61
Марк проснулся в два часа дня.
Свет заливал комнату. Простыни промокли от пота. Он совершенно не помнил, что ему снилось, и это его радовало. В руке он по-прежнему сжимал смятую фотографию Хадиджи. Выпустив ее, словно священный предмет, он заметил на стуле перед кроватью свой ноутбук.
Свой буек, свой дорожный указатель, свой единственный ориентир.
Он протянул руку и взял его.
Тема: РАНОНГ.
Получено: 3 июня, 08.10
Любовь моя,
Ты проникла в Комнату Чистоты, и, сама того не зная, ты проникла в «Его» сердце. Трепещущее сердце Высшего Мастера. Ты снова поняла знак. Ты снова вошла в тайные сношения с Его Творением.
Лиз, я люблю твои слова, твои умозаключения, твои выводы. Твое понимание и манеру описывать Непроизносимое. Мне нравится, как ты идешь по Его Следу, словно плывешь по чистой воде.
Теперь осталось разгадать лишь одну тайну. Другие знаки, другие этапы служили лишь ступеньками, подводившими к этой цели.
Цвет Истины.
Вот замысел Творения: заметить, за несколько долей секунды, Цвет Истины, являющийся также и Цветом Лжи.
Если ты будешь в точности следовать моим указаниям, ты сможешь сама если не увидеть, то, по крайней мере, представить себе этот цвет.
Отныне способ нашего общения должен измениться. По причинам, которые я объясню тебе позже, здесь, в Канаре, будет большой скандал. Есть вероятность того, что в течение нескольких дней я не смогу ни писать тебе, ни читать твои письма.
Поэтому я прикрепляю к этому письму несколько «вложений», и тебе придется читать их в хронологическом порядке. Внимание: ты сможешь прочесть каждое следующее послание, только исполнив указания предыдущего. Это обязательное условие. Впрочем, только соблюдая это правило, ты сможешь понять смысл каждого действия…
Поиск идет к концу, любовь моя. Я уверен, что ты не будешь разочарована. Когда ты овладеешь Высшими Знаниями, я в каком-то смысле выйду на свободу. Я предстану перед тобой обнаженным. А ты будешь одета в свет.
И тогда мы сможем воссоединиться.
Я люблю тебя.
Жак
Марк не стал долго задерживаться на этих объяснениях в любви. Что он имел в виду, обещая Элизабет «воссоединение»? Не хотелось ему и размышлять над новыми терминами-подсказками: «Цвет Истины», «Цвет Лжи». Привычный эзотерический соус.
Надо просто придерживаться указаний. Он открыл первый из вложенных документов, составленный в формате «Word»:
Независимо от того, в каком месте Пукета ты находишься, возвращайся в центр острова и езжай по шоссе № 402. Ориентируйся на аэропорт. На этой дороге ты увидишь «Госпиталь Бангкока — Пукета».
В отделении скорой помощи действует кабинет, открытый для обслуживания проституток и наркоманов. Там им оказывают бесплатные услуги и выдают средства для предохранения — презервативы, а также и одноразовые шприцы.
Отправляйся туда и возьми шприц в герметичной упаковке. Только после этого открой второй вложенный документ.
По его жилам пробежал холодок. Шприц предполагал инъекцию — или взятие какой-то пробы. Где? У кого? Вариантов ответа было немного: теперь Жак Реверди отправлял его к одной из своих жертв. Ему придется взять какую-то пробу у трупа.
В глубине души он не чувствовал удивления от такой развязки. Он уже давно предчувствовал нечто подобное. Эта Инициация должна была завершиться в одном из святилищ убийцы. Реверди убивал много раз. Где находились тела? Где он их прятал? Ответ таился в последних «вложениях», сохраненных в памяти его компьютера. Их было семь, и он с трудом поборол искушение открыть их немедленно. Надо соблюдать правила. Стратегию учителя.
Он отправился в госпиталь. На голодный желудок, с горящей головой. Взять шприц оказалось нетрудно. Ни единого вопроса, ни единой анкеты. Там привыкли к пьяным клиентам. А Марк производил впечатление похмельного. Впрочем, один врач захотел его послушать. Марк отказался, но попросил «чего-нибудь от головы». Череп раскалывался от мигрени.
Он проглотил таблетку аспирина и взял с собой коробочку, вроде как про запас. На стоянке перед госпиталем он прочел второе вложение:
Снова езжай по дороге на континент, в направлении Такуа-Па. Теперь никуда не сворачивай. Тебе надо добраться до Ранонга, это возле бирманской границы. Придется проехать километров четыреста. То есть провести десять часов за рулем.
Не бойся остановиться на ночлег, потому что тебе нужно приехать в окрестности Ранонга днем. Чтобы найти знак на обочине. Ищи круг, милая. Глаз в земле. Как только найдешь его, открывай следующий документ.
Будь терпелива: ты все ближе ко мне…
Он двинулся прямо на север.
Обалдевший, дрожащий, со шприцем в пластиковой упаковке, катавшимся по пассажирскому сиденью.
Уже спускалась ночь, а он еще не доехал до Такуа-Па. Пришлось остановиться на «курорте», состоявшем из нескольких бунгало, прилепившихся к холму у моря. В восемь часов вечера он уснул, даже не включив компьютер.
В пять утра он снова был за рулем.
В полной темноте дорога пересекала черные джунгли. Понемногу растительность становилась серой, потом, по мере того, как горизонт освещался, ее стена заиграла оттенками голубого. Лианы, деревья, листья приняли очертания хвойного леса. От зарослей медленно поднимался пар — лес просыпался. Наконец, тень взорвалась голубизной — в ней чувствовались свежесть, плодовитость, роскошь. Потом на смену голубому пришла зелень. Пиротехника листвы и горных вершин…
Марк не отрывал глаз от полотна дороги, держа в поле зрения и часы на приборном щитке. В десять утра он проехал Такуа-Па. В полдень — Хара-бури. Все чаще на указателях появлялось название Ранонг. Если не сбавлять газ, он доберется до бирманской границы еще до четырех.
За пятьдесят километров от Ранонга машин на шоссе стало меньше. Потом не осталось ни машин, ни туристов. Эта область поражала своим первобытным величием. Лес, раскаленный добела, казалось, вот-вот вспыхнет. Соки, нектары, смолы испарялись ароматами, эфирными маслами, горючими газами… А он тем временем дрожал в своей машине с ее прекрасно отлаженным кондиционером. Когда он вытирал пот, застилавший глаза, ему казалось, что он трогает какое-то желе. «Ищи круг, — повторял он про себя. — Глаз в земле». Он смотрел на долины, простиравшиеся по обе стороны шоссе. Что он ищет? Вывеску? Строение? Дорогу?
В двадцати километрах от Ранонга он увидел зияющее отверстие канализационной трубы на склоне холма. Он притормозил. Бетонный цилиндр напоминал вскрытый орган, торчащий из вскрытого живота. Марк заметил, что ошибся, оценивая ее размер: предмет находился дальше, чем ему показалось, — на дне котлована. Какая-то заброшенная стройка.
Первая, огромная сфера нависала над трубами и арматурой, увязшими в грязи. Вдруг в тени, отбрасываемой ее стенками, появились люди — они казались меньше муравьев. У всех еще горели налобные лампы. Шахтеры. Марк понял, что добрался до места. Глаз в земле — шахта.
Остановившись на обочине, он открыл третий документ.
После круга поедешь по первой дороге налево. Примерно через пять километров ты увидишь причал. Вывеску не ищи — это даже не порт. Просто понтон, откуда отплывают искатели жемчуга, иногда отваживающиеся нарушать бирманскую границу.
Найди там какого-нибудь моряка и попроси его довезти тебя до Кох-Рава-Та. Он поймет, несмотря на твой акцент: это один из островов вдоль побережья. Будь мужественной: добраться до Кох-Рава-Та нелегко, там коралловые рифы.
Когда будешь подплывать к острову, еще на лодке открой следующий документ. Там ты найдешь последние инструкции.
Я дрожу, набирая эти строки, любовь моя, потому что представляю себе, как ты их читаешь. Это значит, что ты уже в нескольких километрах от Истины.
Моя Лиз, я протягиваю тебе руку. Над всеми людьми. Над приличиями и ложью.
Я нашел тебя над ничтожеством и над разумом.
Теперь ты должна найти меня.
Марк медленно закрыл крышку ноутбука. Он отметил, что в порыве страсти Реверди уже не использовал третьего лица. Маска упала. Время обиняков и предосторожностей прошло.
Он повернул ключ зажигания и поехал к причалу.
