27
К концу дня они выдохлись. Огилви сказал, что хочет остаться еще на часок — посидит на телефоне. Кларк отрицательно покачала головой:
— Нам всем нужно отдохнуть. Я попросила одну из секретарш задержаться до девяти. После этого пульт будет фиксировать входящие номера и отвечать, что мы перезвоним утром. Но мы хорошо потрудились — я говорю серьезно.
Обычно такие речи произносил Пейдж, но он был в Управлении на Феттс-авеню с очередным докладом. Кларк потерла лоб, прогоняя усталость, и подошла к настенной карте. Ребус тоже стоял перед картой, задумчиво ее разглядывая.
— Завтра будет работа, — сообщил он. — Если немного повезет.
— Фотороботы трех женщин? Ты и в самом деле надеешься, что от них будет польза?
— Хотелось бы верить. — Он повернулся к ней. — Так что ты об этом думаешь?
Она уставилась на карту:
— Сколько голосов у нас за Эддертон?
— Четыре. И будут еще.
— Ну, считай, все его население.
Ребус выдавил улыбку:
— Трое за Лохпейр, но это далеко на запад. — Он постучал по карте. — Рядом с Лох-Файн.
— Два голоса за Дурнесс, — добавила Кларк.
Карта была вся в кнопках, и еще целое созвездие было воткнуто просто в стену под нею.
— Для Англии? — догадалась Кларк.
— А также для Уэльса и Северной Ирландии.
Она надула щеки и выпустила воздух.
— Вот для таких вещей и нужны профайлеры? — Ни слова об этом.
— Это я просто так. — Она устало улыбнулась.
Потом, разглядывая карту, спросила:
— Ты все еще думаешь, что это А-девять?
— Или непосредственно рядом.
— Так что мы имеем? Шесть мест.
— Шесть, и будут еще.
Она задумчиво кивнула, оглянулась, чтобы удостовериться, что ее никто больше не услышит, но все равно понизила голос:
— А вдруг в этом нет никакого смысла? Мы сужаем поиск; может быть, даже убеждаем себя, что вышли на нужное место… а если там ничего не окажется?
— Тогда попробуем что-то другое.
— Какое другое?
— Нужно верить, Шивон. Если в конце ты сможешь сказать, что уходила с работы за полночь и старалась изо всех сил…
— Семья пришлет нам красивую благодарственную открытку.
— Может, пришлет, а может, и нет. — Ребус положил руку ей на плечо. — Чем бы ты ни занялась сегодня вечером, постарайся отвлечься.
Она согласно кивнула:
— Тебе того же.
— Обязательно, — отозвался он. — Я даже, наверное, немного прокачусь — с удовольствием выеду за город…
Сначала, впрочем, пришлось заглянуть в пару пабов. В «Гимлете» на дверях стоял другой человек. Он разговаривал по телефону и, похоже, не распознал в Ребусе никакой угрозы. В пабе было многолюдно, за стойкой стояла та же девица, что и в прошлый его приезд. Он дружески подмигнул ей, но выпивать здесь не стал. Вторая забегаловка выглядела еще хуже. «Тайлер» располагался в северной части города посреди жилого квартала, половина которого подлежала сносу. Клиенты «Тайлера», казалось, были также готовы в любой момент получить приказ о немедленном выселении. И здесь Ребус тоже не задержался — перекинулся парой слов с неразговорчивым барменом и сразу вышел. На сей раз поездка была подольше — он направился в пустоши Западного Лотиана. Броксберн, Батгейт, Блекберн и Уитберн. Клановые городки, бывшие шахтерские поселки. На главной улице, где преобладали мертвые деловые здания с объявлениями «Продается», над дверями переоборудованного кинотеатра в стиле ар-деко красовалась вывеска «Джо-Джо Бинки». Три здоровенных вышибалы смерили Ребуса пристальными взглядами. На рукавах у них были повязки с надписью «Секьюрити», в ушах — каплевидные наушники с тонкими проводками, исчезавшими между их шеями и воротниками.
— Все в порядке, старина? — спросил один у Ребуса.
Лицо его уродовали шрамы, а нос был сломан как минимум однажды.
— В полном, — ответил Ребус и пошел было внутрь.
Но рука остановила его.
— Вас ждут? — спросил вышибала.
— Может быть.
— Понимаете, сегодня вечер для пар, так что если вы не хотите пристроиться третьим…
— Дом престарелых чуть дальше по дороге, — добавил другой. — Там, наверно, бывают танцы.
Ребус расплылся в улыбке:
— Можно украсть для книги?
— И что это будет за книга?
— Я ее называю «Говнюки шутят».
Парень придвинулся:
— Это я, что ли, говнюк? Давай отойдем в сторонку и выясним…
Третий вышибала, по виду самый опытный, до этого момента помалкивал, но теперь похлопал молодого коллегу по спине:
— Спокойнее, Маркус. Наш приятель из полиции.
Ребус смерил Маркуса взглядом:
— Ты знаешь, он не ошибся. А дожил я до почтенных лет потому, что никогда не затевал драку, в которой у меня не было шансов. И это тебе мой совет… мальчик.
Ребус повернулся к старшему.
— Вы кого хотели увидеть? — спросил охранник.
Бритоголовый, аккуратные усы и бородка с проседью.
Он тоже был из тех, кто умеет выживать.
— Мистера Хаммеля, — ответил Ребус.
— Он вас ждет?
— Не совсем.
— В таком случае он может не захотеть вас видеть.
— Захочет, если скажете, что речь идет об Аннет.
Охранник переварил услышанное, не прекращая жевать резинку:
— Мистер Хаммель вас знает?
Ребус кивнул.
— Хорошо. Идите за мной.
В фойе лежал красный ковер площадью чуть не в акр. В потолок были встроены крохотные мигающие лампочки, а в старой кассе кинотеатра по-прежнему принимали деньги за вход. Из-за двух рядов распашных дверей доносились громкие звуки танцевальной музыки и пьяные женские визги. Охранник задержался перед узкой угловой лестницей, снимая перегораживавшую ее красную веревку. Табличка чуть дальше гласила: ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА. Они поднялись на высоту балкона, где стены сотрясались от музыки из динамиков.
— Этому Маркусу самому нужен охранник, — заметил Ребус.
— Молодежи только в игрушки играть, и так повсюду.
Поднявшись наверх, Ребус увидел, что часть кресел прежнего кинотеатра осталась. Обитые бархатом, они ожидали зрителей, которые никогда больше сюда не придут. Зеркальный шар крутился вовсю, развлекая танцующих. Пульсировали красные и синие огни. Охранник провел Ребуса мимо заднего ряда кресел в кабинет, постучал и вошел, не дожидаясь ответа, оставив Ребуса стоять снаружи. Полминуты спустя он вышел, на сей раз не закрывая дверь, и жестом пригласил Ребуса войти.
— Благодарю, — сказал Ребус. — Я словами не бросаюсь.
Охранник кивнул, понимая, что ему теперь обязаны услугой — чем-то, что можно отложить на черный день.
Кабинет удивил Ребуса размерами, освещением и современной обстановкой. Светлая деревянная мебель, кожаный диван цвета охры. На стенах висели фотографии актеров из старых фильмов, включая те, что Ребус видел в молодости.
— Я их тут нашел, когда мы купили это здание, — пояснил Фрэнк Хаммель. — Сотни других гниют где-то на чердаке. По-моему, их использовали как изоляцию.
Он вышел из-за стола, чтобы обменяться рукопожатием с Ребусом. Он задержал руку Ребуса в своей и спросил, какие новости.
— Новостей мало, — ответил Ребус. — Не возражаете, если мы сядем?
Хаммель сел на диван с одной стороны, Ребус — с другой. Сегодня на Хаммеле были джинсы-варенки и коричневые спортивные ботинки. Пояс с серебряной оплеткой плотно обтягивал непокорный живот. Белая рубашка с короткими рукавами и открытой шеей. Хаммель провел мясистой рукой по волосам.
— Роб — настоящий джентльмен, — сказал он Ребусу, кивая на дверь.
— Серого вещества у него явно побольше, чем у Дэнни из «Гимлета».
— Мозги и мускулы не всегда дружат. Найти хороших ребят все труднее. — Хаммель пренебрежительно махнул рукой. — Я так или иначе оставляю прием и увольнение на усмотрение Даррила. Так с чем вы пришли, Ребус?
— Я надеялся, что вы расскажете мне, где Томас Робертсон.
— А можно мне сначала спросить?
— Давайте.
— Кто такой Томас Робертсон?
Ребус попытался смутить его пристальным взглядом, но Хаммель, похоже, и сам поднаторел в этих играх. В итоге Ребус решил объяснить:
— Человек, которого мы допрашивали.
— Понятно.
— А теперь он пропал.
— Вы думаете, это он похитил Аннет?
— Нет. Но я абсолютно уверен, что так думаете вы.
Хаммель выставил ладони.
— Не знал о нем ничего, пока вы не появились, — возразил он.
— Он был в бригаде, ремонтирующей дорогу к северу от Питлохри. Приехал в город, и больше его никто не видел.
— Значит, пустился в бега?
— Его ни в чем не обвиняли.
— А как же тогда вы на него вышли?
— В прошлом у него были грешки.
— Похищения?
Ребус покачал головой:
— Насилие.
— И вы допросили его и отпустили?
— Мы обыскали место, где он спит. Не нашли ничего, что могло бы связывать его с Аннет.
Хаммель задумался.
— И как же я мог узнать про него?
— В Сеть просочились кое-какие слухи.
— Единственная сеть, которая меня интересует, это сетка на воротах команды гостей в «Тайнкасле». — Он помолчал. — Я видел в новостях… фотографии этих других женщин. И фотографию, которую отправила Аннет…
Есть какие-нибудь новости для Гейл, чтобы рассеять ее скорбь?
— У нас появилось много предположений. Завтра-послезавтра будем проверять шорт-лист.
— Но никаких сведений об Аннет? Ее фотография повсюду…
Ребус ничего не ответил. Хаммель встал, прошел за свой стол, открыл ящик и вытащил бутылку водки.
— Хотите?
Когда Ребус отрицательно покачал головой, Хаммель извлек из ящика стакан и налил себе на дюйм.
— Как поживает мать Аннет?
— А как вы думаете?
Раздался стук в дверь, которая тут же открылась, и Ребус узнал в появившемся молодом человеке Даррила Кристи. Юноша заметил посетителя и начал бормотать извинения.
— Вы должны познакомиться, — сказал Хаммель, жестом приглашая его войти.
Ребус решил, что ради Кристи можно и встать.
— Мы разговаривали по телефону, — сказал он, протягивая руку. — Меня зовут Джон Ребус.
— Это имеет отношение к Аннет?
— Всего лишь отчет о положении дел, — успокоил его Хаммель. — Тревожиться не о чем.
Телефон Кристи зазвонил, и тот посмотрел на дисплей. Даррил был довольно красивым малым, а его сшитый на заказ костюм казался новеньким, как с иголочки. Интересный выбор. Так одеваются взрослые из мира серьезного бизнеса. Хаммель оделся кое-как, потому что мог себе это позволить: что бы он ни надел, никто бы не спутал. Даррил же не мог позволить себе такой роскоши: в варенке он превращался в ничто.
— Что это за история с фотографиями? — спросил Кристи.
— Одну отправила ваша сестра, — сказал Ребус. — По крайней мере, снимок был послан с ее телефона. То же самое случилось с одной исчезнувшей женщиной несколько лет назад. Кроме этого, у нас пока практически ничего нет.
— Один человек ударился в бега, — вставил Хаммель. — Он же не сидит у нас в подвале, Даррил?
— Когда я туда заглядывал в последний раз, его там не было.
Телефон Кристи снова звякнул.
— Все время эти долбаные эсэмэски, — посетовал Хаммель. — Возьмешь его на шоу или в хороший ресторан, а он не отрывается от своего треклятого телефона.
— Так теперь делается бизнес, — пробормотал Кристи, не отрывая пальцев от сенсорного экрана.
Хаммель сморщил нос и перехватил взгляд Ребуса:
— Люди вроде нас с вами предпочитают говорить с глазу на глаз. В прежние времена иначе и не бывало. Вы могли позвонить, но приехали лично. — Он одобрительно кивнул. — Вы точно не хотите выпить?
— Нет, спасибо, — поблагодарил Ребус.
— Могли бы предложить мне, — заметил Даррил Кристи.
— Тогда к концу вечера тебя придется грузить в такси.
Кристи пропустил это мимо ушей. Он помахал телефоном перед своим боссом.
— Мне нужно кое-что уладить, — сказал он, развернулся и вышел из кабинета.
— И никакого тебе «до свидания»? — Хаммель покачал головой в притворном отчаянии. — Но вообще-то, он славный малый.
— Вы давно знаете его мать?
— Вы уже спрашивали.
— Я не помню, чтобы вы ответили.
— Может быть, потому, что это по-прежнему не ваше дело.
— В моей работе важны любые мелочи. Вы знали отца Даррила?
Хаммель пожал плечами:
— Дерек был моим приятелем.
— Это правда, что вы выжили его из города?
— Это говорите вы или ваш дружок Кафферти?
— Я же сказал, что он мне не дружок.
Хаммель налил себе еще одну щедрую порцию водки. Ребус чувствовал ее запах. Не самый плохой среди прочих…
— Кафферти так или иначе конец. Игра закончена. — Хаммель поднес стакан ко рту и залпом опустошил.
— Что представляет собой Аннет? — спросил Ребус. — Или это тоже не мое дело?
— Аннет — настоящая юная леди. Она все делает посвоему.
— Я так и думал, — сказал Ребус, согласно кивая. — В Инвернесс, на автобусе…
— Ее должен был везти мой человек! — прорычал Хаммель.
— Вы предлагали?
— Но она же умнее всех! И вот что вышло! — возопил Хаммель и вновь наполнил свой стакан.
— По-вашему, она во всем виновата?
— Если бы она просто прислушалась, ничего бы не случилось. — Он помолчал, глядя в стакан и взбалтывая его содержимое. — Слушайте, вы же меня знаете. Вам известно, кто я… Меня бесит, что я ничего не могу сделать.
— Вы назначили вознаграждение.
— И что в итоге? Все придурки, каждая жадная сволочь на четыреста миль вокруг повылезали из нор.
— Вряд ли вы можете сделать что-то, чего не сумеем мы. Если будете действовать сами по себе, это только создаст проблемы.
— Еще раз говорю: я ничего не знаю об этом вашем Робертсоне. Но если вам нужна помощь, чтобы его вернуть… — Хаммель уставился на Ребуса.
— Не думаю, что это необходимо… или благоразумно. Хаммель пожал плечами:
— Мое предложение остается в силе. А как насчет вознаграждения? Ведь деньги есть не только у банкиров?
Он вытащил из кармана джинсов толстую пачку, на вид — пятидесятифунтовые банкноты.
— Нет, — сказал Ребус.
— А, ну да, — изрек Хаммель, намекая, что знает истину. — Кафферти и так хорошо вам платит.
Ребус решил, что пора уходить, но Хаммель считал иначе.
— Мне говорили, что вы с ним похожи. Так оно и есть.
Вы чуть ли не братья.
— Теперь я чувствую себя оскорбленным.
Хаммель улыбнулся:
— Не стоит. Просто одного Кафферти более чем достаточно. — Он уставился в стакан, прежде чем поднести его к губам. — Жаль, что вы не разобрались с ним в той больнице, когда могли.
