Харри снова взглянул на часы и осторожно прибавил скорость. Встреча была назначена на четыре часа, то есть на полчаса тому назад. То, что осталось от шипов на покрышках, с жутким звуком врезалось в лед. Хотя Харри проехал по этой петляющей обледеневшей дороге каких-то шесть километров, ему казалось, что он едет по ней уже несколько часов. От дешевых солнечных очков, купленных на заправочной станции, не было никакого толка, глаза жутко болели от яркого снега.

В конце концов он увидел на обочине полицейскую машину с шиенскими номерами, осторожно нажал на тормоз, остановился прямо за ней и достал с крыши автомобиля лыжи. Старые треннелагские лыжи, на которые он не вставал лет пятнадцать. И пожалуй, столько же не смазывал. Сейчас вся смазка превратилась в какую-то серую липкую массу. Он нашел лыжню, которая, как ему и сказали, вела от дороги к дачному домику. Но лыжи словно приклеились к лыжне — он едва мог сдвинуться с места. Солнце уже почти зашло за вершины елей, когда он наконец добрался до домика. На лестнице черного сруба сидели двое мужчин в куртках с капюшонами и мальчик, которому Харри, плохо разбиравшийся в подростках, дал бы от двенадцати до шестнадцати.

— Ове Бертельсен? — спросил Харри и обессиленно оперся на палки. Он сильно запыхался.

— Здесь, — сказал один из мужчин и помахал рукой. — А это участковый Фоллдал.

Другой мужчина спокойно кивнул.

Харри предположил, что мальчик — тот самый, что нашел гильзы.

— Неплохо выбраться сюда из душного Осло, а? — спросил Бертельсен.

Харри достал пачку сигарет.

— Думаю, куда приятнее выбраться сюда из душного Шиена.

Фоллдал снял фуражку и выпрямил спину.

Бертельсен улыбнулся:

— Не верьте россказням: в Шиене воздух чище, чем в любом норвежском городе.

Харри прикрыл спичку рукой и зажег сигарету.

— Неужели? В следующий раз буду знать. Так вы что-то нашли?

— Это тут недалеко.

Все трое надели лыжи и с Фоллдалом во главе пошли по лыжне, ведущей на лесную поляну. Фоллдал указал палкой на черный камень, который сантиметров на двадцать торчал из сугроба.

— Мальчик нашел гильзы в снегу у того камня. Полагаю, стрелял охотник, который пошел в лес тренироваться. Видите следы рядом? Снег не шел уже неделю, так что следы, скорее всего, того, кто стрелял. Похоже, у него широкие телемаркские лыжи.

Харри сел на корточки и провел пальцем по камню в том месте, где его касалась лыжня.

— Хм. Или старые деревянные.

— Вы думаете?

Харри поднял маленькую щепку.

— Вот это да, — сказал Фоллдал и посмотрел на Бертельсена.

Харри повернулся к мальчику. На нем были мешковатые штаны грубого сукна, с карманами повсюду; меховая шапка была натянута на самые уши.

— С какой стороны камня ты нашел гильзы?

Мальчик показал. Харри снял лыжи и лег спиной на снег. Небо стало голубым, как и всегда зимой перед самым закатом солнца. Он повернулся на бок и, прищурившись, посмотрел поверх камня. На просеку, по которой они пришли. На просеке стояли три пня.

— Вы нашли пули или дырки от них?

Фоллдал почесал затылок:

— Вы имеете в виду, осмотрели ли мы каждое дерево в округе на полкилометра отсюда или нет?

Бертельсен осторожно прикрыл рот варежкой. Харри стряхнул пепел и посмотрел на тлеющую сигарету.

— Нет, я имею в виду, проверили ли вы вон те пеньки.

— А с какой стати нам проверять именно их? — спросил Фоллдал.

— С такой, что мерклиновская винтовка — самое тяжелое охотничье оружие. Она весит пятнадцать килограммов, так что стоя из нее стрелять не станешь, поэтому резонно предположить, что он лежал и опирался на этот камень. Мерклиновская винтовка выбрасывает стреляные гильзы направо. И, так как гильзы лежали с этой стороны камня, он должен был стрелять в том направлении, откуда мы пришли. Тогда, что вполне естественно, мишень, по которой он стрелял, могла стоять на одном из тех пеньков. Вы так не думаете?

Бертельсен и Фоллдал переглянулись.

— Сейчас глянем, — сказал Бертельсен.

— Если ту дыру сделал не дьявольских размеров короед… — сказал Бертельсен три минуты спустя, — то, без сомнения, дьявольских размеров пуля.

Он сидел на коленях в снегу перед пнем и ковырял в нем пальцем.

— Черт, пуля зашла глубоко, я не могу ее нащупать!

— Посмотрите туда, — посоветовал Харри.

— Зачем?

— Затем, чтобы проверить, не прошла ли она насквозь.

— Сквозь этот толстенный пень?

— Просто посмотрите, видно ли свет.

Харри слышал за собой сопение Фоллдала. Бертельсен приложил глаз к дыре.

— О, господи боже мой…

— Что-нибудь видно? — спросил Фоллдал.

— Да я вижу половину Сильяна!

Харри повернулся к Фоллдалу, но тот отвернулся и сплюнул.

Бертельсен поднялся с колен.

— Так от такого никакой бронежилет не спасет… — простонал он.

— Ничто не спасет, — сказал Харри. — Только броня. — Он затушил сигарету о сухой пень и уточнил: — Только толстая броня.

Он стоял, опираясь на палки, и пытался раскатать лыжи.

— Надо поговорить с людьми из соседних домиков, — говорил Бертельсен. — Может, кто-нибудь что-нибудь видел. Или добровольно признается, что где-то достал эту чертову винтовку.

— После прошлогодней амнистии по оружию… — начал было Фоллдал, но Бертельсен посмотрел на него, и он замолчал.

— Мы можем еще чем-нибудь помочь? — спросил Бертельсен у Харри.

— Ну… — Харри тоскливо посмотрел в сторону дороги. — Как насчет того, чтобы немножко потолкать машину?