34

Когда инспектор Фигейрас выжал газ из своего «Пежо-307», чтобы одолеть последний подъем перед площадью, где находилось кафе «Кинтана», он почувствовал, что все девяносто лошадей автомобиля выбились из сил и вот-вот откинут копыта.

— А теперь что за хрень происходит? — процедил он, стуча кулаками по рулю.

Мотор предпринял последнее отчаянное усилие, зарычал и затрясся, словно желая угодить хозяину, и издох окончательно.

К счастью, хоть дождь прекратился.

Полицейский припарковал машину у тротуара и поспешил к своей цели пешком. Его одолевала куча забот. Американский шпион. Возможно, два. Камни невиданной ценности. Стрельба в соборе и женщина в опасности. Если главный комиссар не ошибается, то свидетельницу событий в храме надлежит немедленно взять под охрану полиции, по крайней мере до тех пор, пока все это безобразие не прояснится. И в довершение всех бед еще и эта проклятая гроза. Наверное, ее электрический импульс сильно повлиял на атмосферу над Сантьяго, потому что довольно давно связь с агентами, которым было поручено наблюдать за девушкой, прервалась, а освещение уже бог знает сколько времени не могли наладить.

Фигейрас уныло поправил свои вызывающие очки и приготовился пешком преодолеть последний отрезок пути. Он решил пройти по улице, ведущей мимо медицинского факультета, оставив позади живописную арку Ду-Пасу и сувенирные лавочки, закрытые в этот час. Он настолько погрузился в свои проблемы и так усиленно старался не заснуть, что даже не заметил вертолет, по-прежнему стоявший у собора.

Он собирался уже повернуть на площадь Инмакулада, как вдруг его усталость как рукой сняло. Двое мужчин, одетых в черное, только что отошли от ворот Асабачерия и быстро удалялись неслышным шагом. Несмотря на поздний час и мрак, царивший в этой части города, он сразу их узнал.

— Отец Форнес! Сеньор архиепископ! — позвал он. — Что случилось? Что вы делаете на улице в такое время?

При виде его лицо Мартоса озарилось улыбкой.

— Инспектор, — произнес он, — как вы кстати!

— Правда?

— Прямо дар небесный. Настоятель только что вытащил меня из постели, чтобы показать нечто, что его люди обнаружили вблизи места перестрелки и на что никто из нас не обратил внимания. Разве не так, отец Форнес?

Костлявое лицо Бенигно Форнеса съежилось еще больше, словно падре хотелось совсем исчезнуть. Он всегда недолюбливал инспектора Фигейраса.

— А о чем, собственно, речь?

— Видите ли… — заколебался настоятель. — Вы помните, где именно началась стрельба?

— Рядом с монументом Campus stellae, так? А что произошло?

— Дело в том, что один из каменных блоков этой стены упал и…

— А вы что, заходили за полицейское ограждение?

Вопрос инспектора заставил обоих покраснеть.

— Отец Форнес хочет сказать, что на этой стене кое-что появилось, — уточнил архиепископ. — Некий знак. Наш дражайший настоятель заметил его несколько часов назад, совершая свой обход нефов собора. Он полагает, что это непосредственно связано с сегодняшними событиями.

— Знак? — Казалось, эта деталь не слишком впечатлила Антонио Фигейраса. — Вы считаете, что этот негодяй с пистолетом оставил свою подпись на стене?

— Нет… Дело не в этом, инспектор, — вступил в разговор смущенный настоятель. — Я думаю, что человек, вторгшийся в собор, именно его и искал. Этот знак не мог возникнуть ниоткуда. Я полагаю, что, обнаружив его, он был вынужден оставить его на всеобщее обозрение. У него не было времени снова спрятать его.

— Неужели? Хотите, я дам вам свой жетон, и вы сможете делать за меня мою работу, — издевательским тоном произнес инспектор.

Форнес прикусил язык и сдержался.

— И вы не считаете, что этот взломщик спокойно мог разыскать свой знак в часы посещений, не поднимая такого переполоха?

Эта дерзость переполнила чашу терпения священника.

— Вы неверующий человек, инспектор, — пробурчал настоятель. — Вам этого не понять.

— Мне не понять что?

Глаза Фигейраса блеснули. В городе с такими сильными религиозными традициями, как Сантьяго-де-Компостела, сущее удовольствие спорить со священниками!

— Этот знак не человеческий, инспектор.

— А, ну да, конечно. Давайте на этом закончим.

— Это метка ангелов апокалипсиса. И человек, нашедший этот знак, призывал их в наш храм.

— Отец Бенигно, — начал урезонивать его архиепископ, — прекратите, пожалуйста!

Лицо инспектора засияло.

— Ангелов апокалипсиса, говорите?

Бенигно Форнес сжал кулаки, видя, что шутка затянулась.

— Думайте что хотите, — засопел он. — Но когда земля задрожит, появятся еще подобные символы, Антихрист явится в этот мир, а хвост дракона ударит в самое небо, звезды падут на землю, но вы не успеете вознести молитву. Вы уже будете мертвы.

— Отец! — оборвал его снова его преосвященство, придя в ужас. — Замолчите, прошу вас!

Настоятель с такой убежденностью произнес эти слова, что инспектор попятился. Улыбка сползла с его лица. На самом деле причиной этого были не угрозы старого священника. Он вдруг почувствовал, что земля под его ногами задрожала. И это не было галлюцинацией. Жужжание, вначале тихое, усилилось и превратилось в оглушительный рев, возносясь от камней мостовой к небу и повергая троих мужчин в оцепенение.

Умница-инспектор вдруг улыбнулся, узнав этот звук.

К счастью, это был не апокалипсис.

«Вертолет», — подумал он, следя глазами за силуэтом, летящим среди шпилей собора.