Она позвонила инспектору Монро трижды — нет ответа. Набрала номер доктора Траппер, и телефон больше не гудел — включилась запись, которая проинформировала Реджи о том, что в настоящее время абонент недоступен. Может, батарейка села — наверняка уже при смерти, если не мертва. Тонкая ниточка, что связывала Реджи с доктором Траппер, оборвалась. Связь доктора Траппер с миром. И связь Реджи.

Если б удалось заполучить мобильник доктора Траппер, эта так называемая тетя была бы там в списке контактов. Позвонить тете, попросить позвать доктора Траппер. И тогда доктор Траппер подойдет к телефону, а Реджи эдак непринужденно скажет: «Ой, здравствуйте, я просто хотела спросить, когда вы вернетесь. У нас тут все хорошо. Сейди передает привет». А доктор Траппер ответит: Спасибо тебе огромное, что позвонила, Реджи. Мы оба по тебе соскучились. И жизнь снова наладится.

Зайти в дом, отыскать телефон, и все. А если вернется мистер Траппер, всегда можно сказать, что она забыла что-нибудь — книгу, расческу, ключ. Это ведь, технически говоря, не взлом, нельзя же взломать дверь, если у тебя ключ есть? Надо выяснить, все ли в порядке с доктором Траппер.

Она вышла из автобуса на Блэкфорд-авеню, купила в «Авеню» чипсов и пошла пешком к дому Трапперов. Чипсы были с сыром и луком, и, едва попробовав, она сунула их в сумку: слишком напоминали о той ночи, когда поезд сошел с рельсов, а она дышала в безвоздушные легкие Джексона Броуди и приманивала его обратно к жизни.

«Рейнджровера» нет — значит, нет и мистера Траппера, потому что эти двое никогда не разлучаются. Реджи еще понаблюдала из кустов, не шевелится ли что в доме. Может, стоило Билли прихватить — в кои-то веки пригодились бы его таланты прирожденного воришки. Билли тоже не подходит к телефону. Что толку в телефонах, если к ним вечно никто не подходит?

Увидев дом, Сейди ностальгически заскулила, и Реджи погладила ее по ушам, утешила:

— Я понимаю, старушка, я все понимаю, — как сказала бы доктор Траппер.

Нащупывая в кармане ключ, Реджи наткнулась на угнездившийся там испачканный кусок одеяла. Зеленый сигнальный флажок, знак, который нужно расшифровать, улика, след из хлебных крошек. Как это грустно, что детка остался без талисмана. Как это грустно, что Реджи осталась без детки.

— Так, — прошептала она Сейди, и собака посмотрела на нее вопросительно. — Ну, вперед.

Вставить ключ, открыть замок, так-так, продвигаемся. В прихожей она помедлила, послушала, все ли тихо, а Сейди помчалась по лестнице в поисках доктора Траппер, хотя совершенно очевидно, что ни доктора Траппер, ни детки здесь нет. Ни малейшего дыхания, и тишина как в могиле. Мертвый воздух. Даже часы остановились — никто не позаботился завести. Отсутствие доктора Траппер в ее собственном доме сдавливало Реджи сердце.

В кухне вообще все вверх дном, хотя непохоже, чтобы мистер Траппер стряпал. Огрызки пиццы, куча грязных стаканов, которые он не побеспокоился сунуть в посудомойку. Холодильник набит той же едой, что была в среду. Бананы в ящике для фруктов почернели, яблоки уже сморщивались. В углу под потолком большая паутина. Словно без доктора Траппер время ускорилось. Сколько времени пройдет, пока дом не вернется в некое первобытное состояние? Пока вовсе не исчезнет, не уступит место полю и лесу.

Реджи обыскала всю кухню — ящик в столе, все шкафы, холодильник, духовку, — телефона нигде не было. Она раздумывала, где бы еще поискать, и тут услышала, как подъехал «рейнджровер» — рев оборвался резко и драматично, как всегда. А за «рейнджровером» — другая машина, тоже зверская.

Хлопнули дверцы, по гравию за стеной угрожающе заскрипели тяжелые шаги — не через парадную дверь идут, а через кухню. Реджи ринулась по задней лестнице, точно поваренок, застигнутый за кражей печенья из банки, и вбежала в спальню доктора Траппер, где обнаружила свою сообщницу на постели — Сейди спала. Проснулась, когда вошла Реджи, и от радости легонько гавкнула. Реджи прыгнула на нее и зажала ей морду рукой. С такими потрясениями можно от разрыва сердца умереть.

Внизу голоса — они в прихожей. Мистер Траппер и, кажется, еще двое, разговор на повышенных тонах. Слов Реджи не разбирала, но голоса приближались, уже не в прихожей — идут по лестнице. В подобных обстоятельствах умрешь от разрыва сердца как пить дать. Реджи схватила Сейди за ошейник и дернула.

— Пошли, — в отчаянии прошептала она, — надо прятаться.

В спальне, понятно, спрятаться можно только в гардеробе за решетчатой дверью — последнее прибежище невинной жертвы маньяка в фильме ужасов. Реджи нырнула на половину доктора Траппер и потянула упирающуюся собаку за собой.

Дышать нечем, ужас кромешный, как будто в Нарнию отправилась, только другого мира впереди нет, повсюду одежда доктора Траппер, и вся она лезет Реджи в лицо, и вся пахнет духами. Сердце колотилось уже не в груди — в грудь оно не помещалось и занимало всю спальню. Бум, бум, бум.

Эти люди разговаривали на площадке перед открытой дверью в спальню. Сквозь щели в двери Реджи видела спину одного. Крупный, крупнее мистера Траппера, и в кожаной куртке — она разглядела толстый ствол его бычьей шеи и лысую голову. На запястье большие и блестящие золотые часы, и мужик нарочито постукивал по ним и говорил мистеру Трапперу:

— Время истекает, Нил. — Тоже, судя по акценту, из Глазго.

Наверняка им оттуда слышно, как бьется сердце у Реджи, как сумасшедший грохот скачет по гардеробной: бум, бум, бум. Вот-вот кто-нибудь рывком распахнет дверь и увидит, кто это тут расшумелся. Реджи пошевелила пальцами и в утешение себе положила руку на мохнатое темя Сейди.

— Да блядь, я и так из кожи вон лезу, — сказал мистер Траппер, и человек с часами ответил:

— Ты знаешь цену, Траппер. Ты и твои. Сам покумекай. Милая женушка, славный малыш. Хочешь снова их увидеть? Потому что все зависит от тебя. Что сказать Андерсону?

Сейди тихонько зарычала — омерзительный человеческий тестостерон в таких дозах ее раздражал. Реджи пригнулась ниже и обняла собаку, пытаясь утихомирить.

— Так! — крикнул мистер Траппер — и вот он уже в спальне и приближается к гардеробу.

Сердце у Реджи как будто сейчас взорвется — на полу найдут лопнувший шарик. Мистер Траппер распахнул дверь со своей стороны, рванул так, что гардероб аж затрясся. Мистер Траппер раскидывал вещи, что-то искал, и, видимо, успешно, — выбежал из спальни и вниз, и эти люди ушли за ним. Реджи уткнулась лицом в большое тело Сейди и послушала, как бьется собачье сердце, ровно и сильно, в отличие от трепетного сердчишка Реджи. Хлопнула задняя дверца, сначала одна, потом вторая машина завелись и уехали. Реджи кинулась к окну и успела заметить, как «рейнджровер» мистера Траппера выезжает вслед за чудовищным черным «ниссаном». Она твердила номер, пока не добралась до блокнота и ручки в сумке и не записала.

Воздух в доме был словно отравлен разговором этих людей. С одной стороны, дела плохи — человек с золотыми часами, кажется, похитил доктора Траппер и детку, — но, с другой, хорошей стороны, оба живы. Пока.

Выбираясь из гардероба, Реджи споткнулась и чуть не грохнулась — внутри на полу лежала дорогая сумка доктора Траппер, «Малберри» («„Бейсуотер“, Реджи, — красота, правда?»). Реджи подхватила сумку и сказала Сейди:

— Пошли, нам пора.

Реджи поехала на автобусах с пересадками. В доме доктора Траппер она получила прививку от страха — теперь она вернется в Горги. Телефон вот-вот разрядится — хоть зарядку найти, если больше ничего спасти не удастся.

Она сидела в автобусе на втором этаже, держала на коленях черный «Бейсуотер» и исследовала содержимое. Технически, само собой, воровство, но, кажется, нормальные правила больше не работают. Милая женушка, славный малыш. Хочешь снова их увидеть? Едва в голове всплывали эти слова, внутри все пустело. Их похитили — вот что с ними произошло. Их держат в заложниках, глезги с золотыми часами требуют выкупа. Почему? Где? (И при чем тут тетя?)

Нутро сумки в полном порядке — щетка для волос, упаковка мятных пастилок, пакетик носовых платков, пачка детских салфеток, книжка-игрушка «Это не мой мишка», фонарик, батончик гранолы, ингалятор «вентолин», упаковка противозачаточных таблеток, компакт-пудра «Шанель», очки для вождения, кошелек и ежедневник «Файлофакс», грозящий лопнуть.

Ну теперь-то инспектор Монро ей поверит? Как это доктор Траппер уехала без очков для вождения, кошелька и ингалятора (запасной стоит на туалетном столике)? Не бывает настолько больных тетушек, чтоб ты вообще все на свете забыл. Не хватало только мобильника, но это теперь не важно, потому что в ежедневнике нашелся адрес Агнес Баркер в Хозе. Таинственная Агнес Баркер, наконец-то ты нашлась.

Реджи вышла из автобуса, свернула за угол, и там ее ждали знакомые визитные карточки катастрофы — три пожарные машины, две полицейские, «скорая», какой-то спасательский фургон, стайка зевак, и все сгрудились у Реджи под окном. У нее упало сердце — все это неизбежно по ее душу.

Стекла в квартире побиты, а там, где пламя выстреливало из гостиной, по стенам расползлись черные пятна копоти. Вонь по-прежнему ужасная. В подъезд боа-констриктором просочился толстый шланг. Спасатели невозмутимо подпирали капот «скорой» и никаких закопченных соседей не реанимировали, так что, будем надеяться, на совести Реджи не окажутся смерти всех жильцов ее дома. Не жизнь, а троянское поле боя — все усеяно мертвецами.

— Что случилось? — спросила она мальчишку, благоговейно взиравшего на последствия катастрофы.

— Пожар.

— А то я не догадалась. Но что случилось?

К ним подвинулся другой мальчишка и в восторге сообщил:

— Кто-то залил бензин в почтовый ящик.

— В какую квартиру? — (Пожалуйста, не говори «в восьмую».)

— В восьмую.

Книги, наваленные грудой на полу в гостиной, точно в ожидании костра. Все школьные тетрадки, Даниэла Стил, мамулины чайнички. Вергилий, Тацит, дражайшие Плинии (Старший и Младший), «Классика „Пингвина“», которую Реджи спасала из благотворительных лавок. Фотографии.

— О, — сказала Реджи. Тихий звук. Тихий круглый звук. Невесомый, как воробышек. Как дыхание. — Кто-нибудь пострадал?

— Не-а, — сказал первый мальчик не без разочарования.

— Реджи! — Из толпы возник мистер Хуссейн. — Ты цела?

Грязной снежинкой с неба медленно спланировал обугленный кусок бумаги. Мистер Хуссейн поднял и прочел вслух:

— Он, к стволу прикасаясь рукою, чувствует: все еще грудь под свежей корою трепещет.

— Кажется, Овидий, — сказала Реджи.

— Я боялся, что ты была внутри, — сказал мистер Хуссейн. — Пойдем в лавку, я тебе чаю сделаю.

— Нет-нет, со мной все хорошо, правда. Спасибо, мистер Хуссейн.

— Уверена?

— Чесслово.

Пожарный — очевидно, самый главный — вышел из дома и сказал полицейскому:

— Ну, там все чисто.

Остальные пожарные принялись тянуть из подъезда и сворачивать толстые шланги. Реджи увидела красивого полицейского-азиата — тот дернулся, увидев ее, словно узнал, но никак не сообразит, где видел раньше. Она отвернулась, пока он не вспомнил.

Она подняла воротник, съежилась и поспешно зашагала прочь, а Сейди бежала по пятам. Реджи не знала, куда идет, — просто шла прочь от квартиры, прочь из Горги. И не сразу заметила, что за ней едет белый фургон — ползет вдоль обочины, очень зловеще. Она ускорила шаг, и фургон поднажал. Она побежала, Сейди в восторге заскакала следом, будто они тут в игрушки играют. Фургон поехал быстрее и перерезал Реджи путь на первом же перекрестке. Из фургона выбрались Блондин и Рыжий. Оба косолапили вперевалку, точно гориллы.

Они угрожающе нависли — она чуяла дыхание Рыжего, мясное, как у собаки. Вблизи кожа у Блондина оказалась еще хуже — вся изрыта и истыкана, словно пустынная луна.

— Ты Билли? Сестра Реджи Дича? — осведомился Блондин.

— Чья сестра? — переспросила Реджи, невинно хмурясь. Как будто не знает, как будто не она — бедняжка Реджи Дич, сестрица Ловкого Плута. (Как будто не она — все никому не нужные бедняжки, каждая Флоренс, и каждая Эстер, и каждая Сесилия Джуп.)

— Этой скотины Реджи Дича, — нетерпеливо повторил Рыжий.

От его тона Сейди зарычала — и тут, видимо, эти двое наконец ее заметили. Что-то медленно думают, собака же огромная. Явно опоздали встать в очередь, когда людям раздавали мозги.

Рыжий попятился.

— Она обучена нападать, — с надеждой сказала Реджи; Сейди снова зарычала.

Попятился Блондин.

— Передашь кое-что брату, — сказал Рыжий. — Скажешь говнецу, если не доставит товар, если не вернет чужое… — И он ребром ладони рубанул себе по горлу; любят эти двое в войнушку играть.

Сейди залаяла так, что перепугалась даже Реджи, и Блондин с Рыжим скрылись в фургоне. Рыжий опустил окно с пассажирской стороны, сказал:

— Передашь ему, — и чем-то швырнул. Другим «Лёбом», красным на сей раз. — «Энеида», том первый.

Книжка взлетела, трепеща страницами, ударила Реджи в скулу, а потом упала, распластавшись обложкой по тротуару.

Реджи подобрала книжку. В центре опять аккуратная дырка. Реджи ощупала бумажный гробик. Кто-то прячет секреты в «Классике Лёба» мисс Макдональд? Во всех томах? Или только в тех, которые нужны Реджи для экзаменов? Вырезанная дыра — работа человека, у которого руки растут откуда надо. Человека, из которого вышел бы прекрасный плотник, только вот человек стал уличным дилером, ошивается на углах, бледный и нервный. Он теперь взобрался повыше, но Билли — он не знает, что такое верность. Он возьмет из руки, что его кормит, и рассует взятое по тайным шкатулкам.

Вообще-то, Реджи не хотела плакать, но она так устала, и она маленькая, и лицо болит, где ударило книжкой, и мир битком набит людьми, которые говорят другим людям, что тем смерть. Милая женушка, славный малыш.

Куда идти, если некого просить о помощи и больше некуда бежать?