87

Наши первые шаги по дому были весьма нерешительными.

И оснований для этого хватало с избытком. Электричество отсутствовало, пол покрывал слой мусора, а мои ноги дрожали от страха. Я никак не могла понять, почему Армен Даджян — друг Мартина, человек, рисковавший жизнью, чтобы защитить меня и доставить сюда, — сейчас угрожал мне оружием и смотрел так, словно я его злейший враг. Ступавшая рядом со мной Эллен Уотсон, казалось, тоже пребывала в растерянности. Вплотную за ее спиной шел Хаси, уперев ствол автомата ей в поясницу и вынуждая без лишних рассуждений подчиняться приказам вожака. Однако все это, каким бы диким ни выглядело, вероятно, имело смысл для армянина. Даджян не был фанатиком. Он никогда не производил такого впечатления. Мною овладело желание найти ему оправдание, и поэтому я уцепилась за то, что, по моим наблюдениям, его лицо выражало скорее эйфорию, нежели напряжение. Мне было трудно поверить, что он способен причинить нам вред.

В полном безмолвии армянин провел нас по лабиринту коридоров, лестниц и комнат, открывавшихся перед нами, пока мы не дошли до помещения на нижнем этаже, где на этот раз имелось электричество. Сначала резкий свет заставил меня зажмуриться. Я закрыла руками глаза, чтобы защитить их от блеска единственной свисавшей с потолка лампочки, и застыла на несколько секунд. Хаси остановился и ткнул меня автоматом в спину.

— Ху-ли-я Ал-врес! — грубо отчеканил он.

И я открыла глаза.

Впечатление оказалось столь же сильным, сколь и неожиданным. Дело в том, что, хотя мы и находились на другом конце света, в месте, как нельзя дальше отстоящем от границ моего маленького мирка, я сразу же узнала эту комнату.

И Эллен тоже.

Я развернулась на каблуках, чтобы потребовать объяснений у Даджяна, но он, с внезапно исказившим его черты угрожающим выражением, заставил меня смотреть вперед.

— Вам еще многое предстоит увидеть, — процедил он.

Сомнений не оставалось: эти выщербленные, заплесневелые стены, граффити на уцелевшей штукатурке, хромоногий стол и даже жалкая лампочка, болтающаяся над нами, — все это я уже видела на видеозаписи, сделанной похитителями Мартина. Эти кадры снимали здесь! В комнатушке меньше пятнадцати квадратных метров!

У меня на языке вертелись сотни вопросов.

— Ну-ну-ну… Наконец-то ты явилась. Терпеть не могу ждать. — Знакомый голос вдруг раздался от двери, через которую мы вошли. Я сразу же поняла, что обращались ко мне. Он говорил по-английски с безупречным британским акцентом, размеренно и с паузами, словно ему доставляло удовольствие принимать посетителей в своих владениях. — Мы все с нетерпением ожидали твоего приезда, милочка.

«Милочка?»

Внезапно меня осенила догадка. Может, и нелепая, но был лишь один способ проверить ее.

Бог мой!

Я снова повернулась и чуть не потеряла дар речи от изумления:

— Даниэль?.. Даниэль Найт?

В нескольких шагах от меня стоял медноволосый мужчина, одетый в теплый анорак и горные ботинки. Рыжая борода, скрывающая лицо, придавала ему зверский вид. Он наблюдал за мной со странным удовлетворением:

— Мне приятно, что ты помнишь о нашей дружбе. Прошло пять лет с нашей последней встречи, солнышко. Пять долгих лет, за которые ты ни разу не удостоила меня хотя бы телефонным звонком.

— Вы… вы знакомы? — пролепетала Эллен Уотсон.

Я кивнула.

— Этот человек присутствовал на моей свадьбе, — произнесла я серьезно. — Это старый друг моего мужа.

— И даже более того, милочка.

— Да… Это правда. — Я неохотно выдавила улыбку. — Он учил меня обращению с адамантами.

Хотя Даниэль Найт не имел при себе оружия, создавалось безошибочное впечатление, что именно он руководит ситуацией. Я не могла взять в толк, даже приблизительно, какого черта тут понадобилось этой библиотечной крысе, а также то, почему он до сих пор не приказал Даджяну расстрелять нас.

— А Мартин? — в упор спросила я. — Ты знаешь, где он?

— Милочка, — промолвил он, подходя ближе и прижимая палец к моим губам, чтобы я замолчала, — тебе следовало бы выказать больше радости от нашего свидания. В конце концов именно я помогу тебе замкнуть круг. Настал момент получить ответы на все твои вопросы.

— А Мартин? Ты знаешь, где он? — настаивала я.

— Твой муж чувствует себя замечательно. На самом деле, он тоже уже давно тебя дожидается. Хочешь чайку?

— Чайку?

— Тебе нужно пополнить водный баланс, милочка. И твоей подруге тоже, — добавил он, глядя на Эллен. — Та работа, которую тебе предстоит сделать, вряд ли оставит много времени для питья.

— Работа? Какая работа?

— Да ладно, Хулия. — Даниэль мягко покачал головой, словно укоряя меня в чем-то, что я должна была бы знать. — То дело, которое принесет тебе свободу, потому что составляет часть твоего предназначения, хочешь ты этого или нет.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ах вот как? — усмехнулся он. — Тогда я освежу твою память. Когда Мартин оставил тебя в Сантьяго, чтобы отправиться в Турцию, ты ответила, что никогда больше не станешь помогать ему в «ведьмовских штучках». Ты так и сказала, помнишь? А еще то, что ты отныне и впредь не желаешь слышать о его камнях, Джоне Ди и апокалипсисах… никогда больше. Ты упорствовала в том, чтобы сойти со своего пути. Удалиться от цели, которую тебе уготовила судьба. К счастью для тебя, мы вместе с моими старыми друзьями готовы вернуть тебя к ней…

— Я уже сказала, что можете делать с моим адамантом все, что хотите! — возмутилась я. — И не втягивайте меня в свои безумные игрища! Все кончено. — Я отвернулась. — За этим стоит Мартин? Скажи мне!

— Это вовсе не безумные игрища, милочка.

— Кроме того, — мои взвинченные нервы пошли вразнос, — я не понимаю, при чем тут его похищение… Я вообще ничего не понимаю!

— Похищение? — Круглое, заросшее волосами лицо Даниэля расцвело улыбкой. — Ради бога! Ты же умная женщина. Вспомни, что с тобой приключилось за эти последние недели. Во-первых, Мартин спрятал твой адамант в надежном месте, потому что ты отказалась помогать. Во-вторых, он сосредоточился на своих исследованиях и приехал сюда. Однако, дорогая, тебе так же хорошо, как и ему, известно, что твое присутствие в Турции рядом с ним окажется рано или поздно неизбежным. Я ошибаюсь?

Волна жара окатила меня, лишая воздуха.

— Я не понимаю, куда ты клонишь, Даниэль…

— Хулия, Хулия… — промолвил он еще более умиротворяющим, благостным тоном. Морщинки вокруг глаз странным образом увеличивали его непонятный магнетизм. — Ты вышла замуж за человека, нуждавшегося в ком-то вроде тебя для достижения высшей цели, исполнения миссии, интересы которой превалируют над всем прочим, включая ваш брак. Мартин долгие годы искал женщину с даром ясновидения. Кого-то, кто бы помог ему и всем нам усовершенствовать работу с камнями и установить контакт с небесной иерархией.

— Как поступал Джон Ди со своими медиумами, — пробурчала я неохотно. — Старая песня.

— Но это так, Хулия.

У Даниэля едва заметно дрожали руки, когда он наливал мне чай из металлического сосуда, стоявшего на столе. Мой мозг отказывался воспринимать информацию. Он изо всех сил старался связать в цельную картину все абсурдные события последних часов.

— Тогда… тогда, — вступила Эллен, по-прежнему находящаяся рядом со мной, — значит, вы инсценировали похищение, чтобы заставить Хулию приехать сюда?

Оккультист улыбнулся:

— Можно сказать и так, мисс Уотсон.

— Но как же так? — вскинулась я.

— Если Мартин по-хорошему попросил бы тебя поехать с нами на Арарат и взять с собой адамант для последнего ритуала, ведь ты бы не согласилась, правда?

Я заколебалась. В этой последней фразе прозвучало что-то, вселившее в меня сильнейшее беспокойство. Скрытый намек, несомненно подтверждавший, что сам Мартин и организовал этот фарс. Но почему он не показывался?

Я жадно втянула новую порцию холодного влажного воздуха, заполнявшего помещение.

— Нам нужно было придумать серьезный повод, способный привести тебя к нам. Причем очень быстро, — продолжал Даниэль. — Ты еще пока не в курсе, Хулия, но есть могущественные космические причины для того, чтобы активировать адаманты именно сейчас. Нам необходимо было твое присутствие, по доброй воле или нет, и этот план оказался наименее травматичным для тебя.

— Да уж, наименее травматичный…

— Я знаю, что ты любишь Мартина. А любовь — это такая понятная человеческая слабость. Поэтому мы воззвали к твоему доброму сердцу. И вот ты здесь. Причем вовремя!

— Будь ты проклят, Даниэль, — прошептала я. — Меня чуть не убили по вашей вине.

Оккультист шумно прихлебнул чай из чашки. Эллен, стоя рядом со мной, одарила его презрительным взглядом, который Найт безмятежно выдержал.

— Я действительно сожалею, — извинился он, не отводя глаз. — Вовсе не предполагалось, что ответственные за проект «Элиас» сумеют перехватить нашу запись и тем более отправиться за тобой следом. К счастью, — добавил он, похлопывая по плечу Даджяна, не сводившего с нас автомата, — мы послали тебе ангелов-хранителей, чтобы они обеспечили твою безопасность.

— А что теперь? Что ты собираешься со мной сделать? Заставить меня снова принимать участие в ваших забавах?

Найт вновь пригубил чай, прежде чем ответить.

— На этот раз речь идет не о забавах, милочка, — сказал он. — Один раз в определенный период атмосфера и почва этой планеты получают сверхдозу солнечного магнетизма, превращая наш мир на несколько часов в некое подобие космического маяка. Я уже давно собираю в Гринвичской обсерватории информацию о таких моментах. Они происходят крайне редко. Раз или два в столетие. И длятся очень недолго. И покуда большинство моих коллег ограничивались составлением статистических таблиц, я занялся сравнением этих данных с некоторыми историческими событиями. Я понял, что если уметь использовать эти силы и управлять ими при помощи специальных инструментов, то можно отправлять сообщения в те сферы, о существовании которых мы даже не подозреваем, и получать помощь от них.

Глаза моего собеседника загадочно прищурились.

— Джон Ди сумел общаться с ангелами потому, что его первые попытки установления контакта совпали с одной из крупнейших солнечных бурь в истории человечества. Солнце обезумело в конце мая тысяча пятьсот восемьдесят первого года. На двадцать пятое число пришелся максимальный пик его активности, когда гигантские всполохи северного сияния можно было увидеть даже южнее тропика Рака. Никогда прежде магнитное поле Земли не испытывало столь масштабной деформации из-за энергетического излучения. Теперь нам известно, что в тот час, когда это случилось, Джон Ди молился в своей личной часовне в Мортлейке. Какой-то шум заставил его подойти к окну. Возможно, треск разрядов от северного сияния. Мы никогда этого не узнаем. Известно лишь то, что потрясенный маг узрел дитя-ангела с сияющей кожей, парящего прямо перед ним метрах в трех над землей. Джон Ди открыл окно, дотронулся до него кончиками пальцев и получил в дар от небесного создания несколько камней, которые впоследствии использовал для вызова ангелов.

Тогда ему исполнилось пятьдесят четыре года. По меркам той эпохи, он считался глубоким стариком, и ему явно было не до фантазий. Фактически он смог благодаря помощи нанятого им медиума и этих камней восстановить связь, которую никому не удавалось наладить на протяжении четырех тысяч лет. Но самое главное, — он откашлялся, сглотнул и отставил в сторону чашку, — это то, что такая же космическая ситуация вот-вот повторится. Новая солнечная буря уже на пороге… а у тебя есть дар активировать камни. О чем еще мы можем просить?

Мне хотелось плакать. Прокричать ему в лицо, что меня не интересуют его эксперименты. Что с меня довольно было служить подопытным кроликом в Лондоне и что все это закончилось раз и навсегда. Но я сдержала свой порыв. Если Даниэль, кого я до настоящего момента считала безобидным кабинетным ученым, оказался способен заварить эту кашу, вероятно, не стоило злить его.

— Чего я все-таки не понимаю, — заговорила я, подавив ярость, — так это вашей одержимости общением с ангелами. Ни вашей, ни этих людей, — кивнула я в сторону Армена Даджяна, который не мигая следил за нашей беседой.

— Это потому, что ты еще не располагаешь всей информацией про нас.

— Какой такой информацией?

— Дорогая, йезиды и мой род принадлежат к одной и той же старинной ангельской династии. Ты еще не догадалась?

— Да бросьте!

Я могла бы поклясться, что Даниэлю мой ошеломленный вид доставил истинное удовольствие. Обеими руками он пригладил бороду и, склонившись надо мной всей огромной тушей, вплотную приблизил свои светлые глаза к моим. Мне никогда не доводилось находиться так близко к Даниэлю, хотя это явно не могло служить достаточным объяснением тому глубокому смятению, в которое меня поверг его взгляд.

— Мы происходим из ветви этого рода, впавшей в немилость, и стремимся лишь воссоединиться со своими истоками и покинуть этот мир. — Эти слова прозвучали с необычайной торжественностью, без тени фальши или двусмысленности. Он говорил в высшей степени серьезно. — Моя семья прикована к этому миру уже тысячи лет. Как рассказывается в «Книге Еноха», здесь мы смешались с людской расой и здесь живем бок о бок с вами. Однако, несмотря на многие поколения, сменившиеся с тех допотопных времен, мы никогда не теряли знаний о том, кто мы и откуда явились. — Даниэль глубоко вздохнул и продолжил: — Таким образом, то, что ты называешь одержимостью, для нас является планом действий для достижения древней и жизненно важной цели.

Я не ответила. Не осмелилась.

И Эллен тоже.

— Как ты уже, наверное, догадалась, Джон Ди был одним из нас; возможно, ему удалось больше всех прочих сделать для нашего возвращения домой. Но с момента его смерти в тысяча шестьсот девятом году мы не слишком продвинулись в указанном им направлении.

— Это, должно быть, какая-то шутка… — просопела американка, еще более ошарашенная, чем я.

— Это вовсе не шутка, мисс. Спросите у йезидов. — Даниэль указал на Даджяна, и что-то в его тоне меня насторожило. — Несколько лет назад мы обнаружили, что они тоже являются потомками тех же самых ангелов, населивших Землю десять тысяч лет назад. Вместе с нашими предками они пережили Великий потоп, но в отличие от нашего клана они смогли лучше сберечь свои древние знания. Истинным открытием стало для нас то, что они используют силы, которые мы считали потерянными уже на протяжении многих веков. И они делают это потому, что сохранили верность земле, где все началось. Здесь, в этих горах, таится последнее свидетельство того древнего мира. Последний на планете нетронутый образчик технологии ангелов, способный помочь нам вновь обрести связь с родным домом.

Я раскрыла рот от изумления:

— Полагаю, речь идет о Ноевом ковчеге…

— Да, верно. Бог дал Ною указание сделать корабль, но именно наши предки руководили строительством.

— А этот кратер снаружи? — вновь вмешалась Эллен. — Это тоже следствие этой технологии?

Даниэль улыбнулся. Думаю, его позабавил резкий, требовательный тон Эллен.

— Кратер Халлак — это как раз то место, откуда добыты камни, легшие в основу этой технологии, — ответил он. — Они сыграли ту же роль, что и диоксид кремния для современных компьютеров. Поэтому йезиды испокон веков охраняют свои священные камни, обладающие свойствами передатчика, чтобы они не попали в недостойные руки.

Я искоса бросила взгляд на Даджяна.

— Ангелы? Йезиды? Вы? Что значит все это безумие? Вы же не собираетесь им поверить, Хулия? — ворчала Эллен Уотсон, не в силах скрыть овладевшую ею тревогу. — В жизни не слышала ничего нелепее!

— Уверяю вас, это чистая правда, агент Уотсон, — отвечал Даниэль невозмутимо, будто его вовсе не интересовало, что подумает эта женщина о нем, и говорил он лишь для того, чтобы смысл сказанного дошел до меня. — Некая часть человечества, верите вы в это или нет, происходит от небесных созданий, смешавшихся с людским родом на заре времен. Мы состоим из мяса и костей. У нас такая же ДНК, как и у вас, но мы не человеческие существа в строгом смысле этого слова.

— Вот уж это точно! — выпалила с обидой Эллен. — Как вы могли так обмануть Хулию! Как ее собственный муж посмел?..

— Я уже сказал, что интересы этой миссии превыше их брака. Быть может, вам это непонятно, но у нашей расы представления об этике несколько прагматичнее ваших. Возможно, мы более холодны, наш разум преобладает над чувствами, но, несомненно, это делает нас способными к более эффективным действиям. И более сильными.

— Вашей расы? Какой такой расы? — Глаза американки налились кровью от ярости. Я поняла, что ей необходимо выговориться, и не стала останавливать. — Я никогда о вас не слышала!

— Конечно же слышали, агент, — безмятежно откликнулся Даниэль. — Все священные традиции говорят о нашем существовании и о том, что мы были обречены жить в этом мире по вине смешанных браков с людьми. Мы дети изгоев. Проклятые. Вы сами указали на нас как на причину всех ваших бед, тогда как на самом деле мы лишь стремились улучшить вашу генетику, приблизив ее к нашей, а вы придумали мифы о Люцифере, Тоте, Гермесе, Энки или Прометее, чтобы описать нас. С одной стороны, вы в восторге от этих персонажей, принесших на Землю знания, а с другой — вас мучит страх, что в один прекрасный день придется расплачиваться за оказанные нами милости. Поэтому вы демонизировали нас. В прошлом нас преследовали и обвиняли в уклонении от пути истинного. Нас клеймили как еретиков, колдунов, ведьм и даже вампиров. И если многие из нас искали убежища в оккультных науках, то это потому, что именно там нашим предкам удалось скрыть знания, принесенные из их родного дома. Этим объясняется тот факт, что наше присутствие в истории не было непрерывным. Нам доверено хранить эту информацию до того момента, когда мы сможем вновь осознать ее и использовать, чтобы обрести связь с домом и попросить разрешения вернуться…

— И вам уже удалось расшифровать ее? — недоверчиво спросила я.

— Да, Хулия, — улыбнулся он. — Благодаря Мартину, его отцу, Джону Ди, мистикам вроде Эмануэля Сведенборга, Уильяма Блейка и многих других нам удалось в конце концов постичь «древнюю науку», и теперь мы знаем, как использовать ее, чтобы «позвонить» домой.

— И кто, скажите на милость, прилетит за вами? — Голос Эллен сорвался на визг. — Эскадрилья ангелов с крылышками? Пришельцы на летающем блюдечке?

Даниэль поднял руку, жестом прося ее взять себя в руки:

— Нет, агент Уотсон. Ничего такого. Вопреки людским представлениям у нас, ангелов, нет крыльев. Это говорилось уже в Библии, знаете? Авраам, Товия или Иаков, к примеру, встречались с нами лицом к лицу и описывали нас такими, какими мы есть на самом деле: мужчины и женщины, прибывшие издалека и наделенные «психе», душой, более пробужденной, чем у вас. У нас другое восприятие. Мы можем настроиться на волну любого живого существа и понять его без помощи слов или микроскопов. Нашему зрению и слуху доступен диапазон электромагнитного спектра, недоступный вам. И многое другое…

Я потрясла головой, не веря своим ушам. Даниэль, казалось, нимало не огорчился.

— И «психе» — именно то, что позволяет нам восхищаться такими людьми, как ты, Хулия, — произнес он. — Удивительным образом ты владеешь даром, давно нами утерянным. Это некий ген, который отобрали у основной династии ангелов, но при смешении с человеческой ДНК он навеки оказался запечатлен в латентном виде в вашем генетическом коде. Этот великий ген дает вам возможность общаться с трансцендентными мирами и проявляется в одном случае на миллион благодаря труднообъяснимым механизмам.

— А ангелы его потеряли? Разучились болтать с Богом? — Эллен ярилась все сильнее.

— Да, много поколений назад. Хотя, к счастью, мы успели передать вам эту способность. Это случилось тогда, когда сыны Божьи взяли в жены дочерей человеческих. Вам это о чем-то говорит? Поэтому некоторые из вас, — он устремил на меня пристальный взгляд своих светлых глаз, — время от времени развивают этот дар. И поэтому мы усердно разыскиваем подобных людей. В некотором смысле они — наша единственная надежда восстановить связь со своими корнями.

— Необычная история, — произнесла я.

— Я знаю, — подтвердил Даниэль. — Теперь тебе понятно, почему Мартин так обрадовался, когда встретил тебя, Хулия? Он подумал, что нашел ключ, который вновь откроет нам небесные врата.

— А где он сейчас?

Даниэль искоса взглянул на Даджяна. Тот продолжал стоять рядом со мной, сжимая в руках «узи», готовый отреагировать на любое наше движение. Казалось, армянин тоже ждет ответа на этот вопрос.

— Он на вершине, — наконец вымолвил Даниэль. — Готовится к установлению контакта… И ждет тебя.