56
Снова тишина.
И едкий запах пепла.
Опрокинутые урны с искусной резьбой на крышках.
Ярко раскрашенные искусственные цветы.
Тело свалилось на землю в нескольких сантиметрах от Матильды, забрызгав ее кровью, мозгами и осколками костей. Одна рука касалась ее ноги, но у нее не было сил отодвинуться. Сердце билось так редко, что каждый интервал между двумя толчками казался ей последним.
– Нужно уходить. Скоро появятся охранники.
Матильда подняла глаза.
То, что она увидела, резануло ее по сердцу.
Лицо Анны превратилось в камень. Прах усопших покрывал ее лицо, похожее на растрескавшуюся маску с налитыми кровью глазами.
Матильда вспомнила глаз, скатившийся в желоб, и с трудом сдержала рвоту.
Анна держала в руке спортивную сумку – ту, что прятала в тайнике.
Достав пачки долларов и евро, торопливо пересчитала деньги и сложила их назад.
– Этот человек был моим парижским связным, – объяснила она. – Он должен был распределять наркотик по Европе, отвечал за дилерские сети.
Матильда посмотрела на труп. Заметила черный оскал рта и неподвижный, устремленный в потолок глаз. Нужно узнать, как его звали, – в качестве эпитафии.
– Ты знаешь его имя?
– Жан-Луи Шиффер. Бывший легавый.
– Полицейский – твой связник?
Анна не ответила. Она выхватила из сумки паспорт и быстро перелистала его. Матильда не могла отвести взгляд от трупа.
– Вы были... партнерами?
– Он никогда меня не видел, а я знала его в лицо. У нас был опознавательный знак: брошь в виде цветка мака. И пароль: четыре луны.
– Что это означает?
– Забудь. Стоя одним коленом на земле, Анна продолжала поиски. Нашла несколько запасных обойм к автоматическому пистолету. Матильда наблюдала за ней, не веря своим глазам. Лицо Анны напоминало маску из засохшей грязи – ритуальное изображение, вылепленное из глины. В Анне не осталось ничего человеческого.
– Что ты собираешься делать? – спросила Матильда.
Анна выпрямилась, достала из-за пояса оружие, которое нашла в тайнике. Выбросила пустую обойму. Отработанность движений выдавала опытного бойца.
– Уеду. В Париже у меня нет будущего.
– Куда?
Она вставила новую обойму в пистолет.
– В Турцию.
– В Турцию? Но почему? Там они тебя наверняка найдут.
– Они найдут меня, куда бы я ни отправилась. Я должна перекрыть источник.
– Источник?
– Источник ненависти. И мести. Я должна вернуться в Стамбул. Застать их врасплох. Там они меня не ждут.
– Кто такие эти "они"?
– Серые Волки. Рано или поздно они узнают, как выглядит мое новое лицо.
– И что с того? Есть тысяча мест, где можно спрятаться.
– Нет. Раскрыв тайну моего лица, они вычислят, где меня искать.
– Почему?
– Потому что их главарь уже его видел – в совсем другой обстановке.
– Я ничего не понимаю.
– Повторяю: забудь все это! Они станут преследовать меня, пока не сдохнут. Для них это не просто контракт, а дело чести. Я их предала. Нарушила свою клятву.
– Какую клятву? О чем ты?
Анна поставила пистолет на предохранитель и сунула его за пояс.
– Я одна из них. Я Волчица.
У Матильды остановилось дыхание, кровь застыла в жилах. Анна опустилась на колени, схватила Матильду за плечи. Ее лицо было бледным как смерть; когда она заговорила, Матильду почти загипнотизировал розовый, фосфоресцирующий язык.
Этот рот почему-то наводил на мысли о сыром мясе.
– Ты жива – и это уже чудо, – мягко сказала Анна. – Когда все закончится, я тебе напишу. Сообщу имена и детали событий – все. Я хочу, чтобы ты узнала правду, – но с безопасного расстояния. Когда я сделаю то, что должна, зная, что ты в безопасности.
Матильда растерянно молчала. Несколько часов – целую вечность – она защищала эту женщину, как свою плоть и кровь. Она воспринимала ее как дочь, как своего ребенка.
Защищала убийцу.
Существо, сотканное из насилия и жестокости.
В глубине ее тела проснулось отвратительное ощущение. Как будто тина всколыхнулась в вонючем бассейне. Утроба разверзлась, выставив на всеобщее обозрение ее позорную слабость.
В эту секунду Матильда подумала о беременности, и у нее перехватило дыхание.
Этой ночью она произвела на свет чудовище.
Анна поднялась, схватила сумку.
– Я напишу. Клянусь тебе. И все объясню.
Она исчезла в облаке серой пыли.
Матильда стояла неподвижно, глядя в пустой коридор.
Где-то далеко послышался вой сирен.
