ограничивают свой небольшой проект по разработке истребителя авианосцев закупками российского оборудования.
Обойдя ряд невысоких шкафов, Джонатан подошел к доске и взял красный маркер и губку. Он помедлил, глядя на следы своих предыдущих мысленных экспериментов, нахмурился и начал их стирать.
– С эффектом ожидаемой информации покончено? – спросила Кира.
– Вряд ли, – отозвался Джонатан. – Но появились проблемы поинтереснее.
Вытерев доску, он взял с соседнего стола большой том в твердом переплете и с грохотом бросил его на стол Киры.
– Я просматривал последний отчет национальной разведки по НОАК – все, что, по мнению разведывательного сообщества, известно о китайском военном потенциале, собранное воедино. Ему два года, и это краткая версия. В полной еще сотня страниц с действительно проверенными данными, подтверждающими то, что говорит ОТЛАА. У Китая нет военной силы, способной принудить к воссоединению, и «Смертоносный жезл» не исключение. Это подтверждают и другие разведданные. Везде говорится одно и то же, с некоторыми вариациями.
– Этот отчет писал ОТЛАА?
– Да.
– Что ж, это все объясняет, – сказала Кира.
– И да и нет. Они учитывали все известные возможности НОАК, и я в этом не сомневаюсь. Нам же нужно понять, нет ли в разведданных каких-либо пробелов, указывающих на неизвестные возможности.
– С чего начнем? – мрачно спросила Кира. – У нас есть отчеты о НОАК еще со времен Мао.
– Думаю, с девяносто первого года, если только не сумеем найти что-нибудь не столь давнее, но убедительное, – подумав, решил Джонатан. – На модернизацию своего арсенала НОАК вдохновила Война в Заливе.
– Это было двадцать пять лет назад, – заметила Кира.
– Оружейные платформы не разрабатываются в короткие сроки.
– А если мы не найдем ничего такого, чего не учел бы ОТЛАА?
– Тогда скажем Кук, что ОТЛАА прав. А я терпеть не могу, когда ОТЛАА хоть в чем-то оказывается прав, – подвел черту Джонатан.
Два часа спустя Кира показала лист бумаги:
– Оригинал ежедневного доклада президенту на тему «Смертоносного жезла» от девяносто седьмого года.
Джонатан взял бумагу, быстро просмотрел ее и начал читать вслух:
– Речь Цзян Цзэминя предсказывает рост военных расходов. Призыв председателя Цзян Цзэминя к созданию оружия под названием «Смертоносный жезл» может вызвать значительное увеличение расходов на исследования и разработки НОАК. – Он бросил доклад на стол. – Наверняка когда-то это звучало весьма захватывающе, но сейчас вряд ли может быть для нас новостью. Ничего такого, что сужало бы круг возможных технологий. Что еще?
– Со времени публикации этого доклада мне попалось еще девятнадцать, от которых может быть какая-то польза, – сообщила Кира.
Положив распечатку на стол, она взяла желтый маркер и выделила фрагмент текста в списке:
– Вот эти пять – доклады АНБ, и во всех обсуждается, можно ли считать очередной проект НОАК относящимся к «Смертоносному жезлу». Некоторые проекты сочтены подходящими, некоторые нет, но нигде не говорится, на основании каких именно критериев.
– Можно взять за критерий «все, что способно нанести вред авианосцу», и начать отсюда, – предложил Джонатан.
– Подойдет, – кивнула Кира.
Список номеров и названий документов занимал больше половины страницы.
Это выдержки, переведенные из китайских военных публикаций начиная с девяносто девятого года. Во всех говорится о возможных изменениях военной доктрины НОАК с включением в нее оружия типа «Смертоносный жезл», но без каких-либо деталей. В последней упоминается о предлагаемых изменениях в доктрине ВВС НОАК и стратегии, включающей возможное применение нового оружия, но опять-таки без подробностей.
– Какой это месяц?
Кира взглянула на заголовок, где были указаны дата и время его создания:
– Май девяносто девятого.
– Источник информации?
– Это данные, полученные от агента, имевшего доступ к сведениям благодаря занимаемой им должности. Его репутация вполне надежна. Но это ни о чем нам не говорит.
– Само собой, – подтвердил Джонатан. – НСС не дает аналитикам РД информацию, которая могла бы раскрыть источник.
Тряхнув головой, Кира бросила маркер на стол:
– В таком случае как определить, что два отчета исходят из одного и того же источника?
– Позвонить сотруднику, занимающемуся отчетами, и выставить ему пиво. – Джонатан не сводил с бумаги глаз. – Не очень-то приятно находиться по другую сторону водораздела?
– От этого никуда не деться, – спокойно ответила она, понимая, что он имеет в виду.
Джонатан внимательно посмотрел на Киру. Девушка явно перешла в оборону, но враждебности в ней не было. Интересно.
– В таком случае почему от агента только один отчет? – спросил он. – Если его должность давала ему доступ к проекту, почему ему не дали задание продолжать?
«На темной стороне не шутят?»
Она сама подставилась, а он упустил шанс сделать риторический выстрел в упор. Возможно, у него все же есть слабые места. Или просто испытывал ее и увидел то, что хотел. Спрашивать об этом она не собиралась.
– Может, и дали, – неуверенно ответила Кира. – Возможно, проект так и закончился ничем. Иногда данные информаторов даже не стоят того, чтобы их записывать.
Джонатан задумался.
– Никто не станет менять военную доктрину с учетом «нового» оружия, если оно лишь немногим превосходит то, что уже есть. – Он снова взял в руки документ. – Взгляните на время. Цзян Цзэминь приказывает начать проект в девяносто седьмом, НСС получает поток отчетов, который почти сразу же иссякает, а потом ничего нет вплоть до девяносто девятого, когда НОАК вновь начинает писать об изменении военных планов. Идея никуда не делась. – Он положил бумагу на стол и подвинул ее к Кире. – Можно не сомневаться, что работа над разными проектами «Шашоуцзянь» ведется на многих предприятиях одновременно, с привлечением разных групп персонала.
– И что это значит?
– Вы же бывший резидент. Подумайте.
«Загадка».
Кира умела их разгадывать. Откинувшись на спинку стула, она задумчиво опустила голову.
«Многие предприятия, разные группы, один информатор».
Она улыбнулась:
– Среди отчетов о «Смертоносном жезле» есть часть, которой у нас нет.
– Согласен, – впервые за все время улыбнулся Берк. – Как вы рассуждали?
Она мысленно прокрутила факты, расставляя их по порядку.
«Забавно, – подумала она, – что разум способен одновременно обрабатывать разные мысли, выстраивая их в линейной последовательности, чтобы можно было выразить словами».
– Есть информатор, докладывающий об изменениях в военном планировании. Это означает, что у него, вероятно, имеется доступ к технологиям, которые лежат в основе этих изменений. Но если данные технологии являются частью секретной программы, нам придется отделить эту информацию от остальной части доклада, так как утечка может выдать информатора. И потому НСС публикует доклад, – Кира помахала листом бумаги, – за исключением конкретных сведений о технологии. Но информатор сообщает об изменениях, причиной которых стала технология «Смертоносный жезл», которая является только частью большой программы, так что, вероятно, у него есть доступ и к другой информации по «Жезлу». Чем больше проектов «Жезла», о которых он может сообщить, тем быстрее китайцы могут его вычислить в случае утечки. Так что НСС наверняка приложила все усилия, чтобы этому помешать, а это означает, что где-то у них хранится весьма интересная и обширная часть отчетов по «Жезлу».
Джонатан кивнул.
– То, что поток информации начался недавно, вовсе не означает, что деятельность, о которой в этой информации сообщается, тоже началась недавно, – сказал он. – Как и то, что поток информации иссяк, не означает, что прекратилась и соответствующая деятельность. Иногда он просто исчезает в каком-нибудь секретном отделе.
Прищурившись, Кира взглянула на Джонатана. Он уже несколько раз согласился с ней за последние несколько часов, и что-то тут было… не так. Она знала его всего несколько дней, но уже видела насквозь. Собственно, на это способен любой резидент, не зря получающий свои деньги. А Берк умел мыслить логически…
И тут она поняла.
– Вы просто хотите мне польстить, чтобы я занялась поисками этих отчетов, – догадалась Кира.
– Вы весьма проницательны, – улыбнулся Джонатан. – И это куда приятнее, чем если бы мне пришлось все объяснять.Еще одна колкость. На этот раз Кире она понравилась.
Потребовался час, чтобы найти нужные телефонные номера. Национальная секретная служба отказывалась публиковать телефонный справочник, ссылаясь на возможный риск его кражи иностранными агентами. После молитв всем богам и достаточного количества проклятий, чтобы свести все молитвы на нет, Кира наконец добралась до сотрудника, не заявлявшего в свое оправдание, что на тему Китая ему ничего не известно. Слова «смертоносный», «жезл» и «информация» в одной фразе подействовали на него словно чудодейственное заклинание. Ее собеседник извинился и повесил трубку, а полчаса спустя позвонил другой сотрудник НСС, занимавший должность на несколько ступеней выше, который подозрительно охотно согласился поговорить с Кирой лично.
Сперва манеры Джорджа Кейна граничили с лестью. Киру учили быстро оценивать людей, так что уже голос Кейна по телефону вызвал у нее беспокойство, и, к своему ужасу, она обнаружила, что оценка ее более чем верна. Получив от Джонатана единственный вопрос по поводу любой информации о проекте «Смертоносный жезл», Кейн тут же превратился из льстеца в пустослова. Он болтал без умолку, препятствуя любым попыткам его прервать, притом не сообщая ничего полезного и глядя в окно на новое здание штаб-квартиры. Кира была уверена, что за последний час он ни разу не встретился с ней глазами.
Она окинула взглядом помещение «Красной ячейки» в поисках настенных часов, но таковых не оказалось.
«Сколько времени прошло?» – почти беззвучно прошептала она Джонатану.
Тот даже не повернул головы, лишь молча сжал лежавшую на колене руку в кулак и выпрямил два пальца. Кейн ничего не заметил – он пребывал в своем мире.
«Два? – Она повторила тот же жест пальцами. – Часа?»
Джонатан едва заметно кивнул.
«Давно пора с этим кончать».
Впервые Кире стало стыдно, что она была резидентом. Она тайком показала на мини-холодильник. Джонатан едва заметно улыбнулся и снова кивнул. Кира подошла к холодильнику, достала бутылку воды и, вернувшись на место, протянула ее Кейну:
– Вы, наверное, пить хотите?
Кейн впервые за два часа сделал паузу:
– Спасибо.
Открыв бутылку, он сделал большой глоток и тут же – слишком поздно – понял свою тактическую ошибку.
– Вы очень старались не отвечать на заданный вам вопрос, – сказал Джонатан, едва рот Кейна наполнился минеральной водой. – Хватит тратить впустую наше время. Мы не идиоты.
Кейн сглотнул:
– Если у нас даже и есть хоть какая-то информация, вам придется ждать, пока мы ее не опубликуем по официальным каналам.
– Отчетам, которые мы ищем, может быть десять с лишним лет. Если бы вы собирались их опубликовать, это случилось бы уже давно, – заметила Кира.
– Это не моя проблема, – ответил Кейн. – Если какая-то информация держится в секрете, я не намерен обсуждать, в связи с чем ее решили не раскрывать.
– Мы действуем по поручению директора Кук… – начал Джонатан.
– Меня это не волнует, пусть даже по поручению самого президента, – прервал его Кейн и снова глотнул воды из бутылки. – Если, по нашему мнению, президенту следует о чем-то знать, мы ему об этом сообщим. Разведывательному директорату вовсе незачем делать это за нас, не говоря уже о том, что ваши фантазии даже анализом не назовешь.
Кейн ухмыльнулся, глядя на Джонатана и, бросив хмурый взгляд на Киру, встал, допил воду и кинул бутылку в ближайшую мусорную корзину.
– Спасибо за воду, – сказал он и вышел.
– Еще немного, и я бы его придушила, – призналась Кира.
– Думаете, я стал бы вам мешать?
– Ему надо баллотироваться в сенат, – заметила она. – И он стал бы далеко не первым резидентом ЦРУ, который пошел в политику.
– Для двух этих профессий требуется множество одних и тех же умений, – согласился Джонатан. – Хорошо вы придумали с водой.
– Мне стоило это сделать еще час назад. И что дальше?
– Я подозревал, что этим все кончится, – сознался Джонатан. – Хоть какой-то помощи с их стороны я был бы рад, но, честно говоря, ничего не ждал. И все-таки мы честно попытались добиться своего, прежде чем просить Кук, чтобы она начала выкручивать им руки.
– Надеюсь, какие-то секретные сведения действительно существуют, – сказала Кира. – Не хотелось бы ввязываться в драку лишь затем, чтобы выяснить, что у них нет ничего такого, за что стоило бы драться.
– Есть. Хоть вам и могло показаться иначе, но высокопоставленный сотрудник НСС не станет тратить два часа, чтобы унизить двух аналитиков ради развлечения. Я скоро вернусь.
Выйдя из комнаты, он скрылся на лестнице в конце коридора.
Кира смотрела ему вслед, пока дверь на лестницу не закрылась, а потом тяжело вздохнула. Ей было ясно, куда он пошел, и она подумала лишь о том, насколько на самом деле близкие отношения у Джонатана и Кук. Она надеялась, что по-настоящему близкие. Бюрократические игры уже начинали ей надоедать.
Кабинет директора ЦРУ
Терпение Баррона было не бесконечным, а рассказ Кук о том, как Кейн пытался тянуть время, и вовсе мог вывести его из себя. По мнению Баррона, некоторыми вещами должны были заниматься нижестоящие сотрудники, а когда он слышал о них от тех немногих, кому подчинялся сам, его выдержке часто приходил конец. Однако сейчас он полагал, что Берк именно на это и рассчитывал. Иногда и впрямь стоило нанести визит в кабинет директора, чтобы резиденты и аналитики перестали вести себя как дети, оберегающие свои игрушки.
– Они спрашивали о докладах Пионера? – спросил Баррон, что было почти лишним.
Других документов, подходивших под описание Кук, просто не существовало.
– Да, – подтвердила она. – Джордж Кейн устроил им обструкцию. Просидел два часа, разговаривая с ними словно с идиотами.
– Я с ним поговорю. Понимаю его мотивы, но это ошибочная тактика, если не сказать больше.
– Сколько человек имеют доступ к докладам Пионера? – спросила Кук.
– Даже считая нас двоих – меньше десятка.
– Он в последнее время что-нибудь докладывал о «Смертоносном жезле»?
– Нет. – Баррон нахмурился и вздохнул. – Именно он первым сообщал нам о нем после кризиса в Тайваньском проливе в девяносто шестом году. К девяносто седьмому стало ясно, что проект заглох, и мы поручили Пионеру другие задачи. Он до сих пор присылает нам кое-что по проекту, но высокого приоритета эта информация не имеет. Нас больше беспокоит российская техника, которую закупает НОАК.
Кук откинулась на спинку кресла:
– Если информации не так уж много, думаю, не будет никаких проблем, если дать к ней доступ «Красной ячейке».
Баррон сразу понял, что это приказ, но он вовсе не должен ему нравиться.
– Я бы не стал, – ответил он, зная, что возражать бессмысленно.
– Кларк, я подчиняюсь только двоим, – медленно и отчетливо, словно обращаясь к ребенку, сказала Кук. – Рано или поздно мне позвонит президент или, что более вероятно, директор национальной разведки. Он начнет задавать весьма острые вопросы относительно того, что здесь происходит. И в данный момент у меня нет никаких подходящих ответов, только теории. Если «Красная ячейка» сможет их доказать, я стану счастливой женщиной, но им будет очень непросто это сделать, если ваша половина конторы откажется опустить мост и пропустить их за каменную стену, которую вы, резиденты, возвели между собой и аналитиками. – Кук помолчала, давая ему осознать услышанное. – Если «Красная ячейка» включит в свой отчет любые разведданные, полученные от Пионера, я ознакомлю с ним только президента. Никто за пределами Овального кабинета о нем даже не услышит и тем более его не прочитает.
Судя по выражению лица Баррона, слова Кук не пришлись ему по душе, и, судя по «да, мэм», определенно встревожили, но приказ есть приказ.
– О скольких людях идет речь?
– О двоих. Само собой, о Берке. И о той вашей девушке, Страйкер, – ответила Кук.
– Это я еще переживу. Просто постарайтесь, чтобы у меня не возникло повода пожалеть о своем решении, иначе в следующий раз я не стану мешать Кейну, – предупредил Баррон.
– Само собой, – согласилась Кук.
«Красная ячейка» ЦРУ
– Мне нужны очки, – сказала Кира.
Бросив пачку отчетов на стол Джонатана, она закрыла глаза и опустила голову на руки. Принятое утром обезболивающее все-таки перестало действовать.
– Вам следовало бы привыкнуть к тому, что кофеин не заменяет сон.
Джонатан знал, что такое похмелье. Сам он никогда им не страдал, но во время учебы видел множество случаев. При стройной фигуре Кира не обладала достаточной массой тела, чтобы нормально воспринимать алкоголь. Погода не подходит для вечеринок, так что девушка или пила одна, или посещала один из отличных пабов Лисбурга либо бары на Кинг-стрит. Несколько порций чего-нибудь покрепче пива – и она может перейти черту между желанием расслабиться и обыкновенным пьянством. Пристрастие сотрудника к алкоголю могло стать проблемой для Центра контрразведки, подразделения, охотившегося за «кротами» внутри Управления. Джонатан считал, что Кира еще слишком молода, чтобы стать алкоголиком, но она едва не погибла и поэтому вполне могла спасаться от стресса крепкими напитками, а здесь сотрудников уже увольняли за алкоголизм.
– У вас все? – спросил он.
– Да, наконец-то.
Она вела учет донесениям Пионера с тех пор, как явился один из подчиненных Кейна с документами, позволявшими аналитикам «Красной ячейки» знакомиться с отчетами по «Смертоносному жезлу». Бумаги, которые они подписали, являлись правительственной версией клятвы на крови и грозили жестоким наказанием в случае, если информация просочится куда-то еще, даже к другим аналитикам РД.
Джонатан развернул кресло к столу Киры и посмотрел на таблицу на ее мониторе.
– Сколько всего?
– В сумме двести двадцать семь отчетов по «Смертоносному жезлу». Сто тридцать шесть – по аэрокосмическим проектам. Пятьдесят семь – по проектам противокорабельных ракет. Двадцать – по военно-морским проектам, девять – по лазерам, а остальное – по видам оружия, которое мы обозначили как «разное».
– Вполне соответствует нашим предположениям, – заметил Джонатан. – Больше всего по аэрокосмическим проектам и ракетам.
Кира выпрямилась в кресле, глядя на экран. Список выглядел впечатляюще.
– Что насчет того истребителя-невидимки, который НОАК строила в двухтысячные? Джей-двадцать?
– Они пытались создать самолет для превосходства в воздухе, а не бомбардировщик, – ответил Джонатан. – У китайцев всегда были проблемы с приличными двигателями для истребителей. Тем не менее, возможно, они использовали эту технологию в другом проекте. Есть что-нибудь общее в отчетах по аэрокосмическим проектам?
– В большинстве из них главным исполнителем проходит Китайская авиационная промышленная корпорация. Упоминается лишь одна другая компания – Авиационный проектно-исследовательский институт в Сиане. Судя по депеше, НОАК возлагала немалые надежды на Сиань под руководством КАПК. Один из высокопоставленных сотрудников КАПК запросил отчет о выполнении работ. Пионер перехватил ответ из Сианя и скопировал DVD-диск, являвшийся его частью.
– Каким числом датирована депеша? – спросил Джонатан.
– Июнь девяносто девятого, – после недолгих поисков ответила Кира.
– Что было на диске?
– Тот, кто просматривал файлы, утверждает, что это система автоматизированного проектирования.
Джонатан откинулся в кресле:
– Программа САПР нам ничего не даст. Нужны файлы данных с информацией о том, что именно разрабатывалось в Сиане.
– Об этом никаких сведений нет. Но взгляните-ка сюда. – Кира щелкнула мышью. – Если мы отсортируем список донесений Пионера по дате, а не по технологиям, окажется, что почти все отчеты по аэрокосмическим проектам относятся к периоду после девяносто девятого года. Возможно, КАПК совершила некий технологический прорыв, разработала какую-то новую технологию.
– Или что-то украла, – предположил Джонатан. – Они в этом деле спецы.
Оттолкнувшись ногой от стола, он откатился вместе с креслом к доске, на которой набрасывал черновик своего списка. Встал, подошел к окну, глядя на памятник самолету А-12 «локхид», нависавшему над западной автостоянкой.
– На самом деле, чтобы атаковать авианосец, истребитель не нужен. С этим справится и бомбардировщик, если сумеет преодолеть «зонтик» противовоздушной обороны. Это очень сложно, но не значит невозможно.
Кира задумалась.
– Скорость?
– Скорость. Высота. Скрытность. Любое из трех решает проблему. Когда началась холодная война и нам пришлось следить за русскими, мы построили У-два. Мы – я имею в виду ЦРУ. Именно мы разработали У-два – самолет, способный летать на самой большой в то время высоте. Когда русские научились их сбивать, мы взяли за основу скорость и построили А-двенадцать. Русские так и не научились их сбивать, но это был лишь вопрос времени. Тогда ВВС разработали технологию самолета-невидимки и построили Эф-сто семнадцать «найтхок». Во время Войны в Заливе у Саддама было больше сил ПВО вокруг Багдада, чем у русских вокруг Москвы – в буквальном смысле. Три тысячи зенитных орудий и шестьдесят с чем-то батарей ракет класса «земля – воздух». Иракцам не удалось даже оцарапать краску с «найтхоков», не говоря уже о том, чтобы сбить хоть один из них.
– Сербам это удалось, – заметила Кира. – Они сбили один возле Сараева.
– Простое везение, помноженное на нашу глупость, – возразил Джонатан. – Пилотам было приказано каждую ночь летать из Авиано одним и тем же маршрутом, так что сербам вполне хватило времени, чтобы сообразить, куда направить радар.
– И все эти три технологии должны были оставаться в сейфах Пентагона, – заключила Кира.
– Хорошо быть единственным, кто владеет той или иной технологией. Но когда ею завладевает кто-то другой, становится уже не так здорово, – согласился Джонатан. – Вопрос в том, как нам это доказать.
– Это как раз просто. – Кира наклонила голову и улыбнулась. – Отправимся в Китай и расспросим Пионера.
Джонатан удивленно уставился на нее:
– Вы серьезно?
– Лучше лично допросить информатора, чем читать чьи-то доклады на ту же тему. Давайте исключим посредников.
«И уберемся поскорее из этого кабинета».
Старший аналитик поднял брови:
– Учитывая, что НОАК пустила в ход танки – НСС никогда не отпустит двух аналитиков в Китай, чтобы пообщаться с одним из лучших информаторов.
«Трус. Или циник?»
Два этих понятия не исключали друг друга, хотя Кира подозревала, что верно лишь второе, насчет которого у нее не возникало сомнений.
– Если мы не попросим, этого никогда не случится.
– Дело ваше, – без колебаний ответил Джонатан. – А пока вы будете сражаться с ветряными мельницами, посмотрим, удастся ли нам выцарапать у НСС копии тех дисков, что передал Пионер.
Корабль ВМС США «Авраам Линкольн» (CVN-72) 240 километров к западу от Сасэбо, Япония
Капитан Моше Нейгин развернул свой истребитель F-35 «лайтнинг II» на десять градусов, чтобы лучше видеть авианосец «Авраам Линкольн». Честно говоря (в этом он никогда не признавался своим коллегам), он терпеть не мог садиться на палубу авианосцев. Посадка реактивного истребителя на движущийся авианосец типа «Нимиц» ночью в шторм – настолько непростая задача, что взрослые мужчины готовы были обмочиться, и даже с опытом легче не становилось. Обычные взлетно-посадочные полосы стояли на месте и были милю длиной. Посадка на корабельную палубу длиной всего пятьсот футов, движущуюся со скоростью тридцать узлов, казалась чем-то неестественным, а жизнь летчика зависела от какого-нибудь юного помощника боцмана, следившего за натяжением палубных тросов. Слишком слабое натяжение – и самолет скатится в воду. Слишком сильное – и лишь Божественное вмешательство может помешать тросу выдрать у самолета хвостовой крюк. А дальше – горящее реактивное топливо, живой снаряд и размазанный по палубе пилот.
Взглянув в сторону от «Линкольна», Нейгин заметил медленно летевший на небольшой высоте вертолет SН-60B «сихок». Некоторые пилоты помоложе насмехались над вертолетчиками, словно никакая другая работа, кроме как полеты на реактивной технике, ничего не значила, – но все решало время. Отважным пилотам порой удавалось дожить до зрелых лет лишь благодаря экипажам поисково-спасательных вертолетов. Нейгин впервые уверовал в Бога, когда «сихок» вытащил его из воды. Один из двигателей его первого «хорнета» взорвался через полсекунды после срабатывания стартовой катапульты, разрушив обтекатель и изрешетив осколками второй. Катапульта послушно выбросила «хорнет» с авианосца, и Нейгин успел покинуть кабину за мгновение до того, как самолет ударился о воду Персидского залива. Экипаж «сихока», поднявший его из воды, даже не думал шутить насчет летного опыта Нейгина, чем заслужил со стороны капитана некоторую долю любви, которую он в иных обстоятельствах приберегал для жены.
– Заходите на посадку, – послышался в шлеме голос офицера связи.
Нейгин набрал в легкие стерильного воздуха через маску и заложил вираж, круто повернув влево.
– Доложите видимость сигнала ОСП, – сказал связист.
Нейгин нашел «фрикадельку» – сигнал оптической системы посадки по правому борту. Желтый огонек, излучаемый линзой Френеля, находился там, где и должен был, – между горизонтальными зелеными огнями сверху и снизу. Его самолет шел по глиссаде, как по линейке.
– Фенсер восемь-ноль-один, джулиет-сьерра-фокстрот, ОСП, восемь целых девять десятых , – ответил Нейгин.
– Посадку подтверждаю, – сказал связист.
Нейгин продолжил разворот, пока не лег на противоположный курс, после чего выровнял самолет. «Линкольн» был прямо впереди, и абсурдно короткая посадочная полоса в тысяче футов внизу смещалась вправо. Нейгин выправил дрейф и слегка приподнял нос, чтобы сбросить скорость. Связист молчал – лучший знак, что Нейгин еще на что-то годен.
Мгновение, когда шасси касалось палубы, всегда оказывалось неожиданностью. Самолет совершил посадку на скорости чуть ниже ста пятидесяти миль в час. От плавящихся шин повалил белый дым, и несколько мгновений самолет скользил по жидкости, образовавшейся из его шасси. Нейгин вдавил сектор газа вперед до упора и услышал пронзительный вой работающего на полной мощности единственного двигателя.
Инерция бросила Нейгина на ремни, и он понял, что хвостовой крюк зацепился за трос номер три, который был натянут как надо и выдержал. Скорость упала, шины перестали плавиться, сцепившись с нескользящей палубой. Нейгин дернул сектор газа назад, двигатель смолк, и скорость упала до нуля.
Время расслабиться еще не настало. На палубе авианосца было оживленно и тесно, а ему вовсе не хотелось, чтобы новый истребитель-невидимка свалился в воду. Плечи болели в тех местах, где ремни вдавились в мышцы, и Нейгин подумал, не появятся ли у него снова синяки.
Главный ангар Корабль ВМС США «Линкольн»
В ангаре «Линкольна» воняло реактивным топливом. Каждый из находившихся на борту рано или поздно оказывался в ангаре, где в одежду впитывался запах очищенных углеводородов, который они разносили по кораблю, словно миссионер – учение Христа. Контр-адмирал Элтон Поллард прожил на авианосцах четверть века, за которые привык не обращать внимания на запах, как не обращал внимания на прикосновение одежды к коже. Чтобы ощутить запах, надо о нем подумать, чего он предпочитал не делать.
Ангар имел почти семьсот футов в длину и сто десять в ширину, но в нем все равно было тесно, когда внутри оказывалось достаточное количество истребителей. Немало моряков, свободных от вахты, пришли посмотреть на новые F-35. «Лайтнинг II» явно был американским, выглядел как истребитель, но не внушал страха.
«Что страшнее? – рассуждали сидевшие за письменными столами летчики Пентагона. – Самолет, который видишь в ближнем бою, или тот, приближения которого вообще не заметишь?»Однако некая мысль мучила Полларда, подсказывая, что психологическое оружие потерпело поражение. Возможно, он наконец достаточно постарел, для того чтобы с энтузиазмом относиться с переменам. Он тряхнул головой, отгоняя мысли прочь, и подошел к старшему пилоту, который демонстрировал новый самолет морякам-новобранцам, годившимся ему в сыновья.
– Здравствуйте, адмирал. – Нейгин выпрямился, показывая на F-35. – Хорошая замена «хорнету», – сказал он. – Как думаете?
Старший пилот все еще был в летном комбинезоне, шлем торчал у него из-под мышки, словно футбольный мяч. Как командир авиагруппы, Нейгин подчинялся на борту корабля только одному человеку – Поллард единственный был старше его по званию. Адмирал считал работу командира авиагруппы лучшей на флоте – когда-то он сам был таким и часто тосковал по тем временам. Несмотря на привилегии, полагавшиеся Нейгину по званию, он каждый день продолжал летать на истребителе. Должность командира боевой группы имела свои плюсы, но они не могли сравниться с налетанными в кабине часами.
– Лучше сами скажите, – ответил Поллард. – Вы на нем летали, а я нет.
Он положил ладонь на крыло самолета, впервые коснувшись «лайтнинга II». Адмирал мог бы взять один из новых истребителей и совершить на нем увеселительную прогулку, но его организм переносил жесткие посадки на палубу авианосца уже не так легко, как прежде. С каждым годом спина все меньше любила полеты, и ему не хотелось думать, что сделает с его позвоночником кресло катапульты. Однажды такое случилось. Хотя он и был благодарен компании «Мартин – Бейкер», создавшей безотказное средство спасения, но почти не сомневался, что из-за сжатия позвонков стал на дюйм ниже. Не слишком большая цена за то, чтобы вернуться домой к жене.
Нейгин слегка нахмурился:
– Дальность полета без дозаправки вдвое больше, чем у восемнадцать-Си, но у него только один двигатель, и это меня беспокоит. Не люблю, когда у машины есть слабые места, и притом немалые. И у него нет индикатора на лобовом стекле. Все полетные данные отображаются внутри шлема.
Приподняв шлем, он показал его адмиралу. Поллард заглянул внутрь.
– У вас от этого голова не кружится? – спросил адмирал.
– Сперва выглядит немного неестественно, но потом привыкаешь.
Поллард вернул шлем владельцу.
– Как насчет боевой нагрузки?
– Можно не сомневаться – это отличный бомбардировщик, – сказал Нейгин. – Он может нести пять тысяч фунтов управляемых снарядов и шесть бомб под крыльями, когда невидимость не имеет значения. Остается еще место для двух управляемых ракет «воздух – воздух», смонтированных на створках люка. – Створки были открыты, и Нейгин кивнул внутрь. – Можно подвесить еще два «сайдуиндера» на крылья, если это действительно необходимо и о невидимости речь не идет.
– Маневренность?
– В воздушном бою справляется неплохо, хотя это не Эф-двадцать два, на которых сейчас летают парни из ВВС. Так что соответствующего вооружения на нем немного.
– Что, пушка не нравится? – спросил Поллард, заходя назад, к двигателю.
Пятиствольная авиационная пушка была установлена во внешней гондоле на шасси почти прямо между крыльями.
Капитан покачал головой:
– Отличная штука. Одна из версий ГАУ-двенадцать – двадцатипятимиллиметровый «гатлинг», практически такой же, что и на «харриерах». Но его расположение возле центральной стойки немного ухудшает невидимость самолета. И меня не слишком радует боезапас. Скорострельность составляет четыре тысячи сто выстрелов в минуту, но в гондоле помещается всего двести двадцать патронов. Так что боезапаса у тебя всего на три секунды, а потом остается только надеяться на оставшиеся ракеты, если они есть.
– Или на оказавшиеся рядом «хорнеты», – подсказал Поллард. – Но никто теперь не устраивает ближних воздушных боев, как в прежние времена.
– В том-то и проблема, – согласился Нейгин. – Если самолетам противника удастся подойти ближе, могут быть большие неприятности.
– Так не позволяйте им подойти ближе.
Поллард немного понаблюдал за моряками, таращившимися на новый истребитель, словно на неопалимую купину, наконец отвел взгляд от самолета и, посмотрев на старшего пилота, жестом предложил ему отойти подальше от толпы матросов. Нейгин последовал за адмиралом, который нашел в ангаре укромное местечко, загроможденное лишь оборудованием, но не моряками.
– Почти сразу после того, как вы улетели, пришел приказ от тихоокеанского командования. НОАК вторглась на Цзиньмэнь, застав всех врасплох. Этот остров находится так близко к побережью, что китайцам удалось молниеносно атаковать его со своих баз, не вводя дополнительных войск. Они точно так же могли бы захватить острова Мацзу, и никто ничего не успел бы сделать. Командование посылает самолеты для усиления электронной разведки на случай, если китайцы начнут готовиться к нападению на Пэнху или сам Тайвань. А мы меняем курс. «Вашингтон» тоже идет к нам. Будем держаться так, чтобы остров находился между нами и материком – «Вашингтон» с севера, мы с юга, – сказал Поллард. – Видели утреннюю сводку?
– Сегодня нет. Из-за полетного графика пришлось слишком рано подняться в воздух. Наверстаю, когда закончу здесь с делами. Есть что-нибудь насчет той китайской угрозы для авианосцев?
Поллард покачал головой:
– Пришли разведывательные сводки от ЦРУ и командования флота. Во всех говорится, что, вероятно, речь идет о подводных лодках НОАК с «санбернами» или «экзосетами» на борту, возможно со «шквалами».
– Это мог бы сообразить и первокурсник Военно-морской академии в Аннаполисе, – заметил Нейгин.
– Верно, – подтвердил Поллард. – Но это беспроигрышный вариант, и если все сводится к обычной противолодочной обороне – мы вполне можем справиться с китайским флотом.
– Терпеть не могу тех, кто всегда ставит на беспроигрышный вариант, – отозвался Нейгин.
– Никогда много не выиграешь, и все равно всегда можешь проиграть, – согласился Поллард. – Но к нам идут на помощь, чтобы китайцы не сели нам на шею.
Он достал из кармана распечатку приказа Тихоокеанского командования и протянул ее Нейгину, который перевернул ее и начал читать мелкий шрифт.
– «Гонолулу», «Таксон», «Виргиния» и «Геттисберг»…
Первые три названия относились к боевым подводным лодкам; две, названные по именам городов, принадлежали к классу «Лос-Анджелес», третья – к более современному классу «Виргиния». «Геттисберг» был крейсером класса «тикондерога».
– Подлодки присоединятся к нам послезавтра. «Геттисберг» идет с юга. Он уже в канале Балинтанг, так что доберется сюда через день или около того. На помощь «Вашингтону» идут «Солт-Лейк-Сити», «Колумбия», «Нью-Мексико» и «Лейт-галф». Неплохо для начала.
– Возможно, «Геттисберг» расчистит для нас воду и избавит от хлопот, – с надеждой сказал Нейгин. – К субботе мы будем в китайских водах.
В последние годы китайские подлодки постоянно следовали по пятам за американскими авианосцами вплоть до Окинавы. Американский флот обычно обнаруживал боевые единицы НОАК и гнал их прочь, но обе стороны понимали, что практика приходит с опытом и китайцы лишь совершенствуют свои навыки.
– Даже с учетом помощи соотношение будет шесть к одному в пользу китайцев, – добавил он.
– Если нам предоставят свободу применять оружие, вокруг будет полно целей, – сказал Поллард. – Судя по данным разведки, по крайней мере половина китайского подводного флота – старые российские «ромео». С ними справиться легко. Меня больше беспокоят «кило» и «хань». Воздушная разведка сообщает, что «хань» находятся севернее, ближе к зоне ответственности «Вашингтона», так что нам, скорее всего, предстоит иметь дело с «кило», если НОАК решится на нас напасть. Это дизельные лодки, хорошие и бесшумные, но они устаревают. Если остров окажется между нами и ними, им придется идти к нам с юга. «Вашингтон» отрежет путь с севера, если только им не захочется совершать долгий обходной маневр. Так что число вариантов с их стороны ограниченно.
– Не собираетесь войти в Пролив? – спросил Нейгин.
Если он и пытался шутить, получилось не слишком удачно.
– Нет, если это будет зависеть от меня, – ответил Поллард. – Слишком близко ко многим базам НОАК, на мой взгляд. Предпочитаю не оказываться в ситуации ограниченного выбора.
– «Нимиц» поступил так в девяносто шестом, – заметил Нейгин.
– В девяносто шестом китайцы не были готовы стрелять в американский авианосец. Возможно, сейчас все иначе. Я бы скорее заставил китайцев выйти нам навстречу. За прошедшие годы мы продали тайваньцам немало оружия, и нет смысла становиться их первой линией обороны.
Нейгин взглянул на шлем, который держал в руках. Он бывал в кабинете Полларда наверху и видел позади стола адмирала его летный шлем, поцарапанный и выцветший. Спереди был написан трафаретными буквами позывной «Тихо». Нейгин выпил с Поллардом немало пива во многих барах и слышал рассказы о его военных действиях в Ираке и Боснии. Адмирал честно заслужил свое звание. Он выполнял боевой приказ, летая на истребителе в тыл врага, яростно стреляя из пулеметов и принимая на себя ответный огонь. Нейгин уважал его как человека, не только за звание. Адмирал больше не летал на боевые задания, но он не раз побывал в логове дьявола и мог рассказать подчиненным, какого цвета там стены. Адмиралы считались слишком ценными кадрами, и Полларду ничего не оставалось, как сидеть на авианосце, наблюдая, как его пилоты взлетают во враждебное небо. Таков был военный порядок, и Нейгину тоже предстояло покинуть кабину и смотреть, как взлетают другие.
Он расправил плечи и посмотрел на адмирала:
– Если Тянь намерен зайти так далеко – что ж, у нас было достаточно времени, чтобы подготовиться.
– У них тоже, – улыбнулся Поллард.
