Глава 15
— Я его нашел, — сказал Форман, прижимая сотовый к уху.
Другой рукой он держал руль. Я сидел на пассажирском месте. Стефани, которая так и не пришла в себя, лежала сзади.
— Нет, не его, — продолжал Форман. — Того, кто его убил. Я знаю, ты была права. Нет, ты ни за что не поверишь — он всего лишь мальчишка. Человек. Нет, понятия не имею, но выясню. Я позвоню.
Форман повесил трубку и сунул телефон в карман рубашки. Пиджак с пистолетом он положил подальше от меня. Мы уже почти доехали до окраины города, и я не знал, куда мы отправимся дальше. Сильнее ужаса во мне было только чувство недоумения.
Он назвал Кроули богом?
Я мог бы броситься наутек, когда мы подходили к машине, но я хотел узнать все, что известно Форману. Он обладал информацией, которую я искал, и я бы согласился на все, лишь бы ее получить.
— Кто это был? — спросил я.
— Никто, — ответил Форман и рассмеялся. — Ну, с чего начнем? Я понятия не имею. Думаю, первый вопрос — как ты это сделал?
— Как я сделал что?
— Не валяй дурака. Ты убил его. Черт… я даже не знаю кого. Кем он был?
— Кем был… кто?
Я не хотел изображать тупого, но не представлял, что сказать. Он обвинял меня в убийстве мистера Кроули, это ясно, и еще казалось, что Форман знает: Кроули был каким-то сверхъестественным существом. Больше у меня в голове ничего не укладывалось. И с кем он говорил по телефону?
— Мхай, — сказал он, ударив ладонью по рулю. — Бог, которого ты убил. Клейтонский убийца. Ты знаешь о нем, и ты жив, следовательно он мертв, и убил его, скорее всего, ты.
— Он напал. Пытался меня убить. Я не…
— Чье тело он взял? Ты, наверное, решил, что убийца — это кто-то из жителей городка или кто-то, кого ты знаешь лично. К тому времени, когда ты его увидел, он мог захватить даже тело Билла Кроули.
Ага. Форману известно меньше, чем я думал. Он считал, что демон вселился в Кроули в самом конце, уже убив Неблина, а это значит, его версия неполная. Я вцепился в это, как в спасательный круг: если я знал что-то, чего не знал он, — это давало мне некоторую власть. Не очень большую, но лучше, чем ничего.
— Это был демон. С большими когтями, острыми зубами — столько зубов представить себе невозможно, и огромными, как тарелки, глазами. Они светились в темноте.
Про Кроули я ничего не сказал.
Мы проехали под уличным фонарем, и, прежде чем машина снова погрузилась в темноту, я успел разглядеть улыбку на лице Формана. Мы миновали городскую черту и вырулили на однополосную лесную дорогу, а когда мои глаза немного привыкли к темноте, я увидел его лицо, освещенное призрачным красноватым светом от приборной доски, его улыбку, темную и жестокую.
— Мхай… — произнес он.
— Вы сказали, что он был… богом?
— В сравнении с тобой — безусловно, — хмыкнул Форман. — Когда твои предки только вылезли из дерьма и взвыли в темноте, именно он ответил им, великий и ужасный.
Я молча смотрел на него, видя в слабом красноватом свете, как глаза Формана загораются пугающим фанатизмом.
— Мы все тогда были богами, по крайней мере так нас называли люди. Одни считали Мхая богом смерти, другие — богом мщения, на берегах Нила — даже владыкой лиц. Но время не стоит на месте, и слава увядает. Именно время в конце концов и убивает нас.
Он говорил «нас». Я думал, он охотник или поклонник какой-то веры, но… неужели он тоже демон, как Кроули?
— Ты боишься, — сказал он, бросив на меня беглый взгляд. — И Стефани боится, но не меня. Не меня самого. Скорее, моего отражения где-то в ее подсознании. Моего «я» из ночных кошмаров, которые она видит. Но можешь поверить, — добавил он, снова посмотрев на меня, — реальность гораздо страшнее.
Он сосредоточился на дороге, крепче ухватил руль и нажал на газ: машина стала резко набирать скорость, а двигатель протестующе заревел. Свет фар выхватывал из темноты деревья вдоль обочины, но на такой скорости они сливались в сплошную стену, и я крепче вцепился в подлокотник.
— Никогда так раньше не делал! — крикнул Форман.
На повороте наша скорость оказалась слишком велика, и мы чуть не вылетели с дороги.
— Большинство садящихся в мою машину думают, что я правительственный агент, и я не могу так с ними ездить. А остальных, конечно, я вожу без сознания, как ее.
Он рассмеялся и, резко вывернув влево, вошел в следующий поворот. Я почувствовал, как взвизгнули покрышки, сначала потеряв, а потом снова найдя сцепление с асфальтом. Нам грозила неминуемая гибель… по крайней мере, мне. Форман, если он и в самом деле демон, вероятно, возродится и уйдет как ни в чем не бывало.
— Ах, как мне это нравится! Как нравится! — то ли взревел, то ли засмеялся Форман.
— Вы нас угробите! — заорал я, изо всех сил держась за подлокотники.
— Именно! — пронзительно вскрикнул он.
Он, казалось, испугался не меньше меня, но скорость не сбросил. Дорога представляла собой узкую белую полосу, каждый поворот и подъем фары выхватывали за считаные секунды до того, как мы со свистом проносились мимо в туманную неизвестность.
— Почти приехали, — проговорил он сквозь сжатые зубы.
Мы продолжали мчаться между деревьями.
— Почти приехали. Мои игрушки услышат наше возвращение и начнут греметь цепями. Ну вот и все.
Он вошел в поворот, и мы увидели на поляне старый дом. Машину сильно занесло, когда он ударил по тормозам, она проскользнула по земле и гравию, чуть не перевернулась и остановилась, с металлическим скрежетом врезавшись в два мусорных бачка. Тело Стефани слетело с заднего сиденья, стукнулось о спинки передних и рухнуло на пол. Подушки безопасности взорвались со звуком револьверного выстрела, и я получил хороший боксерский удар сбоку. Мы протаранили еще один бачок, вмяли его в стену, и мир внезапно погрузился в тишину.
Форман захохотал, как маньяк, но его громкий смех быстро перешел в панические рыдания. Я едва соображал — мозг помутился от удара, и я плохо понимал, где я и что происходит, но даже то, что я воспринимал ясно, выглядело кошмарным и немыслимым. Почему он смеялся? Почему рыдал? Почему говорил полную бессмыслицу? Я дышал часто и неглубоко, и мне отчаянно хотелось убежать. Я повозился с дверцей и наконец открыл ее, потом, дыша полной грудью, я принялся бороться с ремнем безопасности. Он казался каким-то чуждым, непонятным предметом, словно я никогда прежде им не пользовался. Формана трясло, он согнулся пополам и изнемогал от рыданий. Наконец я нащупал кнопку и выпал из машины еще до того, как ремень затянуло в коробку, — он вцепился, как паутина, и я яростно стряхнул его с себя.
Я был свободен. Машина стояла параллельно дому, освещая фарами дорогу и деревья с той стороны. Я не знал, как далеко отсюда до Клейтона или любого другого жилья, но знал, с какой стороны мы приехали. Прохладный свежий воздух ледяными иглами покалывал мою вспотевшую кожу. Я собрался с духом и побежал по подъездной дорожке, спотыкаясь на гравии, но вскоре ноги почувствовали под собой землю, и я услышал позади громкий хлопок выстрела. Я продолжал бежать, и вот снова: брызги земли, яркая вспышка на асфальте и звук выстрела за спиной.
— Стой!
Я вылетел на обочину дороги: здесь было негде прятаться и некуда убегать. С такого расстояния он вряд ли мог прицелиться по мне, но успевал выстрелить раза четыре-пять, пока я доберусь до деревьев, и это давало ему преимущество. Я остановился и поднял руки.
— Опусти руки, это не ограбление.
Я опустил и медленно повернулся к нему. Форман стоял у открытой пассажирской дверцы, целясь в меня:
— Сейчас ты вернешься и поможешь мне затащишь ее в дом.
Он уже успел взять себя в руки. Что тут творилось? Любопытство во мне перевесило страх, и я медленно побрел обратно. Я должен был выяснить, кто он такой и что все это значит. Подойдя к машине, я открыл заднюю дверцу и взглянул на Стефани. Я поднес руку к ее лицу, как к покойнику, и ощутил дыхание, слабое, но теплое. Она еще оставалась жива.
— Бери ее за ноги и вытаскивай! — резко сказал Форман.
Я пошел долгим путем — подхватил ее под мышки, усадил и только после этого вынул из машины. Форман выключил двигатель и фары и повел меня к двери. Крыльца у дома не было, только узкие деревянные ступеньки. Он открыл дверь, и я последовал за ним внутрь, где осторожно опустил Стефани на старый облезлый диван.
Форман зажег лампу и сел в продавленное кресло, спокойный и довольный.
— Что ты хочешь с ней сделать? — спросил он.
— Это вы ее сюда привезли.
Нос у нее, вероятно, был сломан, на шее виднелись коричневатые пятна подсыхающей крови.
— Не глупи. В твоем распоряжении хорошенькая девица, а вокруг никого — включи воображение. Считай это моим подарком.
Дом был обставлен скудно, похоже, Форман купил его вместе со старой мебелью и не удосужился им заняться.
— И давно вы здесь живете?
— Три месяца, — ответил он, покачав головой. — Не меняй тему.
— Я не сделаю ей ничего плохого.
— Но ведь тебе хочется, — сказал Форман, подаваясь вперед. — Тебе хочется причинять боль, не важно кому. Почему она не подходит?
— Я не сделаю ей ничего плохого, потому что об этом просите вы.
— Но ты ведь причинил вред моему другу. Убил его — убил существо, практически всесильное. Как тебе удалось?
Я погрузился в воспоминания, все еще опасаясь говорить о том, что случилось. Никогда не знаешь, какие сведения тебе пригодятся и когда.
— Вы такой же, как он?
На лице Формана появилась натянутая улыбка.
— Еще один бог?
— Я называл его демоном. Похоже, я имею о нем менее ясное представление, чем вы.
— Прежде нас называли демонами. Привидениями, призраками, оборотнями, чудовищами. Даже серийными убийцами, хотя тут виновата репутация. Такие, как мы, могут становиться кем угодно по собственному желанию. Как и она.
Он показал на Стефани, неподвижно лежавшую на диване.
— Она — одна из вас?
— Нет, конечно, — ответил он, вставая и подходя к ней. — Сама она не наделена силой, как и все вы, но с нашей помощью… она может превратиться в кого угодно по твоему выбору. Хочешь рабыню? Хочешь любовницу? Хочешь зверя, чтобы его затравить? Она станет для тебя, кем прикажешь.
Он наклонился и взял прядь ее волос — небрежно, словно покупатель, осматривающий товар.
— Многие недооценивают пытки, — продолжал он, — хотя это воистину поразительный инструмент. Не для того, чтобы узнать истину, — если тебе нужна информация, пользуйся другими методами. Я же тебя не пытаю. Но с помощью пытки ты можешь добиться того, чего не дает ни одно другое средство, — полного и абсолютного послушания. Так что давай, кем хочешь ее сделать?
Он был демоном, хотя пока я не заметил никаких демонических превращений. Что ж, можно спросить:
— И вы тоже похищаете тела?
— Сегодня похитил два. Включая твое.
— Нет, я имею в виду, как тот, кого я убил. Вы сказали, он забирал тела, чтобы становиться похожим на кого-то, кого я знаю. Вы тоже так умеете?
Он уставился на меня:
— Мир, где все боги одинаковы, был бы очень скучным местом. Конечно, ты мог бы молиться всем нам, если бы хотел похитить тело, но к кому бы ты обратился, возжелай ты чего-то другого?
— Не верю, что существует бог — покровитель похитителей тел.
— Ты не отвечаешь на мои вопросы, я ухожу от твоих.
— Я вам ничего не скажу, пока не получу что-нибудь взамен.
— Но я даю тебе именно то, что ты всегда хотел! — воскликнул он. — Собственную жертву — она без сознания и готова играть в любую игру, которая придет тебе в голову. Она не Барби, но, как и все куколки, по-своему привлекательна, и в этом городе найдется немало людей, которые вырвали бы левый глаз, чтобы оказаться на твоем месте.
Я не ответил.
— По всей видимости, у тебя другие вкусы, — сказал он, внимательно разглядывая меня. — Чего же ты желаешь? Мы можем положить ее на кухонный стол и там провести наше особое бальзамирование. Ну так как, Джон?
Мне хотелось этого — вы даже не представляете насколько. Он все равно убьет меня, подумал я, но, если я решу ему подыгрывать, отсрочит ли это приговор? Смогу ли я выиграть время, если начну пытать Стефани? Как ни посмотри, я оказался в ситуации, у которой не будет последствий: я либо умру, либо стану вечным пленником, так что в этом доме мне позволено все — за его стены ничего не просочится.
А Стефани была красива: длинные светлые волосы, белая кожа. Как Брук. Сколько снов я мог бы воплотить в жизнь…
Да, я хотел этого, но не собирался поддаваться. Кем бы ни был Форман, я сильнее его. В чем бы ни состоял его план, я помешаю его осуществлению. Если он по каким-то своим извращенным причинам хочет, чтобы я мучил девушку, я сделаю все, чтобы с ней ничего не случилось.
— Я не буду. Я не такой, как вы.
— Да, не такой. Но ты удивишься, узнав, сколько у нас общего.
— Что вы намерены со мной делать?
— Пока не решил. Ты согласен отвечать на мои вопросы?
— О демоне, которого я убил? Ни слова.
— Тогда тебе придется посидеть здесь, — ответил он, подходя к чулану.
На двери висел замок, он открыл его и жестом пригласил меня внутрь. Я не шелохнулся, и он повторил жест более настойчиво.
— Не испытывай моего терпения, Джон. Ты убил близкого мне человека, и это не располагает меня к тебе. Но ты показался мне любопытным, и я советую тебе не терять этого статуса.
Я помедлил, но, как только он поднял пистолет, прошел в чулан. Форман улыбнулся и закрыл дверь. Я услышал, как он повесил обратно тяжелый замок.
— Увидимся утром, — сказал он, постучав по двери. — А пока, раз ты не хочешь Стефани, я забираю ее себе.
Я услышал шаги, потом кряхтенье, — видимо, он поднимал тело. Снова шаги, медленные и тяжелые, они удалились в другую комнату: сначала мягко по ковру, потом звучно по чему-то жесткому, вроде линолеума, потом снова мягко. Наконец донесся громкий удар и далекий звук падения.
Я попробовал открыть дверь, но ручки внутри не оказалось, а замок не поддавался. Я ощупал края в поисках щели, или отверстия, или… не знаю. Чего-нибудь. Я заперт в доме с сумасшедшим — сумасшедшим демоном, — который уложил меня в кроватку, рассказав перед сном историю о том, как приятно мучить людей. Мне вовсе не хотелось торчать здесь, но дверь не оставляла надежды. Как минимум ночь я вынужден был провести в доме.
Я пошарил по оштукатуренным стенам чулана и обнаружил глубокие дыры — маленькие, размером с палец, будто кто-то пытался проковырять стену, и большие, неправильной формы, словно кто-то ломился в нее. Стена за гипсокартоном была усилена прочным деревом, не исключено, что специально. Я обследовал другую стену, без пробоин, нашел там то же дерево и сдался. Форман, похоже, специально оборудовал дом так, чтобы сбежать было невозможно.
Не исключено, что мне удалось бы выломать деревянные панели или даже дверь, но это произвело бы шум и разрушения, которые наверняка не понравились бы Форману. По очевидным причинам я не хотел обострять наши отношения.
Но какие у меня имелись альтернативы? Ждать, когда он вернется? И что он сделает? Но даже если мне удастся бежать, куда я пойду? Он знал, где я живу, и явно не стеснялся нарушать закон, когда было нужно. К тому же я все еще не представлял, какой демонической силой он наделен.
И в этот момент до меня донесся крик.
Его приглушало расстояние, стены, двери, но я хорошо его слышал. В первый раз она, кажется, прокричала: «Зачем вы это делаете?» — потом: «Я ни в чем не виновата!» — а после раздавались лишь неразборчивые стоны.
Какая-то часть меня хотела отвернуться, заткнуть уши, притвориться, будто ничего не происходит. Но я не сделал этого. Я прислушивался, ловил каждый звук, прокручивал сценарий у себя в голове. Исходя из наших разговоров, я предположил, что замученная женщина, труп которой я осматривал в морге, — это одна из «игрушек» Формана, а он и есть второй убийца. Поскольку я видел его работу, то представлял себе, что он вытворяет со Стефани. Высокий визг, вероятно, вызван прижиганием, глухие вскрики — ударами и уколами. Я понимал, что означает каждый звук, и мог бы заткнуть уши, чтобы не слышать, но проще было не обращать внимания. Я сделал то, что часто делал по ночам в детстве, — свернулся калачиком и отключился.
Спустя время к ее крикам присоединился второй голос — мужской. Голос Формана. Звук его потрясал: он кричал на нее и в то же время в страхе кричал вместе с ней. Два голоса доросли до мучительного крещендо, а потом вдалеке хлопнула дверь, и надрывающийся, плачущий голос понесся по коридору мимо меня к входной двери. Я услышал быстрые тяжелые шаги, спешащие покинуть дом. Загремел замок, раздался отчаянный удар по входной двери, потом треск, и дверь с грохотом распахнулась. Шаги из дома переместились наружу, и тут Форман издал крик такого первобытного ужаса, что я весь покрылся мурашками. Крик продлился несколько секунд и оборвался: я различал только шум ветра в деревьях и редкие удары двери об стену.
Потом шаги вернулись, но теперь направились не вглубь дома, а прямо к моему чулану. Я услышал стон, и содрогнулась моя дверь — это Форман припал к ней с той стороны.
— Помоги мне, Джон, — взмолился он измученным голосом.
Дверь задребезжала от того, как он стал в нее биться.
— Помоги мне. Помоги.
— Что вам… — Я не знал, что сказать. — Что случилось?
— Это слишком. Слишком много боли. Ужаса. Это невыносимо. Невыносимо.
Форман был монстром, демоном, он сам в этом признался. Что так его напугало?
— Я не могу помочь вам отсюда.
Сумею ли я использовать этот шанс для бегства?
— Выпустите меня и скажите, чего вы боитесь.
Что-то тяжелое ударило в дверь — это Форман замолотил по ней кулаком.
— Форман, вы меня слышите?
До меня донесся резкий вздох. Еще один. Словно тонущий выныривал на поверхность и хватал ртом воздух.
— Форман, выпустите меня. Я вам помогу.
— Ты уже помог, — сказал он.
Голос его выровнялся. Дверь прижалась к косяку, когда он навалился на нее, и снова отошла — он встал. Я услышал, как заскрипел под его шагами пол.
— О чем вы говорите? — крикнул я. — Форман!
— Ты — глоток свежего воздуха, Джон. Увидимся утром.
Он ушел, и дом погрузился в тишину, а потом тишина постепенно ожила звуками: приглушенный шепоток, отдаленные рыдания, резкие вскрики, которые почти сразу же смолкали. Заскрипели доски — на крыше, в стенах, в полу, а за всем этим слышался низкий ровный шум: позвякивание, скрежет, шарканье откуда-то из темноты под полом. Дом плакал, стонал, дышал, боялся и ненавидел.
Я закрыл глаза, мечтая о смерти.
