36
Он сел в машину и принялся обдумывать ситуацию. Потом вспомнил полицейского, с которым говорил в Северном округе, когда разыскивал дела Салли Хазлитт и Бриджид Янг. В записной книжке были имя и телефон, и он позвонил. Ответил дежурный, он представился и попросил сержанта Гэвина Арнольда.
— Сейчас не его смена, — ответили ему наконец.
— Дело довольно срочное. Не могли бы вы дать мне его мобильный или домашний телефон?
— У нас это не принято.
— Может быть, я вам оставлю мой номер, а вы передадите ему мою просьбу?
— Посмотрю, что тут можно сделать.
Ребус закончил разговор, понимая, что ему не осталось ничего другого, только ждать. В Инвернессе. Он же «Дельфинья помойка». Мрачным вечером буднего дня при быстро падающей температуре. Он поехал, почти не глядя вокруг. Два супермаркета были открыты и, казалось, полны народа. Перед пабами стояли люди; они в несколько затяжек выкуривали сигареты, чтобы поскорее вернуться в тепло. Когда зазвонил телефон, Ребус притормозил у тротуара.
— Чем могу быть полезен? — осведомился Гэвин Арнольд.
— Вы меня помните, сержант?
— Я по вашей милости чуть не полдня провозился в вековой пыли, выискивая эти треклятые дела. До сих пор чихаю.
— Я вам признателен.
— Так что, дело сдвинулось?
— Проще было бы объяснить это с глазу на глаз.
— Хотите подъехать?
— Я уже здесь.
— Дружище, вы бы предупредили. Я в «Лохинвере». Это напротив вокзала.
— Если это паб, то я его, кажется, проехал пару минут назад.
— Я сижу в задней части главного зала. Рядом с мишенью для дартса. Вы играете?
— Вообще-то, нет.
— Жаль. Сегодня мы в лиге, а человека не хватает…
Перед баром опять оказалась двойная желтая — все легальные места под парковку заняты. Ребус оставил знак под ветровым стеклом, запер «сааб» и толкнул дверь «Лохинвера». Арнольд помахал ему из бара. Они обменялись рукопожатием.
— Чем будете травиться? — спросил Арнольд.
— Только лимонадом.
— А, так вы за рулем? — сочувственно протянул Арнольд.
Ему было около сорока пяти. Высокий, подтянутый, в палевых хлопчатобумажных брюках и белой рубашке с открытым воротом. Его щеки горели румянцем, но он, возможно, просто перебрал виски.
— Твой черед, Гэвин! — крикнул кто-то.
Арнольд посмотрел на Ребуса с виноватой улыбкой.
— Боюсь, что сейчас это дело первоочередное.
— Бога ради, — ответил Ребус.
Он устроился поудобнее на высоком табурете у стойки и стал наблюдать. Арнольд играл неплохо, но у его противника было преимущество. Игроки за столиками шумно болели за своих. Арнольд проиграл — восемнадцать против двадцати с удвоением, и игроки пожали друг другу руки.
Оказалось, что это была решающая игра. Команды обменялись добродушными подначками, и вскоре Арнольд уселся на табурет рядом с Ребусом.
— Не повезло, — посочувствовал Ребус.
— Мне ни разу не удалось побить этого гада, — ответил Арнольд, не скрывая раздражения.
Но он отогнал это чувство, заказал себе еще порцию виски и повернулся к Ребусу.
— Так что вас привело сюда из Эдинбурга?
— А что вас привело сюда из Ланкашира?
Арнольд ухмыльнулся:
— Вообще-то, из Йоркшира. Иногда создается впечатление, что англичан здесь больше, чем шотландцев. Хотя по лицу не всегда угадаешь.
Он подал знак барменше, и та подошла, улыбаясь.
— Сью, — сказал он. — Это мой друг. Его зовут Джон.
— Рада познакомиться, Джон. — Она потянулась между кранами и пожала Ребусу руку. — Как говорится, друг Гэвина — мой друг.
— Сью — хозяйка этого заведения, — сообщил Арнольд Ребусу и обратился к Сью: — Вот Джон считает, что может по акценту определить, кто откуда. — Он посмотрел на Ребуса. — Ну-ка, скажите: где родилась Сью?
Я вам даже подскажу: ее фамилия Холлоуэй.
Ребус взглянул на Сью Холлоуэй. Ее улыбка намекала, что он эту игру проиграет, хотя не попробовать он не мог.
— Манчестер? — наконец предложил он.
— Скажи ему, Сью, — потребовал Арнольд.
— Вы почти угадали, Джон, — улыбнулась Холлоуэй. — Но я родилась в Киркалди.
— А это значит, что вы из Файфа, — сказал Ребус. — Как и я.
— Наверно, вы там бываете чаще меня.
— В последнее время дальше М-девяносто не забираюсь. Но выросли вы в Манчестере?
— Да, — согласилась она. — Вы заслужили выпивку за счет заведения. Вы уверены, что пьете только лимонад?
Когда перед ними поставили новые стаканы, Ребус предупредил Гэвина Арнольда, что история, которую он собирается рассказать, может занять какое-то время.
— Сколько займет — столько и займет, — успокоил его Арнольд.
И Ребус выложил ему все, допил лимонад и заказал еще. Команда Арнольда один за другим покинула бар, который к концу рассказа Ребуса наполовину опустел. Закончил Ребус тем, что выразил желание перекурить и предложил Арнольду переварить услышанное. Но Арнольд вышел на холод вместе с ним.
— Значит, вы думаете, что Мерсер может быть той девчонкой — Хазлитт?
— Может. — Ребус выдохнул дым.
— И когда были обнародованы фотографии, она решила, что пора уезжать?
— Не исключено.
Арнольд на секунду задумался:
— Может быть, что-то найдется в ее личном деле в отеле?
Ребус кивнул:
— Вы местный, а я — нет. Вам проще задавать им вопросы.
Арнольд посмотрел на часы:
— Поздновато…
— Там должен быть ночной администратор, — напомнил Ребус.
— И все равно…
— Я буду вам очень признателен.
— Единственный мой свободный вечер, черт раздери, — пробормотал Арнольд, но на лице его гуляла улыбка.
— С меня виски, — приободрил его Ребус.
— Ну, тогда договорились.
Они сели в «сааб» и остановились у полицейского отделения Арнольда на Бурнетт-роуд, где тот облачился в форму.
— Так лучше — официальнее, — объяснил Арнольд.
Затем они поехали в «Уичерс», и Арнольд сидел на пассажирском сиденье штурманом. На смену уже заступил ночной портье, который сказал, что ничего сделать нельзя. Офис закрыт, пока утром не приедет Дора Козли.
— А как вы связываетесь с ней в чрезвычайных ситуациях? — спросил Ребус.
Портье вытащил визитку из кармана своей клетчатой жилетки.
— Звоните, — скомандовал Ребус.
Арнольд стоял молча, впритык, но вид у него был строгий, не терпящий возражений. Портье повиновался, поглядывая то на одного, то на другого.
— Голосовая почта, — сказал он наконец.
Ребус протянул руку, взял трубку и передал Козли, что она должна позвонить ему «по делу исключительной важности». Он назвал номер своего мобильника и вернул трубку портье, сказав, что они будут ждать.
— Бар еще работает?
— Только для гостей, — уперся портье.
Арнольд шагнул вперед и посмотрел на него так, что портье решил: на сей раз правила можно нарушить.
Одинарное солодовое виски для Арнольда и чай для Ребуса. Они сидели в фойе. Мягкие кожаные кресла, фоновая музыка. Вместе с ними там находились только три клиента отеля — они нависли над недопитыми стаканами и обсуждали, насколько могли, завтрашние деловые встречи. Их голоса звучали невнятно, глаза слипались.
Арнольд снял китель и галстук, но в нем по-прежнему узнавался служитель закона. Он спросил у Ребуса, сколько ему еще осталось до золотых часов.
— Я уже в отставке, — ответил тот. — Сейчас сижу на глухарях — таким динозаврам, как я, только там и место.
— Вы мне этого не говорили. — Арнольд прикидывал, обидеться ему или нет, и наконец фыркнул в стакан. — Ладно, я ведь у вас документы не спрашивал. Вы могли быть кем угодно.
— Виноват, — сказал Ребус.
Арнольд снова фыркнул, но на сей раз более утомленно, и посмотрел на часы.
— Мы же не можем просидеть здесь всю ночь?
— Думаю, нет.
— Она могла уехать из города. — Арнольд зевнул, разведя руки в стороны, отчего рубашка на его груди натянулась. — Вы собираетесь вернуться на юг?
— В общем и целом — да.
— Я могу получить материалы утром и выслать вам.
Но Ребус подумывал о другом. На сей раз он не взял свою ночную сумку, и тем не менее…
— На посошок? — предложил он Арнольду, подавая знак бармену.
Когда он заказал виски на двоих, Арнольд понял, что рассчитывать на Ребуса как на водителя, который доставит его домой, не приходится.
