План старшего брата был таков – мы прилетаем в Перу на конференцию разработчиков IT, регистрируемся, селимся в отеле и затем неделю спокойно занимаемся поисками обезьяны де Луа.

Глеб заранее созвонился с Диком, решив, что от меня толку, как от сломанного телефона, и все с ним подробно обсудил. Оборудование и наши помощники перекочуют в заботливые руки Дика, а затем к нему присоединимся и мы.

Конференция проходила в столице Перу – Лиме, а Дик ждал нас в небольшом городке Куско, до которого на машине от столицы было чуть больше четырнадцати часов пути, часть которого проходила по живописному побережью Тихого океана.

Когда обо всем этом мне рассказывал Глеб по телефону, я буквально видел, как у него горят глаза от радости. Соскучился брат по настоящим приключениям. И хотя поездка не обещала принести каких-то неожиданностей, я все равно был доволен, что срываюсь из Москвы вот так, стремительно, по зову сердца.

Пока не хотелось думать о том, что выслеживание криптида, как правило, включало в себя долгие и нудные поиски, изучение различных артефактов, выслушивание монотонных речей местных жителей, а в итоге все заканчивалось ничем. Мы пожимали плечами, говорили: «Ну ок, в следующий раз повезет» – и разъезжались по домам. Разве что немного насыщали свое неуемное желание.

Рано, рано об этом. Сейчас на первом плане – лихой дух приключений! Вперед, навстречу неизведанному!

Наверное, каждый в детстве мечтал о том, что поплывет на корабле в неизведанные дали, откроет новую Америку, наткнется на динозавров, неизвестных науке животных, на враждебных аборигенов, с которыми придется или сражаться, или вступать в переговоры. У нас это в крови – стремление найти что-то новое. Зудит, не дает покоя. До дрожи в коленках. Многие вырастают и направляют свою энергию на что-то иное, а есть те, кто ни за что не готов расстаться со своей мечтой. Я и мой брат именно эти люди. Я в большей мере, а он, похороненный под лавиной семейного быта, бизнеса, воспитания детей и зарабатывания денег, – в меньшей. Но мы все равно одинаковые. Стоило позвонить далекому старому знакомому, как два брата сорвались с насиженных мест и рванули черт-те куда. От детской мечты до взрослой реальности – один миг…

На следующий день я позвонил и встретился с парой знакомых из Московского сообщества криптозоологов.

В первую очередь набрал Настю. Спросил:

– Сможешь до завтра собраться и полететь со мной в Перу?

– Ого, – сказала Настя без тени удивления в голосе. – Скажи сразу, это такое романтическое путешествие или ты что-то задумал? Знаю я тебя, вечно напридумываешь…

Честно говоря, я подумывал о романтическом путешествии. Назревала необходимость поговорить с Настей серьезно и сообщить ей, что я влюбился-таки по уши, что не могу без нее и вообще. Но нужные слова, как обычно, застревали в горле. Поэтому я рассказал про звонок Дика, обезьяну де Луа и про то, что мне очень пригодятся (просто никуда!) Настины знания языков.

– Вечно вы так, мужики, – отозвалась Настя. – Нет бы в горы вдвоем, костерок, там, свечи, цветы. А им только переводчика подавай!

– Не только, солнышко, не только, – буркнул я. – Ты же меня знаешь.

– Ага. Плохой из тебя романтик. Не с того начал, – она сделала паузу и закончила: – Ну, ладно. Куда же вы без меня. Пропадете еще в этих ваших джунглях. Что брать-то с собой?

Настя всегда была легка на подъем, в ней я не сомневался. А вот со Львом Игнатычем разговор предстоял долгий.

Лев Игнатыч, в простонародье – Леопольд (за вечно взлохмаченную гриву рыжих волос и безумно добрые глаза), – путешествий не любил, а предпочитал отсиживаться дома. Это был самый пожилой участник сообщества криптозоологов. В начале года ему стукнуло шестьдесят три. В то же время он считался самым продвинутым членом сообщества, поскольку в свое время получил два высших образования, работал дипломатом в Южной Америке, затем в начале девяностых бросил работу и отправился археологом в составе экспедиции в Африку. Шесть лет Леопольд провел на раскопках, вернулся загоревший до черноты и уставший, а еще загоревшийся новой идеей – найти хотя бы одного живого сумчатого саблезубого тигра. Будучи в Африке, он случайно наткнулся на части скелета этого диковинного вымершего животного. Необычный череп тилакосмила (так ученые прозвали это существо) произвел на Леопольда неизгладимое впечатление. Он бросил все свои силы на организацию экспедиций в Африку и Южную Америку, еще почти десять лет потратил на безуспешные поиски. Каждая экспедиция заканчивалась ничем (вряд ли можно считать успехом несколько черепов и множественные легенды и зарисовки местных жителей), и после каждого возвращения домой силы и вера Леопольда таяли.

В начале двухтысячных он приехал в Москву, чтобы никогда больше из нее не выезжать. Деньги на экспедиции закончились, подступала старость, а вместе с ней и отчаяние. Смирившись с мыслью, что тилакосмил остался в далеком прошлом, Леопольд устроился на работу в университете, где читал студентам лекции по Южной Америке. Там-то мы на него и наткнулись. Оказалось, что у Леопольда огромнейшие познания в криптозоологии. Он с охотой подключился к моим первым исследованиям в Подмосковье, помогал мне и таким же юным искателям приключений погрузиться в неизведанный мир молодой науки. Правда, все советы он давал исключительно из своей уютной квартирки на юго-западе. С развитием Интернета стало проще – Леопольд выходил на связь постоянно и порой находил ответы на вопросы, которые ставили в тупик всех вокруг. Даже мой всезнающий старший брат частенько переписывался с Леопольдом, признавая, что есть на свете люди, к которым действительно полезно обратиться за советом.

Помимо поисков тилакосмила Леопольд был помешан (в хорошем смысле слова) на Южной Америке. Он очень любил страну, в которой прожил много лет, и очень скучал по ней. Так люди скучают по своей малой родине, если вдруг уезжают куда-то далеко и больше не могут вернуться. Наверное, именно поэтому я подумал о Леопольде в первую очередь: он мог помочь с поисками обезьяны, а я мог помочь ему побывать в тех местах, которые старик любил.

Общаться с ним надо было лично, поэтому я позвонил и напросился в гости в тот же вечер. Времени оставалось немного. Все это походило на какой-то авантюрный фильм, где криминальный авторитет-вор собирает команду для похищения, скажем, очень большого драгоценного камня, а время очень сильно поджимает…

Леопольд встретил меня на пороге своей квартиры. Клочья тонких рыжих волос неизменно торчали в разные стороны, будто Леопольда только что хорошенько шандарахнуло током. Одет он был в помятый старенький костюм, на шее торчал галстук-бабочка. Леопольд напоминал старого безумного ученого и даже слегка таковым являлся.

– Имею честь, – сухо произнес он. – Филипп, вы меня пугаете. Так резко звонить, напрашиваться на беседу. Что-то случилось?

Эхо его голоса гулко разнеслось по пустынной лестничной площадке.

– Вы хотите съездить в Южную Америку? – спросил я. Что называется – с места в карьер.

Леопольд пожевал губами, чуть прищурился и ответил:

– Мы с вами знакомы десять, кажется, лет. Сложно представить, что такой умный молодой человек до сих пор не понял, что мне глубоко противны любые поездки за границу.

– Да ладно вам! Мне же прекрасно известно, как вы мечтаете хотя бы раз вернуться туда, где у вас прошла молодость, где была первая любовь, где вы увидели столько всего интересного!

Я, разумеется, наступил на больную мозоль. Леопольд любил рассказывать студентам о своей былой жизни, поэтому мы все знали и о его увлечении Южной Америкой, и о заботливой Розе Ивановне (свет очей, красоты неописуемой), и о множестве путешествий Леопольда в гущу джунглей, в сьерру и к диким племенам в поисках сумчатого тигра. Так же, как все мы, бывшие студенты, прекрасно знали о том, что у Леопольда попросту нет денег, чтобы организовать новую поездку.

Я переступил порог его квартиры, оказавшись в непосредственной близости от старческого, покрытого морщинками лица – живые добрые глаза ученого даже в таком возрасте вспыхнули азартом – и произнес заранее заготовленное:

– Подумайте, Лев Игнатьевич, вот о чем. Вы десять лет провели в Москве, помогая таким, как я, отыскать редких и невиданных ранее животных. У вас в голове такое огромное количество информации, что никто другой не будет ценнее в предстоящей экспедиции. Я знаю о вашей мечте, я знаю о сумчатом тигре и о квартирке в Лиме, где до сих пор живет женщина Роза, оставившая в вашей душе неизгладимый след. Так вот, я хочу взять вас с собой туда, понимаете? Вы поедете с нами, за наш счет, поселитесь в лучшей гостинице города, отправитесь с палатками в сельву, а заодно побываете там, где много-много лет не были. Соглашайтесь. Нам очень нужна ваша помощь.

Старик дрогнул и отступил на шаг, пропуская меня в глубь темной, пыльной квартирки. Мы оказались в узком коридорчике «хрущевки», где и вдвоем-то развернуться было довольно сложно.

– Молодой человек, – наставительно сказал Леопольд. – Кто вы такой, чтобы врываться в мой дом и говорить всякое? Вы как змей-искуситель, честное слово. – Потеребив тонкий подбородок, Леопольд продолжил: – Если рассматривать это ваше, гхм, предложение с трезвой точки зрения, то, стало быть, нет ничего невозможного. Полет я как-нибудь перенесу. И потом, отели, палатки, природа – ничего страшного. Но как быть с мотивацией?

– О, с мотивацией мы поможем, – закивал я. – Работы всего на несколько дней, а потом поездим по городу, все покажем, все расскажем.

Леопольд кивком головы указал на кухню и первым в нее прошел. Кухня была еще меньше коридора. Вдоль стен ютились плита с холодильником, раковина и табурет. Центр кухни занимал стол, густо заставленный всевозможным хламом вроде старого, еще не электрического, чайника, деревянной хлебницы, стопки тарелок, гранеными стаканами, пепельницей, пустой бутылкой из-под вина, да и еще миллионом всевозможной мелочовки. В кухне витал сладковатый запах свежемолотого кофе.

– И в чем суть нашей, гхм, поездки? – по-деловому осведомился Леопольд, тяжело опираясь задом о столешницу. Руки он скрестил на груди. Я заметил, что брюки у него коротковаты и заканчиваются на щиколотках. Из-под брюк торчали полоски темных носков и волосатые ноги.

Я набрал побольше воздуха и рассказал об обезьяне, Дике, следах зубов и черепе. А еще о том, как мы в прошлом году обнаружили гигантского змея и теперь при каждой поездке рассчитываем наткнуться на кого-нибудь еще.

– Обезьяна де Луа, говорите, – потер подбородок Леопольд. – А знаете, видел я в девяносто седьмом эту обезьяну.

Оказалось, что в девяносто седьмом году Лев Игнатьевич как раз путешествовал по побережью Тихого океана в поисках тилакосмила. Судьба занесла криптозоолога в так называемые туманные леса, где он в компании местных жителей кочевал от поселения к поселению, расспрашивая аборигенов о сумчатом тигре. В непроходимой сельве Южной Америки очень много диких племен – потомки древних племен живут обособленно от цивилизации, поддерживая свои традиции, придерживаясь давно установленного образа жизни.

Туманные леса находились на стыке сельвы и сьерры, то есть между непроходимыми джунглями и могучей горной грядой. Температура тут постоянно менялась. Воздух то прогревался до плюс двадцати пяти, то резко опускался до минус двух. Именно поэтому в лесах постоянно стоял густой, похожий на вату, туман. Влагой пропитывалось все вокруг. Капельки воды оседали на коже, забивались в нос и в легкие. Дышать приходилось через марлю, а еще казалось, что постоянно находишься под водой.

В одной из небольших лесных деревень полуголые аборигены, словно срисованные со старых книг про индейцев, взяли Льва Игнатьевича в кольцо и повели его неведомыми тропами, мимо гигантских деревьев, туманных озер и извилистых рек, неведомо куда и неведомо зачем. Почему-то сам Лев Игнатьевич думал, что его съедят. Перепугался он страшно. Но вместо этого жители деревни вывели его к темному котловану, края которого были укрыты пеплом. На дне котлована замерзла вода, и голубоватый лед отражал множеством лучей холодное солнце. Но самое важное было не на дне – стенки котлована, плавно уходящие вниз под углом в тридцать градусов, оказались покрыты множеством костей. Казалось, земля вокруг состояла из сплошных останков. Это были животные кости. Как объяснили местные, данный котлован являлся своеобразным кладбищем животных, культовым местом среди аборигенов. Сюда приходили умирать обезьяны, тигры, карликовые верблюды, амфибии – все, кто обитал в «туманных лесах», в сельве. Кого-то приносили сами жители ближайших деревень. Склоны котлована постоянно находились в движении. Животные сползали вниз и исчезали под вечным льдом, который таял всего один раз в год. Правда, путь этот был настолько медленным, что проходили месяцы, прежде чем животное опускалось ко дну. За это время косточки его обгладывали птицы и падальщики, а кости выцветали на солнце, становясь темно-бурыми.

О чем-то аборигены не договаривали, прятались за странными фразами и боязливо смотрели по сторонам, будто ожидали увидеть в кустах нечто действительно страшное.

Затем жители деревни повели Льва Игнатьевича вниз по склону. Под ногами его хрустели то ли кости, то ли камешки. В воздухе отчетливо пахло смертью и разложением. В какой-то момент абориген присел на колено, запустил руки в землю и выудил из костей полуразложившуюся голову сумчатого тигра. Да, это действительно был тот самый тигр! Полосатая морда, два гигантских клыка, выдающаяся нижняя челюсть… Лев Игнатьевич не мог поверить своим глазам! Кожа тигра под пальцами Льва расползалась и рвалась, обнажая гнилые куски мяса. Из глазниц посыпались извивающиеся белые черви. Но Лев был так поражен, что не обратил на это внимания. Он лихорадочно соображал, что же сделать, чтобы вывезти эту диковинную находку из Перу. Как перевезти ее в Россию? Как сохранить доказательства?..

Нога его соскользнула на шероховатости косточек, Лев Игнатьевич поскользнулся и упал. Череп тигра выскользнул из его дрожащих от волнения рук. Земля пришла в движение, и ученый понял, что стремительно катится вниз. Вокруг шумело, трещало, грохотало. Ноздри забило запахом гнили. Что-то кричали местные. Лев отчаянно размахивал руками, в надежде зацепиться за что-нибудь, и в итоге пальцы его схватили что-то плоское и твердое. Падение остановилось так резко, что перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Лев вывернул голову и через плечо увидел, что практически висит над пропастью, а всего в паре метров внизу темнеет покрытое льдом озерцо. Сверху бежали аборигены, топча кости, поднимая ногами мертвенно-бледную пыль.

И тогда Лев разглядел, за что же он ухватился обеими руками – ухватился так крепко, что побелели костяшки пальцев! Это была мумия большой обезьяны. Кожа у нее на лице потрескалась и расползлась, обнажая голый череп. К своему удивлению, Лев Игнатьевич увидел оскал желтых зубов, очень похожих на человеческие. Да и выглядела обезьяна очень похожей на человека… Когда к нему подбежали, схватили под мышки, подняли, Лев на пальцах принялся объяснять, что эту обезьяну надо откопать и поднять на поверхность, для изучения. Уж больно она отличалась от тех видов, которые до этого видел ученый. И, конечно же, он не забыл о гниющей голове сумчатого тигра. Почти два часа Лев Игнатьевич осторожно бродил по котловану, высматривая потерянную голову. Ему помогали три охотника-перуанца. Еще двое послушно выкапывали мумифицированную обезьяну.

К ночи сумчатый тигр так и не был найден. Лев Игнатьевич поднялся на поверхность и в дрожащем свете костра долго изучал обезьяну.

– Это была обезьяна де Луа, – говорил он, задумчиво теребя подбородок. – Я убежден почти на сто процентов. Из того, что сохранилось от тела, можно было с уверенностью констатировать, что у обезьяны нет хвоста, что она передвигалась на задних лапах и держала, гхм, осанку. У нее было тридцать зубов в пасти, не считая двух выпавших. Общий рост составил два метра одиннадцать сантиметров. В тот раз я впервые пожалел, что мой фотоаппарат был без вспышки.

– Что-то случилось?

Леопольд кивнул:

– Ночью тело обезьяны отнесли обратно и выбросили в котлован. Я спал и ничего не видел. Местные считали это место святыней. Они думали, что если забрать хотя бы одну кость из котлована, то на головы похитителей обрушится смертоносный дождь из камней, ноздри их расплавятся от запаха гнили, а одноглазый бог ярости сожрет их детей. В общем, гхм, классические легенды отсталых племен…

– И вы утром не смогли вернуться и найти обезьяну?

– Видите ли, молодой человек, – отозвался ученый. – Когда вы европеец в непроходимой сельве, среди десятка вооруженных перуанцев, которые решили, что вы и так достаточно изучили на местности и пора бы уходить, с ними как-то неловко спорить. Прямо скажем – я все еще думал, что нас рано или поздно съедят.

– Вы были так близки!

– Я бывший дипломат и ученый, а не безумец. К слову, после того, как я подержал в руках голову настоящего сумчатого тигра, то есть живо убедился, что этот вид вполне может проживать на территории Южной Америки, мне все стало ясно. Надо вложить оставшиеся деньги в поиски тилакосмила и поймать хотя бы одну живую особь во что бы то ни стало. Потому что они, понимаете, существуют!

В живых глазах пожилого ученого я увидел возродившийся огонек азарта. Удачно я зашел, ничего не скажешь…

– Вы же никого не поймали?

– Увы. Остался без денег и без сумчатого тигра. Теперь вот читаю лекции таким, как вы, заряжаю, гхм, оптимизмом.

– Тогда вы же представляете, что я вам предлагаю? Лев Игнатьевич, представляете? Зачем же вы столько лет молчали о своей мечте? У вас там вся жизнь в Южной Америке! Все воспоминания, любовь, и тигр еще этот, не найденный. Давайте поедем и поищем снова! Еще раз!

– Мне кажется, я слишком стар.

– Шестьдесят три! – воскликнул я. – Моя бабушка в семьдесят летала в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Робертом Дауни-младшим!

– И как? Встретила?

– Не то чтобы… но сам факт, сам факт! Соглашайтесь!

Он все еще задумчиво теребил подбородок, не решаясь. Я произнес:

– Оформим визу до завтрашнего утра. Необходимые уколы сделаем у частного врача, в проверенной клинике. Все расходы берем с братом на себя. Вырветесь из этой кухоньки на недельку, а? Жара, солнце, перуанцы, туманные леса!

Или я умел хорошо уговаривать, или Леопольд и сам уже внутренне со всем согласился. Он махнул рукой:

– Да, согласен! Согласен, черт бы вас побрал, искатели, блин!

– Отлично! – обрадовался я. – Завтра в обед вылетаем! Возьмите только самое необходимое, а остальное там прикупим.

– Молодой человек, – сквозь смех сказал Леопольд. – Если в моем возрасте брать все необходимое, вам и самолета не хватит! Я вам сейчас напишу список кое-каких лекарств, выясните, будьте добры, продаются ли они в Перу. Если да, то мне и одного рюкзака хватит, с одеждой.

– Это мы мигом, это несложно.

Леопольд откопал среди множества вещей на столе ручку и листок бумаги в клеточку, составил список из девяти пунктов.

– Разберете почерк?

– Что б не разобрать? – прищурился я. – Справимся.

Из квартиры Леопольда я выходил в приподнятом настроении. Как все удачно складывалось! В тот момент я искренне полагал, что поездка предстоит веселая, несложная и даже в чем-то романтическая (присутствие под боком Насти обязывало).

Если бы в тот день мне пришла в голову мысль позвонить Дику и выведать у него детали происходящего…