Часть вторая
15
О, дети современной цивилизации! Как же мы наивны! Многим из нас и в голову не приходит, что в мире еще существуют места, где отчаянно верят в воскрешение мертвых, в духов и проклятых демонов. Где на полном серьезе можно столкнуться с шаманами, вызывающими дождь, и язычниками-фанатиками, которые полагают, что их охраняют многочисленные боги.
Мы-то думаем, что законы физики решают все проблемы. Что химия и геометрия – вот наши боги! Что Интернет – великое свершение – даст ответы на все вопросы. Какие демоны? Бросьте! Магия вуду? Нет, не слышал. Шаманы с бубнами и древние заклинания? На Википедии можно почитать.
К чему это я?
К тому, что спустя сутки после того, как мы оказались в деревне посреди сельвы на юге Перу, мне пришлось поверить в очень многие вещи. И прежде всего в то, что человек очень мало знает об окружающем его мире.
Если бы кто-нибудь из нас прислушался к тому, что говорил старейшина. Если бы мы вообще задумались о том, кто эти темные люди и почему они решили нас преследовать…
Но разве кто-то, кроме Дика, верил?
Я, признаюсь честно, рассчитывал, что наши перуанцы-проводники «обуют» Дика на приличную сумму и исчезнут из поля зрения, научив друга уму-разуму.
Этого не произошло. Даже больше – в следующую ночь я мечтал, чтобы именно так и случилось. Чтобы перуанцы действительно оказались мошенниками, а таинственные люди в черном (будто вынырнувшие из фантастических фильмов) никогда бы не появлялись.
Но все завертелось по-другому. И я думаю, что последний шанс вернуться мы упустили тогда, когда отправились из деревни по тропе в глубь сельвы, на границу с цепью гор, чтобы найти проклятую обезьяну де Луа.
Как я уже писал ранее, нам выделили двух проводников из общины. Они называли себя коренными апуримианами – по названию горной реки, что отрезала деревню от внешнего мира. Это были молодые парни, лет по двадцать, не больше. Они были деревенскими следопытами и охотниками. Никто лучше них не умел ловить енотов.
Итого нас набралась существенная компания: шесть перуанцев и шесть нас, белокожих путешественников. Довольно заметная группа для тех, кто решил следить со стороны и не показываться до поры до времени.
Глеб, к слову, приготовил на огне замечательный завтрак. Настолько вкусный, насколько вообще можно было что-либо приготовить из консервов. После еды всех сразу сморил короткий сон. Мы растянулись прямо на досках пола, и нам не мешал ни шум с улицы, ни щебет птиц, ни сквозняк.
Разбудили нас те самые проводники, которые сообщили, что выходить лучше сейчас, чтобы к вечеру успеть вернуться обратно. Гулять в темноте по сельве не хотелось даже им.
Часы показывали час дня. Солнце стояло в зените. Немного передохнув, мы отправились на встречу с обезьянами.
Тут следует снова немного забежать вперед. Никаких обезьян де Луа мы не встретили. Мы даже не добрались до того места, где нам хотели их показать. Таинственный криптид, если таковой существует, остался, увы, без нашего внимания.
И вот почему.
Сельва, густая, живая, плотная сельва с запахом цветов и пыльцы, с жужжанием насекомых и криками зверей, окутала нас со всех сторон, обступила, нависла, будто мы проникли в живое существо и двигались где-то внутри него, сквозь мякоть растений и пышность трав.
Двигались неторопливо, колонной по двое. Под ногами узкая тропинка из примятой травы и глины, а вокруг сплошная стена леса. Чувствовались влажность и духота от палящего солнца. Сюда вообще плохо проникали солнечные лучи, поэтому воздух не прогревался, а пар, поднимающийся от земли, создавал эффект сауны. То и дело встречались канавы и ямы, заполненные колыхающимся туманом. Казалось, что где-то поблизости бродят ведьмы, собирающие экзотические коренья и травы, а мы все никак не можем их встретить.
Перед нами с Настей маячили спины Леопольда и Глеба. Эти двое нашли друг друга. Обычно рассудительный и молчаливый Глеб неустанно болтал с Леопольдом о криптидах, путешествиях, Южной Америке, преподавательском искусстве и даже о первой любви. Леопольд же в свою очередь выспрашивал у Глеба, что же это за программку для телефонов мы придумали и правда ли, что на этом вообще можно заработать? Сложно было понять ученому, что в этой стране все еще готовы неплохо платить за работу мозгами.
Я крутил головой, выискивая среди веток ленивцев, обезьян, попугаев… Говорят, в Южной Америке сосредоточено почти шестьдесят процентов всего разнообразия флоры и фауны на Земле. То есть представьте, здесь можно встретить фактически кого угодно! Разве что только белые медведи не водятся.
После часа пути мы остановились на перекур. Перуанцы-проводники, выстроившись в кружок, затянули папиросы, пуская к небу сизый дымок. Я распечатал полулитровую бутылку с водой и опустошил ее в несколько глотков. Парило вокруг так, что хотелось вообще раздеться догола.
– С водой экономнее, братишка, – заметил Дик. – Мало ли.
– Рюкзаку легче, – отшутился я. – На обратную дорогу хватит!
Потом тянулся еще час или около того монотонного путешествия. Глеб и Леопольд обсуждали вероятность существования настоящего дракона. Дик с Аней, шедшие впереди, пытались синхронно петь что-то из репертуара The Beatles (с учетом того, что Дик говорил по-английски еще хуже, чем понимал его, выходило не очень). А мне невероятно хотелось в туалет.
В общем, я нарушил все правила безопасности. Шепнул Насте «я быстро» – и свернул с тропинки в заросли.
Я сделал несколько шагов вглубь, укрылся за высоким стволом и попытался совершить свое черное дело. Рядом показалась улыбающаяся Настя.
– Разве я тебя одного брошу? – тоже шепнула она.
– Это замечательно, что ты меня так любишь и ценишь. Но я тут, эээ…
– Понимаю, понимаю… – она взмахнула руками, отошла и повернулась ко мне спиной. – Как тут красиво, правда? Столько ярких красок! Как будто мир специально окрашивается в самые яркие цвета там, где нет людей!
– Или, может, это люди перекрашивают мир на свой черно-серый вкус, – предположил я, пытаясь, впрочем, сосредоточиться.
В этот момент наше философское настроение разрушил короткий пронзительный крик. Кричала Аня!
Я невольно подался вперед, едва не выскочил из-за дерева обратно на тропинку и только каким-то чудом заметил метрах в трех перед собой темного человека!
Дик, конечно, преувеличивал. Ничего таинственного в человеке не было. Обычный перуанец – невысокого роста, коренастый и смуглый. Одет он был в темное трико, темные кроссовки и темную же футболку с отрезанными рукавами. Человек стоял на тропинке и вертел головой.
Высматривал.
Я рванул к обернувшейся, встревоженной Насте, обхватил ее за талию и повалил в траву. Прижал палец к ее губам, шепнул в ухо едва слышно:
– Темные люди!
Она сразу все поняла. Затихла. До нас донеслись звуки возни. Какие-то удары. Короткие, прерывистые крики.
– Не трогайте! – заорал внезапно Дик.
Снова удар.
Кто-то залепетал на непонятном языке. Шелест травы. И следом оглушительный выстрел.
Мы синхронно вздрогнули. Настя крепче обхватила меня руками и уткнулась носом в шею. Маленькая пугливая Настенька…
Я и сам, признаться, ощущал, как бешено колотится в груди сердце. Да и мысли были рваные, быстрые, хаотичные.
Темные.
Дик был прав. Какие-то мафиози. Выстрел. Что им надо? Какие тут могут быть деньги? Кредитки? Похищение? Выкуп?
Вопросы, вопросы, вопросы.
Шумел ветер. После выстрела показалось, что стало как-то совсем тихо.
Мы пролежали без движения еще несколько минут. Если честно, я совершенно не считал. Где-то в голове сработал таймер, приказал: вставай! – и я осторожно поднял голову.
Никого вокруг не было. Трава, деревья, лианы, кустарники, бутоны цветов, колючий желтый свет, пронзающий траву.
Настя шевельнулась, прошептала:
– Там человек говорил что-то о жрецах, боге и яме со льдом… Мне страшно, Фил.
Я промолчал, чтобы не признаваться, что мне тоже вдруг сделалось страшно. Пополз, стараясь не подниматься выше травы, в сторону тропинки. Казалось, что в любую секунду столкнусь с темным человеком лицом к лицу, он выхватит пистолет, и…
Тропинка тоже была пуста. В грязи отпечатались узоры от подошв.
Я прислушался, пытаясь уловить хоть какие-то посторонние звуки, выбивающиеся из общего ритма сельвы. Кажется, расслышал какие-то далекие разговоры. А может, показалось.
Вернулся к Насте.
– Что делать будем? – прошептала она.
– Звуков мотора не было. Это значит, что все они идут пешком. Не считая нас, там было десять человек. С ними справились, причем очень быстро. А там был, на минуточку, Дик. Хотя, он не дурак. Не стал бы бросаться на стволы. Из Глеба тоже герой…
– Может, все перуанцы заодно? Заманили нас в ловушку и сдали.
– Тогда бы они не ушли, не вернувшись за нами. Проводники умеют считать… – я задумчиво потеребил подбородок, как это любил делать Леопольд. – Действительно, нас с тобой никто не искал. Значит, нападавшие не знали, сколько точно идет человек. Сгребли всю толпу. Может, на нас наткнулись случайно?
– Кто? Те самые темные люди, которые следили за Диком несколько дней подряд и совали ему «жучок»?
Я тряхнул головой:
– Дик говорил про «жучок», который определяет местоположение. Может, они подсунули ему не один, а два или три и знали примерно, где мы находимся в данный момент. Или мы шли туда… куда идти не следовало. Темные люди поняли это и решили перехватить. Тогда все сходится. Им не важно, сколько нас. Никто не станет думать, что два белокожих туриста так запросто свернут с тропы в сельву. Это нелогично для туристов, правильно?
– А выстрел?.. – Настя прижала ладони к губам. – Думаешь, кто-то сопротивлялся?
– В любом случае, пока не посмотрим – не узнаем. Сиди здесь, сейчас приду.
Я снова вернулся к тропинке. Сердце колотилось.
Не хватало, блин, приключений на мою голову!
Метрах в пяти впереди извивающаяся тропинка терялась за деревьями. Разглядеть, что там дальше, было невозможно. Я осторожно пошел вперед, рядом с тропинкой, по колено в траве. Под ногами хлюпало. Кроссовки все равно уже давно промокли.
Дошел до поворота. Сначала не увидел ничего, а потом разглядел чьи-то ноги, исчезающие в траве.
Тут уже было не до осторожности! Рванул вперед, в два шага оказался возле этих самых ног и разглядел одного из наших перуанцев-проводников, лежащего лицом вниз. Кто-то небрежно оттащил его с тропинки. Левая рука перуанца нелепо загнулась под живот. Затылок был весь в крови… Вернее, не было там никакого затылка, вместо него – буро-кровавая каша. Кровь залилась под лицо, собралась лужей вокруг головы. Не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что перуанец мертв.
У меня закружилась голова. Я сел рядом, устало положив руки на колени. Мне невероятно, до боли в легких, захотелось глубоко вздохнуть. В животе что-то болезненно перевернулось.
Я видел в своей жизни мертвых людей. Видел даже таких, которые умерли не своей смертью, мучительно и страшно. Но мне никогда в жизни не приходилось видеть застреленного человека. Просто так застреленного, без видимой причины.
Возможно, он бросился бежать от этих темных людей. Или сказал что-то не то. Или попытался с ними заговорить. А может быть, он просто подвернулся под руку, когда надо было показать остальным девятерым, что намерения нападавших серьезны.
И они просто выстрелили ему в затылок, а затем небрежно оттащили в сторону. Никто даже лица его не запомнил. Так, был человек – и нет человека.
У меня дрожали пальцы, но уже не от страха, а от невероятного гнева. Мне вдруг стало понятно, что я не смогу просто так уйти отсюда. Я не смогу вернуться в деревню, просить у кого-то помощи и надеяться, что с моими друзьями ничего не случится.
Мертвый человек рядом со мной был свидетелем того, что уже, знаете ли, случилось. Мы вляпались в какие-то дикие неприятности. А в таких ситуациях каждая секунда дорога.
Рядом появилась Настя, охнула, отвернулась.
– Он мертв?
– Мертвее некуда.
– Как же так? Что же?.. Что делать?
Я знал, что делать:
– Мы пойдем следом.
Настя повернулась, бросила торопливый взгляд на мертвеца, перевела на меня:
– Ты в своем уме? Геройствовать собрался?
Я мотнул головой:
– Не геройствовать, милая. Мы будем наблюдать, а потом подумаем, как быть.
Проверил сотовую связь. Ее, понятное дело, не было. О связи никто и никогда не думает, пока не припечет. А потом, как правило, бывает слишком поздно. Настроил спутниковый GPS, но он показывал вокруг нас километры густого зеленого леса. Сплошное пятно на карте.
– Я не могу бросить ребят. Там мой брат. Дик. Надо идти следом. Если хочешь, дуй в деревню, расскажи, что да как. Ты язык знаешь. А я туда, – кивнул на тропинку.
Настя снова перевела взгляд на мертвого перуанца. Потом на меня. Пробормотала:
– Ты в своем уме, Фил? Ты даже не подумал о том, что не поймешь ничего, если они будут говорить на испанском. Кто тебе переведет-то?
– Думаешь, я хочу туда отправляться? Но надо, Настя, понимаешь?
– Еще как. Пойдем. Они не успели слишком далеко уйти.
Прошло всего двадцать минут с того момента, как я собирался отлить под деревом. Вот это и называется – вляпались.
