– Значит, это вы вернули Шиффера в строй?

Голос звучал громко, ясно, почти весело, попадая в тон яркой синеве неба.

Поль отряхнул пепел с куртки, шмыгнул носом – к нему вернулись остатки самообладания.

– Да, мне были нужны его советы.

– Какие именно?

– Я работаю над серией убийств в турецком квартале Парижа.

– Вы получили одобрение начальства?

– Ответ вам известен.

Человек в очках кивнул. Он не только был высок – от него так и веяло превосходством. Гордо посаженная голова, задранный вверх подбородок, высокий лоб, обрамленный седыми кудрями. Важный чиновник в расцвете лет, похожий на ищейку.

Поль выдохнул вопрос:

– Вы из Генеральной инспекции?

– Нет, я Оливье Амьен. Международный наблюдательный комитет по борьбе с оборотом наркотиков.

На прежней работе Поль часто слышал это имя. Амьен считался главным человеком во Франции в области борьбы с наркотиками, он одновременно возглавлял Бригаду по наркотикам и международные службы по борьбе с распространением наркотических средств.

Они углубились в аллею, похожую на мощенную булыжником улочку XIX века, и пошли в другую от колумбария сторону. Поль заметил могильщиков – они курили, привалившись спинами к стене склепа, и обсуждали невероятную утреннюю находку.

Слова Амьена были полны недомолвок:

– Насколько я понимаю, вы сами работали в Центральном бюро по борьбе с наркотиками...

– Несколько лет.

– Чем занимались?

– Так, по мелочи... В основном Североафриканскими сетями – индийской коноплей.

– Вы никогда не касались дел в Золотом Полумесяце?

Поль вытер нос тыльной стороной ладони.

– Знаете, мы оба сэкономим время, если вы перестанете ходить вокруг да около.

Амьен удостоил солнце улыбки.

– Надеюсь, небольшой экскурс в современную историю вас не пугает...

Поль подумал обо всех тех именах и датах, которые ему пришлось переварить с рассвета этого дня.

– Давайте. Считайте меня отстающим учеником.

Чиновник поправил очки на носу и начал свой рассказ:

– Полагаю, слово "талибы" вам кое-что говорит. После одиннадцатого сентября от этих фундаменталистов просто некуда деваться. Журналисты без конца обмусоливают их жизни и "подвиги"... Целлулоидные будды! Их дружба с Бен Ладеном. Презрительное отношение к женщинам, к культуре, к любой форме терпимости. Но существует одно обстоятельство, о котором мало что известно, единственный положительный момент их правления: эти варвары весьма эффективно боролись с производством опиума. За последний год своего правления они практически уничтожили все посевы мака в Афганистане. В двухтысячном году там было произведено три тысячи триста тонн опиума-сырца, а в две тысячи первом – всего сто восемьдесят пять тонн! Талибы считали наркоторговлю кознями дьявола.

Конечно, как только мулла Омар потерял власть, посевов мака стало еще больше, чем до прихода талибов в страну. В эту самую минуту крестьяне в Нингархаре смотрят, как расцветают растения, высаженные в ноябре. Очень скоро – в конце апреля – начнется сбор урожая.

Полю было непросто сосредоточиться на рассказе Амьена – недавняя истерика выбила его из колеи, он готов был в любую секунду расхохотаться или зарыдать.

– ...Тем не менее, – продолжал Амьен, – до теракта одиннадцатого сентября никто и подумать не мог, что режиму Талибан придет конец. А наркоперевозчики уже проявляли интерес к другим маршрутам. Турецкие "буйюк-баба" – "крестные отцы", экспортирующие героин в Европу, – обратили свои взгляды на таких производителей, как Узбекистан и Таджикистан. Не знаю, в курсе ли вы, но у этих стран общие языковые корни.

Поль снова вздохнул.

– Начинаю узнавать.

Амьен кивнул.

– Раньше турки покупали опиум в Афганистане и Пакистане. Они очищали морфий-сырец в Иране, а потом в лабораториях Анатолии производили героин. Сначала они осуществляли очистку сырья на Кавказе, позже – на крайнем западе Анатолии. Насколько нам известно, еще год назад сеть не была до конца обустроена.

В конце зимы двухтысячного – две тысячи первого года до нас дошли слухи о планах заключения союза. Трехстороннего союза между узбекской мафией, контролирующей посевы на огромных территориях, русскими кланами, наследниками Красной Армии, которые уже много десятилетий "держат" дороги на Кавказе и всю переработку в этой зоне, и турецкими семьями, которым собирались поручить собственно производство героина. У нас не было ни одного имени, ни одной точной детали, но сведения из надежных источников подтверждали, что встреча на высшем уровне для подписания пакта действительно готовится.

Они добрались до самой темной части кладбища. Ряды склепов, низкие двери, покатые крыши: это походило на шахтерский поселок под угольным небом. Прищелкнув языком, Амьен продолжил:

– ...Три криминальные группы решили отметить создание нового сообщества пилотной доставкой товара. Небольшое количество наркотика, отправленное, так сказать, "на пробу", которому они придавали символическое значение. Дверь, распахнутая в будущее... Каждый из партнеров решил продемонстрировать свое особое умение. Узбеки поставили большое количество сырца. Русские задействовали лучших химиков для переработки морфия, а турки произвели практически на сто процентов чистый героин. Номер четыре. Нектар.

Мы предполагаем, что они также взяли на себя и доставку готового продукта, транспортировку по Европе, чтобы доказать свою надежность. Турки столкнулись с сильной конкуренцией со стороны албанских и косовских кланов, установивших контроль над Балканами.

Поль все еще не мог понять, какое отношение имеет к нему рассказ Амьена.

– ... Все это происходило в конце зимы две тысячи первого года. Мы ждали, что пресловутая поставка весной окажется у наших границ. Это была уникальная возможность уничтожить новую сеть в зародыше.

Поль смотрел на надгробия. Они перешли на другую часть кладбища – здесь было светло и красиво, ему чудилось, что он слышит музыку камня.

– ...Начиная с марта, таможни Германии, Франции и Голландии работали в усиленном режиме. Порты, аэропорты и дороги находились под постоянным наблюдением. В каждой из стран мы допрашивали членов турецких сообществ. Трясли осведомителей, ставили телефоны дилеров на прослушку... Но к концу мая у нас все еще ничего не было. Ни следа, ни информации. Мы во Франции начали беспокоиться. Решили копнуть поглубже в турецкой диаспоре, прибегнув к помощи специалиста. Человека, знающего анатолийские сети как свои пять пальцев, способного помочь нам "изнутри".

Последние слова Амьена вернули Поля к реальности: он внезапно уловил связь между двумя расследованиями.

– Жан-Луи Шиффер, – произнес он, не задумываясь.

– Точно. Цифер или Шухер – как вам больше нравится.

– Но он был в отставке.

– Мы попросили его вернуться...

Все становилось на свои места. Апрель 2001 года. Апелляционный суд Парижа отказывается от преследования Шиффера за убийство Газиля Гемета. Поль подвел итог:

– Жан-Луи Шиффер выторговал хорошую цену за свое сотрудничество. Он потребовал, чтобы дело Гемета похоронили.

– Вижу, вы хорошо изучили досье.

– Я сам – часть этого досье. И научился складывать два и два. Жизнь мелкого дилера выеденного яйца не стоила по сравнению с великими замыслами шефа бюро.

– Вы забываете главное: мы должны были пресечь возникновение крупной сети, не позволить...

– Хватит. Я наизусть знаю все ваши аргументы.

Амьен поднял вверх длинные руки в знак того, что отказывается спорить.

– В любом случае наша проблема заключалась в другом.

– Да? И в чем же?

– Шиффер переметнулся. Узнав, какой клан участвует в альянсе, а также время и место поставки, он не предупредил нас. Более того – мы думаем, что он предложил свои услуги картелю, пообещав, что встретит груз в Париже и распределит наркотик среди надежных дилеров. Кто лучше его знал французских торговцев?

Амьен цинично хохотнул.

– Интуиция подвела нас. Нанимали Шухера, а получили Цифера... Мы сами дали этому человеку шанс, которого он всегда ждал. Для Шиффера это дело стало апофеозом карьеры.

Поль молчал, пытаясь сложить в уме собственную мозаику, но пробелов оставалось слишком много. Через минуту он спросил:

– Если Шиффер так блистательно завершил свою карьеру, с какой стати он гнил в Лонжере?

– Потому что все пошло не так, как он планировал.

– То есть?

– Курьер, посланный турками, не появился. В конечном итоге он всех "сделал", сбежав с грузом. Шиффер наверняка испугался, что подозрение падет на него, предпочел затаиться и переждать, пока все не успокоится. Даже такой человек, как он, опасался турок. Думаю, вы знаете, как они поступают с предателями...

Еще одно воспоминание: Шиффер, живущий под чужим именем в Лонжере, его осторожная повадка в доме престарелых... Да, он действительно боялся мести турецких мафиози. Детали складывались в единое целое, но Поль все еще не был до конца уверен. Все казалось ему слишком хрупким и ненадежным.

– Это не более чем гипотезы, – возразил он Амьену. – У вас нет никаких доказательств. И почему вы так уверены, что наркотик не попал в Европу?

– Две детали ясно дали нам это понять. Во-первых, такой героин наделал бы шуму на рынке. Мы бы заметили – по количеству передозировок в том числе. Но ничего не происходило.

– А во-вторых?

– Мы нашли груз.

– Когда?

– Сегодня. – Амьен бросил взгляд через плечо. – В колумбарии.

– Здесь?

– Пройди вы чуть дальше в склеп, сами увидели бы: героин смешался с прахом умерших. Скорее всего, он был спрятан в одном из ящиков, расколовшихся при стрельбе. Теперь он непригоден к употреблению. – Амьен снова улыбнулся. – Должен признать – символ впечатляющий: белая смерть вернулась к серой смерти... Именно за этим героином Шиффер явился сегодня ночью. Расследование привело его на кладбище.

– Какое расследование?

– Ваше.

Поль пробормотал:

– Не понимаю.

– А между тем все очень просто. Уже много месяцев мы думаем, что турецкий курьер – женщина. В Турции женщины работают врачами, инженерами, министрами. Так почему бы не наркокурьерами?

На этот раз все сошлось. Зема Гокальп, Анна Геймз. Женщина с двумя лицами. Турецкая мафия послала своих Волков по следу предательницы. Дичь, за которой они охотятся, перевозила наркотики.

Поля внезапно осенило: этой ночью Шиффер застал Зему в тот момент, когда она забирала товар.

Между ними произошла схватка.

Кровавая бойня.

И Дичь все еще на свободе...

Оливье Амьен больше не смеялся.

– Ваше расследование интересует нас, Нерто. Мы установили связь между тремя жертвами из вашего дела и женщиной, которую мы ищем. Главы турецкого картеля послали убийц по следу, но те упустили ее в Париже. Где она, Нерто? Есть у вас хоть малейшая зацепка, чтобы ее отыскать?

Поль ничего не ответил. Перед его мысленным взором проходили картины: Серые Волки, пытающие женщин; Шиффер, вычисливший благодаря своему знаменитому нюху, что он гонится за той самой женщиной, что обошла его на повороте, сбежав с грузом...

Внезапно он принял решение. Безо всяких предисловий он рассказал Оливье Амьену все с самого начала. Похищение Зейнеп Тютенгиль в ноябре 2001 года. Зема Гокальп найдена в турецких банях. Вмешательство Филиппа Шарлье и его операция по зачистке. Программа промывки мозгов. Создание личности Анны Геймз. Ее бегство в поисках своей подлинной личности, постепенное возвращение памяти... осознание того факта, что она была наркокурьером, и приход на кладбище, за грузом.

Амьена рассказ Поля потряс. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он сумел собраться с мыслями и задал вопрос:

– Поэтому Шарлье здесь?

– Да, и Бованье тоже. Они по уши замазаны в этой истории. Явились убедиться, что Шиффер действительно мертв. Но Анна Геймз все еще жива. И Шарлье должен найти ее прежде, чем она заговорит. Отыскав, он немедленно ее устранит. Вы гонитесь за одним и тем же кроликом.

Амьен замер на месте. Его лицо напоминало каменную маску Командора.

– Шарлье – моя проблема. Чем вы располагаете для розыска женщины?

Поль смотрел на окружавшие их могилы. Старая фотография в овальной рамке. Богоматерь в голубом плаще. Печальный бронзовый Христос на распятии... Какая-то деталь задевала его, но он никак не мог понять, какая именно.

Амьен грубо схватил его за руку.

– Какая зацепка у вас есть? Убийство Шиффера прикончит вас как полицейского. Если только... девушку не найдут и дело не предадут огласке. С вами в роли главного героя. Повторяю свой вопрос: что у вас есть?

– Я хочу сам продолжить расследование, – объявил Поль.

– Отдайте мне информацию. Там посмотрим.

– Мне нужно ваше слово.

Амьен поморщился.

– Да говорите же, черт бы вас побрал!

Поль в последний раз обвел взглядом памятники: выцветшее лицо Пречистой Девы, вытянутое лицо Христа, камея-сепия... И внезапно он понял: лица. Вот единственный путь, который приведет его к Ней.

– Она изменила внешность, – прошептал он. – Пластическая операция. У меня есть список имен десяти парижских хирургов, способных провести подобную операцию. Троих я уже посетил. Дайте мне один день на встречу с остальными.

Амьен не скрывал разочарования.

– И это... все?

Поль вспомнил о предприятии по переработке фруктов и о смутных подозрениях в отношении Азера Акарсы. Если негодяй замешан в убийствах, он разберется с ним сам.

– Да, – солгал он, – все. И поверьте, это не так уж мало. Шиффер был уверен, что хирург может привести нас к ней. Позвольте мне доказать, что он был прав.

Амьен сжал зубы: в это мгновение он больше всего напоминал укротителя. Наконец, кивнув на ворота за спиной Поля, он произнес:

– Станция метро "Александр Дюма" в сотне метров позади вас. Исчезайте. Даю вам время до полудня.

Поль понял, что сыщик намеренно привел его в эту часть кладбища. Он с самого начала хотел сторговаться. Амьен сунул ему в карман визитку:

– Номер моего сотового. Найдите ее, Нерто. Для вас это единственная возможность выпутаться. В противном случае через несколько часов вы сами станете дичью.