31
Джуэл целенаправленно куда-то зашагала. Ее каблуки стучали по асфальту, как палочки по барабану. Я не знала, куда она меня ведет, но шла следом.
Мы свернули на восток, прошли два квартала и, оставив позади Сен-Катрин, двинулись наискосок по свободному участку земли. Залитая лаком прическа Джуэл мерно покачивалась, светлым пятном выделяясь в темноте. Я спотыкалась о куски цемента, разбитые бутылки и смятые жестяные банки, недоумевая, как это Джуэл так легко вышагивает на шпильках.
Мы пересекли этот участок, свернули на какую-то аллею и вошли в невысокое деревянное здание без табличек и надписей. Окна изнутри выкрашены в черный цвет. Источник света — лишь нити рождественских гирлянд. Их красный свет создавал атмосферу, как на выставке ночных животных. Наверное, на то все и было тут рассчитано: на пробуждение ночных звериных инстинктов.
Я осторожно осмотрелась вокруг. Стены в зале, где мы оказались, украшали нарисованные ели, — по-видимому, декоратор, оформлявший этот бар, в самом деле любил рождественскую тему. Красные виниловые стулья, бордовые перегородки, отделяющие столики один от другого. Ящики с пивом вдоль ближней стены.
Несмотря на то что бар был почти пустым, воздух пропитывал тяжелый смрад: пахло сигаретным дымом, дешевой выпивкой, блевотиной, марихуаной.
Джуэл и бармен обменялись кивками. У бармена были кофейного цвета кожа и широкие кустистые брови. Из-под них он пристально следил за каждым нашим движением.
Джуэл медленно пошла по бару, скучающим взглядом осматривая немногочисленных посетителей. Я засеменила за ней. Какой-то старик за столиком в углу махнул рукой, приглашая ее присоединиться к нему. Она послала в его сторону воздушный поцелуй. Другой мужчина схватил ее за запястье. Свободной рукой Джуэл разжала его пальцы:
— Аттракцион закрыт, мой сладкий.
У одного из столиков она остановилась и чуть наклонилась вперед, загораживая собой единственного человека, сидевшего за этим столиком:
— Привет!
Я сделала шаг в сторону и увидела молодую женщину с засаленными каштановыми волосами, разделенными неровным пробором на две части. Она сидела, подперев щеки руками, глядя в стакан со светло-коричневой жидкостью. Лицо закрывали пряди волос.
— Жюли, — произнесла Джуэл.
Женщина не шелохнулась.
Джуэл села на стул с противоположной стороны. Я последовала ее примеру. Поверхность стола была залита какой-то гадостью, определять, чем именно, у меня не возникло ни малейшего желания. Джуэл облокотилась на край стола, но тут же отдернула руки, закурила и выпустила дым вверх.
— Жюли! — произнесла она громче и тверже.
Жюли отрывисто вздохнула и подняла голову.
— Жюли? — повторила она собственное имя.
Создавалось впечатление, будто ее неожиданно разбудили.
Мое сердце заработало вдвое быстрее обычного. Я закусила нижнюю губу.
Перед нами сидела девочка лет пятнадцати с мертвенно-бледным лицом, потрескавшимися губами, безжизненными, запавшими глазами, обрамленными темными кругами. Девочка, похожая на человека, давным-давно не видевшего солнечного света.
Она безучастно уставилась на нас, словно еще не осознала, что перед ней кто-то появился. А по прошествии нескольких секунд протянула над столом дрожащую руку. Сгиб ее локтя, освещенный тусклым красным светом, выглядел фиолетовым. Вены на внутренней части запястья пересекали серые полосы, напоминающие червей.
— Угостишь, Джуэл?
Джуэл зажгла еще одну сигарету, протянула ее Жюли. Та затянулась, закрыла глаза, задержала дым в легких и выпустила его к потолку.
— Мм, — блаженно промычала она и в очередной раз затянулась, полностью отдаваясь ритуалу заядлого курильщика.
Я ждала.
Джуэл взглянула на меня и медленно отвернулась. По ее глазам я ничего не могла понять.
— Жюли, дорогая, ты сейчас работаешь?
— Немного.
Жюли втянула в себя сигаретный дым, выпустила две сизые струйки из носа и проследила, как они превратились в светлое облачко, а потом растворились в красном свете.
Пока она курила, мы с Джуэл молчали. По-моему, наш приход не вызвал в Жюли ни тени удивления. Наверное, ее в этой жизни вообще ничто уже не удивляло.
— Я ничего не ела сегодня. — Она загасила окурок и посмотрела на нас.
Ее голос, как и взгляд, был безжизненным и безразличным.
Я взглянула на Джуэл. Та пожала плечами и закурила следующую сигарету. Я осмотрелась по сторонам. Ни меню, ни доски с перечнем блюд.
— Здесь продают гамбургеры.
— Купить тебе?
Я принялась вспоминать, сколько наличных взяла с собой.
— Их готовит Банко.
— Хорошо.
Жюли наклонилась в сторону.
— Банко, — махнула бармену, — сделай для меня гамбургер. С сыром.
Сейчас она походила на шестилетнего ребенка.
— А платить кто будет, Жюли? — крикнул тот.
— Я.
Я тоже наклонилась, чтобы он увидел меня из-за перегородки.
Банко стоял, прислонившись к раковине и сложив на груди ручищи:
— Один?
Я взглянула на Джуэл. Она покачала головой.
— Один.
Жюли придвинулась к стене и обхватила руками стакан со светло-коричневой жидкостью. Ее рот был приоткрыт. Послышался сигнал микроволновой печи, затем приглушенный шум.
Джуэл курила.
Наконец микроволновка издала четыре гудка, а спустя пару минут к нашему столику подошел Банко. Он поставил дымящийся, завернутый в целлофан гамбургер на картонной тарелке перед Жюли и вопросительно уставился на нас с Джуэл. Я заказала стакан содовой, Джуэл покачала головой.
Сдвинув вниз целлофан и оглядев внутренность булки, Жюли удовлетворенно кивнула и откусила кусочек. Когда Банко принес мою содовую, я бегло глянула на часы: три двадцать. Мне начинало казаться, что Джуэл никогда не начнет разговор.
— А где ты работаешь, детка? — спросила она у Жюли, словно прочитав мои мысли.
— То там, то тут.
— Я давненько тебя не видела.
— Я болела.
— Теперь чувствуешь себя лучше?
— Гм…
— Работаешь в Мейне?
— В общем-то… м-да.
— А в сорочку перед тем чокнутым все еще наряжаешься?
Джуэл спросила об этом как будто между прочим.
— Перед кем?
Жюли облизала гамбургер, как ребенок мороженое в стаканчике.
— Перед придурком с ножом.
— С ножом?
— Ну, перед тем парнем, который наглаживает своего дружка, когда ты лежишь перед ним в сорочке его мамочки.
Жюли перестала жевать, замерла, ничего не ответив. Ее лицо — серое и гладкое, как шпаклевка, — не выразило никаких эмоций.
Ногти Джуэл стукнули по столу.
— Ну же, милая! Ты наверняка догадалась, о ком я говорю?
Жюли сглотнула, глянула на нас и вновь сосредоточилась на гамбургере:
— А зачем он вам?
— Нам просто интересно, болтается ли до сих пор этот тип в нашем районе.
— Кто она такая?
— Темпе Бреннан. Подруга доктора Макаулей. Ты ведь знаешь ее, правильно, дорогая?
— С этим парнем что-то случилось? У него СПИД или гонорея? Почему ты спрашиваешь о нем, Джуэл?
Разговор получался бессмысленным. Если Жюли и отвечала на вопросы, то сбивчиво и уклончиво.
— Нет, детка. Я просто хочу знать, приходит ли он сюда в последнее время.
Жюли бесстрастно взглянула на меня:
— Вы с ней работаете?
— Да, работает, — ответила за меня Джуэл. — Она хочет поговорить с этим сорочечником.
— О чем?
— Задать обычные вопросы, — опять сказала вместо меня Джуэл.
— А она что, глухонемая? Почему все время молчит?
Я приоткрыла было рот, но Джуэл жестом велела мне молчать.
Жюли доела гамбургер с таким видом, будто уже и не помнила обо мне, и один за другим облизала пальцы.
— Так что с этим парнем? Кстати, он о ней тоже упоминал.
Страх мгновенно наводнил каждый участочек моего существа.
— О ком упоминал?
Жюли осмотрела меня. Ее рот опять приоткрылся. Казалось, постоянно держать его закрытым она просто не могла или не желала. Я увидела кусочки пищи, прилипшие к нижним зубам.
— Чем вам помешал этот парень?
— Помешал?
— Это мой единственный постоянный клиент.
— Никто ей не помешал, — опять вмешалась Джуэл. — Она просто хочет задать ему несколько вопросов.
Жюли отхлебнула из стакана.
— Что ты имела в виду, когда сказала «он о ней тоже упоминал»? — вновь попыталась выведать я. — О ком этот человек разговаривал с тобой, Жюли?
На ее лице отразилось недоумение, как будто собственные слова давно выветрились у нее из головы.
— Так о ком же, Жюли? — устало спросила Джуэл.
— О той старухе, которая постоянно тут пасется, с кольцом в носу и странной прической. — Жюли заправила за ухо прядь жидких волос. — Вообще-то, она хорошая. Пару раз покупала мне пончики. Вы ведь ее подруга?
Я не обратила внимания на жест Джуэл, означающий, что мне следует помолчать:
— Что он говорил о ней?
— По-моему, что она его раздражает, или что-то в этом духе. Точно не помню. Я никогда не слушаю, что все они болтают. Трахаю их как будто с завязанными глазами и заткнутыми ушами. Так для здоровья полезнее.
— Но ведь этот парень — твой постоянный клиент?
— Вроде того.
— Его ты, наверное, иногда слушаешь?
Джуэл махнула рукой, будто говоря: «Ладно, толкуй с ней сама».
— Почему она задает мне все эти вопросы, Джуэл? — Голос Жюли опять прозвучал по-детски. — Что ей нужно?
— Темпе просто хочет встретиться с этим парнем, вот и все.
— Не знаю, что я буду делать, если его не станет! У него, конечно, не все дома, но он регулярно мне платит, а это главное.
— Понимаю, дорогая.
Жюли поболтала жидкость в стакане и с шумом поставила его на стол. На меня она не смотрела.
— И я буду продолжать его обслуживать, кто бы что ни говорил! Да, он долбанутый, ну и что с того? Мне даже трахать его не приходится. И потом, что я стану делать по четвергам? Запишусь на какие-нибудь курсы? Начну ходить в оперу? Если я перестану с ним работать, кто-нибудь из девочек тут же займет мое место!
Впервые с момента, как мы пришли сюда, она проявила эмоции — по-юношески напускную храбрость, упрямство. Мое сердце замерло от жалости к этой девочке. Но страх за Гэбби взял верх.
— В последние дни ты видела Гэбби? — спросила я как можно более спокойно.
— Что?
— Доктора Макаулей?
Между ее бровями образовались складки, и я вспомнила об овчарке Марго, краткосрочная память которой, кстати говоря, гораздо более развита, чем память этой молоденькой проститутки.
— Старуху с кольцом в носу, — пояснила Джуэл, делая акцент на указателе возраста.
— О! — Жюли на мгновение закрыла рот, но тут же вновь его приоткрыла. — Нет, не видела. Я болела.
«Только не поддавайся панике, Бреннан», — строго сказала я себе.
— Теперь тебе лучше? — спросила я.
Жюли повела плечом.
— Идешь на поправку?
Она кивнула.
— Есть еще хочешь?
— Нет.
— Ты живешь где-то поблизости?
Мне до безумия не хотелось ее использовать, но я была вынуждена.
— Ты ведь знаешь где, Джуэл. За Сен-Доминик.
На меня Жюли не смотрела.
Я получила, что хотела. Вернее, очень скоро могла получить.
Из-за съеденного гамбургера или из-за смрада некоторое время спустя Жюли опять погрузилась в состояние полного безразличия ко всему окружающему: прижалась к стене, уставившись в пространство перед собой. Просидев в неподвижности несколько минут, она закрыла глаза и тяжело вздохнула. Костлявая грудь под хлопчатобумажной блузкой поднялась и опустилась. Было видно, что Жюли измождена.
Внезапно рождественские огни погасли. Помещение озарило ярко-белое сияние ламп дневного света, и Банко объявил, что бар закрывается. Несколько засидевшихся посетителей повставали с мест и, недовольно ворча, двинулись к выходу. Джуэл тоже поднялась, засунула пачку «Плеерз» в бюстье и жестом велела вставать и нам. Я посмотрела на часы: четыре утра. Мой взгляд упал на Жюли, и я почувствовала приступ вины.
Озаренная ярким светом, она походила на мертвеца, на человека, которому смерть уже дышит в затылок. Мне захотелось крепко обнять ее, отвести к себе домой, хорошенько накормить, заказать для нее одежду из каталога «Лендз энд». Но я знала, что этого никогда не случится, что для Жюли закрыта дорога в нормальную жизнь, что рано или поздно она окажется в самом низу.
Я оплатила счет, и мы вышли из бара. Утренний воздух встретил нас влагой, прохладой, запахом реки и пивных дрожжей.
— Спокойной ночи, дамы, — сказала Джуэл. — Не вздумайте отправиться на танцульки! — Она погрозила нам пальцем и быстро зашагала прочь по аллее.
Домашний уют и теплая постель притягивали меня к себе как магнитом, но я должна была заполучить очередную порцию информации.
Я повернула голову в ту сторону, куда направилась Жюли, наивно думая, что проследить за ней не составит особого труда. Я ошиблась: девочка уже сворачивала за угол, исчезая из виду. Пришлось догонять ее.
До старого, покосившегося трехподъездного дома за Сен-Доминик Жюли шла дворами. Открыв ключом зеленую облупившуюся дверь, вошла внутрь. Рваная занавеска на дверном стекле заколыхалась и успокоилась. Я взглянула на номер.
«На сегодня все, Бреннан», — сказала я себе.
Через двадцать минут я уже была дома.
Лежа в кровати вместе с Верди, я продумала, что мне предпринять и как я должна себя вести. Не звонить Райану. Не пугать Жюли. Проверить, Сен-Жак ли кретин с сорочкой и ножом. Узнать, где он живет. Или в какой дыре сейчас прячется. Раздобыть как можно больше достоверной информации. А потом выдать эту информацию «сверхумной» группе детективов. Вот, мальчики. Преступник живет здесь. Поймайте его.
Строить планы всегда просто.
