Глава 39
Майкл сидел на кухне за видавшим виды колченогим столом. Перед ним стоял раскрытый компьютер. Майкл был поглощен составлением весьма пространного и подробного комментария к тому, что он гордо называл «Заметками о последнем этапе игры». Качающийся стол здорово раздражал его. Через какое-то время не выдержав, Майкл отвлекся от работы, чтобы на несколько секунд сосредоточиться на этой маленькой проблеме, не позволявшей ему в полной мере насладиться творческим процессом. Решение пришло быстро: он вытащил из-за пояса пистолет, вынул из магазина один девятимиллиметровый патрон и, примерившись, засунул его под короткую ножку стола, обеспечив столешнице с компьютером необходимую устойчивость.
— Ну просто мастер на все руки. Муж — мечта любой домохозяйки, — прокомментировала Линда, заглянувшая в кухню из соседней комнаты.
Майкл улыбнулся и вновь взялся за работу. Прямо перед ним, буквально в двух шагах, находилась раковина, доверху заполненная грязными тарелками и чашками, а над этим не слишком эстетичным натюрмортом помещалось широкое окно, за которым виднелось безоблачное голубое небо. «Хорошо… — подумал он, — хорошо, что мы затеяли все это в нужное время года. Земля будет еще мягкой после таяния снега и весенних дождей; по-летнему просохнуть она, естественно, не успеет». Дальше на север — там, куда он собирался съездить в ближайшие день-два, — снег таял еще позже, а следовательно, и земля должна была оставаться еще более мягкой. Когда именно состоится поездка, Майкл не знал, но что речь идет не больше чем о ближайших двух сутках, было для него очевидно.
«Стареет наша Номер Четыре, — подумал он, — стареет на глазах».
Он имел в виду, разумеется, не старение в привычном смысле этого слова. Номер Четыре не то чтобы на глазах менялась и превращалась в старуху. Дело было в другом: в интересе, который проявляли к ней зрители. Майкл понимал, что какая-нибудь удачная находка, которая спровоцирует новый поворот сюжета, может подогреть интерес и даже на время заставить бо́льшую часть аудитории забыть о том, что этот роскошный роман уже миновал свою кульминацию и неизбежно подходит к развязке. Тем не менее Майкл знал и другое: нельзя выжимать из публики все соки. Не следует терзать верных зрителей бесконечными сиквелами и продолжениями, откладывая неизбежный финал. Трудность заключалась в том, что публику нужно было удовлетворить в полной мере, но при этом не вытянуть из нее все силы. У зрителя должен был оставаться эмоциональный запал, который подогрел бы его интерес к новой серии трансляций. Финал шоу должен был представлять собой одновременно развязку уже разыгравшейся на глазах у зрителей драмы и в то же время завязку и анонс чего-то нового и еще более интересного.
За бизнес-составляющую проекта неизменно отвечала Линда. Именно она объяснила Майклу важность сохранения постоянной аудитории: «Лояльные клиенты — это кровь, текущая по жилам и обеспечивающая жизнеспособность любого предприятия». Майклу нравилось слушать Линду, когда она разъясняла ему экономическую сторону дела. Он был в восторге от противоречия между ее манерой говорить — чем-то в эти минуты она походила на строгую офисную сотрудницу, например проект-менеджера, — и теми условиями, в которых обычно читались подобные лекции: чаще всего Линда пускалась в объяснения обнаженной и поучала обнаженного же Майкла. Происходило это почему-то чаще всего после секса — безудержного, лишенного каких бы то ни было условностей и запретов. Как ни странно, рассуждения Линды, высказанные ровным, даже бесцветным голосом, только больше заводили Майкла.
Он захотел встать со стула, подойти к Линде и крепко обнять ее. Он прекрасно знал, как она тает от таких спонтанных проявлений нежности в стиле розовеньких открыточек, которыми принято обмениваться на Валентинов день.
Уже отодвинувшись от стола, Майкл все же сдержал эмоциональный порыв и вновь вернулся к работе.
«Больше думай, меньше отвлекайся! — приказал он себе. — „Четвертой серии“ нужен сильный финал».
Майкл от души рассмеялся. «Надо же, — подумал он, — оказывается, сознание того, что занимаешься важным делом, может вызвать сексуальное возбуждение». Он отвернулся от окна и вновь уткнулся в компьютер, в одной из папок которого хранился план завершения четвертой серии, составленный начерно и постепенно обрастающий подробностями. Майкл внимательно изучил маршрут, по которому по окончании шоу ему предстояло проехать больше двухсот миль на север, в расположенный в штате Мэн государственный лесной заказник «Акадия». Они с Линдой уже побывали в этом восхитительном безлюдном уголке дикой природы. В то путешествие они отправились, дурачась и разыгрывая из себя этаких юных натуралистов, обожающих всяческих птичек и зверюшек и питающихся одной лишь пророщенной пшеницей. Впрочем, природа и животный мир заказника действительно произвели на них впечатление. Олени, лоси, орлы, быстрые бурные реки, буквально кишащие лососем и форелью, — казалось, нога человека здесь если и ступает, то весьма и весьма редко.
Старые просеки и лесовозные дороги пересекали территорию заказника в разных направлениях. По ним на пикапе можно было забраться в самую глушь. Впрочем, машина для этого нужна была полноприводная и надежная, — скорее всего, эти дороги, которые не использовались годами, находились в ужасном состоянии, а по весне их пересекало и размывало множество ручьев.
«Ничего не поделаешь, — подумал Майкл, — для моего дела нужно действительно уединенное место, где людей практически не бывает».
Лесная чаща в глуши безлюдного заказника была подходящим местом, где Номер Четыре могла в мире и покое провести грядущие годы. Шансы на то, что ее там когда-нибудь найдут, были минимальны, а если даже со временем какой-нибудь отмороженный турист и наткнется на растасканные дикими животными, паводком вымытые из-под земли и выбеленные дождями кости, к тому времени они с Линдой уже будут вовсю работать над пятой или, быть может, даже над шестой серией своего шоу.
Майкл приложил немало сил, чтобы выяснить местоположение всех полицейских подразделений, сотрудники которых несли службу по маршруту намеченной им поездки. Он раздобыл карту со схемой патрулирования всех шоссе, по которым ему предстояло проехать. Нашел он и планы проверки второстепенных трасс офицерами, состоящими на службе в местных подразделениях муниципальной полиции. Более того, он не поленился свериться с графиками работы и маршрутами рейнджерских служб всех национальных парков, через которые предстояло проехать. Запрос в Американскую автомобильную ассоциацию обеспечил его информацией о всех заторах и о дорожных работах, ведущихся на его маршруте. В общем, Майкл сделал все возможное, чтобы свести практически к нулю шансы на то, что его остановят стражи порядка или задержат ремонтные службы. Ему очень нравился этот этап подготовки к очередному делу. Поиски нужной информации в Интернете, анализ и составление расписания поездок приводили его в восторг. Майкл порой представлял себя руководителем альпинистской экспедиции, отправляющейся на покорение высочайшей вершины, находящейся на краю земли — за тысячу миль от ближайших очагов цивилизации. В подготовке таких мероприятий мелочей быть не может. Забыть о чем-то, упустить что-либо из виду тоже нельзя — слишком велика будет цена каждой ошибки. Кроме того, ощущение готовности к любым неожиданностям придавало ему уверенности в себе, в тех делах, которые так или иначе касались явления, пугающего любого нормального человека, а именно смерти.
Майкл не только распланировал свою поездку практически до минуты, но и не обошел вниманием подготовку необходимого инструмента и снаряжения. С собой он собирался взять лопату, пилу, кувалду, кирку и проволоку — все необходимое для того, чтобы не упасть в грязь лицом, снимая последние кадры с участием Номера Четыре. Потребуется ли ему весь этот арсенал, Майкл заранее сказать не мог, но на всякий случай решил подстраховаться, дабы избежать возможных неприятных неожиданностей. Покончив с инструментами, он дважды проверил, насколько хорошо работает его походная видеокамера. Маленькая «Sony» помещалась в руке и весила совсем немного, практически не занимала места, но тем не менее давала очень неплохое изображение. Именно ее он собирался взять с собой, чтобы запечатлеть подробности последней поездки Номера Четыре. Майкл не забыл положить в кофр запасные батарейки, заведомо излишний запас кассет и, разумеется, прихватил небольшой складной штатив, на который камеру можно было установить в любом месте, практически на любой поверхности. В графе «Примечания» он сделал пометку о том, что перед отъездом нужно будет побрызгать жидкостью WD-40 соединительную защелку на штативе, чтобы обеспечить ее мягкое срабатывание и безотказную фиксацию камеры.
Разобравшись с каждой мелочью и дважды, если не трижды продумав каждый пункт плана, Майкл вышел из-за стола и, распечатав на принтере несколько страниц, направился в комнату, где Линда наблюдала за происходящим на мониторах.
Она позевывала и потягивалась. Было видно, что спящая Номер Четыре не слишком ее интересует. Майкл присмотрелся к подруге внимательнее и понял: дело не в том, что Номер Четыре заснула, а в том, что в Линде, по всей видимости, что-то надорвалось. Жгучий интерес, который она еще недавно испытывала к заточенной в подвале девушке, куда-то пропал и вот-вот должен был смениться куда более спокойным отношением, если не полным безразличием.
Майкл выложил перед подругой два списка. Первый из них был коротко назван «Я», второй же, соответственно, представлял собой таблицу, столь же лаконично озаглавленную «Ты». Линда внимательно просмотрела оба списка, время от времени одобрительно кивая. Не понравилось ей только, что Майкл счел необходимым съездить в ближайший городок, чтобы закупить кое-что недостающее для реализации плана.
— Ты прямо сейчас собираешься ехать? — чуть встревоженно осведомилась она.
Майкл бросил взгляд на монитор, на котором почти застыло изображение свернувшейся калачиком спящей Дженнифер.
— По-моему, сейчас самое время, — сказал он.
— Возвращайся скорее.
— Нужно будет еще продумать кое-какие детали финальной сцены, — чуть невпопад ответил на ее просьбу Майкл.
Линда протянула руку и взяла со стола предварительный сценарий финала, составленный Майклом накануне. К его плану она добавила свои комментарии и замечания как продюсер, прорабатывающий представленный сценаристом первый набросок сценария нового фильма. На полях текста тут и там виднелись сделанные от руки заметки Линды — когда было нужно, она умела писать мелким и в то же время разборчивым и неизменно аккуратным почерком.
— Да я понимаю, — сказала наконец Линда, — мне просто не нравится, что нам приходится расставаться сейчас, когда еще не все закончено.
Она проводила Майкла до входной двери, и, оказавшись на пороге, оба на минуту замешкались. Они действительно расставались в первый раз за все время съемок четвертой серии. Более того, в последние дни они вообще почти не выходили на улицу, и теперь легкий и теплый весенний ветерок даже слегка опьянил их при первых вдохах, сделанных на свежем воздухе.
Майкл окинул взглядом дом. Заброшенная ферма производила удручающее впечатление. Для того чтобы хоть как-то вернуть ее к жизни и рассчитывать на то, что дом могут снять какие-нибудь нормальные арендаторы, нужно было если уж не капитально отремонтировать все строения, то по крайней мере произвести эффектный косметический ремонт.
— Хорошо еще, что нам с тобой не пришлось снимать несколько серий подряд в этой гнилой развалюхе, — сказал Майкл, обращаясь к Линде. — Пожалуй, уеду я из этой дыры без теплых воспоминаний и лишних сожалений.
Линда крепко сжала его руку в своей ладони и сказала:
— Пожалуйста, не задерживайся.
— Не волнуйся, я быстро. Привезти тебе что-нибудь из города?
Этот разговор как две капли воды походил на прощание любой другой среднестатистической молодой пары перед коротким расставанием, вызванным необходимостью выполнить обязательные рутинные дела по хозяйству. Ни Линда, ни Майкл не видели в этом сходстве никакой иронии.
Покачав головой, Линда ответила:
— Нет-нет, у меня все есть.
Она подошла к краю крыльца и осмотрелась. С того места, где она стояла, были видны выстроившиеся по линейке деревья вдоль периметра ближайшего поля, а за ними — уходившие к самому горизонту пологие холмы, поросшие свежей весенней травой. Впрочем, часть панорамы загораживал покосившийся старый амбар, в который они с Майклом загнали свой «мерседес». Пространство вокруг фермерского дома было поделено на зоны и сектора повалившимися деревянными заборами и изгородями из ржавой колючей проволоки. Когда-то эти ограждения очерчивали территорию, выделенную под хранение инвентаря и под содержание крупного рогатого скота и овец. Ведущая к ферме грунтовая, кое-где подсыпанная гравием дорога, петляя между полями, уходила к шоссе, полностью скрытому из виду невысоким лесом, не представлявшим ценности в качестве строительного материала и потому сохранившимся в такой близости от человеческого жилья. Ни лесополосой, ни дорогой никто давно не занимался, и там, где путь лежал через лес, приходилось ехать почти сквозь туннель из сросшихся над дорогой крон. Ближайшее к ферме жилье находилось на расстоянии более мили. Впрочем, тот дом тоже был давно заброшен и теперь едва просматривался на горизонте, скрытый буйно разросшимся кустарником. Это место, как и многие другие районы Новой Англии, на многие годы попало в категорию депрессивных с экономической точки зрения. Люди уезжали с ферм, порой целые поселки оказывались полностью заброшенными. Линда не могла не признать, что в опустевших, полуразвалившихся фермах есть свое очарование. Впрочем, гораздо важнее для них с Майклом было другое качество этих пустынных мест: здесь, под покровом тлена и разрушения, они могли создать свой современный, высокотехнологичный маленький мир, не слишком заботясь о конспирации. Достаточно было просто вести себя осмотрительно, не делать глупостей и не светиться слишком часто в окрестных городках и поселках.
— Слушай, я не хочу, чтобы Номер Четыре услышала, как ты заводишь машину, — сказала Линда Майклу. — У этого пикапа стартер орет так, что уши закладывает. Да и двигатель шумит — мало не покажется. В общем, отсчитай полторы минуты, перед тем как включить зажигание. Я за это время загляну в студию и поставлю ей какую-нибудь музыку или другую запись, которая отвлечет ее и собьет с толку.
Майкл вспомнил, что Линда не раз заранее предугадывала возникновение пусть и маленьких, но тем не менее достаточно серьезных трудностей. Не подумав о них загодя, пришлось бы потом тратить много сил и энергии на устранение последствий.
— Хорошо, — с готовностью согласился он, а затем, подмигнув Линде, добавил: — Ушам своим не верю: ты осмеливаешься высказывать претензии к моей машине. Да на ней еще сто лет ездить и ездить! Я на этот пикап всегда могу положиться.
Майкл улыбнулся, и Линда искренне улыбнулась в ответ. Сейчас они были как обычная пара влюбленных, привычно обменивающихся друг с другом невинными шутками и легкими колкостями.
— Хорошо, начинаю отсчет. Девяносто секунд — и я пускаю двигатель.
Оба начали считать одновременно, с той лишь разницей, что Майкл начал обратный отсчет от девяноста к единице, а Линда стала перечислять числа по возрастающей: раз, два, три и дальше. Услышав друг друга, они рассмеялись, как первоклассники, и сбились со счета.
— Нет-нет, так не пойдет, — заявил Майкл. — Давай еще раз. Но чур по-моему: начинаем с девяноста и идем вниз к единице.
Линда только махнула рукой ему на прощание и скрылась в доме, опасаясь при этом, что не досчитает до конца и собьется. Майкл, в свою очередь, спустился с крыльца и направился в сторону своего старенького пикапа, отсчитывая секунды на ходу.
Впрочем, маленькие шутки и шалости не могли затмить для обоих предвкушения предстоявшего им истинного веселья. Оба мысленно уже продумывали финал четвертой серии, и эти мысли заставляли учащенно биться их сердца и наполняли их души радостью.
Устроившись за рулем и взявшись за ключ зажигания, Майкл представил себе сидящую за компьютером Линду. «Музыка, — попытался представить он, — или опять запись с детской площадки». Каков бы ни был выбор Линды, любая запись заглушила бы звук заводящегося и выезжающего за ворота пикапа.
Линда не пошла легким путем. Подумав над тем, как сделать неслышным отъезд Майкла, она решила устроить Номеру Четыре, а следовательно, и зрителям еще один маленький спектакль. Продолжая отсчитывать секунду за секундой, она села за компьютер и прошлась пальцами по клавиатуре. Для начала она включила в подвале трансляцию записанного заранее громкого стука в дверь. От этого Номер Четыре чуть не подпрыгнула на кровати. В следующую секунду девушку просто скрутило, когда на нее обрушились первые аккорды «Communication Breakdown» группы «Led Zeppelin».
Линда увидела на экране, как Номер Четыре зажимает уши ладонями. Это элементарное движение потребовало от нее теперь огромного труда и некоторой ловкости: с момента неудавшегося побега руки девушки были скованы наручниками, которые, в дополнение к пристегнутой к ним цепи, еще сильнее, чем раньше, ограничивали свободу передвижения.
Майкл быстро пробежался по рядам хозяйственного универсама и заглянул в магазин стройтоваров. В его тележке с покупками оказалось многое из того, чем он прежде уже пользовался, сжигая украденный фургон. Майкл торопился. Отлучаться из дому надолго ему не хотелось. Еще больше ему не нравилось, что пришлось оставить Линду одну с Номером Четыре. Он не то чтобы предчувствовал какие-то неприятности, не то чтобы не верил, что Линда сможет справиться с любым неожиданным развитием событий… просто он вполне обоснованно считал четвертую серию их общим с Линдой детищем. Ему не хотелось пропустить ни единой секунды из этого потрясающего шоу.
Вместе с другими посетителями магазина — домашними умельцами и рабочими из ремонтных бригад — он вышел на парковку и направился к своей машине. Стараясь лишний раз не поднимать голову высоко, он переложил купленные товары в кузов пикапа. Майкл прекрасно понимал, что в торговом центре установлены камеры видеонаблюдения — у дверей, в торговом зале и на парковке. Он привычно натянул кепку пониже на глаза и поднял воротник куртки. К сожалению, существовал риск того, что купленные им вещи можно будет соотнести с местом продажи. К тому же внимательный и въедливый полицейский, просматривая запись с камер, вполне мог опознать его пикап.
Замести следы, уничтожить все свидетельства своего пребывания где бы то ни было. Это стало для Майкла навязчивой идеей. Он постоянно боролся с окружающим миром, так и норовившим запечатлеть на себе следы его деятельности. Уничтожать приходилось очень многое, в том числе и вполне безобидные на первый взгляд вещи. Вот, например, старая расческа. Волосок, застрявший в ней, мог дать материал для анализа ДНК. Отпечатки пальцев на кухонной столешнице. Как знать, не раскопает ли какой-нибудь полицейский в архивной картотеке те отпечатки, которые взяли у Майкла, когда он еще подростком был задержан и доставлен в полицейский участок. Чек на покупку камеры в дорогом нью-йоркском магазине фото- и видеотоваров — немедленно сжечь. Майкл вообще предпочитал рассчитываться в магазинах наличными, вне зависимости от стоимости покупки. Жесткие диски с компьютеров. Правильному уничтожению этих устройств следовало уделить особое внимание. «Нелегкое это дело, — со вздохом подумал он, — добиться того, чтобы после тебя не оставалось никаких следов».
Майкл подъехал к заправке самообслуживания и залил себе полный бак бензина. Кроме того, он заполнил под самую крышку полудюжины канистр, стоявших в кузове пикапа.
«Копать могилы, сжигать за собой мосты, покупать билеты…» — размышлял Майкл. Он прекрасно понимал, что работать ему придется очень и очень много. Самое главное — правильно спланировать все эти действия. Ему предстояло еще не раз вымерить все расстояния, свериться с расписаниями, привязать их к автомобильным маршрутам и авиаперелетам.
Разборка и утилизация четвертой серии были ничуть не легче подготовки и реализации проекта. В первую очередь следовало учитывать, что теперь время работало не на них. Нужно было уничтожить все связанное с ведением трансляций и содержанием пленницы. «Придется хорошенько поработать, — подбадривал себя Майкл. — Причем поработать с умом, координируя все действия и усилия. Жаль, времени мало. В таких ситуациях двадцати четырех часов в сутках обычно не хватает».
Майкл ехал по шоссе, свято, как религиозную догму, соблюдая установленный скоростной режим.
Снятый ими с Линдой дом находился в нескольких милях от небольшого городка и практически не был виден с шоссе, от которого к нему вела извилистая грунтовая дорога. Подъезжая к своему временному жилищу и месту работы, Майкл вдруг понял, что не может представить себе этот комплекс сооружений в качестве обыкновенной действующей фермы. Дом явно дожидался иной судьбы. Более того, он ее заслужил. Это место вполне могло понравиться какому-нибудь состоятельному и слегка эксцентричному человеку, который согласился бы вложить деньги не только в покупку, но и в ремонт здания, оборудовав его при этом самой современной высококлассной европейской кухонной техникой, переложив полы и покрыв их импортным паркетом, вмонтировав в стены кованые канделябры, выполненные по индивидуальному заказу — например, в фирме «Вермонт кастингс». Кстати, подвальное помещение, то самое, где когда-то содержалась Номер Четыре, творчески мыслящий человек вполне мог бы приспособить под домашний театр. Одним словом, этот дом идеально подходил для какой-нибудь богатой пары из большого города, которой захотелось бы получить в свое распоряжение уединенное убежище, где можно в тишине и покое проводить выходные. Что ж, эти стильные, следящие за модой покупатели просто заменят один театр другим. Они слегка ограничат свои привычные запросы и согласятся проводить свободное время в глуши на лоне природы — не дикой, конечно, природы, а этого прирученного и лишь слегка одичавшего сельскохозяйственного ландшафта. Они будут приглашать гостей и смотреть фильмы в формате Blu-ray на экране огромного плазменного телевизора. И при этом никому из них в голову не придет, что на этом самом месте некогда разворачивались весьма драматические события, финалом которых стала самая настоящая трагедия. «В том-то между нами и разница, — подумал Майкл. — У нас с Линдой все по-настоящему, а у тех, кто поселится здесь после нас, все будет понарошку. Никогда эти стильные эстеты не подберут ключ к той правде, которую будут скрывать от них стены этого очаровательного дома».
Неожиданно Майкл задумался о том, не станет ли этот дом после их отъезда местом паломничества всякого рода привидений и духов. От неожиданности такой постановки вопроса он даже рассмеялся. По крайней мере, после того, что происходило в этих стенах в последние дни, окрестные привидения будут весьма и весьма разочарованы «вегетарианским» поведением новых хозяев дома, кем бы те ни были.
Подъехав к воротам, Майкл развернулся и завел машину во двор задним ходом. При этом он тщательно прицелился, так чтобы оставить пикап на дорожке, ведущей к выезду с фермы. Вынимать ключи из замка зажигания он не стал. Он любил эту машину и понимал, что ему будет грустно расстаться с ней. По-своему жаль будет прощаться и с Номером Четыре, подумал он. Как и старый пикап, девушка превратилась для него в вещь, которая верой и правдой отслужила положенный срок и теперь по вполне объективным причинам нуждалась в замене на новую. На мгновение Майкл призадумался: он вдруг понял, что толком не помнит, как на самом деле зовут девушку под номером четыре.
«Дженис, Дженнет, Жанна… нет, Дженнифер!»
Майкл довольно улыбнулся. Точно, Дженнифер. «Ну что ж, прощай, Дженнифер», — подумал он.
Линда неспешно покачивалась взад-вперед в своем роскошном офисном кресле.
На экранах мониторов, стоявших перед ней, практически ничего не менялось: Номер Четыре все так же сидела, прижавшись к спинке кровати, и, обхватив колени руками, продолжала дрожать от страха. В общем-то, примерно такой реакции Линда от нее и ждала. Громкий стук в дверь они с Майклом несколько лет назад смеха ради записали, когда к ним ломился один из соседей, недовольный их шумным поведением. Этот звук не на шутку перепугал задремавшую девушку, а последовавший концерт в стиле хеви-метал и вовсе погрузил в смятение истерзанную душу Номера Четыре. От былой очаровательной пленницы осталась лишь бледная тень. Страдания, боль и унижения сделали свое дело: куда-то подевались жажда деятельности, дерзость и иные проявления явно неординарной личности этой девушки. Потеряв свою индивидуальность, она стала терять и привлекательность в глазах зрителей. Линда чувствовала, что еще немного — и подписчики начнут отказываться от следующих просмотров.
Она даже усомнилась, правильно ли поступила, устроив Номеру Четыре такой «концерт». «Ну вот, — подумала Линда, — совсем запугала девчонку, а клиентам от этого ни тепло ни холодно. Им, скорее, подавай ее прерывистое хриплое дыхание, которое звучит для них слаще любой музыки». Впрочем, опыт подсказывал, что немалая часть зрителей с удовольствием воспринимала любые звуковые эффекты, так или иначе сбивавшие пленницу с толку. Эти звуки словно спускали с короткого поводка кипевшие в зрителях страсти и зревшие в их умах фантазии. Впрочем, то же самое происходило и с самой Номер Четыре. Линда отметила про себя, что в будущих проектах нужно разнообразить звуковой фон трансляций и заранее обзавестись подходящей фонотекой со всякого рода эффектами. Веселые крики и смех детей, играющих на площадке, плач младенца — все это было замечательно. Полицейская сирена — и вовсе шедевр. Но к сожалению, этими несколькими записями репертуар ограничивался. «Номер Пять нужно будет погрузить в мир самых разных звуков, — подумала Линда, — перемещать ее при помощи звукового сопровождения из одного придуманного мира в другой».
Линда была твердо убеждена в том, что с каждой новой серией они с Майклом совершенствуются в своем мастерстве и достигли в работе с Номером Четыре невиданных ранее высот.
Единственное, что ее до сих пор не устраивало, — это предварительный набросок грядущей развязки драмы. Не было в нем ни подлинного мастерства, ни какой-то изюминки, искры. Не хватало их с Майклом плану настоящей, безудержной страсти.
«А все из-за тяжелого наследия, — подумала Линда. — Дурные воспоминания. Нет, Номер Четыре явно заслужила более эффектный исход».
Номер Один умерла совершенно случайно — раньше, чем это было запланировано. Веревка, которой они с Майклом привязывали пленницу, захлестнулась петлей у нее на горле, и, когда та в ночном кошмаре стала биться в конвульсиях и упала с кровати, петля затянулась. Линда с Майклом не ожидали ничего подобного и потому пропустили этот роковой момент. Таким образом, первая серия придуманного ими шоу, помимо их воли, закончилась преждевременно. Гибель главной героини заставила режиссеров изменить свои правила: начиная со следующей серии они, забыв о сне и отдыхе, практически постоянно отслеживали все движения пленниц и их состояние. Увы, несмотря на старания, смерть Номера Два произошла хотя и в прямом эфире, но вне поля зрения основных камер. Согласно плану, эта сцена должна была представлять собой изнасилование, совмещенное с убийством, — все в стиле традиционных снафф-видео. Реакция почуявшей неладное пленницы оказалась более бурной, чем ожидалось. Завязалась настоящая драка, так что Линде пришлось вмешаться и разрядить вышедшую из-под контроля ситуацию единственно возможным способом: вооружившись кухонным ножом, она явилась Майклу на помощь.
Все это получилось как-то глупо и даже несколько пародийно и явно не соответствовало уровню их профессионализма. Кроме того, в помещении, где произошло убийство, пришлось устроить потом самую настоящую генеральную уборку, переросшую в косметический ремонт. В общем, этот случай надолго испортил им с Майклом настроение и на «семейном совете» был признан едва ли не самой серьезной неудачей как в творческом, так и в деловом отношении. С Номером Три они вели себя еще более осторожно. Над планом умерщвления жертвы они просидели не час и не два. Кто бы мог подумать, что судьба так посмеется над ними с их планами: пленница ни с того ни с сего сильно заболела. У Линды было подозрение, что болезнь каким-то образом связана с теми побоями, которые девушке пришлось вытерпеть от своих мучителей. Они с Майклом действительно сделали, пожалуй, излишний упор на сугубо физических аспектах унижения и подавления личности пленницы. Все эти, равно как и множество других ошибок, они учли, когда готовились к съемкам четвертой серии. Пленница должна была испытывать боль — куда же без этого, но следовало ограничить эту боль и до серьезных травм дело не доводить. Постепенно они выработали для себя некоторые правила: бить, но не избивать, пытать, но не до потери сознания, унижать, но не до попытки суицида.
Теперь, когда четвертая серия подходила к концу, Линда могла с гордостью заявить себе, что они с Майклом многого достигли и вышли на совершенно иной уровень мастерства.
Проблема, стоявшая перед ними, заключалась в том, что вплоть до этого дня им ни разу не удалось разыграть «развязку» в соответствии с заранее продуманным планом — по сценариям и под прицелом всех включенных телекамер. Линда прекрасно понимала, что публика жаждет — нет, даже требует именно такого зрелища. Людям нужно было предоставить нечто захватывающее и неординарное. Получив в качестве финальной сцены какой-нибудь несчастный случай, зрители посчитали бы себя обманутыми. Не устроило бы их и тихое умерщвление жертвы путем прекращения кормления или, например, в результате обильного кровопускания. Понаблюдав за тем, как Номер Четыре постепенно просто перестанет двигаться, многие из поклонников шоу вряд ли подпишутся на новые серии.
В то же время Линда вовсе не собиралась ограничиваться банальным убийством девушки перед камерой. Если бы Майкл просто казнил ее на глазах у множества зрителей, жадных до острых ощущений, это уравняло бы их произведение искусства с сугубо утилитарными действиями каких-нибудь террористов, добивающихся от властей уступок, казня одного за другим оказавшихся в их руках заложников. Нет, для зрителей столь утонченного шоу — настоящего шедевра современного искусства — нужно было придумать что-то особенное и изощренное.
Линда обвела взглядом комнату и внимательно присмотрелась к столу, заваленному оружием. Она многозначительно усмехнулась и подумала: «Кажется, есть идея». Линда оторвалась от мониторов и, подойдя к столу, взяла в руки большой револьвер под патрон «Магнум-357». Привычным движением кисти она откинула в сторону барабан и проверила, заряжено ли оружие. Довольно улыбаясь, она вернула револьвер на место и взяла со стола блокнот с отрывными листами. Не сходя с места, Линда стала делать первые наброски рождавшегося у нее в голове сценария. Ее руки чуть подрагивали от приятного возбуждения. «Вызов, вот чего нам не хватало, — подумала она. — Вызов, который будет брошен зрителям и, разумеется, самой Номеру Четыре».
Линда оторвалась от блокнота и прислушалась. Так и есть: к дому подъезжал знакомый грохочущий пикап. Наклонившись над столом, чтобы дописать начатую фразу, она подумала: «А ведь Майклу моя затея точно понравится». Это будет своего рода подарок ему от нее.
