Часть третья

Если уж кто умеет выкручиваться из передряг, так это Дик. Впрочем, есть такое золотое правило – умеешь влипать в неприятности, умей и вылипать, иначе жизнь твоя будет хоть и яркой, но короткой.

Если уж он отправлялся на схватку с гигантским змеем, то непременно побеждал. Если встречал под водой акулу, то отважно на нее бросался или, как минимум, оставался живым. Да что там говорить, как-то раз он полез разнимать толпу фанатов футбольных клубов, которые задорно отбивали друг другу почки на заднем дворе многоэтажного дома. Самое интересное, что Дик тогда не получил ни царапины. Хотя зачем полез и какие цели преследовал, не мог сказать даже он сам.

И хотя я все это знал о Дике, знал же, что он скользкий, как угорь, но встретить его утром в глухих джунглях черт знает где было для меня огромной неожиданностью.

– Ты это, Фил, дружище, только в обморок не падай, – предупредил Дик, счастливо улыбаясь.

На нем были надеты только короткие шорты цвета хаки. Светлые некогда волосы были мокрыми, слиплись, в них запутались листья и комья грязи. Могучие плечи тоже были покрыты грязью, обрывками лиан, листьями. Лицо измазано глиной и все в мелких каплях воды. Среди всего этого великолепия сверкала довольная улыбка и добродушные глаза.

Дик полез обниматься, крепко сжал меня в объятиях.

– Я так рад! Так рад! Думал найти кого-нибудь живого, цивилизованного! По следам посмотрел, отправился, а тут вы…

Я, безусловно, тоже был ему рад. Потрепал по плечу, пытливо вгляделся, осматривая.

– Не знал, что ты следопыт. Как в фильмах, что ли? Знаешь, где мох растет на деревьях, по сломанным веточкам путь вычисляешь?

– Я же, брат, несколько лет безвылазно по таким вот сельвам брожу, – ответил Дик. – Мне положено разбираться, иначе не выживу, – он посмотрел мне за спину. – Настюха спит, красавица. Пусть отдыхает, нам еще обратно идти.

– Куда?

– За остальными. Вытаскивать их будем из плена этих шизанутых на голову аборигенов. Они, брат, психи. Религию себе придумали, хрень всякую про бога ярости. Жрецы, блин. Жертвоприношения у них тут. Ритуальные танцы и все такое. Я бы им каждому башку бы оторвал за такие слова.

– Ты же их языка не понимаешь.

– Мне Леопольд переводил. И Аннушка немного.

– И что они говорили? Хотя, постой. Ты меня совсем запутал. Давай так. Расскажи по порядку от начала и до конца.

Дик снова ослепительно улыбнулся.

– Я весь твой, – сообщил он. – Откуда начать? С клетки? Про Глеба?

– А что с Глебом?.. То есть, тьфу, с самого начала начни. Когда мы с Настей сошли с тропы, а на вас напали темные люди.

– Да какие они темные… Так, баловство одно, – поморщился Дик. – Выскочили из джунглей, начали оружием размахивать. Я попытался было отпор им оказать, а они пальнули в одного из проводников, уроды. В общем, выяснили, кто тут из нас по-ихнему разговаривать умеет, велели переводить, что мы теперь идем с ними, что не надо было нам сюда соваться и лезть не в свои дела.

– Вы деревню проходили?

– Ага. Маленькая такая деревня на поляне. Люди все там попрятались, когда мы шли. Боялись жрецов. А те форменные головорезы, брат. Что наши братки из девяностых, только перуанцы. Убил бы… – Дик почесал затылок. – Есть что попить? С ночи вода закончилась.

– Конечно.

Пока я доставал из рюкзака последнюю бутылку, проснулась Настя. Сначала она сонно моргала, поглядывая на Дика, – видимо, размышляла, кажется он ей или нет, – потом взвизгнула, вскочила и бросилась ему на шею.

– Мишка, дорогой! Как же я рада тебя видеть! Как ты тут очутился? Что происходит? Откуда ты?.. – и еще миллион вопросов в секунду. На такое способны только женщины.

Ей было нипочем, что одежда промокла насквозь, что Дик грязный и мокрый, что вокруг туман. Заключила в объятия, расцеловала в обе щеки (ага, я испытал легкий укол ревности в этот момент), отпрыгнула в сторону и возбужденно замахала руками:

– Рассказывай, рассказывай скорее!

Дик ни капельки не смутился. Он привык быть в центре внимания. Взял у меня бутылку, отхлебнул немного, осмотрелся и сел на влажный трухлявый пень.

– Значит, так, – сказал он. – Предлагаю не откладывать в долгий ящик наше путешествие. Надо что-нибудь перекусить и отправиться за помощью. У вас есть что съестное? Вон, вижу, комочек шерсти на один укус…

На Настино плечо как раз забрался игрунок, опасливо поглядывающий на Дика.

– Это теперь мой ручной зверек, – сказала Настя. – А вообще, у нас есть немного мяса.

– Хорошо живете. Животных заводите, мясо едите, вон, зубы друг другу вышибаете, – хохотнул Дик. – Я тут недалеко видел кокосовую пальму. Можем разжиться кокосами. Не знаю, зимой они спелые или нет, но ничего другого не остается.

– Мачете! – выпалил я и тут же торопливо предъявил Дику оружие. – Вот отличные штуки. Любой кокос расшибают пополам.

– Кровь на одном, – буркнул Дик. – Похоже, это вам, ребятушки, придется мне многое рассказать, да?

Настя возбужденно закивала:

– Знаешь кого мы видели? Мапг… мангу… паури!

– Мапингуари, – поправил я.

– Да ладно! – брови Дика поползли вверх. – Это такой огромный ленивец с когтями и одним глазом? Криптид, вымерший десять тысяч лет назад?

– Глаз у него было два. Но в целом ты прав.

– У жрецов стоит его каменное изваяние, – сказал Дик. – Когти похожи на сабли, зубастая пасть, отвратительнейшая морда. Они называют его богом ярости с огненной шкурой…

– Потому что шерсть его рыжего цвета.

– …говорят, он очень нехорошо пахнет.

– Воняет, прямо скажем.

– …и еще вся эта кутерьма со жрецами именно из-за него. Леопольд переводил. Древний монстр, хозяин сельвы, бродит в лесах и ищет жертвы, чтобы выместить на них свою ярость. Просыпается раз в несколько лет, уничтожает поселения и деревни, отрывает головы людям, в общем, всячески терроризирует мелкие поселения диких аборигенов. Жрецы считают, что только вовремя принесенные жертвы смогут успокоить бога, и тогда не будет никаких напастей.

– Нам говорили, что раз в год… Как-то это все глупо. Убивать людей ради чудовища.

– Раньше практиковалось, – пожал плечами Дик. Глаза его загорелись азартом. – И ты, Фил, действительно ударил его мачете? Вступил, так сказать, в бой? Красавчик, уважаю! Я бы сто раз подумал, прежде чем бросаться на вонючего бога ярости.

– Ну, ты бы первый и побежал, – ответил я, слегка смутившись. – Вообще, геройского мало. Я чуть с ума от страха не сошел. Хорошо хоть выжили.

– Там такая воронка была, – вставила Настя. – Усыпанная костями животных… и даже, наверное, не только животных. На дне замерзшее озеро, потому что температура внизу очень низкая. Так вот это, наверное, жертвенный котлован. Туда сбрасывали жертв, а мапунг…гари… их там жрал. Он и за нами туда бросился. Знал наверняка, куда идти. Как кот, приученный к миске с кормом.

– Да вы оба просто герои. Я вами горжусь! Дай лапу! – Дик пожал мне руку, потом смял крохотную Настю в объятиях. – Соскучился я по вам, друзья! Ох, как соскучился! Но остальных вытаскивать тоже надо.

– У меня телефон сел, – произнес я. – Его бы зарядить, мигом бы всех нашли. Там сохраненный маршрут до деревни, а еще маячок на Глеба закреплен. Если, конечно, у него телефон не сел.

– Деревня, это хорошо. Там вкусно поесть можно. Как думаешь, до обеда успеем туда добраться? – он таинственно подмигнул.

– До обеда? Мы даже не знаем, куда идти.

Дик поднялся, прихлопнув москита на коленке, огляделся и направился к зарослям. Раздвинул густые ветки, полуобернулся и поманил нас пальцем. Что-то он задумал, чертяка.

– Но про мясо тоже не забывайте. Я голодный, – сообщил он, не оборачиваясь.

Мы прошли несколько метров в сплошной густоте. Собравшиеся на листьях дождевые капли просыпались на нас внеочередным дождем. Холодные капли затекли за шиворот. Могучая спина Дика маячила впереди. Потом он остановился и отошел в сторону. Я сделал шаг вперед, увидел то, что Дик хотел показать, и удивленно воскликнул:

– Ни хрена же себе! Откуда?

Перед нами на полянке стоял квадроцикл, утопая колесами в дождевой густой грязи.

– А вот это уже моя история, – довольно потирая руки, отозвался Дик. – Тут есть зарядка, как в автомобиле. Подключай быстрее, а я пока расскажу.