109
Я возвратился в Контору.
И по факсу, и по электронной почте уже прибыли материалы.
Заключение международной комиссии экспертов об исцелении Агостины Джедды.
Медицинская карта Рихиимяки.
Список всех, кто приближался к Люку в Отель-Дье.
Не снимая плаща, я поставил печатать два последних документа, полученных по электронной почте, и начал читать факс, в котором содержался список тех, кто засвидетельствовал факт «воскресения» Агостины:
Профессор Андреас Шмидт;
Кёльнский университет;
Площадь Альберта Великого;
50923; Кёльн; Германия.
Доктор Мария Спинелли;
Университетская клиника;
Улица А. Дориа;
95125; Катания; Италия.
Доктор Джованни Понтевьяджо;
Детская больница; Дж. ди Кристина;
Площадь Порта Монтальто;
8 90134; Палермо; Италия.
Профессор Крис Хартли;
Лондонский Королевский колледж;
Стрэнд; Лондон;
WC2R 2LS; Великобритания.
Доктор Мартин Гене;
Центральная психиатрическая больница Льежа;
Улица Профессора Магейма, 84
4000; Льеж; Бельгия.
Профессор Мориц Белтрейн
Лечебно-медицинский центр Водуа,
Улица Буньон, 46
1011 Лозанна, Швейцария
Монсеньор Филиппо де Лука;
Епархия Ливорно;
Улица Семинарии, 59
57 132; Ливорно; Италия.
Пьер Бухольц;
Бюро медицинских освидетельствований;
Авеню Монсеньор-Теас, 1
65108; Лурд; Франция.
Я тут же заметил имя Морица Белтрейна. Что он делал в этом списке? Неудивительно, что Римская курия привлекла его как известного специалиста-реаниматора к изучению случая Агостины, но я вспомнил, что называл ему имя «воскресшей» из Катании: он сделал вид, будто не знает ее. Почему он мне соврал?
Я взял только что напечатанные листочки, относящиеся к Раймо Рихиимяки. В тексте я выделил фломастером собственные имена, но все они были эстонскими и ничего мне не говорили.
Наконец я дошел до резюме на английском языке, подписанного иностранным экспертом, призванным удостоверить выздоровление Раймо.
Я едва сдержал крик.
Подпись принадлежала Морицу Белтрейну!
У меня потемнело в глазах. Мог ли этот швейцарец быть Пришельцем из Тьмы? Этот незаметный профессор, который откровенно смеялся, когда я рассказывал ему об исцеленных дьяволом?
Я выхватил из принтера список Эрика Тюилье – врачи, специалисты, медицинские работники, которые приближались к Люку Субейра после того, как он вышел из комы. Всего около тридцати имен.
Я просмотрел список с линейкой. В начале второй страницы стояло имя, заставившее меня застонать: Мориц Белтрейн.
Он находился в отделении реанимации Отель-Дье 5, 7 и 8 ноября!
В первые же дни после пробуждения Люка Субейра.
Мысли стучали у меня в мозгу, вторя биению сердца.
Удар, пауза, удар, пауза.
Мориц Белтрейн – мой Пришелец из Тьмы.
Загадочный простачок. Двойник Элтона Джона. Действительно ли он создавал «лишенных света»?
Я взял трубку и набрал номер Тюилье. Сразу же набросился на него:
– Я хочу с вами поговорить о швейцарском враче. Морице Белтрейне.
– Да. Ну и что?
– Вы его знаете?
– Конечно. Знаменитость.
– Он побывал в Отель-Дье, когда Люк очнулся.
– Случайно. Был в Париже проездом. Он расспрашивал Люка. Ему это нужно для книги о клинической смерти, которую он сейчас пишет. Или для статьи, я уж не помню.
– Что вы о нем думаете?
– Гений. Он один совершил революцию в технике реанимации. В этой области не происходит ни одного события, которого он не удостоил бы своим вниманием.
Мне становилось то жарко, то холодно. Белтрейн идеально подходил на роль Пришельца. К нему стекалась информация со всего мира о самых сенсационных случаях реанимации. Он постоянно имел дело с этим пограничным состоянием духа. С комой. С клинической смертью. Этот человек за внешностью врача-материалиста, должно быть, скрывал интерес к черным безднам подсознания…
– Знаете ли вы, что он несколько раз навещал Люка?
– К чему эти вопросы?
– Попытайтесь вспомнить.
– Да, он приходил несколько раз. Он в дружеских отношениях с заведующим нашим отделением. Я повторяю: он пишет книгу.
– В первый раз вы мне говорили о следах уколов на руках Люка.
– Ну и что?
– Не появлялись ли в последние дни более свежие следы?
Наконец Тюилье понял, что я имею в виду:
– Вы думаете, что Белтрейн – ваше чудовище?
– Были совсем свежие следы?
– Трудно сказать. Реанимированный – настоящее решето. Капельницы, вливания и так далее.
– Спасибо, доктор.
– Погодите, я знаю Белтрейна очень давно и…
– Я вам позвоню.
Я повесил трубку, только утвердившись в своих подозрениях. Тем или иным способом Белтрейн был связан с «лишенными света». Я посмотрел на часы: 14 часов 40 минут. И все еще никаких известий от Манон.
Мозг у меня кипел, и тут же возник план. Сесть на первый скоростной поезд на Лозанну, чтобы допросить Белтрейна после его возвращения с семинара. Даже еще лучше: обыскать квартиру до его приезда.
Может быть, я зря потрачу восемь часов дневного времени.
Может быть, напротив, это прорыв в моем расследовании.
Я позвонил Фуко, чтобы он встретил Манон, как только ее выпустят из-под стражи, и оставался при ней. Я знал, что он сумеет расположить ее к себе. Он еще не успел отключиться, а я уже набирал номер справочной Лионского вокзала.
